И так Сатурн пожирает своих детей (джен)

Семилетний Том сидит на жесткой, продавленной кровати, поджав ноги к подбородку. Тусклая керосиновая лампа — единственный источник света в комнате — отбрасывает на стены причудливую тень, которая медленно разрастается, и, словно спрут, тянет длинные отвратительные щупальца к Тому. Его сердце сжимается от страха, а к горлу подступает едкая тошнота: он боится темноты, он боится того, что в ней прячется. Реддл прижимается к изголовью кровати, отчаянно надеясь, что страшная тень его не достанет. Тщетно.

Когтистые лапы тени с долей обманчивой нежности впиваются в кожу Тома, а ее голос нашептывает ему нечто успокоительное, но он не слышит: в ушах звенит так гулко, что не замечает, что с его губ срывается крик.

Том хватает лампу и изо всех сил бросает в стену. Комната погружается в полную темноту, но Реддл впервые слабо улыбается за этот день: сердце перестаёт биться с угрожающей частотой, а страх ослабляет удавку на его шее.

Дверь внезапно распахивается, представляя взору Тома миссис Коул. Свет от лампы освещает лишь половину лица, но этого достаточно для того, чтобы увидеть, что в ее глазах плескается злость.

— Что здесь происходит, Реддл? — шипит она, замечая разбитую лампу.

Он не отвечает — маленький огонёк вновь служит маяком для чудовищ из темноты. Мгла в ответ улыбается рядом острых зубов, чувствуя, что в этот раз Том бессилен. Миссис Коул, не дождавшись ответа, приходит в ярость и сильно хватает Тома за руку, буквально стаскивая с кровати.

— Ты наказан!

Он не сопротивляется. Миссис Коул запирает его в карцере без света — довольно жестокое наказание, но она не чувствует угрызений совести по этому поводу: Том Реддл у нее не вызывает ни капли положительных чувств. Дьявольское отродье.

Том дрожит. В карцере холодно, но волнует его абсолютно не это. Тьма нежно поглаживает Тома по голове, по-змеиному нашептывая ласковые слова.

* * *

— Урод!

Том прекрасно слышит перешептывания за спиной. Работники приюта, дети — все они бросают на него косые взгляды, вздрагивают, когда он просто проходит мимо. В ответ Реддл улыбается ангельской улыбкой — сама невинность! — что вызывает дрожь в коленях даже у самых невпечатлительных. Может, дело во тьме, которая клубится вокруг него?

У Тома нет друзей. Да и зачем ему они? Тень ластится к нему, словно котенок, и заменяет друзей. По ночам она мягко его обнимает, позволяя забыть о страхах в глубине подсознания. Он всегда засыпает с еле заметной улыбкой на губах.

Ситуация меняется, когда в приют попадает Эми Бенсон.

Однажды она подходит к нему на прогулке, пряча что-то в кулаке.

— Хочешь взглянуть? — спрашивает Эми, и, не дожидаясь ответа, тут же разжимает кулачок.

По ее руке ползет мотылек, слабо помахивая крылышками. Тому хочется оттолкнуть девочку с ее детскими глупостями, но тень позади него тянет множество щупалец, стараясь добраться до нее. И Реддл сдается. Он нацепляет на лицо фальшивую улыбку и протягивает руку. Насекомое перебирается на его ладонь, и Том едва заметно вздрагивает от легкой щекотки. Он внимательно наблюдает за мотыльком, не замечая, как на лице Эми расцветает широкая улыбка.

— Ты одинокий, — вдруг говорит Эми. — Хочешь, я буду с тобой дружить?

В Томе что-то отчаянно противится, но в итоге он все равно соглашается. Остальные дети смотрят на Бенсон, как на сумасшедшую, и в Реддл в душе их поддерживает: она явно странная. Серый, мрачный приют Вула вскоре высосет яркие краски из ее души, оставив лишь мертвенную пустоту. Что-то в глубине него хочет помочь этой глупой девчонке, но чуждый ему порыв быстро проходит, оставляя вместо себя мрачное томление.

