Обсессии и прочие мелочи жизни (джен)

Шумная стайка детей в жутковатых даже на его вкус костюмах перебежала ему дорогу, и Лорд Волдеморт раздражённо вздохнул. Не то чтобы он был кровожаден настолько, что жаждал прикончить младенца собственными руками, просто его ужасно нервировало пророчество — как нервируют неоконченные дела.

Лорд Волдеморт всеми фибрами расколотой на части души терпеть не мог неоконченных дел, когда кто-то садится на его аккуратно заправленную кровать и лишнюю растительность у себя в подмышках. Последние две проблемы он успешно решил, и ему просто необходимо было закрыть свой гештальт и разобраться уже с этим делом. В конце концов, он привык исполнять собственные желания!

Должен остаться только один — пожалуй, Августус Руквуд бы прослезился, если бы знал, насколько его повелитель любил соблюдать даже самые бессмысленные инструкции, и как страдал оттого, что его окружают совершенно неспособные справиться с этим люди. Лорд иронично рассмеялся, представив эту картину себе, и семенящий рядом с ним Хвост нервно вздрогнул.

— Хвост, бессмысленное ты существо, что я говорил тебе по поводу грязных манжет и того, что ты постоянно грызёшь при мне свои не менее грязные ногти? Такими темпами ты останешься скоро не только без пальцев — без рук! Глаза бы мои тебя такого не видели!

— Исправлюсь, мой господин, — пискнул Петтигрю и, обратившись помойной крысой, скрылся в кустах.

Величайший тёмный волшебник двадцатого века нервно передёрнул плечами, и ему захотелось вымыть руки как можно скорей. С мылом. Горячей водой. Можно будет воспользоваться ванной в доме у Поттеров, когда он закончит…

Фиделиус больше не являлся преградой, и Лорд поднялся на крыльцо и взмахом палочки заставил дверной молоток пару раз постучать — трогать даже в перчатках его совсем не хотелось: ручка выглядела не слишком чистой, да и занавесочки в окнах казались, скорее, серыми.

Никто, конечно же, не открыл, но внутри, кажется, кто-то крикнул, а потом что-то громко упало. Лорд усмехнулся, представляя, как пара внутри в панике пытается выбраться, но камин был перекрыт, об аппарации он позаботился ещё на подходе, и даже навёл помехи для портключей — бежать было некуда. Однако, если они согласятся просто выдать ему мальчишку, тогда он может подумать о милосердии. В конце концов, он же не какой-то одержимый маньяк.

И всё же было странно, что до двери никто ещё не дошёл. Что ж, значит, он не станет дожидаться разрешенья хозяев, прежде чем оказаться внутри. Лорд исполненным истинной магической силы взмахом распахнул дверь и грозно шагнул внутрь. Да так на пороге и замер: он ожидал хитроумных ловушек, отчаянных попыток одолеть его в открытом бою… да чего угодно. Но явно не этого…

Что это вообще, к Мерлину, было такое?

Изнутри дом казался намного больше… и напоминал, скорее, выручай-комнату, когда в ней нужно было что-нибудь спрятать, чем место, где кто-нибудь… кто угодно мог жить. Всё пространство было заставлено старыми ящиками и какими-то грязноватого вида коробками, завалено раздувшимися от неизвестного барахла мешками, пакетами и Мордред его разберёт, чем ещё, и всё это терялось во тьме, казалось бы, бесконечного холла.

А запах! Запах, стоящий тут, трудно было передать, не прибегая к жаргону Лютного, и Лорд Волдеморт почувствовал, что его и так красные от недосыпа и нервов глаза заслезились. Имей его гиппогриф, и они здесь живут с ребёнком?

Кое-как протискиваясь меж бесконечных коробок и едва не убившись о невесть откуда выскочившего прямо ему под ноги кота, виновника части стоявшей вони — не иначе паршивец где-то устроил себе отхожее место, а то и не одно — Лорд с трудом добрался до кухни и онемел: посреди удивительно незахламлённого помещения стоял большой грязноватый олень и, опустив морду в мусорное ведро, что-то меланхолично жевал, иногда переступая копытами.

Лорд в шоке попятился.

Олень поднял голову и посмотрел на него. У оленя был тяжёлый усталый взгляд, и Лорд почему-то на миг ощутил себя яблоком, к которому тот словно примеривался, демонстрируя широкие зубы.

