Золотые спички (джен)

История, о которой я хотел бы на этот раз поведать, началась погожим летним вечером на хорошо известной всем улице в Лондоне. Как раз незадолго до этого дня я продал свою практику в Кенсингтоне и вновь перебрался на Бейкер-Стрит, 221Б, к моему доброму другу Шерлоку Холмсу.

В тот вечер я был подавлен и не очень стремился к разговору. Холмс, напротив, был необычно весел и болтлив. Он несколько раз пытался заговорить со мной, но видя мое нежелание общаться, все же успокоился и занялся скрипкой: начал счищать канифоль со струн и корпуса. Наконец, тщательно вытерев специальной тряпкой смычок, он взглянул на меня и произнес:

— Уотсон, судя по вашему горестному виду и тому, как вы любовно чистите револьвер, вечер у мистера Шарпера прошел для вас крайне неудачно.

— С чего вы это взяли, Холмс? — довольно резко ответил я. Я действительно провел вчерашний вечер у мистера Шарпера, но предпочел не рассказывать об этом Холмсу, так как боялся его насмешек из-за того, что крупно проигрался Шарперу и его компаньонам.

— Несомненно, вы могли издавать столь горестные вздохи по одной юной леди, которую мы встретили с вами накануне, когда занимались делом мистера Бутча. Но если принять ко вниманию недавнюю смерть вашей жены, то даже я бы счел вас в таком случае повесой и прекратил бы всякое общение...

— И все-таки это не объясняет ваших выводов, Холмс.

— Потому что вы не дали мне закончить, дружище. Оружие свое вы чистите машинально в одно и тоже время со мной, когда я занимаюсь скрипкой, поэтому это тоже не может служить доказательством того факта, что вы все же крупно вчера проигрались. А вы проиграли, Уотсон. И сумма наверняка не маленькая.

— Вы меня заинтриговали, Холмс. Продолжайте!

— За этот вечер вы несколько раз достали листок из нагрудного кармана…

— Быть может, это любовная записка? От той самой леди? — практически весело возразил я Холмсу.

— А револьвер вы чистите потому, что решили застрелиться, так как у вас нет ста фунтов, чтобы сводить свою «леди» на свидание? Ведь именно такую сумму вы проиграли вчера вечером Шарперу?

— Но как, Холмс? — пораженно воскликнул я. — Вы говорили с этим негодяем? Он ведь клялся, что никто, даже вы, не узнает!

— Я с ним не говорил, поэтому могу подтвердить, что Шарпер свою клятву сдержал. По крайней мере, в моем случае. Вы несколько раз уронили этот листок, когда клали его обратно в карман, и я увидел, что это расписка Шарперу в вашем долге ему в сто фунтов. Вот откуда мои выводы, Уотсон.

Воцарилось недолгое молчание…

— Конечно, я не верю, что вы хотите застрелиться, Уотсон, — продолжил говорить Холмс. — И прошу прощения за мои замечания насчет вашей жены. Я был слишком резок.

— Не стоит, Холмс.

— Надеюсь, также вы не хотите пристрелить мистера Шарпера. Иначе мне бы пришлось вас опасаться, — улыбнулся Холмс. — Вне всякого сомнения, вы чистили свой револьвер лишь потому, что были погружены в горестные раздумья о том, где вам найти такую сумму… Я сам так часто делаю, когда размышляю.

— Вы любите или подолгу молчать, или играть на скрипке. Также, когда вы размышляете, вы с особенной тщательностью протираете скрипку от канифоли, — произнес я, подтверждая его доводы. — Чистка револьвера мне тоже помогает… Побыть в тишине, подумать…

— Думаю, я смогу вам помочь, Уотсон.

— И чем же?

— У вас сейчас нет свободных денег. Вы довольно сильно поиздержались в нашем с вами деле мистера Бутча. Поэтому я ссужу вам сто фунтов. Но с одним условием!

— И с каким же?

— Больше не садитесь за карточный стол с мистером Шарпером. Он слишком хороший игрок для вас.

— Хорошо, — вздохнул я.

Холмс достал из кармана несколько купюр и передал их мне. Я не стал их пересчитывать, зная, что там ровно сто фунтов стерлингов.

— А теперь давайте отвлечемся от мирской суеты и горестных раздумий про финансовые проблемы! Не поискать ли нам интересных задачек в газете, Уотсон? — улыбнулся Холмс.

— А что с мистером Бутчем? — удивился я. — Мне казалось, мы еще не закончили…

— Я закончил, — отрезал Холмс. — И уже написал Хопкинсу о том, что Бутч — подонок, которого непременно нужно задержать.

— Что-то я вас не понимаю, Холмс…

— Бутч использовал классический прием и думал, что я его не поймаю. Он сам обесчестил свою племянницу!

