Сын паладина (джен)

Возгласы кровожадной толпы доносились с трибун. Горячий пар клубился в углу арены, словно грязные тучи — в небе. На каменных стенах темнела засохшая кровь.

— Встречайте новые творения неповторимого Грандемериго! — зычно объявил арбитр. — Создания из плоти и металла против наших лучших бойцов!

Словно красуясь, из облаков пара выходили твари. Грандемериго постарался на славу, создавая оружие. Гротескные, искажённые чёрной магией существа некогда были людьми. Теперь же их бледные лица превратились в покрытые швами и шрамами жуткие маски, а в глазах застыло безумие. Повреждённые участки обожжённой кожи и конечности заменяли бронзовые и медные протезы. Провода и трубки уходили прямо в плоть.

С другой стороны на арену вышли гладиаторы. Осуждённые на смерть, но не казнённые, они сражались на потеху народу и служили для демонстрации возможностей новых порождений Грандемериго.

Дерант Инганнаторе часто приходил посмотреть гладиаторские бои. Порой зрелище даже бывало интересным, но чаще он лишь искал способ убить время. Проводить дни с бутылкой в руке, как делали многие простолюдины, ему не позволяли гордость и статус, а однообразных казней он насмотрелся вдоволь.

Гладиаторы не торопились вступать в бой, страшась уготованной участи. Мутанты сами ринулись к ним, стоило пару развеяться. С нечеловеческой скоростью они сократили дистанцию и бросились на жертв.

Первый гладиатор — мускулистый мужчина северной наружности, — успел лишь взмахнуть топором. Лязгнул металл. Мутант легко повалил противника на землю и разодрал горло клыками. Второй, ловкий каттальв, уклонился от атаки, оказавшись за спиной монстра, и вонзил кинжал тому в затылок. Точнее — попытался. Клинок застрял в кости, не дойдя до мозга. Выпустив из рук оружие, гладиатор кинулся прочь в наивном стремлении спастись, но не сделал и пяти шагов. Мутант прыгнул на него сзади, пронзая насквозь бронзовыми когтями.

— А казалось, они продержаться дольше, — сказал сидящему рядом другу Дерант.

Арриго Серпемонти усмехнулся:

— Синьор Грандемериго делает успехи, не правда ли? Его создания всё смертоноснее.

— Боюсь представить, что будет, если они окажутся на свободе...

Тем временем на арене твари рвали в клочья оставшихся гладиаторов. Кто-то ещё пытался дать отпор, другие отступали к противоположному краю. Один прижался спиной к стене, давясь слезами отчаяния и глядя на приближающуюся смерть. Мутант ударил, раздирая мышцы, как бумагу.

Дальше можно было не смотреть. Дерант отвлёкся на более важное дело: отец не просто так просил его обязательно посетить гладиаторские бои сегодня. Протискиваясь между полными зрителей трибунами, он двинулся к балкону, где на троне восседала герцогиня Регеллиро, а позади неё стоял паладин в латных доспехах и мантии Ордена Золотой Короны — Габриэль Инганнаторе.

Охрана перекрестила копья, преграждая путь, но одного слова Габриэля хватило, чтобы Деранта пропустили. Раффаэла окинула его равнодушным взглядом, и в душе всколыхнулась ненависть.

— Добрый день, Ваша Светлость, — поклонившись, поздоровался Дерант, чудом сдержав готовый выплеснуться яд.

Как бы он ни хотел избегать герцогини, встреча здесь была единственной возможностью поговорить с отцом. Дерант встал рядом с Габриэлем и, предчувствуя неладное, осторожно спросил:

— Ты хотел меня видеть?

— Есть важный разговор. Я слишком долго тянул, — вздохнул тот. — Скажи мне, Дерант, какой судьбы ты хочешь?

— Это ведь не имеет значения, так? — в голосе зазвенела сталь.

Габриэль на несколько секунд прикрыл глаза, не то признавая вину, не то собираясь с мыслями.

