®“Такова цена”  (гет)

— Да, я приготовила тебе покушать, Джагги, — лёгкая улыбка не сползала с лица Бетти на протяжении всего их разговора.

— Жду-не дождусь, когда приеду домой, — тон спокойного и ровного голоса был наделён чем-то иным. Чем-то вроде тоски и нетерпеливого желания попасть домой. А может, то было лишь самовнушение, и Бетти хотелось это слышать в словах любимого.

— Я тоже жду тебя, милый, — присев на диван, Беттс взяла ноутбук, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм.

— Ну всё, мне пора.

— Я люблю тебя, — сказала Бетти ровно тогда, когда на той стороне провода послышались гудки после сброса звонка. Та теплота, с которой она произнесла этого, кажется, разносилась на всю округу, одаряя каждого улыбкой.

Им уже по двадцать семь. Одиннадцать лет отношений, девять из которых — совместная жизнь и восемь — в браке, казалось, никак не отразились на их чувствах — вроде, они всё так же оставались теми подростками, у которых помимо личных были ещё и проблемы покрупнее. Они оба решали их, раскрывали дела, в которых полиция была бессильна, преодолевали все недопонимая и прочие преграды, которые становились между ними. Даже тот злосчастный поцелуй с Арчи уже был позади.

Их никогда не затягивал быт семейной супружеской пары; они любили друг друга так же сильно, как и в самом начале их отношений, между ними была страсть, искра, которая не утихала и не угасала. Странно, не так ли? Или все было не так?

Посмотрев фильм про Шерлока Холмса, Бетти решила найти другой подходящий детектив, и не заметила, как пришёл её муж.

— Я дома, — донёсся голос с прихожей, а затем послышались характерные звуки шарканья тапочек.

Бетти, улыбнувшись, отставила компьютер в сторону и поднялась с дивана, чтобы пойти встретить Джагхеда.

— Привет, — её ласковый, мягкий голос ласкал уши, а домашний вид придавал ей ещё большей красоты, чем и без того есть.

— Добрый вечер, — мистер Джонс шагнул вперёд, раскрыв руки, чтобы обнять Бетти. Она утонула в нём. Снова.

Тёплые и мягкие губы Элизабет нежно прильнули к в последнее время вечно суховатым губам Джагхеда, а изящная рука коснулась щетинистой щеки, проведя большим пальцем по скуле.

— Я скучала, — призналась девушка.

— Я тоже, — зелёные глаза парня встретились с такими же зелёными глазами его жены. — А ещё я безумно хочу есть, — он мягко сжал её талию, стараясь не сделать ей больно.

— Ты неисправим, — улыбнулась Бетти, отправившись на кухню разогреть ужин.

— Я переоденусь и приду, — кинул он ей, направившись в их самую любимую комнату в доме.

Тут же громко зазвонил телефон, что не ушло от слуха Элизабет, потому как из кухни сразу же последовал её голос:

— Кто это?

— Беттс, по работе.

Быстро прошмыгнув в спальню, Джаг аккуратно прикрыл за собой дверь, прежде чем ответить на вопросы, потоком сыпавшиеся из трубки мобильного.

— Я же просил не звонить мне в это время. Дал прекрасно понять, что буду занят, какого чёрта?! — шёпот, которым говорил парень, был наполнен чуть ли не яростью, но всё же сдержанность ему была присуще. — Чтобы это было в первый и последний раз!

— Джагги, милый, я накрыла на стол, — Бетти внезапно зашла в спальню, чтобы позвать мужа кушать, как только он сбросил вызов. — Почему дверь была закрыта? — она посмотрела на вход. Обычно, они никогда не прикрывали двери в комнату если были одни.

— Ну, я хотел переодеться, — внутренне растерялся, но на глазах уверенно ответил Джагхед.

— Чего я там не видела? — усмехнулась Бетти, но увидев беспристрастно-напористое выражение лица мужа, продолжила с таким же холодным интересом. — Зачем звонили?

