Темное наследие (джен)

Костер, в котором догорали останки Кратʼду, отбрасывал алые отблески на бесстрастные лица стоящих вокруг него людей; давно мертвая плоть вампира, обугливаясь, распространяла отвратительный смрад, но никто словно не обращал на это внимания. Гробовое молчание не нарушал ни один звук, даже ветер не шумел среди ветвей. Охота, стоившая Империи многих сил, закончилась.

Дрега Зул, кутаясь в черный плащ, стояла в стороне ото всех и зачарованно, словно все еще находясь под действием заклятия Носферату, смотрела на пламя, красные глаза ее были пусты и безжизненны, полностью отражая пустоту, царящую в душе. Хоть не ее руками, но месть наконец свершилась… не принеся Дреге ни покоя, ни удовлетворения. Цель ее жизни была потеряна.

Дрега вспоминала те времена, когда она пыталась узнать о своем происхождении, о причине отличия, резко отделявшего ее ото всех людей; бурю чувств — отвращение, ужас, ненависть — после того, как мозаика кошмарной истории сложилась. Вампир, увидевший красоту ее матери Зазабель, похитил женщину, уже носившую ребенка, совратил и сделал чудовищем, слугой Мортис, как он сам… Вернувшийся домой из имперской армии Джозеф, муж Зазабель и отец ребенка, узнав о пропаже, отправился в земли нежити. Он сумел разыскать там полуобезумевшую от обращения в немертвеца жену, которая все же узнала когда-то любимого и отдала ему новорожденную Дрегу Зул, умоляя спасти хотя бы ее. Кратʼду, узнав об этом, пришел в ярость — у него были свои планы на ребенка. Ей предстояло разделить с ним вечную жизнь и власть над миром, возглавить легионы новой, более совершенной нежити. В конце концов, кто мог иметь больше прав на девчонку — ведь он дал ей еще до рождения бессмертие и силу, недоступную простому человеку, помог появиться на свет и нарек именем! Догнав Джозефа, Носферату вступил с ним в бой и жестоко изранил; от немедленной смерти мужа спасла Зазабель — она задержала вампира ценой собственной жизни. Джозеф чудом сумел донести девочку до границы Империи, где умер от ран, едва успев передать свою ношу людям, назвать ее имя и коротко рассказать, что случилось. Дрега Зул, наполовину живая, наполовину мертвая, росла сиротой при храме — служители Небесного Отца сочли, что грешно убивать невинное дитя. Сама она сейчас была другого мнения…

Но тогда Дрега возжелала мести и добилась права обучаться вместе с будущими рыцарями. Училась она усерднее, чем любой из живых, став одной из лучших бойцов Империи благодаря своей неутихающей ярости, нечеловеческой выносливости и ловкости… и темным талантам, которые развивала с не меньшим старанием, полагая, что врага следует бить его же оружием. Наставники тщательно следили за необычной ученицей, строго контролируя ее эксперименты, но знали, что она верна своему человеческому наследию и Империи. А Дрега и в самом деле была верна — настолько, что скрывала неестественно бледную кожу под черным доспехом, никому не показывая даже красивого, но холодного, как мрамор, лица. Только глаза светились сквозь прорезь шлема, словно рубины, да из-под забрала виднелись подбородок и темные губы. Дрега Зул ненавидела нежить, в том числе и свою мертвую половину, и избегала зеркал и водной глади, потому что те с жестокой правдивостью показывали, кем она является, отражая ее суть. И мстить желала не только за родителей, но и за себя саму — изуродованную, лишенную нормальной человеческой жизни.

Эта верность была непоколебима на протяжении долгих лет — Дрега Зул сражалась на стороне Империи бок о бок с бывшим товарищем по учебе, Гелдвином, достигшим высокого статуса и власти; как ни странно, их дружбу не рушила ни разница в положении, ни происхождение Дреги и связанная с ним замкнутость. И ради этой многолетней дружбы, а заодно, чтобы ослабить немертвецов перед грядущей затяжной войной, Гелдвин исполнил ее просьбу, снарядив большой отряд на поиски Кратʼду и лично его возглавив. Сама Дрега, разумеется, тоже отправилась с ним.

Их странствие продолжалось несколько месяцев — отыскать следы Носферату было непросто, к тому же нежить вовсе не радовалась вторжению давних врагов, а еще пришлось усмирять мятежников, давно отколовшихся, и возвращать их города под знамя Империи. Именно там Дрега узнала, что были и другие несчастные, кроме ее матери — Кратʼду раз за разом обращал беременных женщин, пытаясь вывести новый вид нежити, но безуспешно. Дрега Зул, по всей видимости, стала единственным выжившим гибридом… После этого она возненавидела Кратʼду еще сильнее — насколько это было возможно.

Несмотря на тяготы дальнего пути и многочисленные сражения, Дрега была почти счастлива — каждый новый намек, ведущий их отряд к чудовищу, заставлял ее сердце трепетать. Совсем скоро враг получит по заслугам и наконец ответит за все… Разве не этого она хотела все годы жизни, начиная с детства?

