Этюд в зелёных тонах (джен)

Приближаясь к домику-дереву на опушке грозного Леса, я был немало удивлён. По рассказам, древняя чаща подавляла исходящей от неё опасностью даже на окраине, была мрачной и хмурой, напрочь отбивая всякое желание войти под сень тёмных крон… но здесь была яркая зелень, цвели яркие цветы, порхали мотыльки и под весёлый птичий щебет безбоязненно шуршали в высокой траве какие-то мелкие зверюшки. Или же… всё дело в хозяйке этого места?

…Когда наш главред поручил мне эту серию статей, я спросил:

— Но почему именно я? Есть и куда более знаменитые журналисты.

На что старик Оукен Шилд только раздражённо фыркнул в усы и придавил меня к жалобно затрещавшему стулу фирменным «чугуниевым» взглядом из-под грозно насупленных могучих бровей:

— Потому, что Я так сказал! Впрочем… будет лучше, если ты уяснишь заранее. Во-первых, Пирл, ты, в отличие от них, знаешь меру и совесть не потерял… по крайней мере, я об неё в коридоре пока не спотыкался. И видишь живых пони, а не сенсационные строчки в утреннем выпуске. Во-вторых, зная этих конькретных пони… хе-хе, вот именно поэтому нашим дорогим во всех смыслах говнюкам ни бриззи бы не обломилось, зато их бы поломали знатно, уж поверь старому хрычу на слово, — от его зубастой ухмылки мне как-то резко стало неуютно. — Тут никакие родственнички, связи и охмурёж не помогут. И в третьих — мягкое и ненавязчивое пожелание принцесс назначить именно тебя, и никого иного. Переданное с личным курьером Её Солнечного Высочества, сопровождаемым парой Ночных Стражей, закованных в лунфрамовые доспехи и увешанных стрелялками и ковырялками, половины из которых даже я не знаю, по самые кисточки на бронированных ушах. Ясны тебе такие причины? Разжёвывать не надо?

Мне оставалось лишь кивнуть. Да уж, яснее некуда. Столь явно выраженный интерес Короны на корню отсекает все помехи — боком вылезет кому угодно, проверено.

— Ну и чего ты тогда ещё здесь?! Поезд в Понивилль через полчаса. И если тебя на нём не будет… — в меня полетел билет, для веса примотанный шнурком к биту. — Я ОЧЕНЬ разочаруюсь. БЕГОМ!!!

Волной зычного рёва меня вынесло в коридор вместе с мебелью. Кто там говорил, что у земнопони плохо с магией? Ага, ну да, счас. Дальше пришлось уже своим ходом и лётом во весь опор — благо все репортёры «Кантерлотского СкороВестника» уже привыкли к манере исполнения указаний старика: «Срок — вчера!», и к тому, что понидельник у нас всегда начинается в субботу.

Так что осталось лишь всегда готовые седельные сумки, зачарованные на стазис, подхватить по дороге, заскочить домой и сообщить родителям, что уезжаю, и на поезд я в итоге успел даже с запасом. Секунд на тридцать. Впрочем, второй уходил через час — но оплачивать проезд пришлось бы уже из своего кармана. Старик любит пошутить в своей манере, а то. И вот — я на пороге лесного домика и очередной тайны. А ради чего ещё стоит жить? Я резко выдохнул, встряхнулся и решительно дёрнул за шнурок колокольчика.

Флаттершай отворила дверь с приветливой улыбкой.

— О, привет, ты, наверно, тот журналист, о котором говорила Твайлайт? Я Флаттершай.

— Привет, — я отвесил изысканный полупоклон, приподняв крылом шляпу. — Да, я репортёр «Кантерлотского СкороВестника». Если ещё кого из нашей братии сюда ненароком не занесло, то единственный и неповторимый. Моё имя Блэкпирл Спарроу, можно просто Пирл. А тебя невозможно не узнать — Хранительниц Элементов знает вся Эквестрия.

Жёлтая пегаска смущенно потупилась.

— Лучше б не знала… это ужасно неудобно, когда на тебя все пялятся и шушукаются за спиной. Мы же ничего такого не сделали, это всё Твайлайт…

— А она всё сваливает на вас, — усмехнулся я, невольно залюбовавшись застенчиво переминающейся с ноги на ногу порозовевшей пегаской.

— Ну, Твай… Вот сколько раз просила же… — жалобно пробубнила себе под нос Элемент Доброты, не зная, куда девать глаза. Набрела взглядом на коврик для ног, и спохватившись, поспешно отошла от двери:

— Ой, прости. Проходи скорей. Чаю, ещё чего-нибудь?

— Нет, спасибо. — Я покачал головой, осматривая просторную светлую комнату, на удивление подходившую хозяйке, и пояснил:

— Я уже был у Эпплов на ферме.

— А, ну тогда ясно, — улыбнувшаяся пони поставила назад приподнятый было чайник. — От Эйджи ещё никто не уходил… голодным. Присаживайся.

— И не уползал. Мягко говоря, — пробурчал я, садясь на придвинутый к столу стул. Флаттершай устроилась напротив, подперев подбородок лапкой.