— Кто? — изумился Джонс.

— Ты сказал, тебе позвонили по работе, — Бетти в непонимании наклонила голову и изогнула бровь. «Он что-то скрывает?» — спрашивала она у самой себя.

— А… — парень глянул в руку, в которой держал телефон, — извини, я замотался сегодня, — он потёр пальцами переносицу и подошёл к Бетти, — ужасный был денёк, честно говоря.

— Но… ты мне звонил, мы разговаривали, и-и… — девушка окончательно перестала понимать мужа, но тот её перебил.

— Предупрежу твой вопрос: да, я ничего не сказал. Не хотел тебя как-то грузить, — в объятиях он повёл её на кухню.

— Так ты не ответил на мой вопрос, — когда они ужинали, она внезапно задумалась про звонок Джагхеду с работы. — Зачем тебе звонили?

— Опять уточнить по дедлайнам и расспросить кое-какую информацию, — спокойно пережёвывая ответил он.

— Почему ты разговаривал так тихо? — не унималась Бетти. Ей казалось, что Джаг хочет скрыть реального человека, с кем разговаривал. Дедукция у неё была хорошей, не притупилась с подросткового возраста.

— У меня такое ощущение, что я на допросе, — усмехнулся Джаг, и во влажном домашнем воздухе чувствовался нервоз. — Дверь была закрыта, да и я говорил спокойно.

— Ты, работа и спокойно? Быть такого не может, — слабо мотала головой Беттс, отчего белокурые волосы, ниспадающие на плечи, слегка лоснились.

— Малыш, — Джаг накрыл ручки своей жены своими, — что случилось?

— Я снова посмотрела детектив, — ответила Элизабет, пожав плечами.

— Милая, я понимаю, что ты скучаешь по нашим расследованиям, которым уже больше шести лет, но сейчас Ривердэйл — обычный город, каким и был раньше. Здесь пока не появились вновь грифоны и горгульи, нет чёрных капюшонов, отцы не убивают детей, поэтому прибереги свой энтузиазм для какого-нибудь грядущего дела, хорошо?

— Да, Джаг, ты прав. Я немного скучаю по тем временам, — Бетти опустила взгляд. — Но если касаться именно тебя, то ты сегодня другой. Не такой, как обычно. Точнее, стал им после того звонка.

— С чего такие выводы?

— Например, с того, что ты закрыл дверь в спальню, когда пошёл переодеваться, хотя этого никогда не делал, если мы с тобой вдвоём.

— Единичный случай, — фыркнул Джаг, пытаясь успокоить жену.

— Я не слышала разговора, — продолжала стоять на своём Элизабет.

— Я разговаривал спокойно, — так же ровно и расчетливо ответил Форсайт. Он подошёл к Бетти сзади и обнял за плечи. Она в ответ слишком меланхолично начала потирать руки любимого, пытаясь успокоить себя, внушить то, что всё это — лишь доводы её больного и разыгравшегося воображения.

— Вот именно, Джаг. Ты и спокойный телефонный разговор по работе, когда ты дома — просто совершенно несовместимые вещи. И после всего этого ты говоришь, что такой, как каждый день. Обычный Джагхед Джонс.

Бетти ни разу не врала. Джаг и спокойный разговор по телефону с коллегами, когда он дома — просто вещь невозможная. Каждый раз разговор вёлся на повышенных тонах, потому что все с ним спорили, либо задавали много глупых вопросов, которые Джагхед не раз объяснял им. Репутация его хоть и выросла в городе, но змеев всё равно ещё недолюбливали. Особенно короля и королеву. Да, семья Джонсов жила не в Саутсайде, а в Ривердэйле, и это часто служило причиной разногласий на рабочих местах их обоих. Змеи уже не считались некими отбросами общества, как почти десять лет назад, но и признания в Ривердэйле до сих пор не получили.

— Бывает, если я устал, — упирался Джонс, но делал это мягко и тихо, ласково мурлыча Бетти на ушко.