— Но мы же разговаривали с ней!

— Это нельзя было назвать диалогом. Девушка слишком была напугана. И боялась она больше всего своего дяди. Вы не могли этого заметить.

— Да, она бросала в его сторону нервно-косые взгляды. Быть может, мы зря согласились говорить с ней в его присутствии…

— Не зря, Уотсон. Это частично подтвердило его вину и веру в безнаказанность.

— Только не говорите, Холмс, что вы уже тогда знали! — воскликнул я, убрав револьвер во внутренний карман сюртука и поднимаясь с кресла.

— У меня были подозрения и несколько косвенных доказательств. Пазл сложился только тогда, когда мы посетили мистера Свэнкса.

— Которого мистер Бутч, как оказалось, ложно обвинял в нападении на свою племянницу? — покачал я головой. — Надеюсь, Хопкинс примет во внимание ваше мнение и Бутча будет ждать смертный приговор, — я взял газету со стола и прошел обратно к креслу.

— Не сомневайтесь, Уотсон. Я очень подробно все изложил Хопкинсу…

Я сел в кресло, раскрыл газету и принялся за чтение. Но то, что мне поведал сейчас Холмс о мистере Бутче, никак не выходило у меня из головы. И вместо печатных букв я видел образ поруганной девушки, которая наверняка ещё долгое время будет бояться даже собственной тени. В конце концов, я все же успокоился, ведь благодаря нашим с Холмсом стараниям честь девушки будет отомщена хотя бы отчасти. Едва мой разум переставали одолевать мысли о будущей судьбе племянницы мистера Бутча, как глаза зацепились за одну интересную заметку в газете. Прочитав ее, я немного поразмыслил и повернулся к Холмсу.

— Есть что-нибудь любопытное? —спросил он меня, наверняка поняв по выражению моего лица, что я набрел на нечто по моему мнению занимательное.

— Да, есть. Вам прочитать или вы сами?

— Если вы считаете, что сделали неправильные выводы, то передайте, пожалуйста, газету мне, — улыбнулся Холмс

Вздохнув, я передал газету Холмсу. Несмотря на то, что мне было все понятно в той заметке, которую я посчитал интересной, мне было любопытно услышать мнение своего друга об этой истории.

— Вторая страница.

Пару минут Холмс с улыбкой изучал понравившуюся мне заметку, а потом расхохотался и, смяв газету, выбросил ее в камин.

— Видимо, я все же сделал неправильные выводы… — произнес я тихо.

— Уотсон, простите, дружище, но вы держите меня за идиота? — неожиданно спросил Холмс.

— С чего вы взяли, Холмс? — чего-чего, а такого обвинения от своего товарища я никак не ожидал.

— Лорд Мисфит, Уотсон? Мисфит? И вы посчитали это дело интересным для меня?

— Да, но что вас смущает?

— Надеюсь, вы шутите, Уотсон. С этой историей мог разобраться даже мальчишка.

— Я уже составил свое мнение об этом деле, быть может, вы поделитесь своим?

— Значит, вы тоже уже поняли, что случилось с лордом Мисфитом, но не уверены, правильные ли вы сделали выводы?

— Да, к моему прискорбию, да. Мне хочется сравнить.

— Чего не отнять у господ газетчиков, так это того, что они дают информацию в большом объеме, — ворчливо заметил Холмс. — Но зачастую разные умы чаще всего делают совершенно разные выводы.

— Как это ни жаль, но я до сих пор, после стольких лет знакомства с вами, все равно порой ошибаюсь. Поэтому прошу, Холмс, поведайте свою версию случившегося.

— Раз вы так просите… Согласно газетной статье, составленной небезызвестным нам с вами Биллом Стабсом, лорд Мисфит был найден позавчера мертвым во время охоты. Скотланд-ярд предполагает несчастный случай. По их мнению, лорд Мисфит упал с лошади, зацепившись за ветку дерева, сломал себе позвоночник и уже после его лицо оказалось выедено каким-то зверем…

— Мне кажется, на этот раз Скотланд-Ярд прав, — перебил я Холмса.

— Уотсон, я не был так уверен. Читайте внимательно, мой друг, — Холмс улыбнулся и оглянулся в поисках газеты. Увидев ее скомканной и догорающей в золе камина, он смущенно пожал плечами и продолжил: — Как пишет Стабс, в том месте, где был найден лорд Мисфит, нет деревьев, только небольшие кустарники…

— И какой из этого можно сделать вывод?

— Как вы помните, лорд Мисфит был на охоте. И по мнению Скотланд-Ярда, зацепившись за ветку дерева, упал с лошади. Но, по рассказу Стабса, там нет деревьев.

— И что же?

— Ни одного дерева, за которое лорд Мисфит мог зацепиться в горячке погони или по оплошности и упасть. Вы понимаете, Уотсон?

