Весна начинается в марте (гет)

Эти последние дни на земле скорее раздражали, чем вызывали чувство тоски по дому, который он скоро потеряет. Ему предстояло вместе с остальными учеными изучить экзопланету Суперземля-2657. И хотя все говорили о возвращении на Землю, Крис понимал, что вероятность этого невелика. Он догадывался, что они были не первыми, кто летал туда. И не последними, кто никогда не вернется.

Крис часто обдумывал этот вопрос: что ждет их там. Будет ли это фантастика по типу Соляриса, когда разумный океан придавал мыслям команды физическую форму, или что-то другое.

Он бы хотел узнать, что можно выудить у него из подсознания. Какой-то его позорный поступок из прошлого? Или человека, к которому он был привязан?

* * *

Комната залита солнечным светом. Свет выхватывает обнаженные плечи спящей девушки и рассыпанные по подушке волосы. Само совершенство, словно вся соткана из света. Волнующе пронзительно хороша. Крис протягивает руку. Касается ее спины, опускается ниже. И тогда она просыпается.

— Что-то случилось? — слышит Крис.

Но она не исчезает. Она живая. Близкая. Восхитительно-прекрасная в лучах исчезающего солнца. Умирающий солнечный свет тонет в ее золотых волосах. Крис знает, что никогда не увидит ее больше. В тот момент он только чувствует — знает, что в его жизни скоро все переменится. И ее там не будет.

— Что с тобой, Крис? — услышал он голос, который не был голосом Марты.

— Ничего, — неожиданно грубо ответил он.

Солнце за окном превращалось в горячий тающий мед, как делало это и вчера, и год назад, и еще раньше, когда Марта была с ним. Крис искал в себе хоть какие-то чувства. Но чувств не было. Как будто Крис давным-давно умер.

— Что случилось? — повторила девушка в его постели.

"Ты даже не слабая тень ее”, — подумал он. Она не была Мартой. Как бы привязан он к ней ни был, она не была той, кого он любил.

Девушка посмотрела ему в глаза. Крис быстро отвел взгляд. Невыносимо возвращаться в реальность. К счастью, это все скоро закончится. Он, наконец, улетит, и тогда начнется настоящая жизнь.

— Я заберу Барсика, — сказала Нина, вставая с постели.

— На время полета?

— Навсегда.

— Мар... приехали, — он осекся. — Нина. Нина, оставь Барсика. За ним мама присмотрит.

— Но ведь ты не вернешься из полета.

И он солгал:

— Конечно, я вернусь. Прекрати.

— Я знаю, что ты не вернешься.

— Вернусь я, вернусь…

Кажется, она успокоилась. Перестала дрожать. И была ласкова, как всегда.

Наутро Крис смотрел в окно на холодное восходящее солнце. Если он прав, и планета эта создает реальность такой, какой она должна быть на Самом Деле, то возвращаться на Землю нет смысла.

Нина тоже проснулась и встала с постели. Она подошла и мягко положила голову ему на плечо. Нежное чувство из далекого-далекого прошлого шевельнулось внутри. Крису захотелось сказать Нине что-то очень хорошее.

И он сказал:

— Ты мне нравишься. Правда, очень нравишься.

И тогда она ответила:

— И я... желаю тебе прекрасного полета.

— А ты? Что ты будешь делать?

— Буду жить дальше, — ответила она. — У меня нет второго шанса переписать мою жизнь.

* * *

Крис отложил исписанные листы. Когда он только начал записывать свои воспоминания, мысли скакали, и ему было очень сложно сконцентрироваться на чем-то одном. Но теперь, когда он записал часть того, что еще помнил, в голове появилась ясность. Можно было передохнуть. Но Крис боялся, что если остановится, то снова начнет забывать.

Он открыл дневник на первой странице и прочел: планета, которая создает реальность такой, какой она и должна быть. Он перечитал написанное. Что он хотел этим сказать? Почерк его. Дневник его. Но что означало это предложение?

Планета читает его подсознание и дает ему то, что он пожелает? Или дает ему то, что лучше всего для него? Или она просто создает образы, которые записаны в его подсознании?

Проверить это невозможно.

