Конец начала (джен)

В баре сегодня было особенно многолюдно. Оглядевшись, я заметил Мальсибера, и мы с Макнейром подсели к нему за грубо сколоченный стол.

— Черт… — Мальсибер осушил стакан. — Пора?

Макнейр махнул барменше через переполненный паром зал, чтобы принесла нам выпить. Я недовольно смахнул крошки, оставшиеся после кого-то.

— Так в чем, собственно, дело? — невинно осведомился Мальсибер.

— Это надо у Северуса спросить, — хмыкнул Макнейр, когда перед нами ставили напитки. — Мне повода подраться не нужно.

— Не хочу лезть в крысиную нору в одиночку, — уклончиво отозвался я, пригубив ром.

— Раньше тебя это не останавливало, — поддел меня Макнейр.

— Никогда не знаешь, сколько крыс встретишь, — скупо ответил я, давая понять, что большего им из меня не вытянуть. — А я не Одо-герой.

— Что ж… Не настаиваю, — сдался Мальсибер. В его голосе сквозило огорчение.

Когда мы поднимались, к нему, непрестанно кланяясь, подошел эльф и вручил две записки.

На несколько секунд на лице Мальсибера мелькнуло недоумение, но, думаю, только я это заметил. Он, не глядя, сунул записки в карман, расплатился и подмигнул девице у стойки.

На городок постепенно опускалась ночь.

Вечер казался мирным. Мы делали вид, что прогуливаемся. Макнейр насвистывал легкомысленную мелодию.

Когда уже нельзя было различить лиц друг друга, я провел их в известный мне закоулок. Так, должно быть, здесь. Я остановился возле последнего фонаря, пытаясь разглядеть вход. Мы молча достали маски и надели их.

— Гляжу, ты уже размялся? Может, нам тоже стоило?

Я не сразу понял, что Мальсибер заметил стертые костяшки пальцев правой руки.

— Нет, — сказал я, сжав палочку в разбитом кулаке. — Это всего лишь напоминание.

Мы спустились вниз по узкому проходу между теснившимися вокруг домами. Сверху нависали пристройки, почти касавшиеся головы. Здесь, прислонившись друг к другу, стояли ветхие лачуги, а рядом с ними — заброшенный особняк. Я подвел Мальсибера и Макнейра ко входу в подвал.

В тишине свист Макнейра заставлял мой слух напрягаться сильнее обычного и порядком досаждал. Но я позвал их обоих пойти со мной за компанию, можно сказать, по-дружески, поэтому не хотел обострять отношения.

Мальсибер уже спускался, а я преградил рукой дорогу Макнейру.

— Нам нужно только прижать их. Ты понял?

Макнейр подавился мелодией. И колышущаяся на ветру трава была единственным шумом на милю вокруг.

Под маской трудно было различить, что он думает.

— Никаких убийств, — на всякий случай еще раз предупредил я, прежде чем дать ему пройти. Голос мой звучал глухо: маски Пожирателей не предназначены для долгих бесед.

Макнейр коротко хохотнул, но по-доброму (я уже научился различать эти оттенки). Луна, взошедшая высоко в небо, как на эшафот, рассмеялась вместе с ним.

Внизу пахло затхлой водой.

«Как разительно отличается это место от тех, где собираются Пожиратели», — размышлял я, ведя своих спутников по узкому подземному ходу. Он неприятно напоминал мне такой же лаз под Гремучей ивой, только в нем можно было встать в полный рост взрослому человеку, а в стороны время от времени шли ответвления. Я мог бы отправить Мальсибера разведать, не прячется ли там кто. Но их было так много, а нас всего трое, и я рассудил, что благоразумней будет не разделять свои силы, если придется прорываться к выходу.

Оказалось, что пройти нужно совсем немного.

Через пять минут нам открылось помещение, едва способное вместить с десяток человек. Посередине было наколдовано синее пламя, из-за отблесков которого присутствующие походили на покойников.

Навстречу поднялось трое. Отлично — по одному на каждого. Они будут довольны.

В углу сидела девушка. Она даже не пошевелилась, когда мы вошли и заняли комнату: я посередине, Мальсибер и Макнейр по сторонам. Пожалуй, она слишком спокойна. Это подозрительно, но сперва лучше подумать о ее оскалившихся друзьях.