— Боже, как я это проглядел! — воскликнул я сокрушенно.

— Не огорчайтесь, Уотсон. Могу вас утешить тем, что Скотланд-Ярд это тоже проглядел.

— Хорошо, Холмс, а если зверь, который поранил лицо лорда Мисфита, оттащил его тело подальше от деревьев?

— Несколько миль? Мне с трудом представляется такое животное, Уотсон. В окрестностях Лондона вряд ли можно встретить что-либо большее, чем лисы. А именно на них лорд Мисфит и охотился.

— Мне кажется, Холмс, вы подозреваете убийство.

— Несомненно.

— Но кто?

— У лорда Мисфита было множество недругов. Признаюсь, Уотсон, некоторое время назад и мне хотелось дать понять этому снобу, где его место. Знаете, он занимался боксом и не единожды оскорблял меня насчет того, что я редко выхожу против истинных по его мнению «джентльменов», предпочитая боксеров из совершенно другого круга...

Холмс замолчал, а я спросил:

— То есть вы не хотите расследовать это дело?

— Неинтересно, — ответил Холмс. — Скотланд-Ярд уже дал оценку этой истории, и если я вновь выставлю их на посмешище, то вскоре они откажутся брать у меня консультации.

— Думаю, это вам не грозит, — улыбнулся я.

Внезапно внизу послышался какой-то шум, сменившийся криками миссис Хадсон. Мы с Холмсом удивленно переглянулись, но не успели сказать друг другу и слова, как дверь в нашу гостиную распахнулась и на пороге возник средних лет мужчина довольно потрепанного вида:

— Мистер Холмс, меня хотят убить! — воскликнул он.

— Да, я знаю, это миссис Хадсон, — улыбнулся Холмс. Я выдохнул и убрал револьвер обратно во внутренний карман сюртука. — И в целом, я согласен с нашей хозяйкой. Вы ведете себя неподобающим образом. Вы нагрубили миссис Хадсон, силой ворвались в нашу с Уотсоном квартирой и прервали наш ужин. Только за одно первое я с удовольствием вас выставлю вон. И пусть вас убивают. Пока это не сделала миссис Хадсон или доктор Уотсон.

— Но, мистер Холмс! — закричал мужчина. Я приподнялся из кресла и продемонстрировал ему рукоятку револьвера, торчащую из кармана.

— Для начала представьтесь! — холодно произнес я. — И сбавьте, прошу, тон. Иначе мы действительно прогоним вас, даже не выслушав.

— Хорошо, хорошо, — закивал мужчина.

— Присаживайтесь, — спокойным тоном произнес Холмс, махнув рукой в сторону стула. Когда мужчина присел на краешек стула, Холмс продолжил: — Итак, мы ждем вашего рассказа.

Мужчина вздохнул, достал из кармана сюртука спичку, повертел ее в руках и, сломав, бросил ее на пол. После чего заговорил, достав еще одну спичку:

— Мое имя — Джек Буб. Накануне моего брата убили… — назвавшийся мистером Бубом достал из кармана сюртука спичечный коробок и сигарету и попытался ее подкурить. Еще одна спичка сломалась, и он бросил ее на пол.

— Я попросил бы вас… — начал было говорить я, провожая взглядом еще одну сломанную спичку, летевшую на пол, когда меня перебил Холмс:

— Продолжайте, мистер Буб. Как это произошло?

— Он был найден с револьвером в руках под опорой Лондонского моста со стороны Ист-Энда.

— А вы не считаете, что это было самоубийство? — спросил я.

— Точно так же думает инспектор Скотланд-Ярда, не помню его фамилии, — кивнул мистер Буб. — Но я знаю, что это было убийство!

— Простите, я ненадолго вас прерву, — неожиданно произнес Холмс. — У миссис Хадсон есть, что нам сказать.

В тот же момент я услышал скрип ступеньки. Кто-то действительно поднимался к нам в квартиру.

Дверь распахнулась и миссис Хадсон, войдя в гостиную, обратилась к Холмсу:

— Мистер Холмс, я требую, чтобы этот господин, — она указала на мистера Буба, — немедленно покинул мой дом.

— Миссис Хадсон, я знаю про его неподобающее поведение с вами. Но он напуган и пришел ко мне по делу…

— Да, я пришел по делу! — воскликнул мистер Буб.

— А вас никто не спрашивал, мистер хам, — повернулась миссис Хадсон к Бубу.

— Позвольте! — воскликнул мистер Буб.

— Прекратите, — предупредил я Буба.

— Надеюсь, что дело этого наглеца покажется вам слишком скучным, мистер Холмс и вы выпроводите его из моего дома.

— Всенепременно, — кивнул Холмс. — Если только дело мистера Буба мне покажется неинтересным.

