Аустраеох (джен)

1. Заря

Утреннее солнце встретило её неистовым огнём. Золотистые лучи света сияли на бесчисленных вершинах облаков, а Рейнбоу Дэш парила к огненно-красному горизонту. Хвост трепали холодные порывы ветра — последние судороги испустившей дух ночи.

Рейнбоу Дэш сделала глубокий вдох. В линзах её лётных очков отражался бескрайний зелёный мир, когда она бросала взгляд на землю. Прижав крылья к бокам, Рейнбоу с лёгкостью спикировала сквозь слой облаков к цепи пологих изумрудных холмов. Случайные пруды и журчащие голубые ручьи нарушали идиллическую картину поросших высокой травой и кустарником вершин. Впереди неясно виднелось несколько озёр, искрясь платиновыми отблесками восходящего солнца.

Ноздри Рейнбоу расширились. Она снизила высоту до пары дюймов над озёрными папоротниками и камышом, и её поприветствовали все запахи и ароматы весны. Подчиняясь мимолётному порыву, она перевернулась вверх тормашками, скользя, и позволила крыльям коснуться нескольких кончиков изумрудно-зелёных травинок. Брызги прохладной росы дождём окатили её. Чувство холода защекотало кожу под голубой шёрсткой.

Это первое, что заставило её улыбнуться за последние часы.

Впереди было глубокое озеро. Поверхность застыла столь неподвижно, как если бы весь водоём заполняли чистые сапфиры. Ощущая внезапную слабость, Рейнбоу Дэш опустилась на песчаный берег и впервые с захода солнца расслабила крылья.

Она погрузила копыта в землю; в ногах покалывало, и касаться мокрых податливых комьев было приятно. Подойдя к самому краю озера, она подняла очки — лучи рассветного солнца ударили в сощуренные рубиновые глаза — и наклонилась, глядя на отражение.

Грива Рейнбоу была взлохмачена, многоцветные пряди совершенно спутались — ночной перелёт выдался трудным. Шерсть её была растрёпана и покрыта пылью, лицо заострилось, черты его сделались измождёнными, но только не глаза. Они казались живыми и ясными как никогда. Она окинула себя внимательным взглядом.

Сняв очки, пегаска села и осмотрела их. На линзах скопилось немного пара и въевшейся грязи. Рейнбоу наклонилась и резко подула на них. Используя влагу от дыхания, она дочиста протёрла обе линзы и уже хотела натянуть очки обратно на макушку, но всё-таки замешкалась, когда посмотрела на тканевый ремешок. Там был изображён гарцующий жеребёнок в накидке и инициалы «С&Л».

Рейнбоу Дэш слегка улыбнулась. Наконец, она надела очки на голову и бросила последний взгляд на своё отражение. Её голубые крылья поднялись над тёмно-синими перемётными сумками, подогнанными по фигуре и притороченными ремнями к телу. Обе сумки были плотно застёгнуты на пряжки в виде полумесяца. Судя по их скромному весу, предстоящий поиск пищи был только вопросом времени.

В этот миг о себе напомнило хорошо знакомое чувство: в глаза ударил золотистый отблеск. Рейнбоу Дэш заворчала, затем апатично взглянула на то, что висело на её шее — золотой кулон с рубином в виде молнии. На мгновение её захлестнула волна головокружения, и пегаска задумалась, не бросить ли ненавистный предмет в озеро. Но лишь вздохнула, посмотрела на своё лицо в последний раз и со всей силы окунула голову в воду.

Рейнбоу Дэш взметнула голову вверх, хватая ртом воздух и орошая всё вокруг мириадами брызг озёрной воды. Наслаждаясь пощипыванием холода, она лукаво улыбнулась, опустила лётные очки и вновь раскалённым росчерком взмыла к восходящему солнцу.

Ветер нещадно обдувал её мокрое лицо, напоминая, что она ещё жива.

2. Карта

Наступил день, и море холмистых вершин под Рейнбоу Дэш превратилось в зазубренные выступы, когда она достигла гребня горного хребта. Солнце висело высоко над головой, приближаясь к наивысшей точке на небесной сфере. Рейнбоу поняла, что до сих пор щурится, поэтому подняла копыто к очкам и повернула ручку регулятора. С тихим щелчком затенённые стёкла встали на пару прозрачных линз. Перестав щуриться, она продолжила бреющий полёт на восток.

Местность под ней становилась всё более неровной. Когда начались горы, земля внизу вздыбилась несколькими алебастровыми отрогами, разметавшими зелёные заросли на тонкие изумрудные ошмётки. Воздух над острыми пиками висел густыми клочьями тумана, и серые миазмы лениво цеплялись за круто вспучившиеся склоны.

С большой осторожностью Рейнбоу Дэш поднялась на несколько дюжин ярдов над видимой скалой. Она была абсолютно уверена, что перелететь через горы надо быстро, но не собиралась по глупости разбиться о скрытые за облаками скалы.

Туман в воздухе становился гуще. Лучи солнца плясали вокруг Рейнбоу Дэш, словно роящиеся пчёлы. В полёте она протянула копыто и стала играть с ними. Её разум подёрнулся пеленой, и на краткий момент ей почудилось, что она услышала смех. Рейнбоу поморгала — чувство оставило её, спорхнув на крыльях тихого вздоха.

Внезапно налетел порыв ветра. Будь на её месте другой пегас, его бы стало бесконтрольно швырять по небу, но Рейнбоу Дэш без промедления отразила сильный ветер, атаковавший её крылья. Она выровняла высоту, зависла и, когда мглистые облака расступились, обвела взглядом землю.

Она заметила внезапный разрыв в горах. Там, внизу, проступала глубокая расселина — мощный поток холодного ветра обрушивался вниз, заполняя ущелье.

Пока Рейнбоу Дэш, планируя, летела над скалами, облака развеялись, и она смогла увидеть то, что находилось впереди. Два горных хребта резко вздыбливались и сходились в одной точке, как будто неожиданно сталкиваясь. В результате получались две вершины, спицы-близнецы из древнего камня, что пронзали небеса подобно гранитным иглам.

Рейнбоу Дэш долго парила на месте, пристально смотря на эту картину. Пики выглядели до боли знакомо. Забеспокоившись о провалах в памяти, она закружила в потоках горного воздуха, пока не нашла сухое плато из светлого камня, пригодное для посадки. Острая неровная скала позади неё гасила ветер, предоставляя спокойное место для приземления и возможность добраться до перемётных сумок.

Она медленно извлекла содержимое: флягу воды, две буханки крошащегося хлеба, походную аптечку, металлический топорик, компас, кремень с огнивом, три шерстяных одеяла и, наконец, книгу в зелёном переплёте. От неё, этой книги, на которую она умышленно старалась не смотреть, по телу пробегала тошнотворная дрожь. Успокоив себя, пегаска отодвинула книгу подальше от глаз и последний раз потянулась к сумке. Она достала бумажный свиток с лунной печатью.

Развернув его, она расстелила перед собой подробную карту, озаглавленную «Известный мир». Центр янтарно-жёлтого пергамента был расписан чёрными чернилами. Рейнбоу Дэш пристально посмотрела на громадную вершину «Горы Кантерлот», затем направо, мимо «Вечнодикого леса», мимо широкой пунктирной области под названием «Низотопье». Она провела копытом через всю карту, по «Долине Мечты», мимо «Моря Песен», вдоль «Алмазных низин» и, наконец, остановилась на «Голубых равнинах». Как раз восточнее этого места и находилась безымянная горная гряда, но одна деталь всё-таки обращала на себя внимание. Это была пара гор, которые вздымались острыми спицами в небо.

Рейнбоу Дэш посмотрела вверх: два громадных пика, отбрасывающие густую тень на величественное, туманное ущелье, что её окружало, виднелись в полутора милях пути. Она посмотрела вниз: два пика были отмечены в двух дюймах от правого края карты.