— Но, Джа…

— Тс-с-с, — он перебил её, заставив замолчать.

Он втянул носом ванильный запах её парфюма. Дыхание мистера Джонса щекотало шею миссис Джонс, его сильные руки в одно мгновение подхватили её хрупкое тело, и он оставил долгий поцелуй на её виске, прежде чем отправиться в спальню.

Положив её на кровать так аккуратно, как только возможно, Джагхед навис сверху, уперевшись руками по обе стороны от её головы. Дорожка поцелуев, оставленная им на ключице Бетти, жгла кожу. Пламя разраставшееся в животе, разгоняло бабочек по самым крайним уголкам души, отчего желание было невыносимым. Чуть ниже завязывался тугой узел, а в горле пересохло. Она любила его всем своим сердцем, она хотела его всей душой.

Чувства пожирали её, она тонула в нём каждый день. Каждый день в разлуке, когда они порознь, давались ей не очень легко поначалу. Она боялась, что когда-нибудь он не вернётся, оставит её. Боялась, что Джагхед отвернётся от неё, как когда-то она отвернулась от него, поцеловав Арчи. Но Джаг простил. Чувство вины до сих пор жило в ней, она часто думала об этом. И даже то, что в мыслях она возвращалась к поцелую с Эндрюсом, убивало её. Бетти на полном серьёзе считала это изменой.

Элизабет до безумия любила Джагхеда. Её сердце было полностью у него в руках. Она доверяла ему, знала, что её любовь не смеет обмануть и солгать. И в любой день, в любой момент её жизни Джаг мог раздавить её сердце, молча кричащее о любви к нему. Растоптать и выбросить, как ненужную игрушку.

Джаг расстегивал рубашку Бетти с каждым поцелуем, медленно приближаясь к животу. Она пылала, уже не могла молчать. Джагхед понял это, когда с её припухших губ хрипло сорвалось его имя, впримесь со стоном. Он остановился и посмотрел ей в глаза; её глаза были для него прекрасны, в их зелени можно было заблудиться. Безусловно, он блуждал в них. Она была сексуальна, красива и мила также, как и раньше, в их школьные годы.

Бетти не знала, как ей успокоить разбушевавшиеся эмоции, как удавить пляшущих бабочек и как перестать настолько зависеть от Джагхеда Джонса.

* * *

— Доброе утро, дорогая, — хриплый, ещё сонный голос Джагги разбудил спящую Бетти.

— Мхм… — так же сонно фыркнула она, уткнувшись носом в подушку.

— Я пошёл собираться, — лениво поднявшись с кровати, Джагхед накинул белый махровый халат, чтобы пойти в ванную. Но остановился у дверного проёма, чтобы посмотреть на спящую Беттс. Она была ангелом во плоти: бледная кожа контрастировала с ярко-розовыми пухлыми губами, а белокурые волосы неаккуратно были взлохмачены и лежали на подушке. «Пусть поспит», — подумал Джаг. — «Она того заслуживает».

Когда он вышел из душа, в его нос тут же ударил запах блинчиков с кленовым сиропом и аромат кофе. Он быстро побежал в спальню, чтобы одеться. На плечиках на ручках шкафа его ждали тёмные джинсы и клетчатая серо-чёрная рубашка.

— Зачем такие самопожертвования? — Джагхед подошёл к Элизабет и обнял сзади, уткнувшись ей в шею, пока она стояла у плиты.

— Ну, я же люблю тебя, — промурлыкала она в ответ, когда внутри запорхали бабочки от сильных рук, поясом обвивавших её талию.

— Я тоже, — шёпотом ответил ей Джаг.

Бетти не любила, когда он говорил эти слова. Он будто соглашался с ней. А сейчас даже согласился с неуверенностью. Этот тон не ускользнул от чутких ушей Бет. Бабочки мгновенно испарились, оставив неприятный осадок. Она верила ему, он не мог солгать. Никогда не лгал. Но вот что-то шептало, что она чего-то не знает. Бетти хотелось верить, что всё это — просто её доводы. Она внушала себе это всеми силами. Но так и не внушила.