Крис сидел за столом, который так не нравился ему в прошлом. В шкафу все та же коллекция ракушек с разных концов земли, у окна единственное кресло, за которым он прятался, когда был ребенком. Это дом его семьи, но он прекрасно помнит, что его продали, когда бабушка умерла.

Я много работал и больше никогда не вернулся сюда, а когда бабушка умерла, дом продали — дополнил он запись.

Теперь он находился в этом же самом доме, только бабушки не было.

“Что я тут делаю?” — думал он, когда в дверь постучали.

На всякий случай (мало ли) Крис придавил листы ладонью.

— Кто?

— Это я, Нина.

Крис не стал отвечать.

— Доброе утро, — не отставала она.

— Спасибо, — он все-таки ответил.

— Ты мне откроешь?

— Отложим до вечера, хорошо?

Что она принесла в этот раз? Тосты и свежезаваренный чай? Цветы или стопку чистых листов? Не то, чтобы Крис не хотел ее видеть, наоборот. Но он должен был, пока еще оставались воспоминания, записать все, что с ним произошло.

Итак, Нина оставила Барса себе. Больно, неприятно вспоминать, лучше перейти к самому главному. Крис потер глаза. Больно, больно вспоминать. Он закрыл глаза. Он все еще видел Барсика перед глазами. И проваливался в сон. Проснулся он от того, что в дверь скребли.

— Нина?

— Ты не пускаешь меня. Впусти хотя бы Барсика.

— Не хочу его видеть.

— Барсика не хочешь видеть?

— Нет, — отчеканил Крис.

— Он скучал по тебе...

И тут Криса прорвало.

— А ты как узнала? — усмехнулся он.

— Барсик ходил по дому туда-сюда, — терпеливо объясняла она, — искал тебя везде, когда ты улетел. Но ты обещал, что вернешься, и он ждал. И ты вернулся. Откроешь нам?

— По дому, ну да, ну да... по этому самому дому...

— Да.

— Наверное, и бабушка меня ждет в соседней комнате.

— Она умерла еще до того, как мы познакомились. Ты помнишь это, Крис?

— Я помню, когда умерла бабушка.

— А меня ты помнишь? — ее голос дрогнул.

— Помню. Все помню. Помню, что Барсик потерялся. Вышел из дома. И не вернулся.

— Я нашла его. Помнишь? Утром ты ушел на работу, я к себе... А вечером, когда я вернулась, Барсик сидел у подъезда. Я забрала его к нам домой. Крис… Крис, не молчи.

— Ты не могла его найти, — сказал он.

— Почему не могла?

— Нина...

— Что?

— Нина, ты никогда не вернулась.

За дверью молчали.

— Крис, ты точно не хочешь встретиться с доктором? — заговорила она быстро. — Мы беспокоимся за тебя. Это странно, что ты так плохо помнишь то, что было до полета.

— Расскажи мне, как ты нашла Барса. Сначала пусть войдет.

Крис осторожно подошел к двери и приоткрыл ее. Он боялся, что Нина попытается войти. Но она не вошла. Барсик скользнул в комнату и стал проситься на руки. Крис сначала запер дверь, а потом взял кота на руки.

— Я ушла тем утром от тебя, — начала рассказывать Нина, — но я не вернулась на работу. Я оставалась там только из-за тебя, понимаешь? В общем, я думала, как мне жить дальше. Ты улетал за своей мечтой, а я оставалась здесь, на Земле. Я все обдумала. И решила уволиться. А вечером ты позвонил.

— Нина...

— Да, ты позвонил. Я понимаю, как это было сложно тебе. Потом мы сидели в твоей квартире. Помнишь? Маленькой такой. И ты рассказал мне о Марте.

— О Марте… — Крис желчно рассмеялся.

— Да, о ней. О своей богине... о своей первой любви, которая отозвала заявление за неделю до вашей свадьбы. Мне было обидно, очень обидно, что ты встречаешься со мной, а думаешь о ней. Еще ты сказал, что летишь на другую планету, чтобы встретиться с ней. Чтобы создать там тот мир, о котором мечтаешь. Что-то связанное со структурой той планеты, я не поняла. А еще ты сказал одну фразу, я очень хорошо ее запомнила. Ты сказал: “Я лечу, чтобы встретиться снова с Мартой. Не с настоящей Мартой. Не с этой стервой. А...”.