* * *

— Что делаешь?

Звонкий голос Эми слегка раздражает его, но он не показывает этого, позволяя привычной фальшивой улыбке занять место на его лице.

— Рисую своих друзей, — отвечает Том. — Хочешь посмотреть?

Бенсон радостно кивает, протягивая руки к рисунку. Она явно ожидает увидеть свой портрет, но вместо этого видит что-то мрачное и непонятное.

— Разве я не твой друг, Том? — в ее голосе слышна обида.

Он ничего не отвечает, но впервые за долгое время позволяет недоброй ухмылке появиться на его лице. Из глаз Эми брызжут слезы, и она убегает прочь из его комнаты.

Две недели после этого инцидента Том её игнорирует, пока не узнает, что вскоре они отправятся на побережье.

— Держи!

Эми с недоверием раскрывает листок и видит нарисованную себя, а также Тома, который держит ее за руку. Она радостно улыбается и обнимает его, не замечая, как на лице Редлла расцветает дьявольская ухмылка, а на самом рисунке ее обнимают тени.

— Хочешь, я покажу тебе кое-что? — спрашивает он вкрадчивым голосом.

Но ему и не требуется ее ответ. Он знает, что Эми сейчас пойдет с ним хоть на край света.

* * *

Все становится еще хуже.

Эми с того дня замкнулась в себе, больше не радуя окружающих своим оптимизмом и верой в хорошее. Дети быстро понимают, в чем причина, и начинают бояться Реддла еще больше. Его обходят стороной, как прокаженного. А Тому плевать: ему не нужны живые люди, ведь есть чудовища из темноты, которые могут поиграть с ним в любое время. Ведь он — хозяин. Он — особенный.

Но теперь тени ускользают от него. Том с обидой и непониманием смотрит, как они забиваются в угол, просачиваются в дырки в дощатом полу — подальше от него. Тени боятся его.

Том впервые за два года чувствует себя одиноким.

Обида и страх быстро испаряются, оставляя место чистой, ничем не замутненной, ярости. Окно вдребезги разбивается, оставляя на подоконнике миллион мелких осколков. Тому очень хочется сжать их в ладонях, почувствовать, как сотнями импульсов растекается по телу физическая боль, и не слышать, как его душа разрывается на части. Он чувствует себя чудовищем.

Миссис Коул привычно тащит его в карцер, бурча под нос, как он ей надоел своими выходками.

Тьма, раньше любимая, теперь душит его. Он чувствует, что тени находятся совсем близко, да так, что можно дотронуться до них кончиками пальцев. Том слышит их шепот — чудовище, чудовище, чудовище. Монстры из темноты пугали его в раннем детстве, теперь же он сам может напугать кого угодно.

* * *

Уткнувшись в старый, потрепанный учебник, Том изо всех сил делает вид, что увлечен, чтобы настырные дети к нему не подсели. Напрасно.

— Можно к тебе подсесть? — звонкий девичий голос прерывает тишину в купе. — Везде уже занято.

Реддл ничего не отвечает, надеясь, что противная девчонка оставит его в покое, столкнувшись с волной молчаливого презрения. Но она лишь пожимает плечами и садится напротив, глядя на него во все глаза.

— Не желаете чего-нибудь, дети?

Она радостно вскакивает со своего места и подходит к тележке со сладостями. Том остается на своем месте — денег у него, естественно, нет.

— Держи!

Том невольно поднимает взгляд, и его глаза расширяются от удивления. Девчонка, стоящая перед ним, до боли напоминала Эми Бенсон. Ему хочется протереть глаза, потому что кажется, что его сознание издевается над ним. Он неловко берет из рук тыквенное печенье, что вызывает на ее лице улыбку.

— Ну вот, наконец-то ты ведешь себя как нормальный человек, — отмечает она. — Как тебя зовут?

— Том Реддл, — отвечает он хриплым голосом.

— Эми Шварц.

Том внимательно смотрит на нее, чувствуя, как тьма внутри него начинает исчезать.