Вершитель настоящего и будущего (джен)

— Знаешь, он… изменился.

Полуэльф отыскал взглядом уголок, вернее, складку необъятного валлинового ствола. Там лежала тень, и после яркого света огня поначалу трудно было что-либо рассмотреть. Затем Танис различил изможденную фигуру, плотно закутанную, несмотря на жар близкого пламени, в алые одеяния. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо.

Танису вдруг совсем расхотелось заговаривать с молодым магом, но делать было нечего — Тассельхоф как раз умчался разыскивать официантку, а Флинт трепыхался высоко над полом в объятиях Карамона. Танис обошел стол.

— Рейстлин? — окликнул он, борясь с неожиданным дурным предчувствием.

Человек немного странно вздрогнул и, недовольно вздохнув, поднял голову.

—… Танис? — немного неуверенно прошептал он, резким движением руки поднимая капюшон. Полуэльф непонимающе ахнул.

Сначала ему показалось, что это был совершенно чужой человек, незнакомец, самозванец. Сонное, помятое лицо было похоже на то, которое запомнил Танис, но совершенно не то. Зыбкое, неприметное, непривычно сглаженное и юное. Когда-то белая кожа потускнела и стала чуть сероватой, словно он не только не видел солнца всё это время, но ещё и не спал при этом. Волосы тоже потускнели, и были какого-то невнятного, серого цвета. Только странные, змеиные глаза были яркими, безразлично блестящими и нереальными. Подобных им он не видел ни у одного человеческого существа. Черные зрачки их приняли форму песочных часов, а радужные оболочки, когда-то бледно-голубые, заблестели золотом. Наваждение развеялось, когда лицо Рейстлина ожило и на его тонких губах появилось кривое подобие улыбки, бывшее уже гораздо более привычным.

— Мы давно не виделись. Многое изменилось, да?

Танис промолчал, медленно начиная осознавать. Он всё больше узнавал в юноше того самого Рейстлина. Но с первого взгляда он все равно был другим.

— Сегодня, — перебил Флинт, плюхаясь рядом с ним, — я больше летал по воздуху, чем… Реоркс! — ахнул гном, и глаза его округлились, что заставило мага развеселиться ещё больше. — Кто т… Рейстлин? Это вообще ты?

Карамон уселся рядом с братом и пододвинул к себе кружку недопитого зля. По странным взглядам, которые он иногда бросал на брата, было понятно, что с ним история совершенно такая же, если не ещё хуже. Если бы не эти обеспокоенные взгляды, Танис бы быстро забыл и принял это как должное.

— Расскажешь им, Рейст?

— Наверное. Рано или поздно, — туманно ответил тот. Тут он совершенно спокойно посмотрел на Карамона и у Таниса опять пропал дар речи. Рейстлин сильно изменился, и Полуэльф пытался убедить себя, что это к лучшему. Молодой маг выглядел отстранённым от всех. Говорит, смотрит осмысленно, скрипит половицами при малейшем движении, но словно отсутствует здесь и сейчас. Словно иллюзия самого себя. Только пустая тарелка служила показателем того, что перед ними обычный человек, хотя бы отчасти.

— Однако, прямо сейчас я всё же расскажу что смогу, — продолжил Рейстлин. — Пять лет назад меня пригласили для Испытания. И теперь перед вами сидит не маг недоучка, и даже не недавно посвященный. Целый, заслуженный Маг. Думаю, сюрприз вы оценили.

Карамон хотел было что-то добавить, но Рейст развёл руками, словно то, о чём он говорит, сущий пустяк для него. Но это был не пустяк, Танис точно знал это.

— Для Испытания!.. — ошеломленно повторил Танис. — Но ведь ты был слишком молод! Сколько тебе было тогда? Двадцать? Испытанию подлежат лишь маги, обучавшиеся годы и годы…

— Поверь, это было заслуженно и оправданно, — маг остановил его, подняв руку. — И, если тебя это успокоит, некоторые моменты для меня как в тумане. Что-то и правда поразило меня слишком рано, чтобы я понял это. И то, это тоже награда, за которую я заплатил.

Внезапно он скривился, словно в отвращении, и зажмурился, замотав головой в отрицании, отчего сизые волосы, сухие и нечесанные, растрепались ещё больше.

— Время неумолимо. Всё живое и мертвое, всё меняется и исчезает. Я вижу это. Вижу как все умирают: медленно, но верно. И ты тоже, и они. Умирает, тает, как снег на дорогах весной. Только ещё хуже.

Маг что-то продолжил бормотать, но недолго. Он быстро успокоился и снова улыбнулся.

— Не знаю, зачем, но лишив меня возможности полюбить мир и жизнь, мне дали силу. Хоть какая-то радость. Я промолчу про свои мысли о Пар-Салиане, ведь я получил желаемое: Силу и, сверх того, Посох Магиуса.

Подняв глаза, Танис увидел посох, прислоненный к стволу валлина так, чтобы можно было с легкостью дотянуться. Посох был деревянным и выглядел вполне обычно, если не считать блестящего хрустального шарика, укрепленного на верхнем конце. Золотое крепление шарика было сделано в виде когтистой лапы дракона.

— А стоило ли? — спросил Танис негромко.

Золотые глаза вновь впились в Полуэльфа, и табун мурашек пробежал у того по спине. Взгляд был не злобный, но острый и снисходительный. Словно юный маг глядел на неразумное дитя, которое только начало считать себя правым во всём.

— Поверь, Танис Полуэльф. Я мог заплатить гораздо большим. Эта сила досталась мне легко. Но я могу быть ещё сильнее! Ты только дождись.

Он откинулся на спинку стула. Худая фигура моментально слилась с тенью, стала незаметной настолько, что даже алая мантия не приковывала взгляд, и глаза не блестели. Было ясно, что Рейстлин не будет часто вмешиваться в разговор и слушает хорошо если в пол-уха.

На самом деле, он всё прекрасно слышал, а когда подошла официантка, так и вовсе приоткрыл один глаз, грустно усмехаясь, глядя на реакцию брата. Вернее, усмехался не совсем он.

«Там, откуда я пришёл, её бы назвали первой красавицей тоже. Чем-то похожа на мою Базилио.»

«Твоя дочь?»

«Скорее дальняя родственница. А я ей добрый дядюшка, дающий кров, деньги, мудрый совет, но никогда не влезающий в её личную жизнь.»

«Она тебе нравится? Тика?»

«Даже если бы мы не видели в ней рассыпающуюся старуху, она не в моём вкусе. И тебе не советую на неё засматриваться. Такой нужна стена, крепость, которой можно управлять сковородкой. Ты хочешь получать каждое утро по голове сковородкой? Я — нет.»

«Насколько я могу судить, если бы не твоё неизбежное влияние, я был бы крайне недоволен твоими словами. Помыкаешь мной?»

«Даю житейский совет. Я хоть и балбес, которому любое мимо проезжавшие племя может подарить жену и я не успею ничего сказать, но представление имею! И все три мои жены получили своё счастье.»

«Так это не…»

«Не фигура речи. Всё правда, от корки до корки. Ладно. Там что-то с нашей сестрой. Послушаем?»