Черти любят пиар (джен)

Однажды я оказался в месте, в существование которого никогда толком и не верил. Здесь работали весьма странные ребята, субординация не поддавалась пониманию и всё казалось диким. Но — обо всём по порядку.

Так уж вышло, что я умер.

Сказать, что для небесной канцелярии это не стало событием — ничего не сказать, но так получилось, что мной заинтересовались в Преисподней. Как было сказано в письме (от бумаги знатно несло серой и, по каким-то причинам, шоколадом от Theo Chocolate с перцем), им нужны люди в отдел рекламы для привлечения смертных на сторону греха, а я был весьма талантливым, даже выдающимся пиар-менеджером. До того момента, пока меня не сбил грузовик быстрой доставки куриц-гриль.

Поскольку смертным не положено работать в тёмной или светлой канцелярии, но какой-то ловкий администратор из главного офиса Ада «забыл» у одного из архангелов пару бутылей с ромом и виски, на что тот лишь разводил руками и говорил, что теперь «как-то неудобно», разбирательства по поводу моего дела затянулись. Вот мне и остаётся только что шататься неприкаянным по общему отделу, наблюдая за всем.

Нельзя сказать, что я был особо недоволен, ибо как раз после смерти и надеялся отдохнуть от работы, но, в конце концов, в Аду мне предлагали неплохое местечко с весьма приличным начальным окладом и, на выбор, талоном на скидки в местных магазинах или же карточкой на еженедельное посещение престижного борделя. По правде говоря, выбрать было довольно сложно, да и на работу меня еще не приняли, но, видит сам Господь, жалкие пять процентов скидки ведь просто бесполезны!

Что же… кхм, пожалуй, всё же стоит отвлечься от моего выбора и рассказать о том, что мне довелось увидеть.

Поскольку я находился ближе к небесной канцелярии, то чаще я видел ангелов. Пару раз мне доводилось бывать на воскресных проповедях и слушать хор, который пытался изобразить ангельское пение, но… Они были от него так далеки, что сейчас это вызывает только нервные ухмылки.

Ангелы обладали голосами Тома Уэйтса, прикуривали от нимбов и весьма неохотно отстирывали рясы от вина и виски, который предпочитали пить неразбавленным из небольших фляг, что носили за поясом. Они невзначай отпускали похабные шуточки, любили фильмы с чёрным юмором и часто хрипло смеялись. Сначала я постоянно вздрагивал, ожидая, что у кого-то из них случилось внезапное обострение рака горла и он сейчас умрёт на месте.

Со временем я начал даже различать места, которые они облюбовали себе для курения. Зачастую там встречалась хоть пара-тройка надписей «My Jesus Gonna be Here» и полные мусорные вёдра выдранных из порно-журналов листов, которые, по непонятным мне причинам, их весьма веселили.

Как я узнал, довольно часто ангелы грешили с земными женщинами, и результатом этого союза нередко была новая рок-звезда или же революционер своей эпохи субкультур.

Мне доводилось видеть и чертей.

Фактически все они были любителями костюмов-троек тёмных тонов, галстуков под цвет и лакированных ботинок. Некоторые из них с непонятным мне постоянством отдавали предпочтение исключительно чёрным оксфордам, на мои любопытные вопросы о причинах сего лишь недоумённо приподнимая брови.

У чертей всё ещё была мода на бриолин, которым они пользовались с превеликим удовольствием, явно уделяя своему внешнему виду не меньше трёх-четырех часов в сутки (чего стоило хоть то, что на фоне ангелов с трёхдневной щетиной они все выглядели возмутительно бритыми и прилизанными).

В свою очередь, порой они тоже грешили со смертными (говорят, раньше у некоторых в число хобби входили съёмки в немецких… фильмах). Результатом союза зачастую становились превосходные юристы. Вероятно, каждый второй (если не каждый) успешный адвокат имеет такое, хоть и дальнее, родство. Впрочем, если брать чертей, работающих в специальном отделе пыток, то их потомками зачастую становились весьма неплохие налоговые инспектора…

В целом, моё пребывание здесь не было чем-либо обременительным. Я бы даже сказал, оно было занятным. Я перестал нуждаться во сне и, в общем-то, больше не мог ориентироваться по времени суток, ибо здесь его попросту не было. Мои биологические часы во всю протестовали — впрочем, это было неминуемо, ибо они ведь должны были учесть тот факт, что я мёртв.