— Ха, — усмехнулась миссис Хадсон и вышла из гостиной, чтобы спуститься к себе. Вновь скрипнула ступенька и Холмс повернулся к мистеру Бубу:

— Вы слышали меня, мистер Буб. Я не берусь за скучные дела. Если вы не удивите меня, то мне придется выпроводить вас вон.

— Почему мне кажется, что вы не хотите помогать мне? — спросил Буб.

— Как вам сказать, — усмехнулся я. — Вы неподобающе вели себя с миссис Хадсон, постоянно кричите, что-то требуете, хотя ничего не рассказали, а еще намусорили в нашей гостиной. Зачем нам вам помогать?

— Не думаю, что мне нужен рассказ мистера Буба...

— Поясните, — повернулся к Холмсу Буб. — Я наслышан о вашей способности узнавать о людях все, буквально за несколько секунд…

— Это не способность, а просто наблюдательность. А по поводу вас я могу сказать вот что. Вы — Джек Буб, совладелец, нет, благодаря гибели вашего брата, уже полноправный и единоличный владелец работного дома. Вы считаете, что смерть брата, произошедшая накануне — не самоубийство, а убийство. Инспектор Хопкинс с вами не согласен, но именно он вас направил ко мне. Кстати, я вижу, вы успели приготовиться к нашей встрече. Но вынужден разочаровать вас. Курительная трубка в кармане вашего сюртука… Она не принадлежит мне. Я вообще не курю трубку.

— Но как же заметка в газете? — удивился Буб.

— Ах, это. Всего лишь невинная шутка, позволившая мне несколько раз находить интересные дела.

— То есть вы вводите людей в заблуждение?

— Нет. Такой цели у меня не было, когда я подавал эту заметку в газету. Мне было просто интересно, сколько людей считают так же, как и иллюстраторы Уотсона. Оказалось, что их довольно много. Кстати, Уотсон, а почему эта заметка все еще в газете? Ведь вы подавали ее больше десяти лет назад.

— Это вы ее написали от моего имени, — ответил я. — Но я тоже удивлен, почему газетчики до сих пор пишут ее в своих газетах.

— Вы обо мне не забыли? — спросил мистер Буб. — Я поражен, мистер Холмс. Как вы узнали, что мы с братом содержим работный дом? По моему сюртуку?

— Нет, все проще. На коробке спичек в вашей руке есть надпись: «Работный дом Бубов». А в сегодняшней газете есть о вас заметка. Правда, она не о вас, а о неком Гарри Бубе. Это же ваш брат, не так ли?

— Да, Гарри — мой брат. Мы вместе открыли несколько лет назад работный дом. Дело не очень прибыльное, но Гарри после Афганистана и Индии хотел помогать людям.

— Хорошо, мистер Буб, я услышал вас. Думаю, нам лучше всего встретиться завтра утром на том месте, где вашего брата убили. Сегодня уже поздно.

— Тогда я пойду? — спросил мистер Буб.

— Идите, идите, мистер Буб. До встречи завтра. Кстати, курительную трубку все же оставьте. У меня их уже целая коллекция…

— Да-да, конечно, — мистер Буб выложил из кармана сюртука курительную трубку на стол и покинул нас. Через пару секунд мы услышали его сбивчивые извинения перед миссис Хадсон, а потом и хлопок закрывающейся двери.

— Прекрасно! — воскликнул Холмс, едва увидев мистера Буба на улице через окно, и ринулся к стулу, где только что сидел Джек Буб. Холмс подобрал сломанные и выброшенные Бубом спички и с счастливой улыбкой повернулся ко мне.

— Что вы делаете, Холмс? — спросил я. — Зачем вам эти спички?

— Уотсон, вы даже не представляете… Это не просто спички, как мне представляется. Именно из-за них погиб Гарри Буб.

— Даже так?

— Да, именно так. Но прежде мне нужно кое-что проверить, — с этими словами он удалился в свою спальню.

Посидев еще немного и выкурив сигарету, удалился спать и я.

* * *

Утром следующего дня мы с Холмсом поднялись довольно рано. Правда, я не был уверен, ложился ли спать вчера вечером Холмс. Но на его лице я не заметил и тени усталости. Наоборот, оно словно светилось каким-то удовлетворением.

— Как ваш вчерашний опыт со спичками? — спросил я, наливая себе чай.

— О, просто прекрасно. Но откуда вы узнали, Уотсон?

— Я еще не лишился обоняния. От вас пахнет химией, Холмс.

— Да, вчера я провел несколько опытов с сломанными спичками Джека Буба. Не скажу, что результат меня не удивил, даже наоборот. Я предполагал совершенно другое…

— И что же?

— Думаю, сейчас это не настолько важно. Нам нужно навестить Джека Буба. У меня появилось несколько важных вопросов к нему. Вы не могли бы, доктор Уотсон, выйти на улицу и остановить для нас ландо?