По какой-то причине кобылка заулыбалась ещё больше.

Рейнбоу свернула карту, убрала свои пожитки, слегка задержав взгляд на зелёной книге, надела и застегнула сумки на пуговицы в форме полумесяца. Натянув очки на глаза, она встала против ветра, тихонько зарычала на горы и кинулась с обрыва так, чтобы воспарить меж двух пиков, словно они были блестящими воротами.

3. Пища

Когда у Рейнбоу Дэш заурчало в животе, горная гряда плавно обернулась самым ярким и зелёным пейзажем за последние дни. Воздух здесь был влажным, напоённым самыми восхитительными ароматами весны. Восточные склоны гор внизу были изрезаны зелёными лесами.

Под лучами полуденного солнца она приземлилась на изумрудную поляну, распугав какую-то мелкую живность. Рейнбоу Дэш огляделась, ощущая себя так, будто бы она была первой за последние века пони, чьё копыто ступало в этом прекрасном диком краю. Живот заурчал чуть громче, пока она бегло оглядывала ближайшие деревья. Рейнбоу вспомнила о заплесневевшем хлебе в сумке, который она растягивала уже несколько недель кряду, и не сдержала мины отвращения.

В линзах очков что-то сверкнуло. Сердце пропустило удар. Лишь спустя мгновение она поймала себя на мысли, что бросилась по направлению к роще деревьев на севере. Пегаска остановилась только после того, как оказалась под заветными ветвями, уже истекая слюнями.

Яблони, с наливными и спелыми плодами на ветвях, достойные мечты пегаса — её мечты. Легко взмахнув голубыми крыльями, Рейнбоу Дэш повисла так, что носом коснулась самого большого яблока из всех. Она слегка его понюхала и уже почувствовала сладость на языке. Двумя копытами она легко сорвала яблоко, подняла очки и повертела плод.

Кожура выглядела идеально гладкой, но вряд ли Рейнбоу хорошо в них разбиралась. Нечего было и говорить: внутри могли водиться паразиты, сердцевина могла прогнить, а может, у него горький вкус и оно только и поджидает, как бы отравить кобылку? Даже лизать столь необычный фрукт было чрезвычайно опасно.

Так что Рейнбоу Дэш впилась в него всеми зубами.

Во рту тут же разлилась река эйфории. Её рубиновые глаза закатились, и она позволила себе упасть, словно пёрышко, на мягкую, как пух, траву. Она снова укусила яблоко, наслаждаясь неземным вкусом, и захихикала как жеребёнок, её голос беспечно разлился над изумрудной полянкой. Не прошло и двух минут, как от яблока не осталось даже косточек. Расправившись с сим яством, Рейнбоу Дэш рванула назад к дереву за вторым фруктом, затем за третьим, четвёртым. Она набрала яблок в копыта, в передние ноги, прижимая их к груди, под крылья. Сдерживая злодейский смех, пегаска победоносно поскакала к тенистому пятачку под ветвями и положила добычу. Вытащив одеяло из сумки, она развернула на мягкой траве и улеглась так, что передняя её часть была в тени, а зад остался на тёплом солнышке.

Роскошно разлёгшись, она не стала торопить трапезу, смакуя сочные плоды. В глазах танцевали солнечные лучики, пробивающиеся сквозь шуршащий полог листы. Беглые мысли врывались в голову и приятно оттеняли невероятный вкус, застывший на языке. Рейнбоу хихикнула. Вскоре первые три яблока были съедены. Выбросив огрызки, она потёрла четвёртое — последнее — яблоко о шерсть на своей груди и поднесла его к губам.

Вдруг она остановилась.

Рейнбоу Дэш моргнула. Её рот медленно закрылся. Она с выражением серьёзности вгляделась в своё лицо, отражающееся в безупречной красной кожуре. Ноздри затрепетали, в носу засвербел аромат, принадлежащий не изумрудной полянке, но чему-то иному, другому. От резкого вдоха сделалось больно, и она перевела взгляд на отражение красной молнии, висящей на шее.

Кислый комок встал в горле. Рейнбоу Дэш не издала ни звука. Она не стала есть яблоко. Тени начали закрадываться на поляну, как будто за горами на западе садилось солнце. Было едва заполдень, но у Рейнбоу Дэш пропало всякое желание двигаться. Ветер больше не дул в подкрылках.

С тихим зевком она схватила одеяло ртом и подтащила его к корням дерева, где тени были гуще всего. Вытащив второе одеяло из сумки, она завернулась в него и улеглась, подобрав под себя ноги. Рейнбоу замешкалась, прежде чем опустить голову. Кусая губу, она ещё раз потянулась к яблоку, но не съела, а просто прижала его к себе, уткнувшись щекой в податливую кожуру.

Выдохнув, Рейнбоу закрыла глаза. Её ресниц коснулась влага, но она не обратила на это внимания; поцелуй тихого, умиротворяющего сна наконец сморил её.

4. Видение

Рейнбоу Дэш оторвала взгляд от земли, и первое, что она увидела, были весёлые синие глаза Пинки Пай. Вздох сорвался с её губ, когда она поняла, что подруга машет ей, стоя у входа в «Сахарный уголок». Ярких цветов стало совсем много, когда из-за угла показались подмигивающая Рэрити, и хихикающая Твайлайт, и Флаттершай, и Эпплджек.

Пинки Пай прижала копыта ко рту и что-то крикнула остальным, затем театрально поманила Рейнбоу Дэш к себе.

Рейнбоу не теряла зря времени. На своих быстрых крыльях она с широкой улыбкой взмыла над крышами Понивиля, понеслась на огромной скорости вперёд. Приземлившись в клубах пыли, она приняла героическую позу… и только растерянно моргнула от увиденного.

У Пинки Пай было странное выражение на лице. Твайлайт Спаркл зажмурилась. Флаттершай и Рэрити вздрогнули от отвращения, в то время как Эпплджек подошла и взволнованно показала на мордочку Рейнбоу.

Озадаченная, Рейнбоу обернулась, чтобы посмотреться в окно «Сахарного уголка». Отражение было смазано. Неожиданно её привычные рубиновые глаза исказились, сделались красно-жёлтыми. Не успела она отреагировать, как из её гривы медленно выпал локон.

Рейнбоу присела на круп и вовремя подняла копыта, чтобы поймать пучок тусклых волосков. Упав ей в копыта, они утратили весь свой цвет, превратившись в бледно-серые… так же, как и её шкурка. Она ахнула и завертела перед глазами передними ногами, пытаясь найти, куда исчезли её ярко-голубые цвета. Вдруг кто-то заскулил.

Обернувшись, Рейнбоу Дэш взглянула на своих друзей, но они исчезли. «Сахарный уголок» тоже пропал, а на его месте возникла густая стена зелёной растительности. Рейнбоу запаниковала, обнаружив, что окружена лабиринтом живой изгороди. Она напрягла мышцы крыльев, но все перья неожиданно исчезли. Только она захотела закричать, как вновь услышала хныканье, но на этот раз прямо над головой.

Рейнбоу попыталась задрать голову, но золотой кулон на шее придавил её к земле. После долгой борьбы она, наконец, смогла посмотреть в небо — и тогда её захлестнула волна непроницаемого серого пепла.

5. Озеро

Рейнбоу Дэш вскочила, задыхаясь, схватилась за что-то и обнаружила, что укутана в одеяло. Она обняла себя, дрожа, под покровом наступившей ночи. Постепенно её дыхание выровнялось, как и неистовое биение сердца. Вздыхая, кобылка посмотрела на сумки и остальные пожитки, чьи очертания размывались под звёздным светом. Листья шелестели над головой. Из-за яблонь на границе поляны тихо шебуршали ночные животные.

