Преобразование (джен)

Леся выскочила из ванной, обернутая одним полотенцем.

— Фу-у-у! Леся-я-а! Прекрати так делать! — взмолился Максим, а для друзей просто Макс, отворачиваясь и картинно закрывая глаза ладонью.

Леся засмеялась, проносясь по коридору небольшим смерчем.

— Прости, но я опаздываю…

— Я понял, — проворчал Макс и, зайдя в её комнату, стал рыться в ворохе одежды, сваленной в кресле, ища халат. Он заметил пояс с яркими цветочками и издал победный клич, вытягивая его из кучи. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты самая настоящая засранка?.. — риторически уточнил он, стараясь тянуть халат так, чтобы вся эта гора переплетенных друг с другом тряпок не полетела на пол.

— Хам, — буркнула Леся, влетая в комнату. В её волосах висела закрученная в прядь расческа. — Тебе не попадался мой фен?.. — одной рукой она переворачивала все крупные предметы на ближайших горизонтальных поверхностях. В другой её руке была зажата сосиска, от которой она периодически откусывала.

— Зачем бы мне брать твой фен? — раздражённо спросил Макс, протягивая сестре халат.

Она постоянно что-то теряла, и всегда — по её мнению — в этом был виноват младший брат. Видимо, в её мире ему должно было быть весело наблюдать за всеми этими её бесконечными поисками и метаниями. Но ему не было весело.

Максим был аккуратен и педантичен, и искренне недоумевал над хаосом, который устраивала вокруг себя Леся. Им было сложно жить вместе. Но что поделать? Двое приезжих из крошечного захолустья — так проще выживать в этом большом холодном городе.

— Может, ты его съел… — пробормотала Леся.

Ещё раз перевернув несколько книжек и пакетов с неясным содержимым, она окончательно сдалась, поняв, что такими темпами совершенно точно опоздает на работу.

— Чёрт! Ну почему всё всегда так?! Дебильный закон подлости-и-и! — практически прохныкала она.

— Это потому, что ты суетишься, — спокойно рассуждал Макс, прислонившись к притолоке и наблюдая за метаниями сестры. — Если бы ты успокоилась… замедлилась… и попыталась вспомнить, где и когда ты последний раз видела этот фен…

— Мне иногда кажется, что кто-то из нас приемный, — буркнула она.

— Ха! Просто: «Ха-ха!», — скривился Макс. Но вдруг серьезно уточнил: — И кто же?

— Судя по тому, что мама ежедневно моет пол, — Леся понизила голос и, растягивая слова, закончила театральным шёпотом: — Э-э-то я-авно я-а-а!

Макс усмехнулся. Конечно, он понимал, что всё это — шутки. Ведь он был — вылитый отец в молодости, а Леська — просто ксерокопия матери.

Леся меж тем, порывшись в шкафу, на кресле и в какой-то странной холщовой сумке, скрылась в ванной с ворохом тряпок в руках.

Через пару минут она выскочила оттуда полностью одетая, на ходу подкрашивая губы. Влажные волосы она скрутила в низкий пучок.

— Ты что, пойдешь с мокрой головой? — ужаснулся Макс.

— А какие у меня варианты?.. — хмуро спросила она, накрывая голову расписным платком.

— Ты же заболеешь!

— Не каркай! — огрызнулась Леся, надела полушубок и, чмокнув Макса в нос, упорхнула.

— Женщины! — ворчливо пробормотал Макс и вытер с носа помаду, пахнущую чем-то ароматно-восковым.

Самому же Максу нужно было в универ только ко второй паре, а потому он мог неспешно и со вкусом собираться.

Они снимали квартирушку на окраине города. В подземке по утрам всегда было людно. Так как они жили не на конечной, поезд приходил уже битком. Ситуация была настолько критичной, что иногда совершенно невозможно было вклиниться в вагон и приходилось пропускать два-три состава подряд. Сначала Макс недоумевал над таким количеством народа. Над ритмом города, где нельзя было передвигаться в любом темпе, кроме экстра-быстрого, а уж тем более — остановиться и осмотреться, например, полюбоваться на архитектуру. Об тебя бы обязательно кто-то споткнулся, да ещё и обругали бы.

Сейчас же Макс привык. Это было странно — вся эта тяга людей находиться в одном месте, в одно время… Но, в конце концов, он и сам приезжий — не ему жаловаться.