Вот и оставалось мне только наблюдать за происходящим, шатаясь по нейтральной территории не особо внушительных размеров. Самым примечательным местом на ней было небольшое… кафе? Таверна? Кабак?

За барной стойкой всегда кто-либо сидел, потягивая свежевыжатые соки и светлое пиво (зачастую, черти) или же бурбон и чёрный крепкий кофе (зачастую, работники светлой конторы). Это место вполне напоминало паб на земле, разве что с парой отличий: здесь постоянно воскуривали фимиам и разливали из-под полы амброзию из числа бракованных партий. Как мне довелось понять, в большинстве случаев партию признавали бракованной исключительно по той причине, что нужно было что-то разливать из-под полы.

Однако самым занятным для меня оказалось телевидение — или же его подобие. Круглосуточно по сотням разных каналов передавали в прямом эфире… жизнь смертных.

Может, кто-либо и ожидал, что его ангел-хранитель, сидя на пушистом облаке, мудро улыбается и наблюдает за ним, но это оказалось довольно далеким от истины, поскольку эти самые ангелы-хранители как раз были завсегдатаями данного заведения: пару раз мне доводилось наблюдать, как небольшая компания, опрокидывая в себя стопки текилы, надрывает животы со смеху, наблюдая за своими подопечными и споря о том, чей же больший идиот.

У обычных работников светлой канцелярии был особый интерес к жизни студентов в общежитиях и оживлённым парковкам. Я и сам не заметил, как и меня затянуло в это: вместе со всеми, затаив дыхание, я не меньше получаса наблюдал, как блондиночка из штата Орегон пытается припарковаться — ровно до того момента, как прибежал её злой до чёртиков муж. Причем, как оказалось, прибежал он, видимо, именно для того, чтобы поприветствовать капотом своего жука чей-то джип. Разглядывая его обескураженное лицо, а также совершенно ошалевшую женушку, мы со всеми присутствующими чуть ли не покатывались со смеху.

Пару раз они где-то находили старые записи, на которых был я сам — и в те моменты хотелось сгореть со стыда. Кто бы мог подумать, что ангелы будут сидеть и, пихая друг друга в бока, сдавленно подхихикивать над моими повседневными промахами.

А, да. Наверное, вам интересно, с чего это я вдруг принялся рассказывать об увиденном.

Всё дело в том, что я как раз вернулся из светлой канцелярии. Сижу и жду, когда же меня позовут, дабы озвучить своё решение. Работа, рай или… ад? Если честно, я уже даже испытываю легкий мандраж, и это несмотря на то, что сострадательный бармен подлил мне в кофе значительное количество бренди даже без моей просьбы.

Мой рассказ и кофе уже заканчиваются — к счастью, ибо уже знакомый мне работник канцелярии призывно машет руками так, словно вознамерился взлететь без помощи крыльев. Я поднялся и, глядя на него, ощутил себя Дон Кихотом, едущим воевать с ветряными мельницами.

Снова в этот не совсем бренный мир из своих мыслей я вернулся только тогда, когда сел на стул и ощутил на себе пристальный взгляд одного из работников. Он, хрипло откашлявшись, постарался ободряюще улыбнуться и пододвинул ко мне папку.

— Твоё дело. Можешь сам посмотреть, что решили.

Я на пару секунд замер, сделав судорожный вдох, а после кивнул и уткнулся взглядом в стол. Впрочем, как бы там ни было, подобное должно было случиться в любом случае, а так… я провёл весьма неплохо время. В конце-то концов, я уже мёртв, и… Мне чертовски будет не хватать этих ангелов, чертей и ароматного кофе, «чёрного, словно души грешников». Но не могу ведь я всю вечность просидеть на этом стуле?

И, зажмурившись для храбрости, я открыл папку.