Так прошло около пяти минут, прежде чем Рейнбоу Дэш осознала, что гладит золотистый кулон на шее. Он ощущался более увесисто, чем раньше. Скрипя зубами, Рейнбоу всерьёз задумалась: а не выбросить ли рубиновую побрякушку в кусты? но благоразумие победило.

Холодный ветер продувал укромную долину. Грива Рейнбоу затрепетала под очередным порывом, будто флаг. Рейнбоу взмолилась о том, чтобы на ней были цвета, когда взойдёт солнце. Вглядевшись в небо, она со слабым интересом присмотрелась к звёздам. Её послеобеденная «дрёма» перенесла её прямо в наступившую ночь, и теперь пегаска совершенно не могла сидеть на месте. Охнув, Рейнбоу встала, собрала одеяла и остальные пожитки, запихала их в сумки.

Последним по счету, но не по важности было тёмно-красное яблоко, укатившееся в траву. Она подняла его, баюкая, как младенца. Издала ещё один вздох, только на этот раз ей удалось слабо улыбнуться. Но в конце концов она убрала и его. Когда пегаска застегнула перемётные сумки, её взгляд задержался на пуговицах в виде полумесяцев. Она вновь задумчиво подняла глаза к ночному небу. В вышине плыл шлейф бледных облаков. Тусклое свечение наводило на мысли о молодой луне, которая поднималась над зубами горных пиков.

Рейнбоу Дэш потёрла копытом кулон и обратила его к небу. Замерла и прислушалась. Ничего не произошло; золотое ожерелье осталось безмолвным и дремлющим, как и всегда. Впрочем, на другое не стоило и рассчитывать. Как-никак, полнолуние ещё не наступило. Она почти что обрадовалась этому.

Не теряя больше времени, Рейнбоу взмахнула крыльями, набрала высоту по изящной спирали и направилась на восток — прочь от высоких горных хребтов.

Часами она летела под бездной горящих огней. Млечно-белый поток звёзд величественно простирался над ней, не тревожимый лишним светом или красками. Рейнбоу раздула ноздри, когда её глаза под очками поймали взглядом вырисовывающийся под ней тусклый горизонт, затопленный бледной дымкой небесного спокойствия. Она была одинока в небе, единственная живая душа, мчащаяся подобно комете на восток. Порой она закрывала глаза и представляла себя одной из звёзд, прекрасной и одновременно ничтожной. Её разум блуждал в дивных далях, может быть, даже более дивных, чем ночной пейзаж, расстилающийся внизу, и она знала — в глубине души она знала, что была всем, что имело значение в этом бескрайнем тихом сне целого мира.

Пролетев ещё дюжину миль, Рейнбоу Дэш снизилась. Её привлёк звук журчащей воды. В свете звёзд она заметила сверкающую точку внизу. При ближайшем рассмотрении это оказался рокочущий ручеёк, бегущий по порогам выступающих скал. Поток, вначале текущий тонкими струйками, соединялся в журчащий ручей и превращался в прекрасный водопад, который обрушивался в горное озерцо, расположенное на стыке нескольких горных кряжей.

Приземлившись рядом с высокогорным водоёмом, Рейнбоу Дэш подняла очки и беспрепятственно осмотрелась. Она присвистнула от изумления: вода была столь чиста, что даже в тусклом звёздном свете можно было увидеть сквозь три дюжины футов воды дно озера. Улыбнувшись, она наклонилась и принялась спокойно лакать воду языком. Её тело невольно дрогнуло; это была самая чистая вода, что она когда-либо пила.

Рейнбоу пила жадно, как жеребёнок пьёт вкуснейшее молоко. Тело сразу наполнилось новыми силами. Она забыла о звёздном свете, о луне, о снах. Она просто жила.

Рейнбоу Дэш протяжно, глубоко выдохнула. Она должна была забрать часть этого чуда с собой. Присев, кобылка залезла в сумки и достала пустую фляжку и, быстро наполнив её до краёв, победно улыбнулась своему приобретению. Как только она закончила завинчивать пробку, что-то яркое лавандового цвета мелькнуло на границе её бокового зрения.

Рейнбоу Дэш ахнула и завертела головой, хлопая ресницами. Но на крошечном озёрном берегу она была одна — дёрнулась только её собственная тень. Впрочем, это не уняло ни её колотящегося сердца, ни внезапной слепоты в глазах.

Она прищурилась и пристально посмотрела в сторону неровного гребня скалы. Убийственные золотые потоки воспламеняли воздух — первые лучи солнца нарушили безмятежность мгновения. Часть её содрогнулась, сожалея о гибели тьмы.

С ледяной решимостью она поднялась, убрала фляжку и повернулась лицом к пылающему рассвету. Вскинув копыто, она повернула рукоятку на очках и закрыла рубиновые глаза тёмными линзами. Чистый вкус родниковой воды был подобен ангельской песне на кончике языка. Она наслаждалась им, как и всеми приятными ароматами, что льнули к её шерсти и вместе с ней несли тяжесть кулона, когда она воспарила навстречу пламени.

6. Хижина

Сначала Рейнбоу Дэш подумала, что это просто валун. Но когда она подлетела ближе к силуэту на вершине холма, он оказался полым внутри. Её глаза под очками наконец-то разглядели длинные обломанные доски и разрушенный остов камина.

Больше не осталось сомнений. Она сложила крылья и спикировала к своей цели. Заброшенная хижина, без преувеличения, стояла как в чистом поле — посреди ничего за двумя крутыми горными цепями. Неглубокая долина простиралась на север и на юг, покрытая пятнами редкой травы и кустарников. В центре этой долины, окружённый со всех сторон лесистыми склонами гор, стоял одинокий обветшалый домик. Он выглядел настолько чужеродно, насколько это вообще возможно, и манил её, словно родственная душа.

Она приземлилась на поросший травой прилегающий дворик, и травинки окропили ноги холодной росой. Она неспешно потрусила вокруг строения. Золотое зарево раннего утра вместе со сгущающимся серебристым туманом усиливало эффект от увиденного. Несколько заплутавших бабочек оторвались от земли и медленно полетели прочь при появлении Рейнбоу, когда она приблизилась к дверному проёму разрушенного дома.

Стоя на пороге, Рейнбоу подняла лётные очки и, не скрываясь, посмотрела на захламлённый «интерьер». Ни одна из потолочных балок не уцелела, так что каждый уголок внутри хижины был пропитан влагой, гнилью и вездесущим туманным дыханием гор.

В углу стояла кровать, чьи проржавевшие пружины заросли вьющимися растениями и цветами. Изорванный в клочья матрац валялся на полу. Всё это, должно быть, когда-то стало пристанищем для птиц, судя по потрёпанным гнёздам, наполовину забитым мягкой подстилкой.

Камин был полон сухих поленьев, позеленевших от плесени и мха. Рейнбоу задумалась, кто же оставил здесь деревяшки, как будто бы какой-то пони хотел провести в одиночестве тихий вечер, но так и не зажёг очага.

Она мельком осмотрела окружение. Всё говорило о том, что годами здесь не бывало ни одной живой души. Оставалось только гадать, насколько стар был этот дом или, с чего следовало начать, почему его построили в настолько отдалённом месте. Она прядала ушами, вслушиваясь в трескучие звуки, что с каждым её шагом разносились по обвалившемуся дому, разрывая бессчётные годы забытого прошлого. Её взгляд зацепился за море разбитых тарелок. Лёгкая нотка цветочного орнамента на фарфоре пестрела в спокойном свете восходящего солнца.

Рейнбоу Дэш с силой выдохнула. Чем больше она смотрела, тем больше обнаруживала обломков и щебня. Посмотрев на верхнюю часть камина, она поняла, что смотрит на раму картины. Рейнбоу подошла ближе и дотронулась до неё копытом, наклонив так, чтобы на поверхность холста вновь упал дневной свет. Ей открылось лишь покрытое коричневой плесенью полотно, за исключением нескольких случайных штрихов, складывающихся в то, что могло быть только королевским солнечным диском.