Когда он ездил не к первой паре — народу всегда становилось поменьше, а иногда даже удавалось сесть. Вот и сегодня Макс спокойно и с первого раза попал в поезд. Однако людей было даже меньше, чем обычно. Макс удивленно помотал головой, осматриваясь. Это был новый поезд, где все вагоны соединялись друг с другом, образуя такой длинный сквозной туннель. Если поезд шел по прямому участку, то, в принципе, из одного вагона он просматривался сразу весь целиком, и было похоже, будто смотришь на свет через длинную трубу, где по стенкам шевелятся какие-то жучки.

Сейчас состав был заполнен хорошо если на треть. Макс даже на секунду почувствовал неуверенность — не перепутал ли он дни недели? Может, сегодня выходной? Хотя Леська же ушла на работу... На всякий случай он полез в карман за телефоном — уточнить дату.

Да нет, всё в порядке — сегодня четверг.

Макс пожал плечами. Ну, мало народа и мало. Может, поезда дополнительные пустили…

Мимо, странно виляя, прошел пассажир.

Раз уж достал телефон, Макс решил включить какой-нибудь ролик — всё же ему ехать минут двадцать. Однако интернета не было. Даже сотовый сигнал вел себя странно — «ёлочки» то пропадали, то совсем ненадолго появлялись, задорно подмигивая.

Мимо в сторону головы поезда прошли ещё несколько человек.

Макс попробовал подключиться к вайфаю, но сигнала не было. Ладно, можно послушать наизусть выученные и порядком поднадоевшие треки из медиатеки.

Задев колено Макса, мимо прошли ещё люди. Да куда они все?.. Макс поднял голову.

В голове состава собралась небольшая толпа. У них у всех, что — переход в определенном месте? — недоуменно подумал Макс. И, кстати, какая сейчас станция? Отвлекшись на телефон, он какое-то время не следил за дорогой.

Электронное табло-указатель станций не работало.

Тут поезд выехал из туннеля и, не сбавляя скорость, промчался мимо станции.

Так.

Что происходит?

Макс вскочил с места и резким движением выдернул наушники. В вагоне было тихо, если не считать привычного шума подземки. Не было никаких объявлений по громкой связи или даже простых разговоров. Несколько попутчиков сидели, безучастно вперившись в смартфоны, или дремали с закрытыми глазами.

Макс, чуть успокоившись и даже усмехнувшись собственной секундной панике, ещё раз посмотрел на толпу впереди. Он решил пойти туда, ведь зудящее ощущение неправильности происходящего всё ещё тонко свербело где-то в груди. Он шел по вагону, покачиваясь из стороны в сторону. Ему показалось, что поезд едет очень уж быстро.

Толпа впереди выглядела спокойно, никто не паниковал, даже, кажется, не разговаривал. Макс внутренне совсем было успокоился. Может быть, на той станции — ремонт? Машинист объявил об этом, а Макс из-за музыки не услышал? Или даже — у поезда какая-то неисправность с дверьми, и выход теперь только из первого вагона…

Поезд начал замедляться и въехал на станцию. К середине перрона он остановился, и двери открылись.

Точно! Это какая-то неисправность! Половина состава всё ещё оставалась в тоннеле. Толпа из первого вагона начала выходить на перрон. Все остальные пассажиры, кто сидел и занимался своими делами, начали удивленно озираться, пытаясь понять, что происходит. Макс продолжал идти вперед, собираясь последовать примеру большинства и покинуть неисправный состав.

Когда он вышел на станции, то заметил перед их поездом хвост ещё одного. Тот стоял пустой, с включенным светом и открытыми дверями.

Открылась дверь в кабине машиниста их состава, и оттуда вышел парень ненамного старше Макса.

— Эй, извините! Что случилось? — обратился Макс к нему.

Тот молча прошел мимо, даже не обернувшись.

Из вагона выходили озадаченные люди.

— Что случилось? — спросил кто-то.

Макс пожал плечами.

— Я не знаю. Но машинист ушел…

— Какого черта?! — бушевал какой-то лысоватый дядька.

Макс не хотел гадать, что да как, а потому развернулся и пошел в ту сторону, куда раньше отправилась толпа из поезда, а за ними и машинист.

Уже в центре платформы он понял, что на путях с противоположной стороны также стоят пустые составы. На станции почти никого не было. Макс подумал, что это какой-то общий коллапс метро, и решил добираться до университета наземным транспортом. Встав на движущиеся ступени эскалатора, он достал телефон, чтобы построить альтернативный маршрут, но интернета всё ещё не было. Макс перезагрузил телефон.

