Лимит на эго (гет)

«Куда сегодня?» — гласила записка, которая из рук Карины случайно угодила на пол, потом на клочок бумаги наступил её сосед по парте, и только после хмурых взглядов девушки Тимур решился задать вопрос:

— Кому эта записка? — нарочно громким шепотом спросил Тимур.

— Убери ногу, придурок, — прошипела она, наступая каблучком ему на ногу.

— Пиши контрольную... — хмыкнул он и снова принялся что-то строчить в тетради.

Карина начала царапать парту длинными ногтями, и ещё сильнее надавила на ногу Тимуру, который как ни в чём не бывало писал контрольную по математике.

— Карина, блядь... Хватит уже! — вскрикнул он наконец от боли. — Убери ногу, идиотка! На свою записку.

Она, улыбнувшись во все тридцать три, нагнулась, чтобы достать разорванный надвое кусочек бумаги, который нужно было передать.

Карина кинула бумажку, и конечно же, этого не мог не заметить чересчур внимательный педагог, женщина лет пятидесяти, с и без того испорченным настроением — именно ей поставили замену на седьмой урок в 10 «В».

Диана принялась разворачивать полученную от подруги записку, смысл которой ей всё ещё был непонятен. Она бросала в сторону Карины долгие укоряющие взгляды — мол, что за фигню ты мне написала, а? Затем девушки начали перешептываться. Разговаривать шепотом, да ещё и через парту было не очень удобно. Сиди они на одном ряду, дело решилось бы куда быстрее.

Эти споры шепотом преподаватель решила приостановить.

— Кавганова, закончила? Неси сюда тетрадь, — надменным тоном произнесла она.

Диана отвернулась от подруги и уставилась на учительницу.

— Вы что-то сказали? Я не расслышала. У нас тут так шумно в классе в пятницу, на математике седьмым уроком.

— Ну ты и дура, — прошептал кто-то из одноклассников и обречённо вздохнул.

— И дневник тоже, — пробормотала учительница, хлопнув рукой по столу. — Тетрадь неси и дневник прихвати.

— А можно меня, пожалуйста, по имени называть? А то как-то нечестно выходит. Я же вас не называю Куличик, — огрызнулась Диана, положив руку на дневник.

Учительница встала и размеренным шагом направилась прямо к Диане. Наклонившись, едва ли не в три погибели, так как была высокого роста, она выдернула из рук девушки дневник и тетрадь.

— Такое хамло, как ты, недостойно, чтобы его называли по имени, — прошептала она на ухо Диане.

Диана сжала кулаки и проглотила ком в горле. Сквозь сжатые губы уже готовы были прорваться ругательства, но учительница её опередила:

— По имени я называю примерных, уважающих преподавателей учеников. Которые носят школьную форму, а не непонятно, что за тряпьё.

— Это она самовыражается, — звонко выкрикнул главный забияка в классе.

— А! Ну, если, по-вашему, чёрное широченное тряпьё и пирсинг в носу — самовыражение, то единственное, что она смогла самовыразить, так это хамство, бескультурье, невоспитанность и неряшливость, — отчеканила Куличик, ставя подпись в дневнике. — Можете забрать дневник, Кавганова, — она подошла к доске и написала домашнее задание, не замечая недоумевающих взглядов учеников.

— После контрольной домашнее задание не задают вроде как, — сказала одна девушка, прищурившись.

— От этого хуже не будет, — ответила учительница, листая учебник.

* * *

Осень всегда будто прорывается сквозь солнечные воспоминания о теплом и ласковом лете. В первые дни сентября вроде ничего не меняется. А к октябрю ветер становится более сильным, солнце — каким-то блеклым, а облака серыми.

Диана наступает на пожелтевшие листья, и в который раз в ее голове прокручивается, словно аудиозапись, разговор с отцом. Он сказал ей тогда, что они встретятся, как только он выпишется из больницы. Обещал, что они вдвоем выберут ей новое шикарное платье на школьную дискотеку — подарок на день рождения. Но из больницы его не выписали, а направили в Москву на обследование и операцию. Оказалось — рак поджелудочной железы. А потом выяснилось, что четвертая стадия.