Едва разглядев лучи солнца, она швырнула рамку на неровный пол. Её ноздри раздулись. Развернувшись, пегаска бросилась назад к выходу из хижины и уже собралась было взлетать, когда заметила кое-что краем глаза. Она посмотрела в сторону, прищурилась, опустилась на колени.

На деревянной поверхности сломанного косяка были видны два инициала, вырезанные внутри безошибочно узнаваемого контура сердца: «ЭЭ + ЭГ».

Рейнбоу Дэш сжала губы. Её крылья резко изогнулись. Ей захотелось узнать, кто мог оставить эти инициалы, сколько лет они находились тут и был ли ещё жив тот пони, что вырезал их. Она размышляла, сколько эпох прошло — холодных зим и росистых летних дней — в течение которых эти одинокие и невзрачные буквы сиротливо томились тут, оставленные в безбрежной пустоте за двумя отвесными горными хребтами, пока одна душа, одинокая душа, однажды не нашла их.

Оставили ли их для неё? Могла ли она уделить им должное внимание, коего они заслуживали? Доказали ли те, кто вырезали эти символы в анналах истории, право на их существование?

Рейнбоу Дэш летела над долинами, горами, реками и равнинами. Она пронзала звёздный полумрак и тусклый лунный свет. И только теперь она внезапно ощутила чудовищное одиночество.

Ком встал в её горле. Кулон потяжелел. Она, как одержимая, выскочила из хижины, однако внезапно остановилась. Рейнбоу подняла голову, гриву растрепал порыв тёплого утреннего ветерка. Она обернулась, вновь посмотрела на хижину… и улыбнулась.

Пегаска решительно вбежала в здание. Вытащила несколько поленьев, что остались в камине. Открыв сумки, она достала металлический топорик и стиснула его в зубах. Умело используя инструмент, Рейнбоу вбила деревяшки в землю так, чтобы они служили опорами. Затем взяла дубовую доску, выпавшую из стены хижины, поставила и закрепила её между поленьями. Наконец она с гордостью осмотрела свою работу. Никакая буря не сможет сдвинуть эту вертикально стоящую доску.

После этого Рейнбоу присела перед ней и осторожно прицелилась лезвием топора. Наклоняясь в разные стороны, она принялась наносить рубленые линии на поверхность дерева. Это заняло большую часть часа, но она знала, что её работа продержится десятилетия.

Закончив работу, она убрала топорик обратно в сумку, отступила на пару шагов назад и осмотрела доску. Пять имён сияли в золотистом свете, омывающем долину. Знак был установлен таким образом, что буквы будут освещаться и на рассвете, и на закате.

Это ничуть не умалило чувства одиночества Рейнбоу Дэш, но теперь это место выглядело более правильно, нежели раньше. Удовлетворённая своим трудом, она отвернулась от имён, натянула на глаза очки и воспарила к солнцу, позволив жару рождающегося дня развеять её печали.

7. Пещера

Утро неторопливо приближалось к полудню, когда Рейнбоу Дэш преодолела ещё две горные гряды. Столь неровная местность стала для неё большой неожиданностью. Она задумалась, могла ли карта в сумке местами быть неточной, ведь она уже проделала долгий путь, а всё ещё не обнаружила последние два-три ориентира, нарисованных на восточном краю.

Более того, скалистые пики рассекали воздух на весьма большой высоте, разрывая облака и рассеивая влагу, из-за чего клочья тёплых испарений скапливались на восточном склоне. Множество часов Рейнбоу наблюдала стремительно сгущающиеся туманы, пока сама она рассекала горячий воздух. Раньше, чем она ожидала, сквозь атмосферу до неё донёсся громкий гул. Пегаска повертела головой по сторонам и поняла, что её окружают чёрные наковальни грозовых туч.

Стон сорвался с её губ, когда упали первые горячие капли. Крылья начали намокать. Воздух был наэлектризован до предела. И нет никакой возможности обойти бурю: ей нужно было прервать стремительный полёт и найти какое-то укрытие.

Пристально смотря вниз, Рейнбоу Дэш отрегулировала свои очки так, чтобы прозрачные стёкла позволили ей беспрепятственно осмотреть мир под собой. Густые деревья уступили место сухим кустарникам. Здесь не было растений достаточно высоких или густых, чтобы послужить ей укрытием. Теряя надежду, она спикировала вниз и заскользила вдоль западного склона скалистой горной вершины. Рейнбоу осматривала каждое углубление и трещину между скал, отчаянно нуждаясь в укрытии, которое поможет уберечься от воды. К своему большому удивлению, она наткнулась на такое убежище. Это была пещера неизвестной глубины с большим тёмным входом, напоминавшим клаудсдейльские атриумы.

Мир снаружи грохотал. Рейнбоу Дэш начала чувствовать, что её шерсть встаёт дыбом, отчасти из-за необычного ощущения от холодного ветра, смешанного с горячим дождём. Она потеряла счёт времени и на мгновение задумалась: неужели лето подкралось так незаметно?

Без промедления она бросилась в пещеру. Яркая вспышка света на границе зрения заставила её сердце подпрыгнуть. Укрывшись от шторма в полости, она выглянула, тяжело дыша, и в это время волна дрожи захлестнула её, когда промокшая долина под скалистым холмом застонала от необъятности шторма. Пегаска сглотнула, вздохнула с облегчением и издала тихий смешок.

Рейнбоу села на круп и посмотрела на посеревший мир. Тёмные бока грозовых облаков над головой опустились, касаясь земли, и вскоре мерный шелест воды наполнил весь пустынный пейзаж, насколько хватало глаз. Она взмахнула крыльями несколько раз, стряхивая отдельные капли, и затем сложила их. Как же вовремя она добралась до пещеры. Наслаждаясь чудесной сухостью, Рейнбоу смотрела на мокнущий под дождём мир, словно кобылка, сидящая в театре. Это было так же занимательно, даже успокаивающе, и рёв ливня радовал её сердце.

Прошло полчаса, и непоседливый дух Рейнбоу превозобладал. Она встала, развернулась и, подняв очки, посмотрела в тёмную глубину пещеры. Идя вперёд, подошла к месту, где её покинули последние отблески дневного света. Она остановилась и свистнула. Эхо раскатисто ответило ей. Пегаска не могла не задаться вопросом: насколько глубока была пещера?

Ей нужен был свет. Следуя отработанному ритуалу, Рейнбоу Дэш замерла, сделала глубокий вдох и дотронулась копытом до рубиновой молнии, висящей на шее. Коснувшись её, она прочертила концентрические окружности и что-то прошептала в затхлом воздухе. Прошло несколько секунд, и драгоценный камень загорелся тёмно-красным. Перед ней разлилось тусклое малиновое свечение, становившееся ярче с каждым мгновением, до тех пор, пока стены и пол не приняли чётких очертаний.

Рейнбоу Дэш внимательно осмотрелась. То, что она приняла за пещеру, на самом деле было туннелем. Красный свет проникал вперёд на пятьдесят футов, а дальше мрак снова покрывал стены природного коридора. Совершенно невозможно было понять, насколько глубоко уходит проход и что может таиться внутри него. Было бы совершенно неразумно идти туда наобум.

Рейнбоу улыбнулась.

Она оглянулась на красочный мир, посеревший от дождя. Взмахнув хвостом, она распрощалась с бушующим днём, предпочтя ему уверенный бег по тёмному коридору. Когда её копыта зацокали по гладкому камню, мир содрогнулся вновь. Однако на кратчайший момент Рейнбоу Дэш показалось, что грохот исходит из глубин, а не с небес. Она отмахнулась от этих мыслей, поправила сумки на спине и продолжила спуск.