— Конечно, Холмс.

Не прошло и нескольких минут, как мы с Холмсом уже ехали в ландо в сторону Ист-Энда. Когда мы подъехали к Лондонскому мосту, Холмс неожиданно попросил остановить ландо.

— Что случилось, Холмс? — спросил я, выходя следом за ним из ландо.

— Мы опоздали, Уотсон, вот что случилось. Посмотрите на тот берег Темзы. Разве это не инспектор Хопкинс?

— Возможно, и он. Я не обладаю столь хорошим зрением, как ваше.

— Не прибедняйтесь, Уотсон. Здесь всего-то двести девяносто ярдов примерно.

— И вы с такого расстояния увидели, что это Хопкинс?

— Мне не нужно видеть лицо, чтобы узнать человека. Особенности походки, одежда… Да, это Хопкинс. Думаю, нам нужно подойти к нему.

— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Но почему вы решили, что мы опоздали?

— Склонен предположить, что инспектор Хопкинс там не просто так. Или вы считаете, что он наслаждается видами заиленной Темзы?

— Все равно, это ничего не объясняет.

— Да, Уотсон, это лишь мое предчувствие… Напомните мне, где нашли Гарри Буба?

— Его нашли у опор Лондонского моста, на берегу Темзы…

— То есть практически там же, где сейчас стоит Хопкинс?

— Ну да, точно. Может быть, подойдем к нему и спросим, что он здесь забыл?

— Не думаю, что он ищет улики по якобы самоубийству Гарри Буба. Но спросить стоит.

Едва мы прошли на ту сторону Лондонского моста, я практически мгновенно убедился, что любоваться красотами Темзы инспектору Хопкинсу не приходится. Во-первых, потому что красот там было мало. Точнее, их не было совсем. К моему сожалению. Не скажу, что помню берега Темзы красивыми, но их вид не настолько сильно ранее меня удручал. Во-вторых, запах там стоял преотвратный. Ну и в-третьих, подле Хопкинса кто-то лежал. И почему-то мне показалось, что это Джек Буб.

— Доктор Уотсон, мистер Холмс, не ожидал вас здесь увидеть, — произнес инспектор Хопкинс, заметив нас только тогда, когда мы спустились к нему на берег.

— Здравствуйте, инспектор Хопкинс, — кивнул я.

— Что тут у вас, Хопкинс? — спросил Холмс, присаживаясь у тела.

— Труп. Это некий Джек Буб.

— Плохо, очень плохо…

— Мы должны были встретиться с Джеком Бубом сегодня утром, — объяснил я Хопкинсу.

— Даже так? И по какому поводу?

— Мы должны были обсудить с ним обстоятельства смерти его брата — Гарри.

— Он обратился к вам? — спросил Хопкинс у Холмса.

— Да. Он не поверил, что Гарри совершил самоубийство, а также был уверен, что будет следующим.

— Так и случилось. Но Гарри Буб действительно застрелился. Кстати, практически здесь же.

— Да, нам это известно. Но я уверен, что Гарри Буба убили. И косвенное тому доказательство — гибель его брата.

— Хм, интересные выводы. Хотелось бы знать, как у вас они получились.

— Это очень просто, Хопкинс. Думаю, вы сами все поймете, если немного порассуждаете.

— Я попробую. Если буду ошибаться, то поправьте меня, а не смейтесь.

— Начинайте, Хопкинс.

— Значит так, я буду рассуждать исходя из вашего утверждения, что Гарри Буб был убит, а не совершил самоубийство… Мистер Гарри Буб был найден здесь, на берегу Темзы, у опор Лондонского моста с пулевым ранением в голову.

— Какого рода было ранение?

— Пулевое, я же сказал.

— Простите, немного неправильно составил вопрос. Куда именно был ранен Гарри Буб? Только не говорите, что в голову.

— Дело в том, что Гарри Буб действительно был ранен в голову…

— Вы насмехаетесь надо мной, инспектор? Я могу еще раз повторить свой вопрос…

— Не нужно, Холмс. Буб был ранен прямо в лицо…

— Вот как? И вы еще уверяете, что он совершил самоубийство? Скажите мне, вы знакомы с анатомией? Насколько помню, револьвер был найден в руке Гарри Буба. Это так?

— Да, так.

— Тогда ранение должно быть в виске, но никак не в лицо. Попробуйте, Хопкинс!

— Что именно?

— Достаньте свой револьвер и попробуйте навести его себе в лицо. Это вам удастся, не сомневайтесь, но при достаточно серьезных усилиях. Выстрелить себе в висок или в рот намного проще, чем в лицо…

— Хм, теперь и я сомневаюсь в самоубийстве Гарри Буба…

— Скажите мне, зачем нужен выстрел в лицо, инспектор Хопкинс?