Радовало ее и другое — их отряд, преодолевая трудности, становился все сплоченнее. Конечно, Дрега и раньше участвовала в дальних походах, но такого не помнила — может, в этот раз удачно подобрались спутники? Она была уважаема, как никогда ранее, благодаря своим способностям, никто больше не косился на нее. По вечерам все собирались у костра, начинались разговоры, шутки и смех, если день был удачным; мало-помалу в общение втянулась и Дрега. Временами она даже забывала о темном наследии, таящемся в ее крови… До этого Дрега не говорила почти ни с кем, кроме Гелдвина, так что дружеское людское общество стало для нее диковинкой. Особенно она сблизилась с аббатисой Миали, покинувшей свой монастырь на время похода, чтобы исцелять раненых в бою — женщина была добра и благожелательна ко всем, а ее мудрость и стойкость в испытаниях вызывали уважение. Люди тянулись к ней, в том числе и Дрега. Она повидала многих священников, но мало кто из них мог сравниться с Миали, никогда никого не осуждавшей и не навязывавшей света истинной веры. Как же смотреть аббатисе в глаза теперь?..

Погоня за вампиром завела искателей на земли гномов, лежащие на северо-западе от Империи, хотя никаких признаков, что горные жители заключили с нежитью союз, не было. Но там в полуразрушенном храме они нашли Кратʼду — или, вернее, он нашел их. Носферату давно мечтал снова заполучить Дрегу в свое распоряжение, и вот представился прекрасный случай… Ловушка захлопнулась; все, что ей удалось запомнить — горящие жаждой глаза Кратʼду и чужой голос, властный, медоточивый, в ее голове: «Я очень долго ждал тебя, Дрега Зул. Мы должны править этими землями вместе, вот твоя судьба…» А потом — бездонный провал, тьма, окутавшая сознание. Дрега снова пришла в себя, когда все закончилось — мертвый вампир лежал на земле, как и многие из ее товарищей, а сама она была скована магией. Как выяснилось, Дрега Зул дралась на стороне Носферату против своих спутников, бросившись прямо на Гелдвина — к счастью, тот владел парализующим артефактом. Почему ее не убили сразу, она не знала… Сбивчивые объяснения звучали жалко даже в ее собственных ушах, но Дрегу выпустили из чародейских пут. Зачем? Может, те, кто звал ее монстром, были все-таки правы?..

Костер погас, люди немедля разошлись — дел хватало; на месте осталась лишь Дрега Зул. Погрузившись в тяжелые раздумья, она не сразу заметила, как приблизился Гелдвин. Дрега подняла на него безучастный взгляд:

— Милорд?

— Почему ты опять зовешь меня «милордом»? — ответил он вопросом на вопрос.

— Я жду вашего суда, милорд.

— Перестань, Дрега, — Гелдвин поморщился — не то от неудовольствия, не то от боли в красном рубце, рассекавшем лицо. Миали остановила кровь и затянула рану магией, но не завершила дело — у целителей было много работы сегодня. Откуда взялась эта рана, Дрега догадывалась — след собственных клинков она хорошо знала. — За что тебя судить? Мы все угодили в эту ловушку, как слепые котята; позор, да и только. Вампир нас ловко перехитрил…

— Но я обратила свое оружие против вас, милорд.

— Сразу было ясно, что дело в заклятии, — фыркнул Гелдвин. — Носферату мастера гипноза, это же все знают. Стоило убить его, и чары развеялись.

— А если бы это были не чары?

— Ха! Чтобы Дрега Зул пошла против своих — скорее солнце упадет на землю. Уж слишком безумные у тебя были тогда глаза… Не кори себя, ты же ни в чем не виновата. Кровососы имеют особое влияние на тех, кого обратили.

— Так ли уж ни в чем? А чья рука нанесла вам эту рану, милорд? — Гелдвин замялся, не находя ответа, но в его поспешно отведенном взгляде Дрега нашла подтверждение своим подозрениям. — Останется шрам, как вечное напоминание о случившемся.

— Ты помнишь, что вообще произошло?

— Нет.

— Вот и я забуду — уже забыл. А шрамы — лучшее украшение воина.

Повисло молчание.

— Зато я помню кракена, — задумчиво сказал Гелдвин. — А ты, Дрега?

Она кивнула. В середине их путешествия пришлось переправляться через море — крылатых коней на всех не напасешься. С самого начала плавания Дрега нервничала и всегда была настороже, помня древние легенды о морском чудовище, живущем в этом заливе. Гелдвин, торопясь скорее добраться до берега, не приказал сменить курс и обойти опасное место… а зря. Кракен не дремал, напав на корабль имперцев и чуть не потопив его.

— Тогда ты кинулась на него, как дикая кошка, — вспоминал Гелдвин. — И отсекла щупальца, которые тянулись ко мне — еще немного, и я бы здесь не стоял. Вот что следует помнить… И хватит называть меня «милордом». Мы ведь друзья.