По соседнему эскалатору, движущемуся вверх, вереницей начали подниматься люди.

— Эй! — попробовал окликнуть хоть кого-то Макс. — Что происходит? Э-э-ей!

Но никто даже не повернул головы.

— Какого черта?.. — пробормотал Макс вполголоса. Ему захотелось кинуть что-нибудь в мимо проезжающих людей, чтобы хоть как-то их растормошить.

Телефон меж тем перезагрузился и поймал слабый сигнал сети. Макс, чувствуя внутри непонятное тревожное напряжение, нажал на иконку дозвона Леси.

Длинные гудки... Она не взяла трубку.

Все люди уже поднялись, и Макс опять остался один на всем эскалаторе. В будке контролера никого не было. На выходе и входе станции не стояла служба безопасности, никто не раздавал газеты, не спускался в метро, и за кассами никого не было.

Какой-то катаклизм? Война?..

Макс перешел на бег, сожалея, что сразу не увязался за людьми, обогнавшими его на эскалаторе. Они выглядели собранными и спокойными, и сейчас Макс подумал, что они наверняка что-то знают.

Это была незнакомая Максу станция, и разветвленный подземный переход заставил его засомневаться — в какую сторону бежать. В переходе по периметру находилось множество ларьков и палаток, сейчас безлюдных, у некоторых были настежь открыты двери.

Макс бросился в ближайший поворот, где впереди сумрачно светлело — рядом была поверхность улицы с блеклым хмурым зимним утром.

Выскочив на улицу, Макс попытался успокоить дыхание. Это далось ему не так просто. Паника, зарождаясь где-то внутри, поднималась тошнотой к горлу, холодила испариной волоски сзади головы и заставляла сердце с усилием прокачивать через себя кровь. Макс буквально ощущал все эти почти болезненные сокращения своего сердца, чувствовал давление и пульсацию крови, давящую сейчас на сосуды изнутри.

На поверхности всё выглядело более или менее нормально к безумному его облегчению. Вдалеке на одной из улиц он разглядел толпу. Со всех сторон в неё вливались людские ручейки. И все они куда-то целенаправленно шли.

По обочинам дорог были припаркованы пустые автобусы и брошенные машины.

Может быть, так выглядит революция?..

Макс посмотрел на наручные часы. Революция революцией, а пару никто не отменял. Он покрутил головой, пытаясь определить, где центр. План был прост — сесть в автобус, а там уже выспросить у водителя, как лучше доехать до универа.

Макс подошел к остановке, где, по его расчетам, должен был останавливаться транспорт в нужную ему сторону. На скамейке сидела старушка, держась цепкими пальцами за переполненную сумку-коляску.

— Извините! — обратился Макс к бабушке. — Отсюда в центр идут автобусы?

— Ась? — уточнила старушка. — Громче говори, милок!

— В центр, говорю, доеду? — гаркнул Макс.

— Доедешь, мил человек, доедешь, — покивала головой старушка.

— А… — протянул Макс, уже сожалея, что начал, — вы не знаете, куда это все идут? — и он указал рукой в сторону толпы.

— Не знаю, милок. Всё утро идут и идут, идут и идут…

У Макса закралось нехорошее предчувствие.

— А автобуса-то давно не было?

— Как не быть? — непонятно осведомилась старушка. — Вона сколько приехали. Да только тут и осталися. Я ужо, поди, часа полтора тут жду.

— П-понятно, спасибо, — расстроенно пробормотал Макс.

И что теперь делать?.. Автобуса ждать смысла, видимо, нет. И даже не очень понятно — а есть ли смысл ехать в универ? Если такая вот фигня повсюду…

Тут Макса осенило, и он достал телефон, отметив, что появился значок сигнала интернета. Он набрал нескольких одногруппников — никто не ответил. Когда позвонил Пашке — трубка ожила.

— Паштет, здорово! Идешь сегодня на матан? Заболел, говоришь? То есть — ты дома? Л-ладно… Да нет, ничего… Я еду, и тут что-то с транспортом, ну ладно, давай, выздоравливай.

Отсоединившись, Макс набрал номер Леси. Она опять не взяла трубку. А что, если она тоже застряла где-то по дороге?..

Макс открыл приложение, где на картах показывалось местоположение телефона сестры. Телефон определялся в центре, но не там, где работала Леся.