В объятиях Джага она заелозила, ясно дав понять, чтобы он отпустил. Парень отстранился и отошёл на пару шагов от стола, чтобы не мешать. Бетти молча накрыла на стол и села есть сама. Джагхед стоял в проходе.

— Садись, чего стоишь-то. Опоздаешь ведь, — монотонно пригласила Бетти. Ей не было всё равно, но не хотела выдать накинувшее её ни с того, ни с сего разочарование.

— Беттс, — аккуратно позвал жену Джаг, подойдя к столу, — что случилось?

— Всё нормально, — изумлённо ответила она. — С чего ты взял? — пережёвывая завтрак, пожала плечами.

— Но я же вижу, — Джагхед сел за стол, пристально, но нежно глядя на Бетти.

— Правда тебе не понравится, — нервно улыбнулась она.

— Ты ведь знаешь, что я предпочитаю горестную правду, нежели сладкую ложь.

— Ты ведь знаешь, — тихо прошептала Бетти, — что я того же мнения, но вчера почему-то солгал, — выдала она, произнеся последнее слово громче всех.

— Это причина или ты снова, по своей привычке, переводишь стрелки?

— Трактуй это, как хочешь, — Бетти всплеснула руками и вышла из-за стола, чтобы пройти в гостиную. Но Джаг вытянул руку и схватил её, преградив путь, когда Бетти хотела выйти.

— Дорогая, что всё же, случилось?

— А тебе ли не всё равно? — саркастически усмехнулась Бетти, попытавшись расцепить руки Джага.

— Нет, увы, но нет, — мягко засмеялся парень.

— Отпусти, пожалуйста.

— Хорошо, — он разомкнул руки, всё ещё глядя в родные зелёные глаза.

Бетти вышла из кухни, оставив Джагхеда в одиночестве. Никто не понимал отчего, но оба чувствовали это. Были одиноки, будучи в одном помещении. Элизабет убежала от Джага, чтобы не загружать своими проблемами. И не понимала, что она уже это сделала.

Джаг удручённо и озадаченно глянул вслед своей жене, не посмев оскорбить её желание. Пусть идёт, раз так хочет. Нельзя, да и невозможно сказать, что ему было наплевать на эту ситуацию, — Джаг волновался за Бет. И больше не притронулся к еде.

* * *

Утренняя ссора и вчерашний звонок не давал Элизабет Джонс никакого покоя. Она носилась из стороны в сторону, не находя себе места. Вытирала пыль по двадцать раз на одном и том же месте, перемывала чистые тарелки несколько раз, нервозно проверяла телефон на наличие сама не зная чего.

Ей надоело это. Чувство навязчивого состояния всё никак не проходило, поэтому выход оставался один. Позвонить Веронике.

— Алло?

— Ви.

— Бетти, привет. Давненько не разговаривали.

— Да-а… — Бет мяла в руках край футболки. К её состоянию ещё и добавилось чувство вины. Она в последнее время редко работает, целыми днями просиживая свою задницу в ожидании мужа с работы. Рутинная жизнь, — давно…

— Что-то случилось? — неуверенный и поникший голос подруги, заставил мисс Лодж задуматься.

— Я… да. Но я не думаю, что это есть что-то важное. Скорее, мои собственные доводы, — Элизабет не была уверена в том, что нужно было высыпать эти мысли на Веронику. Не была уверена в том, что её сомнения и переживания по поводу Джага действительно были вызваны не почвой её воображения.

— Я в любом случае тебя поддержу. Мне приехать? Да, я приеду, зачем спрашиваю.

— Я не думаю, что мои сомнения о Джаге настолько важны, чтобы бросать все дела и приезжать ко мне.

— Би, ты — самое важное в моей жизни. Да и дел у меня никаких нет. Арчи уехал. В общем, жди. Через полчаса буду.

— Я пока поставлю чай.

