Старший лейтенант, мальчик молодой (гет)

Моя

милиция

меня

бережет.

Жезлом

правит,

чтоб вправо

шел.

Пойду

направо.

Очень хорошо.

Надо мною,

небо,

синий

шелк.

Никогда

не было -

так

хорошо.

Сидеть дома было не круто. Похоже, я недостаточно четко сформулировала свое желание для Вселенной, когда перед сессией с отчаяньем задолжавшего всем и вся студента вопрошала, когда же все это кончится. Многое действительно кончилось, в том числе и моя развеселая жизнь в Москве — собираться в родную провинцию после прекращения занятий в универе пришлось со скоростью света, потому что билеты на самолет исчезали, едва появившись.

Возможно, я и была полной распиздяйкой, да вот только не настолько, чтобы игнорировать полицию, ломившуюся в мой дом. Родители благополучно свинтили жить на дачу от потенциально заразной дочери, оставляя меня совершенно одну в огромной квартире.

— Гражданка Павлова, вы дома? — этот вопрос раздался сразу после череды громких и частых ударов увесистого кулака о дверь. Я чуть не подавилась шоколадным драже на кухне, не ожидая никаких гостей. Секунд тридцать я стояла, боясь сделать лишний вдох, но стук повторился.

— А-а кто это?

Прижавшись ухом к входной двери, я думала лишь о том, что никаких вещей для больнички у меня собрано не было. Так и увезут — в огромном кислотном худи старшего брата и штанах, больше похожих на тряпку.

— Полиция, — пробасил голос оттуда. — Старший лейтенант Скворцов.

Я, никогда не сталкивавшаяся прежде с органами правопорядка, не нашла ничего лучше, чем пропищать в ответ:

— А взрослых дома нет.

В этот момент я прямо-таки почувствовала, как раскололась надвое, и как моя вторая половина уже мылила шею первой, при этом крича, что тебе, Сашка, вообще-то уже двадцать с небольшим. На несколько секунд повисла звенящая тишина, после которой я внезапно услышала самый не полицейский звук в моем понимании — смех.

— Александра Георгиевна, мне просто нужно знать, что вы действительно находитесь на самоизоляции и никуда не выходите, — лейтенант за дверью продолжал смеяться. — Ничего больше мне от вас не надо.

В этот момент я наконец решила использовать все те знания, навыки и умения, полученные в результате просмотра бесконечных сериалов про ментов долгими зимними вечерами вместе с бабушкой по НТВ и попросила показать удостоверение в глазок.

Оно промелькнуло, прямо как вся моя жизнь в тот момент, когда я услышала настойчивый стук в дверь, но я, как самостоятельный и сознательный человек (правда, без взрослых дома), сказала:

— Подождите! Я не разглядела.

Лейтенант Скворцов вновь достал ксиву, но, глазок все так искажал, что я мало что смогла разглядеть. Впрочем, теперь я знала, что зовут его Артемий (отчество, к сожалению, не увидела), но это давало не так уж многое.

— Ладно уж, опускайте, — пробурчала я.

— Так вы никуда не выходили?

— Нет.

— А собираетесь?

— А что?

— Вы вернулись из региона с неблагоприятной эпидемиологической обстановкой и находитесь на двухнедельном карантине.

— Значит, нет, — я зачем-то пожала плечами, хотя старлей меня бы все равно не увидел. — А это вы каждый день меня теперь проверять будете?

— Да, так что настраивайтесь на долгосрочные отношения. Всего доброго!

— До свиданья.

Я находилась в некоторой растерянности, все еще прижимаясь ухом к холодной двери. Я чувствовала себе не меньше, чем государственным преступником, за которым установлен ежедневный надзор, разве что браслета на ногу не хватало. Виной этому ощущению, как мне казалось, был мой абсолютно законопослушный образ жизни, но я все же метнулась к окну кухни, чтобы посмотреть на этого старлея.

Уж не знаю, только ли я в нашем доме была на карантине, но товарищ старший лейтенант, как только вышел из подъезда сразу направился к припаркованному бело-синему «бобику» с мигалкой. Напоследок он все-таки посмотрел в сторону моему окна, и я тут же метнулась в сторону, решив, что хватит подглядывать, и вновь принялась за свое шоколадное драже.

* * *

Сидеть дома оказалось далеко не так уж и весело, как я думала изначально. Мысль о том, что вся страна находилась примерно в том же положении, что и я, ничуть не успокаивала, но я старалась занять себя всеми возможными способами. Банановый хлеб, уже набивший оскомину в инстаграмной ленте, был испечен и торжественно съеден в один присест, картина по номерам, начатая еще до моего отъезда в Москву, докрашена, квартира вымыта до музейного состояния, но из всех щелей, из каждого утюга все еще слышалось: «У вас много дел, так что сидите дома!». Как будто я, блин, не знала, как много у меня было дел!