— Пойми, твоё мнение важно для меня, но... — он запнулся под испепеляющим взглядом сына. — ...но традиции требуют иного. Долгие годы ты оттачивал мастерство фехтования, дабы однажды стать рыцарем. Ты получишь место в Ордене Золотой Короны и женишься на дочери синьора Фартурфелли. От тебя требуется лишь делать, что до́лжно.

— Да пошёл ты! — мгновенно забыв о манерах, прорычал Дерант.

В алых глазах Габриэля вспыхнула ярость. Дерант внутренне содрогнулся, представив, что с ним сделает отец, когда вернётся домой. Пусть не сегодня, но через несколько дней он отплатит сполна за дерзость, однако страх перед грядущим наказанием не мог унять заклокотавшую внутри злость.

Раффаэла не двинулась с места, но её губы растянулись в жестокой усмешке.

— Сегодня тебе нужен свободный вечер, Габриэль? — уточнила она.

— Если позволите, моя госпожа...

«Давай, пресмыкайся перед ней! Ты же больше ничего не умеешь!» — хотел крикнуть Дерант, но сдержался. Всего несколько месяцев продержаться до совершеннолетия — и он сможет сбежать. Нужно только держать язык за зубами, чтобы герцогиня не приказала повесить его на городской стене.

В детстве Дерант считал отца не только своим защитником и самым надёжным другом — Габриэль был для него единственным авторитетным человеком. От уважения не осталось и следа, когда два года назад Дерант узнал правду. И если раньше он с гордостью носил фамилию Инганнаторе, сейчас она превратилась в клеймо — пусть не для людей, спешащих отвести взгляд при упоминании этого рода, но для самого Деранта. Он предпочёл бы расти под опекой ныне покойного деда, среди заслуг которого значились несколько крупных сражений с Фраделидой и Гранестизой. Армия Реньотты под его началом одерживала победу раз за разом, а известность Инганнаторе заслужили особо жестокими расправами над вражескими командирами. Но кровожадный предок вызывал уважения больше, чем Габриэль.

— С тобой я поговорю вечером, — голос отца вернул Деранта в реальность. — А сейчас — сгинь с глаз долой!

— С радостью! — бросил в ответ Дерант и размашисто зашагал вдоль трибун к выходу.

Арриго последовал за ним. Избавиться от его компании бывало сложно: дружба с Инганнаторе давала множество преимуществ, и порой Серпемонти становился слишком навязчив. Компания Кафьоры Фартурфелли была куда приятнее — она не гналась за статусом, и без того будучи дочерью главы инквизиции, и, может быть, действительно считала Деранта другом. А если нет, то хотя бы не навязывалась.

Возвращаться домой не хотелось, но бесцельно слоняться по улицам, как дети бедняков и бродячие оборванцы, Дерант не хотел ещё больше. Не хватало только опуститься до уровня низших созданий, живущих в своих грязных клоповниках!

На рынке Коррации никогда не стихал шум — о чём-то говорили горожане, торговцы зазывали покупателей, просили подаяния нищие. Один из них кинулся в ноги Деранту.

— Молю, во имя богов! Помогите, господин! Хоть медной монетой...

Тот отшатнулся, боясь подхватить какую-нибудь заразу, и поморщился с отвращением.

— Прочь с дороги! — потребовал Арриго.

Нищий словно не услышал, с надеждой глядя на Деранта. Будь на месте последнего Габриэль, попрошайки прятались бы по углам в страхе перейти дорогу правой руке Магистра Ордена Золотой Короны. Разумеется, их семью в Коррации узнавала любая шваль, но бедняки не знали, чего ждать от младшего Инганнаторе. И продолжали лелеять наивную надежду на помощь.

Дерант брезгливо переступил через нищего, даже не глядя в его сторону.

— Падаль... — презрительно фыркнул он.