И тут я заметил, что комната располагается на пересечении подземных коридоров. Сюда вели еще три лаза, и теперь оттуда выкарабкивались люди.

Досадно.

Договариваться будет сложнее.

Слева от меня Макнейр хрустел пальцами, и я начал опасаться, что он все испортит.

— Не ожидали, что нас так много? — спросил парень примерно одного со мной возраста. Он мог учиться на нашем курсе, но я его не помнил и догадывался почему.

— Чем вас больше, тем лучше, — без угрозы, спокойно и размеренно произнес я. И, пожалуй, слишком старательно. Парень этого не заметил, а вот девушка в углу пошевелилась при этих словах, снова привлекая мое внимание. — Все ваши люди должны услышать, что я скажу.

Парень на мгновение растерялся и, чтобы это скрыть, резко и отрывисто бросил:

— Ну валяй. Говори.

И этим он выдал себя перед своими людьми. Ну какой из него лидер?

— Мы здесь по приказу Темного лорда. Слышал о таком?

— Кто ж его не знает? — оборвал меня главарь, стремясь грубостью компенсировать недостаток сил для управления своими людьми. Они среагировали соответственно: поднялся гул одобрения. Он ухмыльнулся. Гримаса мертвеца в холодном свете.

Где-то на периферии зрения Макнейр пошевелился, выдавая свое нетерпение.

Ну же, Уолден, дай мне договорить.

— Я пришел передать вам слова Темного лорда. Для успеха силы подполья должны объединиться. Только так все мы достигнем победы.

— Что это значит? — подозрительно сощурившись, главарь сделал шаг ко мне, положив руку на карман — ближе к своей палочке. Но я не поддался на провокацию.

— То, что отныне вы проводите свои операции только с нашего ведома.

— Операции? Так вы называете это? — главарь скривился. — Мы только взрываем понемногу. То тут, то там.

Все произошло за несколько секунд: смех, главарь еще улыбался, а заклинания Макнейра уже летели в людей, столпившихся у стен.

Из моей палочки вырвалось несколько оглушающих. На автомате. Я не успел подумать.

Ко мне подлетело двое: одного я отшвырнул, но второй оказался слишком близко. Я прожег ему мантию, прежде чем его кулак ударил меня в нос. Он закричал и принялся тушить полы своей одежды.

И тут меня настигла ужасная боль. Это было не впервой, но на несколько драгоценных секунд я ослеп от нее и чужое заклятие сшибло меня с ног. Я откатился в сторону, наугад пальнул в кого-то. Под руку мне попалась чья-то палочка. Я схватил ее, вскочил и одновременно из двух палочек оглушил обоих приятелей главаря.

Сам он блокировал брошенное мной проклятие.

Все пространство прорезали заклятия Макнейра: они рикошетили от стен и, как сумасшедшие шутихи, скакали дальше совершенно неконтролируемо.

Неожиданно что-то метнулось ко мне: подскочила та самая девушка, которую я заметил раньше. Быстрая и проворная, она вцепилась бы в меня, не успей я в последний миг отлевитировать ее к стене.

Я решил было, что отделался. Но нет — она поднялась на ноги и приготовилась к новому прыжку.

Мой противник, главарь, активно посылал в мою сторону заклятия. Судорожно соображая, как сделать так, чтобы девушка отвязалась и я мог сражаться, я бездумно выставлял щиты.

При ее новой попытке я попробовал отступить — все равно главарь теснил меня. Девушка промахнулась и пролетела мимо, чуть не врезавшись в противоположную стену. Мой противник тем временем ликовал. Я крутился, как безумный, вокруг этих двоих с палочками в обеих руках.

Нельзя расслабляться.

Когда она снова изогнулась и бросилась на меня, как дикая кошка, я заметил кое-что...

Все быстрые создания хороши на прямых дистанциях, но они плохо поворачиваются на бегу.

Думай, Северус, думай.

И когда она в очередной раз тормозила возле стены, я просчитал нужный момент. Ударил с лету, пока она не успела оправиться от неудачи. Одного пинка ей оказалось достаточно. Девушка откатилась в угол и больше не шевелилась.