— Не знаю…

— Таким образом намного сложнее опознать человека. Кто опознал Гарри Буба.

— Его брат, Джек Буб. Он же и вызвал полицию.

— И вы не посчитали, что это он мог убить своего брата?

— Были такие подозрения, но у Джека Буба была на момент смерти его брата алиби.

— И какое же?

— Его видели в работном доме. Это подтвердили несколько человек.

— Хорошо, но каким образом он нашел своего брата?

— Он нашел его спустя несколько часов после его смерти. Насколько я понял его сбивчивый рассказ, труп Гарри Буба обнаружил какой-то нищий, он же и рассказал Джеку, придя в его работный дом.

— Ладно, учтем. Хотя этот нищий вызывает у меня ряд вопросов. Думаю, со смертью Гарри Буба мы разобрались. Что здесь произошло?

— Я ехал к Джеку Бубу, чтобы сообщить ему, что расследование смерти его брата завершено. Проехав Лондонский мост, я случайно заметил некоего человека, лежавшего на берегу. Я остановил ландо и спустился вниз, сюда. К моему удивлению, убитым оказался Джек Буб.

— Вы уже выяснили, что стало причиной смерти?

— Арбалетный болт, — ответил я вместо Хопкинса.

— Неожиданно!

— Весьма, — усмехнулся я, присаживаясь рядом с трупом. — Знаете, Холмс, я когда-то встречал уже такое… Инспектор, — повернулся я к Хопкинсу, — могу ли я достать болт из раны?

— Учитывая, что вы, доктор Уотсон, в прошлом военный врач, я разрешаю вам вытащить арбалетный болт из трупа.

Вытащить болт, оказалось, к моему удивлению, довольно сложной задачей. Как я и предполагал, он был один в один похож на те, что использовали афганцы во время битвы при Майванде.

— Взгляните, — позвал я Холмса и Хопкинса, когда мне все-таки удалось вытащить болт.

— Что-то интересное, Уотсон?

— Даже очень. Взгляните на эти зубчики на наконечнике. Мне они прекрасно знакомы. При Майванде я вырезал несколько десятков таких стрел и болтов из тел своих товарищей. А также я сам был ранен таким болтом в плечо.

— Я полагал, что у вас было ранение в ногу, — удивился инспектор Хопкинс.

— Не только. Мне повезло тогда. Болт прошел по касательной.

— Что вы еще можете сказать, доктор Уотсон?

— Полагаю, Джека Буба убили с небольшого расстояния. И стрелявший находился рядом с ним, на берегу.

— Почему вы так решили?

— Взгляните на ранение. Угол был бы другим, если стреляли с моста или с какой-либо другого места, нежели берег. Только меня смущает кое-что…

— Что именно?

— Вот эта веревка, — я показал ее Холмсу. — Буб сжимал ее в руке..

— Очень интересно. Веревка тянется по направлению к мосту…

— Предположительно с той стороны был произведен выстрел из арбалета…

— Вы же сами только что сказали, что выстрел был произведен с берега, а сейчас утверждаете, что с моста.

— Я этого не сказал. Полагаю, преступник прятался за опорами моста, и стрелял он оттуда. Взгляните на положение тела. Если бы Джек Буб сейчас стоял, он бы смотрел в сторону моста.

— Только вот никакого убийцы не было, — усмехнулся Холмс и, огорошив нас таким заявлением, быстрым шагом устремился к опорам моста.

Спустя несколько секунд он вернулся, держа в руках арбалет.

— Я нашел его привязанным к одной из опор. К спусковому крючку была привязана веревка, конец которой доктор Уотсон нашел в руках Джека Буба.

— Это значит, что мистер Буб, дернув за веревку, застрелился?

— Можно сказать и так. Несомненно, кто-то установил это оружие здесь. И именно он виновен в смерти Джека Буба. Инспектор, мы слишком задержались здесь, боюсь, что преступник может уйти.

— Чего вы хотите, Холмс?

— Нам нужно срочно в работный дом Бубов. Если мы успеем, то мы встретимся там с убийцей Джека Буба.

— Тогда поехали!

* * *

Работный дом — довольно странное изобретение. Оно было создано для того, чтобы помочь нуждающимся. Но, как обычно бывает, уже очень скоро оно стало средством обогащения некоторых недобропорядочных людей, пользующихся тем, что основному контингенту работных домов некуда идти и некому жаловаться.

Ист-Энд можно было назвать землей работных домов. Там их было огромное множество. И немудрено, учитывая, кто проживал там. Такого количества нищих и преступников, наверное, нельзя было найти во всей Англии. Но как это изменить — не знал никто. Да и никто практически не пытался.