Макс чертыхнулся. И какого она не берет трубку?!

Он полез в телефон, почитать новости.

«Досрочная посадка нескольких бортов. Почему самолеты не долетели до пунктов назначения?»

«Перебои в работе жизненно важных городских служб».

«Гигантская пробка на скоростной магистрали».

В новости про магистраль Макс полез в комментарии. Комментариев было мало, но тем не менее.

«Что происходит? — недоумевал один комментатор. — Я стою в этой пробке. Люди просто выходят из машин и идут куда-то пешком. У меня на глазах родители ушли, оставив в машине маленького ребенка! Их нет уже сорок минут. Я не могу дозвониться ни в скорую, ни в полицию, ни в МЧС…»

«Я в больнице, тут остались только лежачие больные, весь персонал куда-то ушел…»

«Я в центре, тут толпа идет к стадиону. Я видел, как полицейский пытался остановить людей, спрашивая, что происходит. Все молча шли мимо. Когда он попытался остановить какого-то мужика, тот просто вырубил его сильным ударом. Так вот, когда полицейский упал, никто даже не остановился. Толпа шла мимо, наступая ему на ногу…»

Макс почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Это какой-то бред, розыгрыш! Этого не может быть на самом деле!

Что ему теперь делать?.. Что-то происходит. Что-то непонятное и жуткое. Макс отчетливо ощущал мурашки, бегающие по телу. Он бы соврал, если бы начал утверждать, что ему не страшно до чертиков. Больше всего пугала неопределенность. Отчётливое ощущение неправильности — даже нереальности — всего происходящего, при этом было совершенно непонятно, что же нужно делать. Куда-то бежать? Кого-то спасать? Прятаться или, наоборот, пытаться помочь?..

У него разболелась голова от напряженных мыслей, бегающих по замкнутому кругу. Что ему делать? Возвращаться домой? Искать Лесю? Пытаться попасть в универ? Идти в полицию?..

А это, кстати, неплохая идея!

Макс полез в приложение с картой города, чтобы найти ближайшее отделение полиции. Заодно ещё раз проверил геолокацию Леси. Она изменилась. Черт, значит, она движется куда-то, и это явно не работа. Макс снова набрал сестру и опять безрезультатно.

Отделение полиции нашлось в стороне, куда шла толпа. Так тому и быть, подумал Макс. Он пойдет туда и постарается узнать, что же, нахрен, происходит.

Улицы были практически безлюдны. Редкие-редкие машины проезжали мимо, прохожих не было, один раз в доме напротив закрылась балконная дверь второго этажа. Впереди, уже вдалеке Макс разглядел хвост удаляющейся толпы и прибавил шаг.

Он ещё не нагнал толпу, когда достиг-таки полицейского участка. Надо было свернуть с главной улицы на соседнюю и немного углубиться во дворы. Вокруг участка не было ни души. Максу даже не удалось попасть внутрь, так как уже на проходной никого не было, и тяжелая железная дверь не поддавалась. "Либо все на обеде, — устало подумал Макс, — либо дела совсем плохи". Он посмотрел на телефон — десять утра. Н-да. Какой уж тут обед!

Он подергал дверь. Сначала тихонько, а потом всё сильнее. Позвал сотрудников, сначала вежливо, а потом всё громче. Под конец он уже кричал в голос, не сдерживаясь, вкладывая в этот крик всю свою панику и беспомощность. Никто не отреагировал, всё было тихо, словно мертво.

Макс быстрым шагом вернулся на большую дорогу и как можно скорее, сбиваясь иногда на бег, отправился за толпой. Периодически он поглядывал в телефон, следя за перемещением метки геолокации сестры. Было похоже, что Леся двигалась в центр, а судя по скорости — делала она это пешком.

Чувство тревоги и тупая ноющая боль от осознания собственного бессилия росли в груди Макса с каждым шагом. Каждый вдох и сокращение сердца, разнося кровь и кислород по венам, ускоряли бесконечную карусель панической мысли: «Что же делать?». Эта мысль пульсировала в мозгу болезненным ритмом, ускоряясь и становясь всё более пронзительной, она впивалась в мозг, ввинчивалась раскаленным штырём.

Максу нужна была цель, что-то внятное в этом ватном пространстве, полном тревожной неопределенности.

Помимо ощущения общей тревоги, самым ярким чувством сейчас у него было волнение за сестру. А потому Макс решил, что попробует отыскать Лесю. Конечно, геолокация в телефоне не самый точный инструмент, но хотя бы район для поисков он сможет обозначить.