Чувствуя, как кровь из сломанного носа течет в горло, я увернулся от выпада главаря, затем парировал следующий и одним метким Оглушающим заклинанием заставил звенеть у него в ушах. Не очень-то он хороший дуэлянт. Мне было даже неловко за свое превосходство. Меня обучали, его нет.

Подскочив к главарю, я заломил ему руку с палочкой. Он стиснул зубы, но не закричал, а зарычал.

— Довольно! — заорал я.

Мой голос перекрыл все остальные звуки. Наступило затишье.

Палочки были направлены на противников, но никто больше не стрелял. Мальсибер не сводил глаз со своих оппонентов, готовый снова кинуться в бой — его прижало к стене четверо. К счастью, до этого он, видимо, успешно отбивался. Макнейр смотрел прямо на меня, невольно заставляя окружающих делать то же. Под его ногами лежала груда тел, и я от всей души надеялся, что все они просто без сознания. Даже Макнейр не такой псих, чтобы раскидываться Авадами в тесном пространстве. И все-таки я был рад, что взял этого ненормального с собой.

Девушка быстро пришла в себя и теперь сверкала глазами, привалившись к стене, и я старался не выпускать ее из поля зрения.

— С этого дня Пожиратели смерти сообщают, что и когда вам делать, — громко отчеканил я, сильнее заламывая руку главарю и пытаясь скрыть гнусавость из-за сломанного носа. — Вы не имеете права позволять себе глупые, позорные выходки и порочить достойное мнение о Пожирателях. После каждой вашей операции один из наших людей будет оставлять Темную метку. Ясно излагаю?

— Да, — просипел главарь, и я, не без удовольствия дернув его руку и услышав скрип костей, нехотя его отпустил.

— Это дом моей семьи, — сказала девушка, выплевывая изо рта волосы. — Министерство и гоблины оставили нас ни с чем… Разорили нас.

— Значит, у тебя есть повод присоединиться к нам, — веско сказал я.

Она непокорно вскинула голову, но не решилась перечить.

Пока их люди стояли в растерянности, я поманил Мальсибера и Макнейра к выходу. Мы прошли мимо замерших противников, но никто не предпринял попытки нас остановить. Мы двинулись в обратный путь, не опасаясь, что в спину нам полетят заклятия. Ну, почти.

* * *

На следующий день меня посетил взволнованный Мальсибер. Вчерашнее послание — одно из двух полученных от эльфа в баре — не шло у него из головы.

Как и многие Пожиратели, он не пользовался совиной почтой по деликатным вопросам, так как птиц легко отследить и уничтожить. Но в системе связи, придуманной на такой случай, почти всегда знаешь, что получишь.

Записка же, присланная Мальсиберу, да еще и на глазах у меня и Макнейра, содержала нечто такое, что лучше было никому не показывать.

Он метался по комнате, хватаясь то за одно, то за другое. Взял с полки пестик для растирания в порошок жуков и отбросил в его сторону. Заглянул в котел на столе. Повертел в руках перо. Под невысоким потолком висели засушенные травы, и меня раздражало, что он портит цветки, каждый раз задевая их головой, когда бросался в тот угол. В иной день я бы сделал ему замечание, чтобы он не трогал мои вещи. Но, боюсь, сегодня он меня не услышит.

— Он хочет меня убить, — Мальсибер подошел к моему окну и нервно выглянул туда.

— Он прав.

— Северус, я серьезно.

— Я тоже, — невозмутимо заметил я. — Ты нас всех подставил. Тебя надо убрать.

Он посмотрел в разбитое зеркало, в котором отражалось множество Мальсиберов, и вздохнул:

— Это были всего лишь записки, полная ерунда. Я не знал, что ее муж сотрудничает с Авроратом!

— Не очень благоразумно с твоей стороны.

— Откуда я мог знать? Все было не так! И какого черта ей понадобилось отправлять мне что-то другое, кроме романтической чепухи? А теперь Люциус выслеживает меня! Говорю тебе, он доложит обо всем Темному лорду! И если мне повезет и Люциус не убьет меня, то Лорд точно это сделает…

— Как мило, что ты пришел ко мне. Разумеется, чтобы не скомпрометировать меня…

Но он не услышал. И я даже испытал некоторое удовлетворение: Мальсиберу в самом деле наплевать на всех, кроме себя.