Это было две осени назад. А ничего и не изменилось же! Идёшь, листья всё также шуршат под ногами. Не будешь под ноги смотреть — в лужу наступишь и выпачкаешься. Всё по-старому.

В тот вечер мама была слишком обходительна с Дианой. Даже за четверку по физике не отругала! Поставила на стол суп, котлеты с картошкой, и села, скрестив руки на груди. На часах было около пяти вечера.

Диана тогда сделала вид, что не особенно ошеломлена. Просто продолжала есть, как будто мама рассказала не о том, что её отец скончался в московской больнице вчера вечером, а о том, какая завтра будет прекрасная погода.

Она продолжала ходить в школу, встречаться с друзьями. Но наутро подушка почему-то была мокрая. Это было как-то неосознанно, само собой. Она не хотела разговаривать об этом с кем-то. Даже с Кариной. Она не любила нытиков и сама ныть не желала. Что-то внутри останавливало поток слёз при маме, сестре, друзьях. Диана знала, что когда она останется одна — позволит себе эту слабость. Позволит себе сесть на холодный подоконник и разрыдаться.

— Так вот. Ты куда хочешь сегодня идти: на Суворовский или на озеро? — спросила Карина, пристально вглядываясь в лицо рядом идущей подруги. — Ты из-за этой чокнутой? Просто у Куличик сегодня переклинчик, — попыталась она пошутить.

Диана улыбнулась уголком рта.

— Да, я в курсе. А ты знала, что я хамло?

— Ещё с началки! У тебя это талант, — подмигнула Карина и уточнила: — Так на Суворовский или на озеро?

— На Суворовский, конечно! У Киры же день рождения, — напомнила Диана. — А обязательно было на уроке у меня это спрашивать? Могла подождать, — она возмутилась.

— Ну а вдруг ты успела передумать, — оправдалась Карина. — Мало ли что. Забудь.

Ростов-на-Дону — интересный и по своему прекрасный город. Подростки вроде Дианы его оценивают примерно так: есть где потусить, есть где погулять, а кому-то и где побухать, но такое Диана пока не практикует. Много старинных домов, красивые парки, ну а Диана живёт в спальном районе, где ничего интересного, по её мнению, не происходит. Отчасти она права.

Однако есть места, которые полюбились и ей, и её друзьям. На Суворовском Диана с друзьями собирается обычно по пятницам, то есть перед выходными.

Это равнинная местность с кучей недостроенных частных домов, в большинстве своём заброшенных, чем и привлекает внимание.

— Слушай, эти дома на Суворовском. Они чьи-то, или... ну, не знаю... Типа общие? — спросила вдруг Карина.

Диана округлила глаза и удивлённо просмотрела на нее.

— И так, и так. Короче, и такие, и такие там есть. А то ты не знала, Карин?

— Ну, скажем, догадывалась. Решила уточнить, а то мало ли что может случиться, — пожала плечами та.

— Ты о чём? Не парься, всё будет сногсшибательно и прекрасно.

— Обнадёживает, — усмехнулась Карина. — Но так не говорят — чтобы и сногсшибательно, и...

— Ну и что? Мне-то какая разница?

— Хотя да. Тебе вроде никакой, — согласилась Карина.

* * *

Диана открыла дверь в дом, разулась и плюхнулась на диванчик на кухне, не переодевшись.

Окинув кухню скучающим взглядом, вздохнула и достала дневник. Нужно было избавиться от нежелательной записи, которая может испортить выходные!

— Ну и как это убрать? — разведя руками, прошептала она. — И жирная же такая!

Просидев с дневником в руках ещё минут десять, Диана решила действовать. Она достала корректор, но, замазав первую букву, поняла, что корректор слишком заметен, да и осталось его немного.

— Где тут у мамы ножи, — спросила она вслух непонятно у кого.

ЕЙ вдруг вспомнилось, что где-то она видела, как кто-то стирает таким образом записи в дневнике, но где именно, так и не вспомнила.