Решив так, Макс продолжил своё преследование постоянно ускользающей толпы людей.

Через какое-то время ходьбы быстрым шагом он смог нагнать их и наконец рассмотреть. Что-то было не так. Все шли ровным шагом, не обгоняя друг друга, не сталкиваясь, но при этом очень-очень близко. Так могла бы идти компания старых друзей.

Все молчали. Никто не смотрел по сторонам, не курил. Казалось — люди были абсолютно безучастны ко всему происходящему.

Макс, стремясь нагнать их, побежал. Среди замыкающих толпу был щуплый парнишка, и Макс решил поговорить с ним.

— Извини! — парень никак не отреагировал. — Эй, привет! — сказал Максим громче. Никто вокруг не обратил на него никакого внимания. У него появилось странное ощущение, словно бы он совсем один и вокруг никого нет.

Макс потянулся рукой и потормошил парня за локоть, слегка дернув на себя. Тело парня развернулось, хотя голова так и осталась повернута по ходу движения. Парень не обернулся, не посмотрел на Макса. Он вообще никак не отреагировал, словно бы и не заметил заминки.

— Эй! Какого хрена?! — разозлился Макс, паникуя.

Он дернул локоть парня на себя так, что тот сбился с шага, останавливаясь. Абсолютно пустой безразличный взгляд скользнул по Максу. В нем не было ровным счетом ничего, ни удивления, ни злости, ни одной живой человеческой эмоции.

Парень взмахнул руками, стряхивая руку Макса с себя. Когда ему это удалось, он развернулся и все так же молча пошел догонять толпу.

— Подожди! Что происходит?! — взмолился Макс беспомощно.

Теперь он плелся в конце толпы, понуро опустив голову, обдумывая произошедшее.

Он ещё несколько раз пытался заговорить с кем-нибудь, выбирая людей разного пола и возраста, но всё — безрезультатно. У всех был этот стеклянный взгляд, и все они смотрели словно бы сквозь Макса.

Один мужчина постарше даже грубо отпихнул Макса от себя, когда тот начал уже истерически его тормошить, но даже это было как-то безэмоционально, словно бы на автомате.

В итоге Макс оставил попытки расшевелить людей из толпы и теперь просто шел, следя в смартфоне за передвижениями сестры. Она была где-то неподалёку. И Макс в глубине души призрачно надеялся, что все они направляются в одно и то же место.

Они шли в полной тишине довольно долго, иногда к толпе присоединялись новые молчаливые пешеходы. Макс вертел головой в поисках нормальных людей (как он для себя их обозвал). Как та старушка или попутчики в метро.

Впереди возвышался стадион. В какой-то момент дорога так изгибалась, что с пригорка Макс смог рассмотреть несколько входов и увидел, как толпа впереди медленно втягивается внутрь.

Уже у входа в здание Макс увидел небольшую группу людей, которые стояли в стороне и вели себя вроде бы нормально, один даже приложил телефон к уху и, видимо, с кем-то разговаривал. Макс отделился от толпы и с воодушевлением подошел к группе.

— Что происходит? — спросил он без вступления. — Вы нормальные?

Какой-то мужчина невесело усмехнулся.

— Нормальные-нормальные, успокойся, парень.

— Что это? — спросил Макс, указывая на толпу. — Почему они такие?

Мужчина пожал плечами.

— Мы не больно-то много знаем. Вон Серега даже в глаз получил, — и мужчина кивнул на лысоватого человека с огромным фингалом в пол-лица.

— Как?

— У него жена… стала такой вот зомбячкой. Ну, он пытался её вытащить оттуда. Так на него все и набросились. Попинали немного. Как не затоптали-то!

— Зомбячкой? — только и вычленил Макс из рассказа мужчины.

— Они все не в себе. Но попытаешься одного оттащить, как другие бросаются его отбивать. Они как роботы. Ненастоящие будто… Зомби!

— Да непохожи они на зомби, — вмешался в разговор молодой мужчина.

— А ты, поди, специалист, — огрызнулся первый мужчина.

— Да уж побольше твоего! — не остался в долгу второй. — Это какой-то газ, точно вам говорю. Они под кайфом. Или это начало атаки америкосов, или наши что-то напортачили…

— Да какие америкосы?! — раззадорился первый. — Если б это они были — уже б давно летали ракеты туда-сюда.