Как часто они бы ни виделись, как увлечённо бы ни обсуждали самые разнообразные темы, предвкушение встречи всегда было приятным и тёплым. Темы не имели свойства заканчиваться, а нужда в общении не таяла с каждым годом всё больше и больше. Блондинка и брюнетка рассмеются в лицо тому, кто посмеет сказать, что истинной дружбы нет.

Раздался звонок. Бетти помчалась открывать дверь, но каково было её удивление, когда на пороге она обнаружила не старую-добрую подругу Веронику, а какую-то девушку. Та была младше неё на пару лет — это бросалось в глаза, такие же белокурые волосы, как и у Беттс, но постриженные под каре, аккуратно были завиты в локоны, а синие, почти васильковые глаза потерянно уставились на хозяйку дома.

— Здравствуйте, — Элизабет в удивлении вскинула брови, выйдя на крылечко.

«Это было ошибкой», — тихо, еле слышно прошептала незнакомка, надеясь, что девушка, открывшая ей дверь, не услышит.

— Извините. Я, наверное, ошиблась. До свидания, — блондинка быстро спустилась по лестнице.

— Вам чем-то помочь? — удивление Бетти выросло, наверное, раза в два. Ко всему прочему добавилось ещё и непонимание ситуации.

— Нет, спасибо. Всего хорошего, — к концу фразы синеглазка уже вышла на тротуар, поспешно скрываясь из виду.

Бетти посмотрела на неё, пожала плечами и зашла обратно в дом.

Что-то в этой ситуации было странно, а может, это просто мысли Бетти. Но нервов на всё и так не хватало, поэтому она решила не сводить всё к этой потерянной девушке. В конце концов, её шёпот мог обозначить что угодно. Она могла неправильно сформулировать мысль и сказать это в такой странной форме, что контекст показался иным.

— Рассказывай, что происходит, — едва Бетти отворила дверь, Рони накинулась на неё с объятиями. Это именно то, чего так долго внутренне желала Бет.

— Вот, ты пришла, — Бетти в ответ прижалась к Веронике, вдыхая такой родной запах. Тихий смех блондинки вибрацией отдавался в груди, и это именно то, чего так хотелось Ви — услышать и почувствовать радость подруги.

Увидев остывающий на столе чай, Вероника тихо захихикала:

— Ты уверена в том, что нам не понадобится что-то покрепче?

— Пока что да. Мы ведь не знаем, как далеко зайдут наши разговоры, — Бетти усмехнулась, беря чашку чая и направляясь в гостиную.

— Да знаешь ты всё, не прикидывайся приличной. Мы все знаем друг друга настоящих, — Вероника легонько хлопнула Бетти по плечу, отчего чай из их кружек чуть не оказался на белоснежном ворсистом ковре. Джаг был бы недоволен.

— Как ты? Давно мы не общались, не созванивались, не переписывались. Совсем уже загруженная? — спросила Бетти у подруги, вяло облокачиваясь локтем на спинку дивана.

— С мной всё хорошо. Да, был небольшой завал в баре — проверка приезжала, выяснились какие-то проблемы с документацией. Пришлось устранять. Сегодня, наконец-то, отдыхаю за этот почти месяц нервотрёпки. Сначала подготовка кафе и бара к проверке, далее — сама проверка в течение почти трёх дней и устранение проблем с документами.

— А Арчи как? — вина за тот злосчастный поцелуй крепкими оковами держала Бетти все эти годы. Но из вежливости она решила спросить и про Арчи. Хотя, почему только из вежливости? Эндрюс всё так же оставался ей хорошим другом и первой любовью, и перечёркивать всё это она не смела от слова совсем. Арчи ей был не просто другом, он для неё был лучшим другом. Им и останется навсегда, но общаются они теперь реже. Да, реже, потому что их какое-то совместное прошлое в ролях чуть-больше-чем-лучшие-друзья теперь было лишь позорным воспоминанием. Изменщики — окрестили бы некогда Купер и Эндрюса, но снисходительность была присуща всем четверым. Все четверо молча поклялись не вспоминать более об этом, но Бетти то и дело не по своей воле переходила эти границы. Интересно, какое мнение на этот счёт у самого Арчи?