Оказалось, что если стирать запись ножом, то мама будет читать ей лекцию не полтора часа, как обычно, а часа четыре, и ещё полжизни будет напоминать об этом. Короче, дневнику будет хана, ну а Диане «секир башка».

Следующая мысль — ластик, стирающий ручку, такой она видела у кого-то из класса, но у Дианы его не было.

Но зато она знала, у кого он может быть.

Встав с диванчика, Диана с довольным видом вышла в коридор.

— Арина, ты дома? — прокричала она.

То, что мама еще на работе, Диана знала, а вот как насчёт сёстры?

В комнате была тишина. Глаза у Дианы разбежались в разные стороны, потому что такого количества разбросанных вещей она ещё не видела. Одежда на полу, обёртки от конфет на незастеленной кровати, книги и тетради разбросаны по столу.

Самой Диане было стыдно рыться в вещах сёстры, потому что она как-никак старшая, и, как говорила её бабушка, «должна отвечать за свои поступки». Так она с этим и не спорила! Нужно отвечать, но не сегодня, это уж точно.

Сегодня она хотела развеяться с друзьями, потусоваться. А это замечание в дневнике точно всё испортит. Если бы кто-нибудь мог услышать, как кричала мама Дианы в последний раз из-за плохой оценки!

Всё дело в том, что учиться она совсем не старалась, а делать выбор профессии нужно будет, рано или поздно.

Мама помогает с уроками младшей дочери — Арине, исправно ходит на родительские собрания. Ни одного утренника дочки ещё не пропустила.

Но и за оценки дочерей она тоже волнуется. Несмотря на то, что она очень привлекательна, с изящной фигурой и шикарными каштановыми локонами, и следит за собой, с мужем они прожили около семи лет, а потом их дороги разошлись.

Разумеется, дело было не в красоте. Мягкий и донельзя своевольный, расслабленный человек не смог понять женщину, желающую всё держать под контролем.

Так вот, в последний раз, когда Диана принесла тройку за проверочную работу по математике, мать сильно расстроилась. Дело закончилось тем, что мать стала контролировать все домашние задания. И три дня домашнего ареста, куда без него.

Однако больше трёх дней Диану удержать дома не удалось.

Именно поэтому Диана сейчас рыскает по всем углам комнаты Арины, чтобы избежать, может, не самого сурового, но, как минимум, неприятного наказания.

— Блин... Ну где? — прорычала она, глубоко дыша. Волосы растрепались, а руки так и тянулись что-нибудь сломать.

Диана очень не хотела опоздать сегодня на Суворовский. В этот вечер там соберется много народу. За тусовку отвечают Кира и Макс. Они обещали, что будет много еды, говорили, что организуют кино, и тому подобное. День рождения всё-таки.

— Ты что-то ищешь? — раздался детский голосок.

— Я? Я навожу у тебя порядок, —отозвалась Диана и начала перекладывать майку из одной руки в другую. — Посмотри, какой у тебя бардак в комнате.

— А, ясно. У мамы вторая смена, она сказала, что ты трубку не брала, — сообщила девочка, бросив портфель на пол.

— А что случилось-то? — поинтересовалась Диана, пытаясь сосредоточиться на рассматривании прокатов Winx на стене над компьютером.

— Да ничего, просто сказала, что суп в холодильнике, его надо разогреть. Хлеба дома нету, только батон. А ещё сегодня твоя очередь мыть посуду, — торжественно объявила Арина.

— Бля, прямо-таки пригвоздила, — возмутилась Диана, закатывая глаза.

— А? Что, ты говоришь, я сделала? — переспросила девочка, складывая одежду в шкаф.

— Говорю, что есть хочу ужасно.

* * *

"Звёздное небо". Нет, это не описание места, где сейчас находится Диана, это название смазливой мелодрамы, которую додумалась скачать Кира. И куда только Макс смотрел?

— Спорим, что в конце они будут вместе? — шепотом спросила Карина.

— Пусть будут вместе, главное, чтоб в конце они не целовались, а то я заплачу от счастья и тушь потечёт, — саркастически улыбнулась Диана.