8. Известняк

Пока Рейнбоу Дэш шла по опускающемуся туннелю, она видела лишь обычный камень, чью гладкую поверхность окрашивало зарево от кулона. Когда она поворачивала голову, полоса алого света двигалась вслед за ней. Рейнбоу шла медленно, поступью неспешной и осторожной, уже несколько минут пробираясь к сердцу горы.

Воздух был промозглым и влажным, но шторм, продолжающий бушевать на земной поверхности высоко над головой, был здесь ни при чём. Подземный проход прекрасно сохранился; стены и пол этого места выглядели так, будто их не тревожили веками. Чем глубже заходила Рейнбоу, тем больше было её удивление от того, что она может нормально дышать. Пегаска по-прежнему вдыхала достаточно кислорода. Если бы она не знала правды, то подумала бы, что дышит с той же лёгкостью, как и на свежем воздухе.

Рейнбоу предположила, что это природная пещера. Когда она смотрела по сторонам, то не видела ни признаков пробития горной породы, ни тонких выдолбленных канавок, ни пометок, ни каких-либо ещё признаков неестественного происхождения. Тем не менее у туннеля была столь гладкая поверхность и такой идеальный уклон, что нельзя было не допустить, что нечто сознательно вырыло его. Она представляла, что, может быть, эту полость создали в давние времена. Может быть, вода и время размыли горную породу до столь гладкого состояния, но Рейнбоу Дэш не собиралась притворяться экспертом в этой области. Она всего лишь шла вперёд и исследовала.

Внезапно в воздухе появилась холодная пыль, словно по туннелю пронёсся неведомый ветер. Что было более удивительным, она ощутила над головой нечто. Остановившись, она уставилась вверх и направила кулон на шее к потолку: в коридор выходило скопление широких ходов. Два из них по диагонали уходили наверх справа и слева от неё. Один шёл прямо вверх.

Она посмотрела в дыру в потолке и вздрогнула от боли. Глаз кольнули сразу две вещи: пятно яркого света и капля ледяной воды. Бурча, она помотала головой, надвинула очки и вновь посмотрела наверх. Теперь, с защитой на лице, Рейнбоу позволила тонкой струйке воды брызгать на линзы, а сама сосредоточилась на источнике света. Скорее всего, вертикальный туннель вёл на самую вершину холма. Там он выходил на поверхность, и оттуда вниз на неё стекала дождевая вода.

Пегаска самодовольно улыбнулась своему открытию. Задумчиво кусая губы, она потупила взор и посмотрела, куда вода уходила. Как и следовало ожидать, та образовала лужу, из которой затем вытекала в этот туннель и сворачивала направо, в другой, более крутой.

Рейнбоу Дэш без промедления последовала за тонким подземным ручейком. От стен в проходе отражался шум текущей воды и плеск от её копыт. На потолке метались отблески сияющего кулона. Течение ускорилось, слившись с другими проходами, которые текли будто из ниоткуда. Рейнбоу Дэш погружалась всё глубже и глубже в бездонный лабиринт, и она ни за что не смела остановиться. Она шла вперёд, ухмыляясь.

Несколько минут спустя шум от бегущей воды удвоился, утроился, а потом превратился в грохот, который заглушил бурю над горой. Фонарь Рейнбоу Дэш перестал освещать перед ней путь, и именно таким образом она поняла, что туннель наконец-то перешёл в большую полость.

Пегаска остановилась на входе в огромную подземную пещеру. Задумавшись, она ещё раз дотронулась копытом до кулона и с придыханием пробормотала несколько слов. Тёмно-красное свечение усилилось. Щурясь, она подняла забрызганные водой очки, чтобы хорошо разглядеть то, что ей открылось.

Грот был обширен, приятно контрастируя с вызывающими клаустрофобию коридорами, приведшими её сюда. Подземное озеро, наполненное лесом известняковых сталагмитов, простиралось слева направо, от стены до стены, на ширину свыше трехсот футов. Рейнбоу Дэш даже не могла сказать, как глубока была пещера. Казалось, что она стояла у входа в гигантское зловещее чрево.

Она взмахнула крыльями и полетела прямо в это пустое пространство.

Рейнбоу Дэш взглянула вниз, скользя над подземным озером. Ей открылся вид на вытянутый малиновый отблеск её кулона. Вода была тёмной; её покрывал тонкий слой слизи. Чем ближе была середина озера, тем сильнее пони готова была поклясться, что видит какое-то странное белое пятно.

Найдя сталагмит с довольно широкой вершиной, выступающий всего на шесть футов из воды, она примостилась на остроконечном куске известняка. И так, расположившись среди огромного водного пространства, она свесилась и пристально всмотрелась в воду.

Свет от кулона блестел на слизи, из-за чего было трудно увидеть что-то под поверхностью. Она быстро придумала решение этой проблемы. Набрав полный рот слюны, Рейнбоу Дэш мотнула головой и с силой сплюнула в озеро. Покрытая слизью гладь разошлась, подёрнулась рябью и сошлась вновь. Тем не менее пегаска успела разглядеть под водой множество бледных сфер, покоящихся в нескольких дюймах под поверхностью пруда.

Пока раскатистый громовой удар отражался в вышине грота, Рейнбоу не смогла не поморщиться от увиденного зрелища. Это были самые странные камни, которые она когда-либо видела. Пони не могла представить, чтобы они могли отколоться от известнякового потолка.

Вновь раздался грохот, и на этот раз он сопровождался высокой рябью, прошедшей по поверхности воды. Рейнбоу Дэш моргнула — и прянула ушами, когда осознала, что находится так глубоко в пещере, что нет никакой вероятности услышать шторм над землёй. К тому же шум усиливался, становясь почти оглушающим.

Только после того, как сталагмит под ней начал дрожать и вода заплескалась вновь, Рейнбоу Дэш поняла, что именно она видела. То были не белёсые камни. То были яйца.

Рёв превратился в вой. Воздух наполнился отвратительным смрадом. Рейнбоу Дэш посмотрела вверх, и в её рубиновых глазах отразились очертания гигантского угловатого существа, что кинулось прямо на неё. Огромный всплеск воды, блеск красной чешуи, — а затем Рейнбоу увидела зубы.

9. Мурены

Вопя, Рейнбоу Дэш низко пригнулась. В воздухе щёлкнули крупные челюсти монстра, а затем её безжалостно окатило брызгами воды и слизи, когда передняя половина существа погрузилась в озеро прямо позади неё.

Рейнбоу Дэш стиснула зубы и полетела вперёд так быстро, как только могла. К своему ужасу, она поняла, что ей приходится перемещаться в лабиринте из гигантского змеиного тела, покрытого красной чешуёй, которое извивалось в воде и над водой. Поднырнув под мускулистую петлю и взмыв вверх, Рейнбоу Дэш вцепилась всеми копытами в сталактит. Она повисла вниз головой, словно летучая мышь, задыхаясь, с промокшей гривой. Повернув голову, она нацелила кулон вниз на подземный водоём.

Большое, неповоротливое тело мурены только сейчас окончило своё грандиозное погружение в подводное гнездо. Но как только пегаска попыталась мысленно прикинуть его размеры, раздался ещё один громадный всплеск, и две новые головы бросились на неё, пронзительно вопя.

Рейнбоу Дэш оттолкнулась от сталактита, вращаясь, и еле-еле увернулась от двух острых как бритва челюстей. Как только она поднырнула под два дугообразных тела, на неё тут же ринулась пасть третьей мурены, затем четвёртой. Она сделала бочку влево и вправо, окатываемая стенами из взметнувшейся воды и ила, но едва смогла уклониться от захлопнувшихся челюстей. Весь мир превратился в бешеный калейдоскоп из метающегося красного света и визга тварей.