Бедняки почти не трезвели. От большинства слонявшихся по улицам горожан несло дешёвым алкоголем. Проходя мимо, привыкший к дорогому вину и дразнящему запаху пряностей Дерант старался дышать через раз. Даже зловонный дым, расползавшийся от фабрик, не вызывал такого отвращения.

В центре города, где вокруг крепости выстроились особняки знатных господ, оборванцев разгоняли стражники. Обычно здесь и дышалось свободнее, но не сегодня: после разговора с отцом настроение испортилось окончательно. Дерант злился на этот сумасшедший мир, на Габриэля, на устои и общественные нормы. Кто взял на себя право решать его судьбу? Кто сказал, что он должен пойти по стопам отца и стать безвольной марионеткой в руках Магистра?

Нет, он не будет ползать на коленях!

Не для того Дерант столько лет учился фехтованию, изучал основы алхимии и разных наук, читал бестиарии. Его манили приключения, но уж точно не жизнь невольника.

— «Рыцарь» — звучит гордо, да? — взглянув на Арриго, хмыкнул Дерант. — А «паладин» ещё лучше. Деньги, статус, власть... Только все рыцари — игрушки могущественного кукловода.

— Ты хочешь пойти против обычаев и законов?! — тот в страхе отшатнулся от друга, как от прокажённого.

— Если ты трус и готов кланяться в ноги какой-нибудь мрази, чтобы спасти свою шкуру — удачи, — презрительно фыркнул Дерант.

Подхалим Арриго в очередной раз открыл своё истинное лицо. Он хотел лишь преимуществ. Без риска.

— Я знал, что роду Серпемонти не присущи гордость и отвага, и такой помощник мне не нужен. Боишься — уходи сейчас. У меня есть союзник понадёжнее, не ищущий выгоды и готовый рискнуть.

— Ты считаешь, что слабая девушка может быть тебе полезна?! — Арриго не скрывал удивления.

— Если захочет, эта «слабая» девушка окунёт тебя лицом в грязь — а я не стану мешать, — ухмыльнулся Дерант. — Слабое звено здесь ты. Сгинь, пока я держу себя в руках.

Несколько секунд Арриго колебался, а затем нерешительно проронил:

— Нет, ты прав, я не хочу провести всю жизнь в... рабстве. Но костра я боюсь больше. За тебя вступится Кафьора, а меня сожгут. Прости, Дерант. Это только твоя проблема.

Арриго ушёл, не прощаясь. В какой-то степени Дерант был доволен, что наконец-то избавился от лживого «друга», но попытки во всём услужить и, возможно, наигранное уважение льстили. Полезно иметь рядом человека, тешащего самолюбие.

Миновав несколько улиц, Дерант остановился у ворот своего дома, потоптался и свернул к особняку Фартурфелли. Он знал, что в одиночестве сорвётся в пропасть.

К воротам подошёл охранник.

— С какой целью вы почтили нас визитом? — без малейшего интереса задал он дежурный вопрос.

— Хочу поговорить с синьориной Фартурфелли.

— Госпожа не ждёт посетителей...

— Ты смеешь мне перечить?! — чуть повысил голос Дерант. — Не забывай: не стоит злить меня, если жизнь дорога. Я могу убить тебя на месте, и твоя госпожа мне это простит.

Охранник поспешно отпер ворота и пропустил гостя во двор. На придомовой территории раскинулся небольшой сад с рассекающей его надвое аллеей под тоннелем из крон деревьев и фонтаном в центре. Утончённые трели флейты, доносившиеся из глубин сада, ласкали слух.

Дерант двинулся на звук по узкой дорожке между кустами роз. На скамье в тени дерева, самозабвенно играя на флейте, сидела Кафьора. Её волосы, угольные, как задымленное ночное небо, идеально сочетались с пышным чёрно-красным платьем. Гордо поднятую голову венчал венок из алых роз.

Несколько минут незамеченный Кафьорой Дерант наслаждался успокаивающей музыкой. Злость отступила, сменившись грустью. Кафьора умела проникнуть мелодией в самую душу, как тело пронзает копьё.