— С ним всё нормально. Его спортивный зал преуспевает даже больше, чем мой бар, — по лицу Веро было ясно видно, как она радуется за своего любимого пока не мужа. — Но я тебе этого не говорила, — игривым голосом добавила она.

В отношениях Лодж и Эндрюса было всё куда интересней и, в каком-то понимании для Бетти, сложней. Эмоциональные качели, погоня за прибылью, соревнования за лучшее ведение бизнеса — это ещё не всё, что было для их пары тем самым «бытом». У Арчи характер хоть и мягче, чем у Вероники, но в любви к соперничеству и азарте оба преуспевали одинаково. Вероника — стойкая, иногда жёсткая и упрямая. Арчи — мягкий, но сильный и решительный.

Веро не была слепа, она видела, что Арчи сейчас куда успешнее её самой в ведении дел, но никогда ему этого не скажет. Никому не скажет. Кроме, разумеется, Бетти.

— Воу, сама Вероника Лодж признала, что её обогнали, вау! — не без малости искреннего удивления ответила Бетти. — Ви, это вообще ты? — захихикала Бет. Уже второй раз за несколько дней в присутствии подруги Бетти смеялась. То была самая настоящая радость. Ни сарказм, ни лесть, а прекрасное счастье.

— Да, — неохотно, но призналась брюнетка. — Но, повторяю, я тебе ничего не говорила, идёт?

— Будто я это ему скажу. Мы с ним не общаемся почти, — всё же не удержалась и вывела этот факт Бетти.

— Почему, кстати? — отхлебнув уже остывший напиток, Вероника надкусила свежий круассан, так манивший её всё это время.

— Я не уверена, что ты хочешь это знать, — опустила взгляд вниз, выводя пальцем незамысловатый узор по покрывалу дивана.

— Бетти, — мягко позвала Вероника, придвинувшись к ней, — пойми, что я хочу знать всё. Даже самое плохое. Мы через столькое проходили, наша верность друг другу вечна. Неужели ты взаправду думаешь, что меня что-то заденет?

Элизабет в изумлении посмотрела в чёрные глаза Вероники и еле заметно, скорее, для себя самой, помотала головой.

— Прости, не так выразилась. Да, меня что-то может задеть, но мы самые близкие друг другу люди. Неужели ты думаешь, что из-за какой-то мелочи я поставлю крест на нас, на великих Лодж и Куп… — Бетти напористо посмотрела на подругу, лишь взглядом зелёных глаз напомнив ей одну весомую вещь, — ой, прости, Джонс?

— Ну, раз ты так хочешь… — надломленным голосом начала Бетти, а Вероника лишь легонько закивала, что всё сильней призывало не заканчивать, не говорить, не ворошить прошлое. Но назад пути уже не было. Сказал «а», говори «б». — Я всё ещё чувствую вину на себе за прошлое, — последнее слово было выдано слишком тихим и дрожащим голосом.

— За прошлое? — в непонимании переспросила Вероника до того, как поняла, о каком прошлом идёт речь. — Ты про вас с Арчи?

— Да, — шепнула она.

— Боже, это было более восемнадцати лет назад. Я про влюблённость, — пояснила Вероника, увидев вопросительный взгляд Бетти, — а тот последний поцелуй был около восьми лет тому назад, но что это меняет? Давно пора забыть. Я уверена, что ему тебя не хватает. Да, говорят, что дружбы между девушкой и парнем нет, но у вас с ним она была всю жизнь, хоть ты и любила его и это сейчас носит название «френдзона», но факт остаётся фактом. Ты ведь не хотела этого, — Вероника оправдывала, как считала Бетти, их с Арчи. Но это нельзя было оправдать, простить и забыть. Измена — самое ужасное, что только может случиться с человеком.