— Ну, может, англичашки, я не настаиваю, — пошел на уступки второй, — англосаксы давно на нас зуб точат…

— Да кому мы нужны? — риторически возразил первый. А Макс всё больше отчаивался, понимая, что люди вокруг в не меньшей растерянности, чем он сам.

— Ну, а ты что думаешь? — наконец спросил второй, насупившись.

— Вирус это какой-то! Или НЛО. Инопланетяне, короче.

— Пф! А мы чего нормальные?

— Иммунитет.

— А делать-то нам теперь что? — неуверенно спросил Макс.

Оба мужчины посмотрели на него и враз помрачнели.

— Ждать, — сказал первый. — Глядишь, правительство объявится.

Второй пожал плечами.

— Может, запастись чем-то надо? Как в фильмах. Магазины вон открытые все, и нет никого.

— Это называется мародерство, — рыкнул первый.

— А если я с голода умираю? — с энтузиазмом принял спор второй.

Макс медленно попятился от них. Никто ничего не знает. Остается только ждать.

Он посмотрел на стадион. Толпа уже вся исчезла за дверями. Иногда еще кто-то безмолвный заходил внутрь.

Макс достал телефон и не поверил собственным глазам. Леся была в пятистах метрах от него. Неуютная догадка осенила его. Она на стадионе!

Был небольшой шанс, что она ищет его, но, положа руку на сердце, Макс догадывался, что она среди этой безмолвной толпы, такая же молчаливая и безвольная.

Он решительно направился к стадиону.

Когда он зашел внутрь — вестибюль первого этажа был пуст. Где-то впереди хлопнула дверь. Максу показалось, что он слышит какой-то гул — едва уловимую вибрацию воздуха. У него было странное ощущение, будто воздух сгустился, словно желе, и теперь мелко и упруго подрагивает. Ощущение было таким явственным, что Макс даже помотал головой, отгоняя наваждение.

Подойдя к ближайшей двери, ведущей к трибунам, Макс приоткрыл её и заглянул внутрь. Он сразу же наткнулся на несколько спин. Было не совсем понятно, почему люди стоят у двери, то ли потому, что просто не прошли пока дальше, то ли потому, что стадион уже переполнен.

Максу показалось, что странный гул стал громче и ощутимее. Он как раз раздумывал — стоит ли ему протиснуться вперед, пробираясь вглубь стадиона, чтобы что-то рассмотреть и понять, как вдруг один мужчина повернулся. Его бесцветный стеклянный взгляд остановился на Максе. На лице этого мужчины не промелькнуло ни одной эмоции, ничто не исказило его черты. Это лицо было пустым и каким-то неестественным, словно застывшая маска.

Мужчина открыл рот, и послышался странный хриплый и очень громкий звук. Это был странный крик, он был оглушительным и неприятным, но такой чистоты, словно восьмая нота. Больше всего это походило на громкое гортанное «гхы-ы-ы» на выдохе.

Макс резко отпрянул и, захлопнув за собой дверь, побежал прочь. Он боялся, что его будут преследовать, и это ощущение подгоняло его вперед, придавая ускорение. Хотя сквозь шум пульсации крови в ушах и собственного заполошного дыхания Макс вряд ли бы услышал хоть что-нибудь, но вроде бы позади всё было тихо.

Он дергал ручки всех дверей, которые попадались ему по пути. В какой-то момент одна неприметная дверь для персонала поддалась, и Макс выскочил на небольшую лестничную площадку. Он резко захлопнул за собой дверь, подперев её спиной, и попытался отдышаться.

Кажется, преследования не было.

Макс чувствовал, как сердце бьется у него где-то в горле. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы выровнять дыхание. Но дыхание не желало восстанавливаться, заставляя против воли делать маленькие неглубокие ритмичные вдохи и выдохи, не приносящие существенного облегчения.

Спустя время, придя немного в себя, Макс стал подниматься по лестнице.

Его план был — подняться куда-нибудь на самый верх, чтобы незаметно пробраться на поле и осмотреть территорию. Он смутно представлял, что должны быть какие-то технические конструкции для монтажа света и звука под самой крышей, и именно туда-то ему и хотелось попасть.