— Что теперь? Как мне выкрутиться? — повторял он, нервно покусывая губу. — Северус, я тебя спрашиваю!

Оторвавшись от книги, я выдержал паузу, почти жалея о том, что придется сказать. Но я заранее был готов к этому.

— Есть один способ избежать расправы.

— Какой?

— Сядь в Азкабан.

— Очень забавно.

— Как хочешь…

Несколько минут он маялся в раздумьях, а потом с размаху сел в продавленное кресло напротив моего.

— Что ты предлагаешь? — с отчаянной решимостью он встретил мой взгляд, и я с удивлением отметил, что мне труднее его выдержать, чем багровые отблески глаз Темного лорда. — Добровольно сдаться? Признаться во всем?

— Боже, нет. Затей драку в Хогсмиде. Подожги чей-нибудь амбар. Поцелуй чужую жену. Что-нибудь пустяковое. А за это время я попробую смягчить ситуацию с Люциусом.

Какое-то время Мальсибер мысленно примирялся с тем, что придется отправиться в лапы дементоров. Странно, я был полностью убежден, что каждый Пожиратель внутренне был готов к такому исходу, к компании высасывающих душу существ. Удивительно, но Мальсибер, кажется, собирался избегать Азкабана при любом исходе этой войны. И я был уверен, что он и пальцем не пошевелит, если то же произойдет со мной. Люциус — возможно. Но не мой самый близкий товарищ и друг по школьным проделкам.

— Да, — наконец произнес Мальсибер. — Думаю, это сработает. Ты в курсе, что ты самый гениальный мозг среди всех нас?

— В курсе.

Ты даже не представляешь, до какой степени гениальный, Мальсибер.

* * *

— Ты ему посоветовал… Что?

— Именно так, — я скромно признал вину.

— Прости, подумал было, что ослышался, — Люциус кинул на меня свой фирменный убийственный взгляд.

Люциус, в отличие от Мальсибера, свое недовольство выражал чрезмерной холодностью, но я чувствовал, что он далек от ярости и все это показное, поэтому расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Мы нашли у него вот это, — Люциус отпер ящик стола и положил передо мной смятую записку. — На, полюбуйся.

— «Значит, договорились», — прочитал я вслух слова, выведенные неровным округлым почерком. — «Змея снова в клетке. Закон превыше всего». И что с того? Это ничего не доказывает.

— Ты не понимаешь? — сердясь все больше, спросил Люциус.

— Я вижу, что это шифр. К слову, как трогательно, что ты за всеми нами присматриваешь и роешься в наших вещах, — сказал я, отбрасывая в сторону записку. — Это одно из любовных похождений Мальсибера, только и всего.

— Не надо изображать тут непонимание, Северус! И не смей его защищать! Кто-то работает против меня. И я уверен, что это он ему велел.

Ну конечно. Люциус во всем видит руку Темного лорда.

И эта клятая записка — новый гвоздь в крышку гроба слывшего ненадежным и импульсивным Мальсибера.

— Те люди… Маленькая группа, которую ты вчера взял под наш контроль… Они работали на меня больше года.

— У нас сегодня вечер откровений? — поморщился я.

— Когда ты звал Мальсибера с собой... Ты уверен, что он был совершенно не в курсе, куда вы направляетесь?

— Абсолютно, — твердо сказал я.

— Твоим суждениям ничто не мешает?

— Нет.

Мы немного помолчали. Люциус встал и плеснул мне огневиски.

— Все это дурно пахнет, — поостыв, спокойно произнес он. — Тон этой записки официальный и далек от того, что написала бы романтическая девушка. Это серьезное свидетельство против Мальсибера. Он связан не только со своей любовницей, но и с ее мужем. А тот — с Авроратом, хоть и косвенно. Отличное прикрытие. Для шпиона.

Как ни силен был мой ужас, он был изведан. Знаком вдоль и поперек. Я не шелохнулся от его слов, не моргнул, не сглотнул.

— На общем собрании мы могли бы уже голосовать за казнь Мальсибера, — сказал Люциус, помешивая виски на дне стакана.