Бетти опустила голову, а Ви, не сумев выдержать этой картины, придвинулась ближе к подруге и обняла её крепко-крепко, продолжив вдалбливать её невиновность и доказывать необходимость отпустить это прошлое:

— Даже если и хотела, я не считаю, что этот поцелуй был началом чего-то нового. Наоборот, я думаю, что этот поцелуй являлся концом твоей истории любви к нему не как к другу. Это была последняя точка в поэме. Ты убедилась, что больше чувств к нему не испытываешь. Показала ему этим, как ты его любила, что он потерял и что вернуть всего того уже нельзя. Это было заключением перед началом новой истории. Истории тебя и Джагхеда. И плевать, что вы тогда уже были вместе несколько лет. Я ни за что не поверю, что, согласившись ты с ним встречаться, уже тогда любила его. Джаг, возможно, тебе был лишь симпатичен. Но ты знала его с детства — как альтернатива мальчику Эндрюсу. Чувства к Арчи у тебя тогда ещё даже не притихли. Забудь ты уже это. Я даже не вспоминала этого случая ещё с того года.

— Ты всё это время говорила обо мне, но не об Арчи, — заметила Бетти, пытаясь проглотить подобравшийся так близко к горлу ком слёз, переживаний и чувства ненависти самой к себе. Закусывала щеку и сжимала руки в кулаках до врезания ногтей в кожу. От последней привычки она так и не избавилась.

— А что об Арчи? Он, как бы то ни было воспринято тобой жестоко, никогда не испытывал к тебе даже избитого подобия того, что ты испытывала к нему. Не мог он заставить себя тебя полюбить, — Бетти лежала у Веро на коленях головой, которую Ви поглаживала так приятно-заботливо и по-матерински. Было выигрышно так лежать, потому что мисс Лодж не могла бы увидеть глаза подруги, которые выдавали одно — боль.

Бетти было больно. Больно от того, что самым крысиным способом предала тогда Веронику и Джага, от того, что предала тогда и саму себя, и свои убеждения. Плюнула на всё ради ощущений, и хрен кому она признается, что тогда бабочки в животе плясали макарену. И вот сейчас, сидя здесь после стольких лет, Вероника убеждает её в обратном.

Какое же это унизительное и ущербное чувство: выглядеть лучше в глазах кого-то за счёт лжи или пустой недосказанности. Чувствовать себя самой настоящей мразью. Как бы Бетти сейчас хотелось засунуть эту совесть в самый дальний угол или хотя бы послать, но так сделать просто невозможно. Хотя бы по отношению к тем, кого искренне ценишь и любишь.

— Тот поцелуй для него если и был попыткой ответить тебе взаимностью, разжечь что-то внутри, то потерпел крах. Эксперимент обрушился карточным домиком. И это хорошо. У вас сейчас разные пути. Я ни на тебя, ни на него зла не держу. Просто сама знаю, что в некоторых ситуациях проверить что-то напоследок или поставить точку просто жизненно необходимо.

— Ви, — Бетти не выдержала такого напора и заревела. Самыми горькими слезами, — я не знаю, как могла тебя столько раз предавать… Ты столько натерпелась от меня, а сама то и дело всегда мне помогаешь, прощаешь, понимаешь и поддерживаешь. Я чувствую себя максимально низко по отношению к тебе. Спасибо. Ты — самое лучшее, что когда-либо происходило в моей жизни.

— Я же говорила, что старая Вероника Лодж осталась в Нью-Йорке, когда её отца посадили за решётку, — вздохнула брюнетка. — Я тоже тебя люблю, Элизабет Купер. И, да, ты навсегда останешься для меня Купер, независимо от того, что у тебя накалякано в паспорте.

Чувство ненависти к самой себе ножом коверкало душу, слёзы то и дело водопадом лились из глаз. Веронике было жалко подругу, но последняя ни в чём не виновата, хотя и изнурённо повторяет себе обратное.