Макс насчитал четыре этажа, а последние два пролета показались ему непропорционально длинными по сравнению с предыдущими. На последней лестничной площадке была дверь, которая, как её ни дергал и ни пихал плечом Макс, оказалась надежно заперта. Чертыхнувшись, он пнул упрямую дверь ещё разок и спустился на этаж ниже. Тут у двери стояла банка с окурками, а между дверью и косяком торчал сложенный в несколько раз газетный лист. Внутренне возликовав, Макс решительно взялся за дверную ручку.

Он осторожно приоткрыл дверь, молясь про себя, чтобы та не скрипела. Теперь он чувствовал вполне конкретную и ощутимую угрозу от этих странно себя ведущих людей. Просунув голову в образовавшееся отверстие, Макс убедился, что в обозримом пространстве никто не притаился. Зайдя на этаж, он аккуратно притворил дверь с тихим щелчком.

Он медленно шел вперед по коридору, прислушиваясь к подозрительным шорохам, периодически замирая и задерживая дыхание, чтобы прислушаться. Макс огляделся в поисках какого-нибудь оружия. Ему не то что бы хотелось кого-то бить, но он надеялся, что почувствует себя лучше с оружием. К сожалению, ему не попалось ничего, даже завалящей швабры нигде не было.

Сначала он аккуратно заглядывал в кабинеты, бесчисленные двери в которые тянулись по левую сторону. По правой стороне дверей пока не было, и Макс подозревал, что именно там располагается сам стадион. Коридор начал плавно поворачивать, и в правой стене наконец показалась дверь. Запертая.

Макс чертыхнулся. Он побежал вперед, но больше никаких дверей не было. Ему показалось, что он бежит бесконечно долго и скоро обежит полный круг вокруг стадиона. Он вернулся к запертой двери.

Он толкал её плечом, пытался выбить ногой, но все было тщетно. Макс заскочил в ближайший кабинет, пытаясь найти что-то, что поможет ему выломать дверь. Где-то на задворках сознания мелькнула шальная мысль: что, если вдруг все эти странные люди — его галлюцинация, и всё на самом деле в порядке? Тогда его привлекут за взлом или вандализм. Леська будет в ужасе…

Макс тряхнул головой, отгоняя бесполезные мысли. Он уже собирался уходить, когда, развернувшись к двери, увидел огнетушитель, висящий на стене. Обрадовавшись, Макс снял огнетушитель с подставки. Тот был тяжелым — что и требовалось.

Вернувшись к запертой двери, Макс стал бить днищем огнетушителя по ручке. Задача оказалась не такой простой. Огнетушитель все время выскальзывал из рук, потому что Макс держал его за верхнюю часть очень неудобно, боясь что-то не то задеть или нажать и спровоцировать извержение пены или порошка. Макс даже не был уверен в том, какой тип огнетушителя ему достался.

Но он продолжал бить по ручке, надеясь расшатать личинку замка. От очередного удара ручка отлетела и с металлическим звоном покатилась по полу. Макс толкнул дверь, но та вновь не поддалась. Он принялся выбивать её плечом. Ему показалось, что дверь чуть-чуть подалась вперед и, воодушевившись, он утроил усилия.

Вдруг дверь открылась и с громким стуком отлетела в стену. Не сдержав инерцию, Макс тяжело ввалился на узкий помост, окруженный металлическими подвесами — он оказался на техническом этаже, под крышей стадиона. Между конструкциями можно было рассмотреть всё, что происходит внизу — и футбольное поле, заполненное людьми, и трибуны, также под завязку заполненные народом. Всё это живое море находилось в непрестанном движении — казалось, что все люди движутся в слаженном ритме. Макс отчетливо видел в их движениях расходящиеся и сходящиеся концентрические круги, завихрения сложных спиралей. И этот гул!

Теперь он стал ощутимее, он заставлял воздух и стены вибрировать, а кожу на руках покрываться мурашками, топорща тоненькие волоски. Этот гул не был монотонным, скорее, он пульсировал, то набирая мощность, то сворачиваясь едва уловимым присутствием.

Макс судорожно вцепился в металлическое ограждение, пытаясь отдышаться и привести мысли в порядок. Так, он добрался куда хотел, и — что теперь? Он посмотрел приложение в смартфоне — Леся определенно была здесь.

Но как её отыскать? Спуститься и побродить в толпе Макс опасался. Очевидно, что в нём теперь признают чужака. Но больше его беспокоило другое.

Что вообще происходит?!

Все казались не в себе, толпа была, словно зомбированная. Но при этом было четкое ощущение, что все действуют слаженно, все знают, что должны делать. Будто все заранее получили инструкции, выучили их и теперь действуют соответственно.