Мы прибыли к работному дому Бубов спустя час после того, как отъехали от Лондонского моста. И это несмотря на то, что этот работный дом стоял очень близко от границы Ист-Энда. Такая заминка была вызвана в первую очередь тем, что инспектору Хопкинсу пришлось дожидаться констеблей и врачей, забравших тело Джека Буба. А отпустить нас с Холмсом одних к работному дому Бубов он не захотел. В этой ситуации меня несколько поразил Холмс. Он неожиданно был спокоен, хоть и утверждал ранее, что у нас мало времени, чтобы поймать убийцу.

Прибыв наконец к работному дому Бубов, мы втроем первым делом прошли в кабинет хозяев, недавно почивших. Пока мы шли туда, я был удивлен тем, что весь работный дом словно вымер. Мы не встретили ни одного человека. Только у самых дверей в хозяйский кабинет нам встретился уборщик, который зачем-то прошел в кабинет вслед за нами и начал намывать угол.

— Кажется, мы опоздали, — заметил инспектор Хопкинс.

— Если бы вы не медлили…

— Я не медлил, доктор Уотсон, а лишь выполнял предписанную в таких ситуациях инструкцию.

— К черту вашу инструкцию! Вы понимаете, что благодаря вашему промедлению мы упустили преступника?

— Друзья мои, — обратился к нам Холмс. — Думаю, ваш спор бессмысленен. И нет нужды продолжать его. Лучше осмотрите кабинет, может быть вы найдете что-то интересное.

— А вы что будете делать?

— Я пообщаюсь с уборщиком. Мне интересно, почему он остался в работном доме.

С этими словами Холмс прошел в угол, где усиленно тер тряпкой пол уборщик. Я же, как и Хопкинс, начал скрупулезно осматривать кабинет, стараясь ничего не пропустить. Хопкинса в первую очередь заинтересовали бухгалтерские книги, я же начал осмотр с ящиков письменного стола. Одновременно я пытался послушать, о чем разговаривают Холмс и уборщик. Судя по напряженной спине Хопкинса, он делал тоже самое.

Но ничего интересного услышать мне не удалось. Не прошло и нескольких секунд, как Холмс вернулся к нам. Не думаю, что за столь короткое время разговора, уборщик или Холмс могли сказать друг другу нечто важное.

— Нашли что-нибудь интересное, Хопкинс? — спросил Холмс у инспектора.

— Кажется, да. Вы знаете, работный дом Бубов имел совсем немаленькую прибыль.

— Да, я об этом осведомлен.

— Даже так? Надо полагать, вы знаете, откуда растут ноги?

— Как я понимаю, вы не нашли этого в бухгалтерских книгах?

— Да.

— Вы знаете, инспектор, что я веду учет всем преступникам Англии?

— Да, я знаком с вашей коллекцией. Она изумительна!

— Благодарю. Так вот, мне известна причина значительной прибыли работного дома Бубов. И она в моей коллекции. И вот она, — Холмс продемонстрировал нам с инспектором Хопкинсом спичечный коробок.

— Спичечный коробок? — удивился Хопкинс. — Многие работные дома занимаются изготовлением спичек и их фасовкой в спичечные коробки…

— Да, вы правы, инспектор. Но я не зря упомянул свою коллекцию преступников. Дело в том, что мне знаком Гарри Буб…

— Как? — пришло время удивляться и мне.

— Да, но я не стал этого говорить мистеру Джеку Бубу. Надо полагать, он не был в курсе делишек своего старшего брата. Да и был так напуган, что вряд ли бы услышал меня.

— Хорошо, Холмс, поведайте нам, откуда вам известен Гарри Буб? — попросил Хопкинс.

— Все дело опять таки в спичечном коробке, — улыбнулся Холмс. — Помните дело лорда Хайпа? — обратился он ко мне.

— Да, несомненно. Курительные смеси с высоким процентом афганского опиума.

— Да, я тогда доказал, что именно лорд Хайп продал эти курительные смеси мисс Чаттавэй. Я знал имя его поставщика — Гарри Буба — но не смог доказать, что тот знал о составе курительных смесей. Ведь лорд Хайп во всеуслышание утверждал, что именно он добавил смертельную дозу опиума в табак. Вот так Гарри Буб попал в мою коллекцию. Я знал, кто он такой, но не мог этого доказать. Все, что я мог — это следить за ним. Благодаря мальчишкам и нищим я знал буквально о каждом шаге Гарри Буба. До недавнего времени. А потом вместе с его братом пришла весть о его гибели. В которую я ни разу не поверил. Даже без учета вашего, Хопкинс, рассказа о обстоятельствах смерти Гарри Буба. Думаю, под видом Гарри, там был убит какой-нибудь нищий. Скорее всего, один из работников Гарри.

— То есть вы полагаете, что он продавал опиум?