В доме стояла гробовая и бьющая по нервам тишина, нарушаемая лишь привычным тиканьем часов и горькими всхлипами Элизабет. Почему она не может наплевать и принять тот факт, что в той ситуации никто не виноват? Почему из-за этого чувства она лишила себя возможности всё так же близко общаться с Арчи? Для чего нужны были такие огромные жертвы после пустой истории, где ничего не изменилось? Кроме, конечно, потерь, возникших за счёт этого душащего чувства вины.

Изнеможённая своей совестью и чувством собственной низости Бетти. До сих пор такая правильная и светлая.

— Беттс, хватит, — негромкий голос Ви нарушил звенящую тишину в доме. — Ты начни снова общаться с Арчи Эндрюсом. Забудь обо всём и вспомни, как вам было весело. Как нам всем было весело во время школы, когда мы почти везде были вместе, — мягкая рука Веро заправила белокурые волосы Бетти ей за ухо, когда та всё так же лежала головой у подруги на коленях, — и представь, как он будет рад.

— Я… я не могу себя заставить это сделать, — заикаясь, ломаным и зарёванным голосом прохрипела Бетти.

— Ну, — пожала плечами, поднимая подругу, — не ты, так я это сделаю, — Бетти немым вопросом посмотрела на Веронику.

Та интриговать не стала, и сразу ответила:

— В субботу вечером мы с Арчи ждём вас с Джагхедом у нас. Посидим, поболтаем. Давно ведь не собирались всей компанией. Шерил с Тони тоже будут приглашены.

— Нет, — отрезала Бетти. — Джаг без выходных сидит в издательстве до восьми-девяти вечера. Навряд ли он пойдёт, — трясущимися руками она потянулась за чашкой уже холодного чая. Ей нужно было успокоиться.

— Ну, и хорошо. Тогда вам с Арчи ничего не будет мешать, — Вероника из последних сил пыталась уговорить подругу на этот ужин.

— Не думаю, что ему будет интересно сидеть в женском обществе, — заметила Элизабет, обеими ладошками обнимая чашку и пытаясь внушить себе, что он тёплый и можно было согреться.

— Тоже верно, — фыркнула Вероника. — В таком случае, я сама позвоню твоему мужу и позову его. Кстати о нём, что за сомнения?

Редкие и тихие всхлипы Бет тотчас сменились на каменное выражение лица и резкое молчание — она собиралась с мыслями перед тем, как начать «взваливать» все свои, возможно, иллюзорные проблемы и сомнения.

Вероника внимательно и не перебивая слушала речи Бетти, иногда вставляя уточняющие вопросы. Откровения миссис Джонс сейчас походили на приём у психолога не совсем вменяемого пациента. По крайней мере, так казалось лишь ей. Мисс Лодж даже не задумывалась о том, как это всё выглядит со стороны. Ей искренне хотелось поддержать ту, у которой, казалось, большие проблемы.

— Я скажу лишь одно. Понаблюдай за ним. Вдруг ты ко всему просто придираешься, и он был прав насчёт твоей заскучавшей фантазии. А в обратном случае… если всё и вправду будет так, как ты думаешь, то просто позвони мне и мы всё решим, — Вероника ободряюще похлопала Бетти по плечу, но легче последней как-то не стало.

— Спасибо, — тихо ответила Бетти после недолгого молчания, — за всё, — придвинувшись к Веронике, она крепко обняла её. Бетти хотелось буквально раствориться в Веронике. Та поддержка, которую она получала от неё, всегда помогала справляться с проблемами. Пореветь, вытереть слёзы и идти дальше с высоко поднятой головой.

Вероника в ответ прижалась к Элизабет, крепко обвив её плечи руками, когда та носом зарылась в тёмной шевелюре.

— Всегда пожалуйста.

— И всё же, вино нам не пригодилось, — усмехнулась Бетти.

— Кто такое сказал? Ты вполне сгодишься для употребления напитка чуть-крепче-чем-чай.

— Сначала нужно что-то приготовить, — весело хмыкнула Бетти, высвобождаясь из объятий Вероники.