Так уж вышло, что единственным человеком, чей живой голос я слышала ежедневно, был старший лейтенант Скворцов. Родители и брат, конечно, звонили ежедневно и каждые три дня привозили продукты, но все равно были далеко, и я жутко страдала. Я не могла даже поехать к подруге на такси, потому что все еще чувствовала себя законопослушным гражданином.

Мой организм, не привыкший к такому длительному отсутствию какого-либо общества, начал сдаваться уже на третий день. Экстремальная скука настигла меня именно в тот момент, когда товарищ Скворцов в очередной раз постучал в мою дверь.

— Гражданка Павлова? — очередной стук. — Вы дома?

— Тут, где же мне еще быть, — я со вздохом оперлась плечом о входную дверь.

— Это хорошо, — послышалось какое-то шуршание. — Симптомы коронавируса не появились? Кашель, высокая температура?

Я зачем-то дотронулась до своего лба, хотя чувствовала себя прекрасно.

— Вроде нет, — я снова пожала плечами, прекрасно зная, что товарищ старлей все равно меня не видит. — А если пива до смерти хочется, то это является симптомом коронавируса?

Не удержавшись, я посмотрела в глазок, чтобы посмотреть, смеялся ли он — а лейтенант действительно широко улыбнулся, уж это-то мне было видно. Я сама не знала, зачем это ляпнула, но слово, как говорится, не воробей.

— Не является, — он снял фуражку и взлохматил волосы, хотя в дверном глазке это и выглядело, будто головастик неуклюже чешется.

— Товарищ старший лейтенант, миленький, купите мне пожалуйста бутылочку, а? — я прижалась к двери всем телом, как будто от этого могло зависеть его согласие. — Знаете, как трудно сидеть совсем одной целых три дня? Вот станет совсем невмоготу — сбегу ведь.

Молчание длилось несколько секунд, но затем мой спаситель протянул:

— Ладно уж, — ура! — Какое предпочитаете?

— А я вам сейчас название напишу и деньги заодно спущу.

Все-таки менты не такие уж и козлы, зря на них на заборах клеветали!

Все еще находясь в некотором шоке от того, как легко моя наглость воплотилась в жизнь, я побежала в свою комнату и быстренько накалякала название пива, которое всегда было в наличии в местном «Красном и Белом» и, привязав все к камешку, выуженному из аквариума и наскоро обтертому об футболку, кинула все на газон под окном, благо жила я на третьем этаже.

Щеки горели, мне хотелось смеяться от того, как странно все происходило. Пришлось дополнительно соорудить веревку, чтобы товарищ старлей смог к ее концу привязать драгоценный груз.

Вернулся герой и спаситель одиноких и запертых девушек через десять минут, и мне пришлось чуть ли не наполовину вытянуться из окна, чтобы конец веревки был достаточной длины.

В этот самый момент я увидела, что ко мне приходил не просто какой-то замшелый мент, а вполне симпатичный парень, который, похоже, всего пару лет назад поступил на службу и был старше меня максимум лет на пять.

— Аккуратнее, гражданочка, — он привязал бутылку «Жигулевского» и отпустил, чтобы я смогла ее поднять. — Разобьется — второй раз не пойду.

На самом деле, парню было достаточно просто быть симпатичным, чтобы мне понравиться, но тут случилось кое-что похлеще — товарищ старлей купил мне пива в такой сложный для всей страны (и особенно для меня, лишенной возможности свободно передвигаться) момент. Я не столько следила за бутылкой, сколько за тем, как выглядел старший лейтенант Скворцов, и в конце концов пришла к выводу, что он был в моем вкусе (к тому же, я всегда была падкой на мужчин в форме). В таком любая уважающая себя девушка может признаться, конечно же, только в своих мыслях.

— Вам за такое медаль надо дать, товарищ начальник, — Скворцов смотрел на меня снизу-вверх, щурясь от солнца. — Спасибо огромное! Как там у Маяковского?.. «Моя милиция меня бережет»?

— Полиция, гражданка Павлова, — с высоты своего третьего этажа я могла видеть, как он улыбался. — Всего доброго и хорошего вечера!

— Спасибо, и вам! — я даже помахала ему рукой на прощанье, наблюдая, как он садился все в тот же «бобик» и выезжал со двора.

Эх, как же права была Ирина Аллегрова, когда сочиняла свой бессмертный хит! Правда, в моей голове песня играла с уже автоматически замененным «старшим лейтенантом», звания-то все-таки нужно уважать.

Если бы ты знал женскую тоску по сильному плечу!