Лорд дёрнулся было назад, но наступил на край собственной мантии и позорно упал, больно ударившись задом о грязный пол. Спасло его только то, что бросившееся к нему копытное зацепило рогами дверной косяк. Косяк громко хрустнул, по стене вверх пробежала трещина, сверху посыпалась штукатурка... А затем свет в кухне мигнул и погас.

Пожалуй, в последующей смерти Джеймса Поттера виновато было лишь стечение обстоятельств. Лорд Волдеморт, Лорд Судеб, и величайший из тёмных волшебников просто не был готов к тому, что в последнем судорожном проблеске света увидит, как к нему склоняется незнакомый голый мужик.

Привычка ходить по дому в чём мать родила досталась бедному Джеймсу Поттеру вместе с фамильным сейфом от предков и сыграла с ним злую шутку, как в своё время с его дедом Генри, который заявился в таком виде прямо из дома на заседание Визенгамота и набил морду министру Арчеру Эвермонду, не желавшему поддержать магглов на фронтах первой мировой.

Увы, Лорд Волдеморт и свою семейную историю скорее додумал, чем знал, зато перед ним во свою ужасную глубину и ширь встали не самые приятные из ранних детских воспоминаний, что не редкость для воспитанников приютов, и в нём пробудился древнейший инстинкт: бей и беги. Так он и сделал. Увы, мистер Поттер в попытке последовать за ним, падая, обо что-то споткнулся и неудачно ударился виском об угол какого-то ящика…

Вот только судьба сыграла злую шутку не только с мистером Поттером: падая и отползая, Лорд Волдеморт выронил палочку, и она тут же затерялась в натащенном  в дом барахле. Но тогда он был настолько шокирован, что не сразу заметил пропажу.

Да он вообще не заметил ничего, кроме спасительной лестницы, по которой буквально взлетел наверх, спасаясь от чудовищного оленя и голого извращенца в одном лице. И только оказавшись на площадке второго этажа, Лорд Волдеморт сумел взять себя в руки, и с мрачным удовлетворением понял, что, кажется, попал именно туда, куда шёл. Да, где-то тут, на втором этаже и должна быть детская… и он заранее содрогался, представляя, что там внутри, но, как известно, реальность способна превзойти любые возможные ожидания.

Это и послужило причиной трагедии.

Коробок на втором этаже было меньше, но, в целом, обстановка мало отличалась от той, что была внизу — дверь в ближайшую комнату Лорду удалось приоткрыть от силы дюйма на три. А потом её край во что-то упёрся, и сдвинуть дальше её не вышло, даже толкая плечом. Что ж — похоже, ему не сюда… Мимо вновь прошмыгнул кот, и Лорд на сей раз двинулся за ним — и не прогадал. Дверь, за которой тот скрылся, и оказалась та самая.

В детскую.

Лорд, желая порисоваться, картинно её распахнул, и вот тут обнаружил пропажу палочки... но даже с палочкой вряд ли что-то можно было исправить, если вас не учили стучать.

Измученная молодая женщина, пытавшаяся запихнуть свою обнажённую грудь в рот беззвучно захлёбывающемуся плачем полуторогодовалому сыну, даже прежде, чем увидеть его, начала беззвучно орать, а потом звуки внезапно вернулись.

— ...терпеть это всё! Не могу больше, у меня, Мордред её дери, послеродовая депрессия, о которой в вашем дурацком волшебном мире просто не слышали! Мне нужна помощь, а не домашний арест! Мы сходим с ума тут уже больше года!

И тут она подняла глаза, а затем… нет, нет — не навела на него палочку, как должна бы была сделать любая уважающая себя… да нет — просто любая волшебница! И даже не попыталась прикрыться. Она лихорадочно огляделась и, выхватив что-то тяжёлое из стоящей рядом коробки, швырнула в Тёмного Лорда, а затем начала беспорядочно швыряться всем, что попадало ей под руку.

Прикрывать из вежливости глаза рукой и уворачиваться при этом Лорду помогло только приютское прошлое, и он чудом успел отшатнуться от летящей ему в голову баночки с детским пюре.

— Ходите, ходите, все беды от вас! — закричала, тем временем, разгневанная мамаша. И её потускневшие и не слишком чистые рыжие волосы зловеще зашевелились на голове. Мерлин, как хорошо, что он сам избавился от волос на своей собственной голове! — Выметайся отсюда! И мужа моего прихвати!