— Это тебе ещё повезло, что Семейный Слёт Эпплов был на прошлой неделе — Твайлайт они при первом знакомстве закормили до состояния колобка.

Она тихо засмеялась, что-то вспомнив, а меня передёрнуло. Кажется, яблоки я разлюбил надолго…

— Ладно, так что тебя интересует? — Пегасочка взяла себе ватрушку. Чуть неловко улыбнулась: — Я с утра зверят лечила, завтрак пропустила…

— Я и подождать могу.

— Нет-нет, мне нетрудно, — помотала головой Флаттершай, беря чашку. — Я давно привыкла делать несколько вещей разом, иначе времени ни на что бы не хватило.

— Что ж, приступим, — я раскрыл блокнот и активировал записывающий кристалл на шейной цепочке. — Нашим уважаемым читателям известно, что Лес — одно из немногих мест, не управляемых пони и почти не подвластных даже принцессам. А что думает об этом, пожалуй, единственный знаток этого странного места? Откуда взялся Лес и какие тайны он скрывает?

— Тайны… Тайн там мно-ого, — мечтательно вздохнула пегаска, болтая в чашке ложкой, которой только что выковырнула комочек душистого мёда из банки. — Это не статью, это книгу, наверное, надо, — она ловко сдула упавшую на глаза прядку и осторожно сёрбнула чаю.

— А откуда и как… ну, в самую глубь Леса пройти мешают сплошные заросли древних деревьев. Таких уже нигде нет… а может, нигде больше и не было. Они напитаны странной магией и сердце Леса сплошь окутано ею и скрыто, будто непроглядной мглой. Сверху виден лишь туман да верхушки деревьев поначалу, а дальше — и те пропадают. Эту мглу, говорят, не могут прозреть даже принцессы… или не хотят. И о том, что она скрывает, ходят лишь слухи да сказки. Страшные большей частью. Чаще всего они гласят, что те деревья были кем-то выращены в незапамятные времена для защиты окрестных земель от некоей напасти, уничтожить которую не удалось. Ну, а что это за сила — вариантов великое множество. От развалин замка чёрного мага до врат в иной мир, разлома в реальности, или же ядовитых обломков древнего летучего корабля, что привёз со звёзд то ли предков пони, то ли принцесс, то ли жутких чудовищ или солдат какой-нибудь ксенофобской империи.

Золотистая пони развела крыльями, удерживая лапками полупустую чашку перед лицом.

— А некоторые, наоборот, считают, что там спит необычайно могущественное существо, чьим сном является этот мир, Эквестрия и все мы, а Лес призван хранить его сон, ведь стоит ему или ей пробудиться — и мы просто тихо исчезнем…

Я невольно зябко передёрнул плечами от такой перспективы. Монотонно, словно в некоем трансе говорившая пегаска встрепенулась, словно очнувшись, её глухой голос и невидящие глаза вновь ожили, и она аккуратно допила чай.

— Словом, тут ничего не известно толком, хотя-а-а… я помню, как-то Пинки Пай обмолвилась, ещё когда мы… ну, шли к Замку Двух Сестёр, что это всё чушь и на самом деле в Лесу скрыта некая Терминальная Догма, но что без Чёрной и Белой Луны она уже неопасна, тем более что копьё оттуда, как она выразилась, «давнобородато свистнули», а какие-то «сотворцы» куда-то запропастились. И что это вовсе не та Луна, а зебрам надо меньше сушёных поганок курить, пока розовый дым из ушей не пошёл. Вроде она даже ходила с этим к принцессам, и потом Зекора с посольством ездила в Зебриканию. После чего Пинки закатила бурную вечеринку в честь того, что не станет министром. Тем более, как она заявила, что министром она была бы аховым, и вообще — ей дел хватает и без слежки за всеми, и голова в проветривании не нуждается, а быть деревом — скучно и могут спилить на дрова, если Трикси звезд с неба нахватает.

Флаттершай смущённо улыбнулась, пожав крыльями.

— Ну, это же Пинки… но она ничего не делает без причин, пусть даже мы их не знаем или не понимаем.

— В любом случае, раз принцессы отнеслись к её словам серьёзно, про это лучше не писать, — я покачал головой. Про Пинкамину Пай я был наслышан, хоть лично ещё не встречал, и стронуть неосторожными публикациями спящую лавину, затрагивающую государственные дела, если не что похуже, категорически не хотелось. Да и крупная чуйка, которую я ещё не разучился слушать, прям-таки вопила о том же.

— Наверное, да, — подумав, Флаттершай мило нахмурилась и кивнула. — Насколько я знаю, секрета из этого никто не делал, но всё же не стоит.

Пока я возился с удалением части записи, она собрала посуду, рассеянно вымыла её и расставила на полки. Судя по задумчиво прикушенной губке, взволнованно стригущим ушкам и отдавленной под конец действа лапе выползшего откуда-то белого кролика, нахально потребовавшего было жестами «жрать», в себя она ушла глубоко.