— Но ты его не сдашь, — это было утверждение, не вопрос.

— Верно. Если я ошибаюсь и Темный лорд использует его для того, чтобы узнавать сведения обо мне… Лучше оставить эту информацию при себе, а не выносить на суд всех остальных.

Правильно. Нечего людям знать, что Темный лорд и его правая рука только и ждут, как друг друга порвать, и всех, кто ввязывается, ничего хорошего не ждет. Темный лорд уже давно мечтает избавиться от Малфоя, но он так отчаянно нуждается в его деньгах и связях, что не может воспользоваться своим самым любимым способом решения всех проблем — убийством. В этой игре просто вытесняют с поля. В этом смысле она мне нравилась.

— Правильно, — согласился я. — Не трогай Мальсибера, пока не узнаешь, не использовал ли его Темный лорд для каких-то целей, нам неведомых.

— Неведомых? — Люциус даже поперхнулся, но сдержался. — И все-таки будет славно вынести этот вопрос на общее голосование. Как Темный лорд тогда себя поведет?

— Вряд ли он захочет признавать, что имеет что-то против тебя, — Люциус хотел это услышать, и я это произнес.

Он расправил записку, еще раз перечитывая.

— Кто бы подсказал, что означает эта околесица?

— Возможно, она ничего не значит, — проговорил я. — Не исключено, что авроры и Орден только и ждут, что мы заподозрим кого-нибудь. Не за этим ли ты устанавливаешь слежку то за одним, то за другим?

Я покачал головой, не дав ему возразить.

— Что мы сделали бы, будь мы поумнее? Правильно, дали бы всему идти своим чередом, а сами постепенно перехватывали информацию, которую Аврорат посылает шпиону. И что они сделали бы, обладай они хоть каплей мозгов? Верно, скармливали бы нам дезинформацию.

— Ты намекаешь, что я глупо поступил, набросившись сразу на Мальсибера?

— Вроде того, — усмехнувшись, ответил я.

— Может, ты и прав… Иногда лучше подождать и посмотреть, что будет, — задумчиво произнес Люциус, глядя на покачивающиеся за окном ветки деревьев и вслушиваясь в их песню.

— Именно, — я почти был уверен в своем успехе.

— Но ты забываешь о том, что все это может быть игрой Темного лорда.

— Тогда ты немудро поступил, — осклабился я, потирая ссадины на руке.

Люциус отсалютовал мне своим стаканом:

— Кстати, когда будешь докладывать Темному лорду об этом разговоре, не забудь упомянуть, что кучку людей, прячущихся в катакомбах под заброшенным особняком, я собирался показательно убить. Чтобы мы могли сделать заявление о том, что уничтожили опасных преступников. Общество должно чувствовать, что мы защищаем их, что мы не угроза.

Несколько секунд я раздумывал: оскорбиться или нет?

— Непременно.

Любопытно было наблюдать, как он разыгрывает благородные порывы.

— То есть тебе не нравится то, как теперь будут использовать эту группу? — я замял неловкость. Скорее ради себя, чем ради него.

— Устраивать взрывы, а потом вешать Метку? — уточнил он.

— Да. Темный лорд пожелал так. Я там был только с целью приручить их, — с моей стороны это звучало почти как оправдание.

— Да, конечно, это отличная идея, — он не особенно скрывал, что лжет.

Но и до праведного гнева не дотягивал. Скорее всего, ему было безразлично, как будут использовать тех людей.

— Так ты думаешь, что это фальшивка? — Люциус вернулся мыслями к записке.

— Я бы не спешил с выводами, — взращивая в друге мнительность, пояснил я.

Никому не на пользу мир в семье Пожирателей. Чем больше неясностей, тем лучше.

* * *

Вот тебе пьяницы всех сортов. На любой выбор. Я как следует к ним пригляделся: не помешает для верности прикинуть, кто из них следит за мной по указке Люциуса, а кто — по приказу Темного лорда.

«Вы вбиваете клин между Волдемортом и Малфоем. Возможно, вы считаете, что так лучше. Но правда в том, что сами вы рискуете оказаться на одной стороне». Дамблдор был категорически против моих действий. Но, во-первых, он сам предоставил мне свободу в этом плане. Во-вторых, я точно больше его смыслю в сложной иерархии Пожирателей смерти.