— Как скажешь, Гелдвин, — у Дреги немного отлегло от сердца — незыблемая уверенность друга всегда давала почву под ногами, но вина все еще терзала ее.

Из руин храма, где на скорую руку организовали нечто вроде походного лазарета, вышла Миали, вытирая тщательно вымытые руки на ходу, и направилась к беседующим. Ее головной убор съехал набок, лицо осунулось от усталости, а одежду пятнала чужая кровь.

— Все лучше, чем я предполагала, Гелдвин, — сказала она. — Ни один из раненых не умер, эликсиры, правда, на исходе. Воскрешающие я уже все использовала… Успеть бы довезти тела остальных до ближайшего города, если на то будет воля Небесного Отца, в храме удастся вернуть их к жизни.

— Сделаю все возможное, — пообещал Гелдвин, — Отсюда не так далеко до дома — если пустить в ход магию, успеем. Пойду, распоряжусь… — и немедля отправился исполнять обещание — слова с делом у него расходились крайне редко.

— Ты выглядишь удрученной, Дрега, — мягко произнесла Миали. — Месть редко приносит счастье, но я вижу, что дело не только в этом.

— Верно. Я едва не сгубила нас всех… Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за это, Миали?

— Это была не ты, а Кратʼду, он управлял клинками в твоих руках, — покачала головой Миали, подвески на ее уборе заколыхались в такт. — Поверь, никто тебя не винит и не думает, что ты хотела зла. Здесь нечего прощать. И если это хоть немного утешит — от твоих клинков никто не погиб, обошлось только ранами.

— Но я не могу простить себя, — глухо произнесла Дрега Зул. — Моя слабость, моя проклятая часть подвела, заставив обернуться против друзей…

— У каждого из нас есть слабости. Ты всегда храбро боролась с ними — нет ничего позорного в том, что сегодня они одержали верх, не в твоих силах было победить. Поражений не терпит лишь тот, кто не сражается…

— Я боюсь потерпеть такое поражение еще раз. Оно перечеркивает все мои победы.

— Этого не случится, — с уверенностью, не меньшей, чем у Гелдвина, ответила Миали. — Теперь ты свободна, Дрега, и можешь строить жизнь так, как захочешь. Прошлое больше никогда не побеспокоит тебя…

— Умер только Кратʼду, а не моя темная половина, — только сейчас Дрега осознала, что еще крылось в ее жажде мести — наивное желание освободиться от уродства, навязанного Носферату. Но даже смерть всех вампиров Невендаара не излечила бы ее раны — ни телесные, ни душевные. Понимание этого делало свершившуюся месть более горькой — еще одна разбитая детская мечта.

— Но она не делает тебя злобным чудовищем. Вспомни, все эти годы ты была верным воином Империи, не поддаваясь черной скверне… В твоей душе нет ни капли врожденного зла, она чиста и безгрешна перед Небесным Отцом.

— Хотелось бы в это верить.

— Мы верим в тебя, дитя мое, — рука Миали легла Дреге на плечо, тепло чувствовалось даже сквозь кожаный доспех. Дрега Зул вздрогнула — должно быть, Миали так же ощущала мертвенный холод, исходящий от ее тела. — Блуждая в темноте сомнений, знай, что ты не одна. Тебе еще долго придется понимать, где лежит твой истинный путь, и как жить дальше… Я не могу указать этот путь, но могу поддержать в поисках.

— Спасибо, Миали.

— Да пребудет с тобой Всевышний, — Миали осенила девушку знамением Небесного Отца и отошла, возвращаясь к трудам среди раненых. Дрега осталась одна.

Тяжесть с души медленно спадала, отступая неохотно, но уверенно. Неужели у нее есть шанс снова занять место среди людей, ничего больше не опасаясь, не страдая от опаляющей изнутри ненависти и жажды мести? Стать такой же, как все — ну, или почти такой же — несмотря на темное наследие? Неужели ее действительно готовы принять, как есть? Звучало невероятно.

Дрега снова посмотрела на серо-черное пепелище костра, в котором сгорел труп вампира. Осознание того, что дело всей ее жизни завершено, теперь не вызывало в ней смятения и неуверенности — на смену им наконец пришел покой. Кратʼду больше никогда не восстанет из пепла, тени Джозефа и Зазабель могут отойти с миром, зная, что их убийца мертв. Жаль, что не довелось отомстить самой, но это уже не так важно, ведь есть еще множество других вампиров и прочих слуг Мортис, не менее жестоких и причинивших людям не меньше зла. Дрега Зул теперь знала, что должна делать — продолжать бороться с нежитью. И на этой стезе она никогда не будет одинока.

Где-то в небе заливисто щебетала птичка; холодное, но яркое зимнее солнце выглянуло из-за туч, впервые за весь день. Дрега подставила лицо его лучам, подняв забрало шлема; прикрыв светочувствительные глаза, постояла так несколько минут, а потом решительно двинулась к руинам, где хлопотали ее спутники, готовясь к грядущему отбытию. Впереди еще долгий путь…