— Потрясающе... — наконец выдохнул Дерант.

Кафьора отвлеклась от игры и подняла взгляд на него. На её лице расцвела улыбка, но тут же сошла на нет: от проницательной девушки не укрылось подавленное состояние Деранта.

Она понимала его, как никто другой. Её родители возглавляли инквизицию Ордена Золотой Короны, а старшие братья и сёстры давно покинули дом: Реньотта готовилась к войне с Гевальткирской империей и стягивала все силы на запад страны. Кафьора часто оставалась представлена себе, но, в отличие от Деранта, видела в отсутствии рядом родных свободу. Впрочем, в последнее время между ним и Габриэлем разверзлась пропасть, и с каждым днём она всё увеличивалась.

— Разрешишь? — Дерант сел рядом с Кафьорой.

— Вижу, что-то произошло, — проронила она. — Хочешь выговориться?

— Возможно.

Дерант и сам толком не понимал, зачем пришёл. На что он надеялся? Сочувствие? Тепло, которого ему не хватало? Совет? Он не знал.

Помолчав немного, Дерант вздохнул и обречённо произнёс:

— Я... мы живём в золотой клетке. У нас есть всё, кроме свободы. Но какой смысл в золотых монетах, если нельзя решить собственную судьбу?..

— Без денег и власти мы оба ютились бы в вонючей лачуге и работали едва ли не круглосуточно на захудалой мануфактуре, точно так же не имея выбора. Тебе такая жизнь милее? — поинтересовалась Кафьора.

— Нет. Я просто не хочу быть похожим на отца... — последнюю фразу Дерант произнёс едва слышно.

— Как и я. Мои братья и сёстры стали рыцарями, мне же предстоит унаследовать дело отца и матери. Ты знаешь устав Ордена: хотя бы один ребёнок из семьи должен пойти по стопам родителей. Эта роль выпала мне, как самой младшей и потому не ушедшей на фронт.

— Так тебе сказали не всё? — Дерант невесело усмехнулся. — Брак по расчёту. Отец сообщил мне сегодня. У нас несколько месяцев, чтобы найти выход.

Если Кафьора и удивилась или испугалась, то не показала этого. Лишь её брови едва заметно дёрнулись, но означать это могло что угодно.

— Я не строила иллюзий насчёт своего будущего. Влияние моей семьи не так велико, как хотел бы отец. Объединение семей для него — шанс. Но я не знала, за кого мне придётся выйти замуж... Надеюсь, ты не тиран, — она наигранно засмеялась, зная, что шутка не смешная, но пытаясь разрядить обстановку, и Дерант поддержал её.

Собравшись с духом, он наконец выпалил:

— Я хочу бежать. Может быть, из страны. В Гевальткире искать не будут точно.

Вот теперь Кафьора смотрела на него с неподдельным изумлением. Дерант не мог сказать, оценила ли она идею или скоро Габриэль будет знать о его планах. Дружба дружбой, но жизнь научила его не верить никому. Кто знает, чем он заинтересовал Кафьору? Может, и она просто играет удобную роль, как Арриго?

— Это... смело, — наконец сказала Кафьора.

— Ты со мной? — «в лоб» спросил Дерант, чем ещё больше ошеломил её.

— Такие решения не принимаются сразу! — заколебалась Кафьора.

— Подумай, хочешь ли ты, чтобы всё в этой грёбаной жизни решали за тебя. Это может быть единственный шанс всё изменить. Я пойму, если ты откажешься, но не оставляю надежд. Побег лучше устроить перед самым посвящением: тогда этого будут ожидать меньше всего.

Кафьора долго смотрела ему в глаза, будто пыталась понять, не розыгрыш ли это. Дерант и сам не знал, почему хотел взять её с собой. За пределами Коррации он выжил бы и в одиночку.

— Я не решилась бы на такой безрассудный и отчаянный шаг, но ты прав, — в голосе Кафьоры не звучало особой уверенности. — Я с тобой. И да помогут нам боги...