Для празднования дня рождения подростки выбрали небольшую поляну вдоль искусственного озера. Расставили там столы, на которых стояла остывшая, недоеденная пицца.

После еды и недолгих разговоров у костра парни помогли Кире установить всю аппаратуру, подключить компьютер и всё необходимое.

Разумеется, не каждую пятницу получается так веселиться, смотреть фильмы и есть. Иногда подростки просто шастают по городу или вдоль заброшенного частного сектора, болтая обо всем на свете.

Но сегодня Кира решила сделать всем сюрприз. Кирин папа привез еду, напитки, аппаратуру. Правда, скинуться всё равно пришлось. Ещё долго спорили о том, где именно всё это организовать.

Большинство проголосовало за Суворовский. Большое пространство, и не многолюдно, если вообще не безлюдно.

— С днём рождения, Кира! — Карина обняла подругу и вручила ей красочный пакет.

Та поблагодарила Карину, мило улыбнувшись, достала подарок и принялась разглядывать его.

— Красивая сумочка! Дорогущая, наверное? — поинтересовалась Карина.

— Нормально. Это от нас двоих, — ответила Диана, улыбнувшись и потирая ладони.

— Можно считать, я спонсор, а выбирала Карина, — добавила Диана, украдкой посмотрев на реакцию рядом стоящей Карины.

Диане кое-как удалось накопить на эту сумочку. Правда, какую именно выбирать, Диана не могла решить, вот и попросила помочь Карину. Оказалось, что у той неплохой вкус к одежде и аксессуарам, а Диана располагает деньгами. Пусть мама у Дианы и строга, но на карманные расходы деньги выделяет.

На том и порешили: от Дианы деньги, от Карины хороший выбор.

Сумочка была, конечно же, не из натуральной кожи, но выглядела модно и стильно. Да и черный с белым почти ко всему подходит.

Кирины глаза заблестели, она обняла обеих подруг. Те скромно улыбались.

— Ну, что ты хнычешь? — спросила Диана, заглядывая в глаза Карины.

Кира отпустила их и принялась поправлять волосы.

— Замёрзли? — подойдя к девушкам поближе, спросил Макс.

— Немного, — ответила Кира, шмыгнув носом. Затем поправила шарф и засунула руки в карманы.

— Собираться надо. В шесть часов ещё не так зябко было, а вот к десяти похолодало, — продолжил он.

— Я тогда папе уже звонить буду. Пусть подъезжает, — отозвалась Кира.

— Надо помочь чем-нибудь? — спросила Диана, подмигивая Кире, чтобы поднять ей настроение.

— Да, кстати. Мы всё равно ничем не заняты, — согласилась Карина.

— Нет. Лучше по домам уже. Поздно, родители будут беспокоиться. Особенно твоя мама, — ответил Макс, четко выговорив последнюю фразу.

— Ага, что есть, то есть, — хихикнула Диана, толкнув в бок Карину. — А куда я дневник... — она запнулась, не договорив.

Диана так спешила на день рождения подруги, что даже не позаботилась о том, чтобы спрятать дневник подальше от домашних. После короткого разговора с сестрой она приняла душ, переоделась, поела и скорее побежала на автобусную остановку. Ластик, стирающий чернила, так и не был найден.

— Так. Всем пока, мне всё очень понравилось. Хотя нет, фильм дрянь был, ну честно, — проворчала Диана, проверяя пропущенные звонки. — Я побежала! — добавила она, что-то разыскивая в портфеле. — Потом созвонимся, да?

Макс хотел было покрутить у виска, но взглянув на счастливую улыбку Киры — передумал. Не хотелось ему портить этот особенный вечер. Макс хочет, чтобы ей было весело. Когда ей хорошо — он спокоен. Почему именно так Макс не знал.

Задыхаясь, прыгая по лужам, не глядя по сторонам, Диана неслась по темным, неприветливым улицам. Воздуха в лёгких было как будто слишком много, и в горле ужасно першило.

Вот так и заканчиваются октябрьские пятницы. Нужно куда-то бежать, что-то доделывать, или исправлять. Ничего с этим не сделаешь. Так уж заведено.