Внизу что-то начало происходить, и Макс присмотрелся. Начиная от центра поля к трибунам прошло движение — люди садились прямо на пол, скрещивая под собой ноги. Гул прекратился, и лишь шорох одежды, сминаемой, когда люди садились, разносился в зловещем молчании.

В этой толпе людей, в этом кажущемся хаосе — просматривался определенный порядок. Словно бы люди располагались концентрическими кругами вокруг некоего центра. Этот порядок строго соблюдался и по мере удаления от центра поля к трибунам.

И вновь всё это скопление людей пришло в движение. Каждый человек теперь раскачивался вперед-назад, но все это в каком-то едином ритме. В один момент характер движений изменился, и по полю поползли живые орнаменты и узоры. Словно бы какой-то хореограф заранее поставил этот своеобразный танец.

Также возобновился тот жуткий гул, и стало понятно, что он издавался толпой. Каждый человек гудел на каких-то низких частотах, создавая совместную вполне ощутимую вибрацию. Макс неосознанно поёжился.

Ритм движений людей внизу всё нарастал, а гул становился пронзительнее. Макс вдруг вспомнил фильм, который он недавно смотрел — в нём рассказывалось про секту. Там тоже люди собирались вместе и совершали странные действия. Странно пели, странно танцевали…

Вдруг всё прекратилось. Люди перестали двигаться и сидели теперь ровно, а звук исчез так внезапно, что в ушах ощущалась гулкая тишина. Максу показалось, что его дыхание такое громкое, что его смогут услышать другие.

Медленно нарастая, появился звук. Сначала это было что-то неясное на границе слышимости, но постепенно звук окреп и развернулся в пронзительный громкий свист на одной ноте. Макс не мог сказать, откуда звук исходил, казалось, он был повсюду сразу.

Этот звук был смутно знаком Максу, у него появилось то неприятное ощущение, когда мелодия вертится в голове, но ты никак не можешь ухватить её и вспомнить. Так и Макс — никак не мог поймать мысль, чем же ему знаком этот звук. Это тревожило и раздражало.

У него заболела голова. Пульсирующая боль нарастала с увеличением громкости звука. Максу в целом резко стало нехорошо. Общее чувство тяжести и ком в горле дополнились тем, что Макс начал ощущать свою кожу. Он будто вдруг осознал наличие у себя этого органа, и осязание заработало на все сто процентов. Казалось, что каждой клеточкой он чувствует прикосновение ткани одежды, малейшие движения воздуха у лица. Это было так интенсивно, что даже болезненно. Макс не смог сдержать тихий стон, резко отпустив ограждение площадки, на которой стоял. Ощущение холодного металла под пальцами физически ранило его.

Ему стало страшно, он не понимал, что нужно сделать, чтобы почувствовать себя лучше.

Вдруг его внимание привлекла перекладина ограждения перед глазами. С ней явно было что-то не так. До сих пор четкая граница металла и воздуха вдруг размылась, став неясным маревом. Макс с усилием поморгал. Но марево лишь усилилось — металлическая труба словно бы истончалась, а воздух вокруг, наоборот, металлизировался — будто металл на молекулярном или атомарном уровне распадался на частицы и улетал прочь.

Меж тем тот странный звук стал иным, трансформировавшись в чистую вибрацию пространства и всех поверхностей. Казалось, именно от этой вибрации вещество начинает разрушаться, распадаясь на микроны.

Глаза Макса расширились от ужаса, рот приоткрылся, изо рта послышался хрип. Но сам он не отдавал себе в этом отчета.

Он отскочил от перил. Его взгляд привлекло происходящее внизу, на поле. Со всех сторон к центру тянулись полупрозрачные едва уловимые взглядом ды́мки. Наподобие разноцветного тумана, они закручивались в спираль, стягивая к себе вещество, в которое разлагалось всё вокруг.

Люди внизу начали петь без слов, монотонно гудя, и их хор удивительно гармонично вплетался в эту вибрацию, разлагающую вещество.

Макс почувствовал прохладу кончиками пальцев. Взглянув на свою руку, он громко и пронзительно закричал. На его глазах его плоть распадалась на какие-то мельчайшие детали и улетала, вплетаясь в общий спиральный танец всего остального вещества.

Этот крик — это было последнее, что побеспокоило Преобразователей. И после того, как последний случайный наблюдатель был разобран, Великое Делание продолжалось без каких-либо помех.