Независимо от того, насколько быстрой или вёрткой была Рейнбоу, эти гигантские чудовища настигали её, вынуждая выполнять всё более дикие акробатические манёвры. Она уже сталкивалась с муренами в прошлом, но не в таких условиях. До сего дня ей хватало здравого рассудка не застревать в сердце горы, в тёмном замкнутом пространстве с огромными хищниками, отрезавшими ей все пути к отступлению. Рейнбоу была словно крошечная лесная мышка, попавшая в яму со змеями, и с каждым прошедшим мгновением она всё больше и больше изумлялась тому, что ещё жива.

Затем в красном свете кулона её рубиновые глаза заметили скопление тонких сталагмитов, выступающих из воды в нескольких ярдах впереди. Вращаясь в воздухе, она проложила путь между двумя кольцами чешуйчатых тел, промчалась сквозь пару щёлкнувших пастей и понеслась вдоль слизистой поверхности озера, двигаясь по прямой к скальному образованию. Рейнбоу изо всех сил махала крыльями. Позади она услышала одновременное шипение почти дюжины гигантских мурен, устремившихся следом. С ловким изяществом она воспарила прямо к «вилке» из горной породы, крутанулась набок и без труда проскользнула сквозь неё.

Монстры были далеко не такими проворными. Шестеро из них один за другим врезались в скалу на убийственной скорости, отправив осколки известняка в полёт сквозь гудящую от столкновения пещеру. Одни рухнули, словно огромные влажные длинные мешки, но ещё несколько мурен проскользили мимо них и продолжили погоню, пусть и несколько отстав.

Рейнбоу Дэш с облегчением выдохнула. У неё получилось. Теперь у неё было необходимое время, чтобы беспрепятственно пролететь вперёд и найти туннель, который мог бы вывести её отсюда в целости и сохранности. С помощью ума и ловкости пегаска вновь избежала смерти и теперь набирала скорость для спасения своей жизни.

Внезапно она замерла в центре гигантской пещеры.

Рейнбоу Дэш зависла на месте, её невозмутимое лицо покрывали пот и слизь.

Шум плещущейся воды усилился, когда оставшиеся мурены сползлись к ней.

Рейнбоу Дэш медленно вращалась вокруг своей оси, и свет от амулета следовал за ней. Она пристально смотрела на морды приближающихся мурен, так сильно сжав челюсти, что показались стиснутые зубы. Сильнее взмахивая крыльями, пегаска опустила очки и совершила неожиданный разворот, полетев прямо на наступающий строй монстров.

Их красные глаза сверкали в свете её кулона. Ряды острых как бритва зубов блестели от слизи и слюны. Питаемые голодом и яростью, они ринулись к своей добыче.

Глаза Рейнбоу Дэш вспыхнули под очками. Потолок содрогнулся и воды разошлись, когда она, словно молния, прожгла к ним путь, приветствуя грозную чешую и пилообразные зубы длинным, громким, пробирающим душу воплем.

10. Сталактит

Кто-то дрогнул, и это была не Рейнбоу Дэш.

Как только дёрнулась первая из череды мурен, Рейнбоу Дэш наклонила крылья под углом к поверхности озера. Её тело поднялось в последнее мгновение, а копыта опустились прямо в центр лба гигантской змеи. Сильнейший удар отбросил череп чудовища, сталкивая его с головами всех остальных. Мурены рухнули, словно влажные мешки мяса. Взметнулась огромная волна из озёрной воды, но Рейнбоу Дэш уже величаво поднималась над ней. Она взлетела прямо к потолку и, к своей удаче, увидела яркое пятно света. Вертикальный туннель располагался прямо над местом её отважной атаки, окаймлённый несколькими тонкими сталактитами. Устремившись к отверстию, она дотронулась копытами до одного известнякового выступа, без труда отломила его от потолка и забрала с собой в узкий туннель.

Звук эха удвоился, утроился. Даже не глядя, она знала, что две или три мурены кинулись в погоню за ней. Она также понимала, что они могли догнать её за считанные секунды, поскольку прежде всего они были теми, кто проложил эти ходы.

Поддерживая скорость, Рейнбоу Дэш стрелой помчалась вверх по туннелю, летя к свету, прорываясь сквозь дождевую воду, льющуюся на неё с высоты в тысячи футов. Она чувствовала прогорклый воздух, нагревающийся от следующих за ней по пятам мурен.

Пегаска выждала некоторое время. Наконец, она повернула отломанный сталактит так, чтобы он одновременно касался обеих сторон узкого туннеля — брызнули искры и мелкие камни; она летела, вращаясь, делая туннель шире, словно циркулярная пила, пробирающаяся размытым пятном на поверхность. Туннель дрожал и осыпался, и вскоре он не смог больше выдерживать эту кару. Ручейки трескающегося камня обогнали Рейнбоу Дэш. Всё вокруг неё грозило вот-вот рухнуть.

В этот момент первая из нескольких шипящих мурен нагнала её. Челюсти устремились к радужному хвосту.

С рычанием Рейнбоу Дэш швырнула вниз то, что осталось от кряжистого сталактита, и существо неуклюже проглотило его. Поддав пинка по челюстям, пегаска продолжила движение вверх. Ускорение было своевременным, поскольку масса рушащегося камня заполняла туннель. Скоро все мурены под ней пронзительно закричали, когда нижний конец туннеля обрушился, увлекая свою живую ношу за собой в далёкую пещеру.

Когда невероятная какофония падающих тел заполнила грот, Рейнбоу Дэш достигла света. Она вырвалась в ослепительно яркий мир, наполненный дождём, громом и ветром. Её тело неуклюже завертелось посредь этого хаоса. Уклоняясь от штормового ветра и льющего стеной колючего дождя, она в конце концов спикировала к земле, отскочила от вершины холма и, покатившись кубарем, заскользила по влажному слою почвы и травы.

Рейнбоу Дэш резко остановилась, тяжело дыша. Она была покрыта слизью, грязью и потом, промокла до костей. А ещё она смеялась.

Хохот Рейнбоу Дэш пробился через бурю, бросая вызов молнии. Она опрокинулась на спину и схватилась за грязную грудь. Она гоготала и ловила ртом воздух, и ревущий ливень заливал её рот галлонами воды. Но это не имело никакого значения.

Она была жива.

Её глаза под очками открылись, наблюдая за облачным покровом. Она улыбалась случайным вспышкам молний и солнечного света, пока не осознала, насколько серым было всё вокруг. Медленно — словно сдувающийся воздушный шарик — её смех угас, и улыбка растаяла. В конце концов она сглотнула и просто лежала там, став одним целым с дождём.

Она была жива, но по-прежнему одинока.

Прошли минуты, даже час, который Рейнбоу провела сидя на задних ногах и уставившись на омытый водой пейзаж. Её спина была повёрнута к востоку, но она знала, что это лишь вопрос времени, когда она развернётся и продолжит свой путь. Пока же пегаска просто наслаждалась природным душем. Она могла простудиться. Она даже рисковала заболеть пневмонией, но не боялась этого.

Кто знает, сколько есть на свете способов обмануть смерть, а если Рейнбоу Дэш кем-то и была, так это исследовательницей.

11. Звёзды

Когда на землю опустилась ночь, Рейнбоу Дэш уже была готова. Она разбила лагерь под парой мёртвых деревьев на западном склоне невысокой горы. С помощью огнива она разожгла скромный костерок и легла рядом с пламенем, чтобы высушить шерсть.

К счастью, её перемётные сумки были изготовлены из прочного материала. Королевские ткани практически не оставляли влаге шанса. Тем не менее, это не заставило Рейнбоу отказаться от проверки содержимого. Хлеб, как и всегда, крошился, но всё ещё был съедобным. Она прожевала несколько кусочков с унылой тщательностью, перед тем как перейти к остальным вещам. Карта осталась нетронутой. Топорик не заржавел. Зелёная книга…

Рейнбоу Дэш замешкалась. Она медленно моргнула и с презрительной холодностью убрала том из поля зрения.