— Уймись, женщина! — крикнул он, уворачиваясь уже от ананасового компота, и отступил к двери. — Ты вообще представляешь, кто тут сейчас пред тобой?! — Это не слишком-то помогло, и Лорд, поймав ту секунду, что потребовалась ей, чтобы набрать в лёгкие воздух, перед следующим потоком брани, тоже повысил голос: — Да дай мне хоть слово вставить! Я ведь даже ещё не успел тебе ничего предложить, грязнокровная истеричка!

— Это я истеричка? Это я истеричка?! — ещё одна банка разбилась рядом с его плечом, и по комнате поплыл острый запах маринованных огурцов. — Джеймс! Этот сукин сын назвал меня истеричкой!

И тут, вторя матери, вновь заорал притихший было на время ребёнок, до сих пор молча наблюдавший за ними. Это был пронзительный, сводящий с ума любого взрослого неженатого волшебника средних лет истерический детский крик, усиленный сырой детской магией.

У Лорда зазвенело в ушах и, кажется, лопнула одна перепонка — по крайней мере, так ему показалось.

— Мерлин, если вы замолчите прямо сейчас, я не стану вас убивать, — абсолютно искренне рявкнул он, не в состоянии выдержать этот акустический ужас. Вот уж воистину сила, неведомая ему прежде!

— Не смей орать на ребёнка! — прошипела рыжая гарпия и, сменив тактику, швырнула в него своим не слишком чистым халатом, оставшись в одной сероватой вытянувшейся ночнушке.

Когда эта мерзость накрыла его с головой, Лорд замер в шоке и панике, понимая, что мыться придется срочно и, желательно, целиком, и тем самым утратил своё преимущество в этой битве, и в него под радостные крики ребёнка полетели другие вещи, заставляя отступать ближе к ящикам в коридор. Старый сломанный омнинокль, толстые книги, пакет с каким-то вонючим мусором, лопнувший от удара о пол и рассыпавший по нему своё мерзкое содержимое…

Больше всего Лорду хотелось просто сбежать — но это было немыслимо. Невозможно! Нужно было закончить это дело с ребёнком, напомнил он сам себе, но подойти к нему, не перешагнув через мать, он не мог, а трогать её руками, грязную грязнокровку?! Она же носила этот халат на себе!

Лорд содрогнулся вновь, и, не выдержав, пересиливая собственную брезгливость, схватил стоящее на шаткой облупившейся этажерке пыльное фарфоровое блюдо с какой-то пастушкой и метнул его в разбушевавшуюся мегеру, как метали герои древности на состязаниях по атлетике диск… и попал. Точно в голову — и, когда женщина свалилась мешком в центре комнаты, наконец, оставив его в тишине, Лорд на целую секунду ощутил подлинное блаженство. Как же прекрасны женщины, когда могут молчать… Но молчать не желал его главный противник.

— Бух! — очень громко сказал ребёнок — и выдернул цветастую детскую книжку из стопки уходящего под потолок барахла.

Сверху посыпалась какая-то пыль, и шаткая стопка дала неприятный пугающий крен.

— Дядя ба-бах! — мальчишке явно нравилось то, что он делал, и он потянулся, чтобы вытянуть игрушечную метлу. Кто вообще дарит маленьким детям мётлы?

Лорд отступил на пару шагов, чтобы нащупать очередной снаряд на старенькой этажерке. Ему нужно одно хорошее попадание, и тогда даже подходить не придётся… Он нервно схватил первое, что подвернулось под руку… и оно с пронзительными и нечеловеческим воем вцепилось в него острыми, словно иглы, когтями.

Проклятый кот! Лорд замахал руками, пытаясь стряхнуть это мохнатое — и наверняка грязное! — чудовище со своей руки, и врезался плечом в стопку.

— Ба-бах! — только и успел сказать мерзкий мальчишка, вновь потянув за ручку деткой метлы — и лавина всевозможного барахла погребла под собой величайшего из Тёмных Лордов. Затем, не выдержав, старенький пол провалился, и набитый барахлом и расширенный чарами дом сложился, будто выстроенный из старого рассохшегося картона.

И это загадка, как маленький Гарри Поттер сумел остаться в живых, отделавшись только шрамом.