Старуха с картами была местной постоялицей. Я много раз ее видел, когда завел привычку проводить вечера в этом зловонном обществе. Хвала Мерлину, этот обычай на время прерван. Находиться здесь в трезвом виде было свыше моих сил.

Тип в потертой серой мантии слишком бледен для здешних. Оставим его на потом.

Еще один мрачный джентельмен в углу косо посматривал на всех, в том числе и на меня. Начну с него.

— Что надо? — рявкнул он, когда я сел за его стол.

Это не «хвост». Стало понятно сразу.

Во мне взыграло желание немного его проучить за грубость, но я сдержался. Дело важнее всего.

Молча откланявшись, я заметил, что тип в серой мантии уходит в обнимку с девицей легкого поведения.

Выходит, все чисто?

В моем углу был отличный обзор: было видно всех, кто входил и выходил. За спиной был черный ход, которым я мог воспользоваться.

Для верности я посидел в баре еще час, потягивая пиво. Потом извлек из кармана перо и бумагу.

Подключай воображение, Северус.

Вложив перо в левую руку, я написал корявым, совершенно несвойственным мне почерком следующее:

«Значит, договорились.

Змея снова в клетке.

Закон превыше всего».

Не слишком изящно. Но вышло неплохо. Одни общие фразы. «Змея в клетке»… Чего только не выдумаешь после трех кружек пива.

Нужный мне человек уже несколько часов крутился у стойки. У него было худое обветренное лицо и мантия из дорогой ткани, что смотрелось здесь вполне уместно. Контарабандисты тоже часто щеголяли обновками. Я видел, как к нему подходили, вели тихую беседу. Пару раз пересекался с ним взглядом, но старался не показаться аврором, следящим за преступником.

И вот настала моя очередь стать его клиентом.

Сложив записку и запечатав, я как бы невзначай подошел к стойке и попросил еще пива, хотя в горло больше не лезло.

Человек у стойки повернулся ко мне, ожидая, когда я заговорю. И я не заставил его ждать:

— Завтра эльф доставит записку человеку, который будет ждать в некоем баре. Я хочу, чтобы к записке прилагалась еще одна. Она должна попасть к эльфу через третьи руки.

У него был такой проницательный взгляд, что становилось слегка не по себе. Я выложил перед ним кошелек с монетами — за труды.

Он не притронулся к записке, даже не подал виду, что она что-то значит. Просто махнул над ней палочкой, и она исчезла. А вот деньги пересчитал. Я думал, что он не проронит ни слова, что он, возможно, нем — такое уж создавалось впечатление. Но он произнес буднично:

— Напишите адрес бара.

Вернувшись домой час спустя, я первым делом открыл все окна. Но это не помогло избавиться от мерзкого чувства, что я тону.

У меня не было тела и глаз, чтобы видеть через толщу воды… Я был частью потока, без меня он не мог существовать, но вместе с тем он и убивал меня… А я? Что, если меня без этого безумного потока тоже не было бы?

Все помутилось… Предметы в комнате теряли очертания. А потом опять выныривали.

Опять паника. А точнее, конфликт всех личностей, которыми я пытаюсь быть.

Из-за чего на этот раз? Из-за того, что я собираюсь отправить школьного друга в Азкабан? Или боюсь, что он догадается? Или страшусь того, что мне на самом деле все равно?

Мальсибер слишком хорошо накладывал Империус. Он мешал мне, его действия не давали понять, кто сотрудничает добровольно, а кто нет. А заодно я подстегну вражду между Темным лордом и Люциусом. Двух зайцев одним выстрелом. Это успех. И все-таки мне от него дурно.

Скоро пройдет. Надо умыться. Подобравшись на вязнущих в полу ногах, я зацепился за дрейфующую раковину. Повернул кран.

Плеснул несколько раз в лицо ледяной водой.

Отражение напротив по-прежнему расплывалось.

Рассвирепев, я ударил по нему. Зеркало не разбилось вдребезги, только пошло трещинами. Я ударил сильнее. И саднящая боль в кулаке заставила прийти в себя.

На меня смотрело множество двойников Северуса Снейпа.

Очень хотелось угадать, который из них я.