Вновь протянувшись к сумке, она достала красное яблоко. Оно было таким же блестящим и прекрасным, как и в тот солнечный день, когда она сорвала его. Искоса посмотрев на мерцающий огонь, Рейнбоу снова потёрла плод и с гордостью улыбнулась сияющей шкурке фрукта. Живот, едва ли удовлетворённый чёрствым хлебом, очаровательно заурчал от сладкого яства в копытах. Она не поддалась его зову и вместо этого положила фрукт на место, в самые глубины сумки.

Несколько минут спустя Рейнбоу Дэш лежала на спине, околдованная потрескивающими углями в костре. Она смотрела на звёзды, но не с удивлением и трепетом, а скорее с безмятежной торжественностью. Будто невзирая на то, как много миль она оставила позади, созвездия ничуть не изменились, и одинокая пегаска задалась вопросом, продвинулась ли она на хоть какое-то расстояние.

Во всяком случае звёзды складывались в узоры. Блуждая взглядом по бескрайнему рукаву звёздной руки, она могла бы поклясться, что видела цвета — голубые и красные, притягивающие и отталкивающие взгляд. Рейнбоу как бы танцевала с ними, подобно каменному голему, обходящему дозором кладбищенские надгробия. Звёзд было слишком много, чтобы полюбить их все. Был ли другой пони, подобный ей, где-то далеко в галактике, что пристально смотрел в ответ и видел на её месте лишь ещё одну ничтожную частичку света на холсте вечности? В конце концов, когда полуприкрытые веки погрузили её в неумолимое царство сна, все цвета медленно растаяли в бездушно-сером, и Рейнбоу Дэш ощутила себя так, будто бы она никогда и не поднималась в воздух.

Она пыталась развеять эти мысли. Вспомнила мурен. Вспомнила бесчисленные опасности, с которыми недавно столкнулась, неистовые и захватывающие. Она бесстрашно смотрела в лицо всему и вся, что встречала на своём пути, и всё же ночные небеса выглядели серыми, когда она погружалась в сон.

Поэтому Рейнбоу предпочла объятья тьмы. Крепко зажмурившись, она поплотнее завернулась в одеяла, как в кокон. Где-то среди этой одинокой и тоскливой черноты она почувствовала, как её голова наполняется своим собственным биением. Под этот звук хотелось плясать, он напоминал: в ней ещё есть силы покрасоваться.

И как будто одарённая своим самым тайным желанием, той ночью она не видела снов. Когда звёзды скользили над Рейнбоу Дэш, они освещали её улыбку.

12. Головокружение

К следующему полудню Рейнбоу Дэш преодолела большое расстояние. В отличие от двух предыдущих дней, она не позволяла проносящемуся внизу пейзажу и случайным событиям замедлять её. Пегаска летела с огромной скоростью, разрывая облака и прокладывая путь на восток, подобно солнцу на своём неизменном пути.

Когда горизонт достаточно потускнел, она убрала тёмные стёкла с очков и взглянула на мир под собой. Незамутнённым взором она увидела, что торчащие горные пики сгладились, сменившись пологими вершинами. Вместо бесплодных скал гористая местность была покрыта бескрайним океаном зелёных деревьев. Воздух был напоён кислородом и жизнью. Несколько птичьих стай пересекли траекторию полёта Рейнбоу, пока она двигалась к тёмной точке на горизонте.

Рейнбоу пыталась издалека разглядеть этот огромный объект. Она пролетела над столькими горными хребтами, что практически выучила наизусть их очертания. Рейнбоу задумалась, не могла ли эта далёкая точка оказаться ливнем, но она двигалась всё дальше и дальше, а тёмное пятно оставалось на месте.

Она сжала губы, и от раздумий на её лбу пролегли морщины. Это мог быть дым от лесного пожара, или плоский холм, выступающий из земли, или даже какое-нибудь здание. Сколько времени прошло с тех пор, когда она в последний раз видела цивилизацию? Рейнбоу изучала карту на привалах, и, хотя считала это занятие скучным, хорошо ознакомилась со многими странами, расположенными на самом правом краю своего бумажного проводника.

Её размышления были прерваны жутким ощущением: глаза непроизвольно закатились назад. Весь мир Рейнбоу Дэш задрожал, когда её крылья внезапно онемели, и тело безвольно ухнулось вниз. Она прокашлялась, сплюнула и попыталась взмахнуть крыльями. Зрение почти оставило её, затмённое овладевшим ей тошнотворным головокружением.

Всё повторялось, как в первый раз.

Стараясь не паниковать, она задержала дыхание, расслабляя мускулы, и выпрямила судорожно дёргающиеся крылья. С поразительной грацией она медленно планировала вниз так, чтобы охваченное конвульсией тело приближалось к земле, равномерно снижаясь, а не падая камнем вниз. В то же время головокружение лишь усилилось. Ветреный воздух наполнился низким, басовитым гудением. Когда она смогла вновь управлять глазами, то увидела, что засветившийся амулет слабо пульсирует сам по себе, а потом — надвигающееся море зелёных вершин.

Рейнбоу Дэш задержала дыхание и закрыла лицо передними ногами. Её тело ударилось об покрытые острыми листьями и хвоей ветви. Охнув, она под хлёсткими ударами веток заскользила вниз, пока её ноздри не ощутили запах сырой почвы. В последнее мгновение она развернулась и боком приняла удар о грунт.

Громко застонала. Рухнула. Покатилась. В конце концов она остановилась в куче влажной грязи. Здесь Рейнбоу свернулась в синий клубок и стиснула светящийся кулон на шее. Заученные слова шипением срывались с её губ, пока волны головокружения проходили через тело.

С ней это уже происходило раньше. Она бывала и в худших местах, когда это случалось. Просто было нужно сохранять спокойствие, правильно дышать и ждать. Мир ходил ходуном: не было ни верха, ни низа, только её разум в центре вращающегося хаоса. Рейнбоу содрала очки, швырнула их на землю и накрыла сомкнутые веки копытами. Она боялась открыть глаза, потому что знала, что весь мир будет серым.

Наконец, спустя несколько минут учащённого дыхания головокружение сошло на нет. Рейнбоу Дэш не нужно было смотреть на амулет, она знала, что его свечение угасло. Её заботило лишь то, что она вновь оказалась на земле, и та была тёплой и благостной на ощупь. Пегаска обняла грязноватую почву, словно жеребёнок, который ластится к матери, и наконец… наконец её дыхание вернулось в норму.

В общем, всё было не так уж плохо.

Она села и открыла затуманенные глаза. Её шатало, голова ещё кружилась. Но тошнота прошла, и пегаска поняла, что может двигаться, если захочет. И всё же сначала Рейнбоу подобрала очки. Когда она схватила и поднесла их к лицу, то коротко глянула на своё отражение и тут же пожалела об этом.

Её глаза были другими — жёлтые стекляшки с красными бусинками внутри.

Она моргнула. Внезапно её рубиновые радужки и белая роговица вернулись. Ноздри Рейнбоу раздулись. Всё снова было в норме или, как минимум, настолько нормально, насколько она могла себе позволить.

Пегаска натянула очки, но на лоб, а не на глаза. Она знала, что пройдёт много часов, прежде чем на полёт снова будет достаточно сил. Она слишком часто оказывалась в такой ситуации, чтобы ожидать чего-то иного.

Вздохнув, Рейнбоу пошла шаткой рысью, избавившись от последних признаков головокружения, когда подошла к горному склону. Она сожалела лишь о том, что её идеальный дневной полёт был прерван. Но Рейнбоу Дэш вполне логично рассудила, что всегда может продолжить путь на следующий день. Эта достаточно очевидная мысль заставила её улыбнуться, и кобылка ускорила шаг.