— Так и сказал тебе?

— Именно так и сказал.

— А ты?

— Не знаю, что ответить…

— Тогда расскажи, что было дальше.

— Дальше? Говорили до утра.

— Что я сказал?

За дверью вздохнули.

— Ты сказал, что может быть, никакой Марты давно уже нет. Может быть, это образ, который ты выдумал себе сам.

— Но я все равно решил лететь?

— Конечно! Не ради нее, а ради своих исследований.

— Наверное, я еще сказал, что люблю тебя, — Крис рассмеялся.

— Это первое, что ты сказал. Накануне. Я уснула днем, а когда проснулась, ты гладил меня по спине. И ты сказал, что любишь меня.

— Это все очень здорово, Нина. Правда, здорово. Но на самом деле...

— Что на самом деле? — переспросила она, не дождавшись его ответа.

Крис не мог ей сказать.

— Что на самом деле? — спрашивала она.

— Я очень устал, Нина. Очень.

— Ты не хочешь открыть мне дверь?

— Подожди, Нина. Еще кое-что...

— Хорошо.

— Откуда этот дом?

— В смысле?

— Почему мы тут? Мои родители его продали.

— Почему ты так решил? Дом не продавали. Крис... — в ее голосе послышалось отчаяние. — Ты не хочешь открыть мне дверь? Твои родители очень беспокоятся. Они думают, что после полета у тебя очень сильный стресс… и ты…

— Рехнулся?

— Я так не думаю. Честно.

— Я в порядке, Нина. Только мне надо еще немного побыть одному.

Это все очень здорово, Нина. Но на самом деле... на самом деле я никогда не позвонил тебе. А ты никогда не вернулась. Барсик убежал на улицу и потерялся. И я также думал только о полете. Нет, я жил им. Потом мы летели. Летели долго. И когда корабль приземлился, нас встретили журналисты, политики, еще какие-то люди. Поздравляли с возвращением.

И среди них была она. Марта. Мы отправились в ее квартиру. Там ничего, ничего не изменилось с нашей последней встречи. Марта села на кровать. Солнечный свет путался в ее волосах, когда она неспешно раздевалась. Она была самим совершенством, сотканным из мечтаний и окутывающего ее света. Она была волнующе, пронзительно хороша.

Ее кожа была такой же юной, как в дни наших встреч, и светилась, как если бы сквозь нее сочились солнечные лучи. Мое сердце стучало.

Она молча протянула мне руку. Я стоял перед нею и не мог сдвинуться. Мне протягивал руку живой призрак моего прошлого. Именно такой я пронес ее через годы. Именно ему я отдавал каждый мой день, все мои мысли, все мои мечты. Именно с ним я спорил, я злился, доказывал в своих мыслях, что она должна была остаться. Именно ей я посвятил свою жизнь. А ее здесь не было. Только призрак. И я не хотел больше быть тут. Я не хотел быть с ней.

Уйдя от нее, я шел по улице. Кажется, я плакал. Или это шел дождь. И все, что мне хотелось, уснуть.

Я поймал такси и приехал сюда. В бабушкин дом. Из дома выбежала мама и отец, и они долго-долго обнимали меня. Потом из дома вышла ты. Мы пили чай с булочками. Ты сказала, что нашла рецепт в бабушкиной кулинарной тетради. Ты знала, что это мои любимые булочки, мягкие, с хрустящей корочкой и теплым грушевым вареньем внутри. В последний раз я ел их в детстве.

Потом на мои колени сел кот. Точная копия Барса. Это стало последней каплей. Я заперся в кабинете. Я закрыл глаза, а когда проснулся, понял, что начинаю забывать Марту. Я забывал ее и другие моменты своего прошлого.

Тогда я решил записать мои воспоминания, пока еще помнил.

* * *

Крис смотрел, как тают в огне листы бумаги. Рядом мурлыкал кот.

Когда листы догорели, Крис осторожно открыл дверь.