— Да, до того момента, когда он продал опиум лорду Хайпу. Полагаю, тогда он сразу понял, что просчитался и быстро прикрыл лавочку. Но его преступная суть не дала ему покоя и он придумал новое дело. Хопкинс, вы заметили, что работный дом приносил немалую прибыль, так?

— Да, я об этом уже говорил. Надо полагать, что это из-за продажи опиума.

— И да, и нет. Как я уже сказал, продажу опиума Гарри Бубу пришлось прикрыть из-за лорда Хайпа. Но, взгляните, прибыли после этого немало подросли.

— Интересно, из-за чего?

— Гарри Буб некогда служил в армии ее величества, участвовал, как и вы, Уотсон, в Майвандской битве. Но ему не повезло, как вам. Его взяли в плен. Он пробыл у афганцев три года. Но благодаря своей деловой хватке, он смог освободиться без чьей-то помощи, что примечательно. А также умудрился заключить договор о поставке афганского опиума сюда, в Лондон. Правда, он не знал, что опиум как раз запретили. Поэтому, когда он вернулся в Лондон и узнал, что его младший брат собирается открыть работный дом, он посчитал это подарком судьбы. Надо полагать, Джек Буб практически до последнего своего дня не знал, чем живет его работный дом. Но случай — это дело такое. Я не знаю, почему и как, но Джек Буб зачем-то взял один из спичечных коробков, которых фасовали его работники. И кое-что там обнаружил. Что и сподвигло на изощренный план его старшего брата. Хотя, возможно, толчком также послужила моя слежка. Я не знаю…

— Так что там, в спичечных коробках?

— Помните, Уотсон, я проводил опыты над спичками, что оставил на полу сломанными Джек Буб.

— Да, вы еще заявили, что в них кроется разгадка.

— Да, именно так. Джек Буб пришел к нам с подсказкой, но своим необдуманным поведением оттолкнул от себя и погиб. Это моя вина. Я изучил сломанные спички и обнаружил кое-что любопытное…

— Неужели кокаин или опиум?

— Нет. К моему удивлению, нет. Там было золото.

— Золото? — удивились мы с Хопкинсом.

— Да. Совсем немного, но думаю, что в коробке, который я обнаружил возле трупа Джека Буба, его чуть больше. После неудачи с опиумом Гарри Буб занялся контрабандой индийского золота. Его доставляли ему в работный дом в спичечных коробках или в ящиках с заготовками спичек. Дальше это золото переплавлялось, а потом… Не знаю, признаться, его дальнейшую судьбу. Но наверняка Гарри Буб сможет нам это поведать, — с этими словами Холмс повернулся к уборщику и произнес: — Я до сих пор не могу понять, зачем вы остались здесь, мистер Буб? Неужели хотели сдаться? Кстати, позвольте отметить ваши актерские данные. Только зря вы все это время намывали один маленький пятачок пола в углу. Ладно мои друзья, но у меня вы не могли своими действиями не вызвать подозрений.

— Как вы меня узнали? — срывая парик, произнес уборщик. Точнее, Гарри Буб.

— Я помню каждого преступника, что попал в мою картотеку. А еще — просто удача.

— Вы везучи, мистер Холмс, — усмехнулся Гарри Буб. — А остался я здесь только ради того, чтобы забрать оставшееся золото. Но не успел. Вы приехали раньше, чем я думал.

— Надо полагать, оно там, в углу?

— Да, под доской. Я все пытался улучить момент, чтобы нагнуться и забрать его. Тогда бы я сбежал…

— Вас сгубила жадность, Гарри.

— Если бы не Джек, то все было бы хорошо. В конечном счете я давно хотел ему открыться, но позавчера, узнав о золоте, он решил пойти в полицию. Пришлось инсценировать свою смерть. Это помогло, он испугался и заткнулся. Но я не думал, что он пойдет к вам, мистер Холмс.

— И вы убили его, едва узнав о том, что он был у меня и попросил помощи. Кстати, как вы узнали? Хотя о чем это я… Вы следили за ним, не так ли?

— Да, именно так.

— Вас ждет виселица, мистер Буб. Прощайте, — с этими словами Холмс быстрым шагом пересек кабинет и покинул его. Я удивленно переглянулся с Хопкинсом и кинулся догонять своего друга.

— Что случилось, Холмс? Почему вы так быстро ушли?

— Вы будете смеяться, но мне скучно, Уотсон. Я полагал, что дело о золотых спичках будет интересным, но в итоге… Мне скучно, Уотсон.

— Вам всегда будет скучно, Холмс, особенно тогда, когда вы все раскрыли. Что ж поделать, еще не родился преступник, сравнимый с вами умом…

— Вы правы, Уотсон, но от этого мне еще хуже.

— Не унывайте, Холмс, нас ждет впереди еще множество приключений...