13. Мерцание

Мускулы Рейнбоу Дэш болели. Она мысленно проклинала себя за то, что позволила истощению взять над собой вверх. Всю свою жизнь она была знакома лишь со взмахами крыльев и движением сквозь воздух. Несколько пристыженно Рейнбоу поняла, что ей крайне необходимо тренировать и конечности для ходьбы. Сейчас, с ожидающим её переходом, было как никогда подходящее время, чтобы начать знакомиться с тем, что подарила природа для галопа.

При этом двигалась она медленно, скорее даже обычным шагом. Она пыталась освоить больше выносливость, чем скорость. Идя ровной рысью, Рейнбоу поднялась на вершину холма и продралась сквозь бурые стволы елей. Веточки затрещали под ней, когда она взобралась по каменной осыпи и поднырнула под колючие лапы.

Её головокружение практически прошло, но она всё равно не собиралась взлетать. Опыт научил её, что после таких «происшествий» было разумно обождать часа два, прежде чем пытаться вновь подняться в воздух.

К тому времени, когда она достигла вершины лесистого холма, тёмно-красное свечение проникло сквозь деревья. Рейнбоу с колотящимся сердцем резко остановилась, испугавшись, что её кулон замерцал вновь. Однако когда она наткнулась на брешь между деревьями, то поняла, что это было нечто совершенно иное.

Солнце садилось, и тень горы, плывущая по восточным землям, пробегала милю за милей по низинным лесам в пурпурной дымке. На мир словно набросили покров чистого волшебства. У противоположной линии горизонта, где солнце было дальше всего от бодрствующего мира, тонкие штрихи льдисто-голубых оттенков пророчили приближение ночи. Если бы Рейнбоу Дэш встала лицом на запад, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов к своему безбрежному месту назначения, её бы поприветствовала добрая половина спектра пылающих цветов.

Мрачная тень на восточном горизонте никуда не делась, но и не стала ближе. Пегаска задумалась над тем, насколько же безмерно гигантским должен быть этот объект. Возможно, это был массивный холм с крутыми склонами. Нельзя было сказать, насколько он был высок, но тот факт, что он виднелся с такого расстояния, заставлял задуматься…

Разумеется, он должен был быть на карте. Рейнбоу Дэш села и залезла в перемётные сумки. Она уже наполовину развернула пергамент, когда заметила что-то тусклое краем глаза.

Она подняла взгляд, моргая: долину внизу омывали полосы пурпурных теней. К своему благоразумию, Рейнбоу знала, что это были просто тени от горного хребта на западе, ведь солнце опустилось за гребень мира. И всё же она заворожённо созерцала, поэтично для себя отметив, что она видела самый край ночи, прямо на её глазах надвигающийся на мир.

Рейнбоу Дэш знала, что у неё осталось мало времени, прежде чем разобраться в карте без света кулона не получится. Тем не менее она просто сидела на склоне горы, словно маленькая кобылка в кукольном театре, и наблюдала, как мир медленно поглощают блаженные сумерки. Над головой зажглись звёзды. Мир наполнило бледное свечение. Если бы она закричала в расцветающую пустоту, Рейнбоу не удивилась бы, разнесись её голос на все четыре стороны до самого края мира.

Поднялась луна, всё ещё прибывающая. Рейнбоу Дэш решила, что полнолуние случится через один-два дня. Она задалась вопросом, осталось ли у её голоса какое-нибудь ещё применение, кроме как для крика. Во рту быстро пересохло, и она решила снова вглядеться в сияющий шар в небе, с чем вновь обрела покой.

Рейнбоу Дэш никогда не считала себя ценительницей красоты. Но, наверное, никогда не было поздно начать. Она сидела, пристально смотря на край ночи, не удосуживаясь подсчитывать уходящие часы. Сон опустился на неё, словно призрак, и она даже не могла вспомнить, когда исчезли мерцающие звёзды и появились её закрытые глаза.

14. След

Поздним утром следующего дня солнце уже светило в глаза Рейнбоу Дэш, но она практически не обращала на это внимания. Она была слишком занята тем, что сидела на обочине дороги, смотря в упор на ряд неглубоких канавок, выдавленных в земле. Пегаска находилась в центре большой широкой долины, буквально перед началом того места, где ровная земля вновь вздыбливалась буграми.

Ошибки быть не могло. Она видела следы от фургонов.

Глаза под очками внимательно осматривали каждую деталь. Сначала Рейнбоу насчитала следы четырёх колес. Потом, судя по их запутанности, ещё четырёх. В пределах одного дня этим путём протащили два фургона. Исходя из угла между следами, она предположила, что караван шёл в сторону холма, в густой лес на краю восточных гор.

Сколько же пони было в группе? Трудно сказать. Но отпечатки следов заинтриговали её. Большинство пони, если не все, носили подковы, но далеко не обычного вида. На них были большие шипы, говорящие о том, что их обладателям не впервой ходить по влажной мягкой земле, в которую нужно вонзаться шипами, чтобы обеспечить хорошее сцепление.

Рейнбоу Дэш встала прямо и вытянула шею. Отсюда, из низины, было видно поднимающуюся землю и гребень холмов, низко висящее облако плотного тумана, а дальше — серую дымку, которая окружала большой, мрачный объект, всё ещё маячивший на горизонте.

Опытный знаток погоды внутри неё подсказывал, что горные хребты разделяют воздушные течения так, что большая часть влаги оседает восточнее того места, где она находилась. А там, где есть обилие влаги, как правило, существует цивилизация.

В итоге она пришла к выводу, что фургоны возвращались домой, а не уезжали куда-то. Рейнбоу представила, что уже через несколько часов полёта сможет побеседовать с этими незнакомцами.

Она разогналась, взмахнула крыльями и оторвалась от земли. Прошло не меньше тридцати минут полёта, когда что-то внизу привлекло её внимание. Кружа, она вновь приземлилась и осмотрела окрестности. В одном месте — возможно, прошлой ночью — фургоны поставили на стоянку, установив под углом в сорок пять градусов друг к другу. Более того, в центре лагеря осталось обугленное пятно, намекающее на то, что там разводили огонь. Кем бы ни были эти пони, чистюлями их назвать было нельзя. Они оставили объедки, мусор и другие менее приятные вещи под сенью нескольких голых деревьев.

Внезапно кое-что в остатках опавших листьев приковало взгляд Рейнбоу Дэш. Она сорвалась на рысь, низко склонилась и внимательно пригляделась.

В траве лежал коричневый мешок, наполовину скрытый грязью, разбрызганной колесами фургонов. Стоило ей только прикоснуться к складчатому материалу и взять его в копыта, она поняла.

Это была кожа.

Рейнбоу Дэш закусила губу. Она видела кожу раньше и слышала, как некоторые пони говорили о культурах, что используют её. Но никогда раньше пегаска не видела, чтобы тёмную плоть чего-то живого выбросили столь непочтительно на землю, словно обыкновенный мусор. Рейнбоу Дэш видела бессчётные горы, озёра и ручьи, полузабытые за недели полёта. Но ничто не заставляло её почувствовать себя настолько далёкой от дома, как этот единственный мешок.

Она вздохнула и вновь посмотрела на след, ведущий к последнему горному кряжу перед далёким и смутно затуманенным объектом. Рейнбоу знала, что фургоны скрывались где-то в этой густой листве, но внезапно ей как-то расхотелось их искать.

Как бы то ни было, что-то подгоняло её вперёд — что-то родственное тому порыву, который заставил её лететь навстречу шипящим муренам. Рейнбоу Дэш немного потрясла крупом и тут же ощутила увесистый топор в сумке.

Поправив очки, Рейнбоу Дэш взлетела и направилась на восток, готовая ко встрече со всем, что было — или не было — ей уготовано.