Самый лучший день рождения (джен)

Это был самый ужасный день рождения. Таким несчастным Квиринус себя ещё никогда не ощущал. Впрочем, последние годы каждый очередной день рождения проходил всё мрачнее и печальней, с каждым годом всё меньше походя на праздник и больше напоминая жестокую насмешку. А ведь когда-то, шесть лет назад, когда ему исполнилось пять...

* * *

— Мам, правда? Правда? Ты волшебница?

— Да, Квиринус.

— И я тоже?

— Да, мой хороший.

— Правда?

— Верь мне, сынок. Скоро убедишься в этом.

— И драконы существуют? Прям как в сказке?

— Существуют, милый. Только гораздо страшней.

— И злые колдуны?

— Увы, они тоже.

— И школа для волшебников?

— Да.

— И я смогу там учиться?

— Очень может быть. Уверена, в тебе масса талантов, дорогой.

— Когда выучусь на волшебника, вот увидишь, мам, ни одного злого колдуна на свете не останется, а все драконы станут ручными, честное-пречестное!

— Ну конечно, мой хороший, не сомневаюсь в этом.

* * *

Сегодня от поздравлений он сбежал. Ещё на рассвете выбрался из дома. Так, чтобы ни с кем из родителей не видеться. Он знал, что мама допоздна возилась с именинным тортом, вкладывая в него душу. И не сомневался в том, что торт очень вкусен, как всегда. Но он также знал, что ему кусок в горло не полезет, а расстраивать маму своим кислым видом он не хотел. Квиринус знал, что он дорог маме и без магии. Любым. Но он также знал, что сегодня не выдержит поздравлений. И не выдержит этой нежности вперемешку с затаённой грустью и сочувствием.

Сегодня, наверное, последний по-настоящему тёплый и солнечный день. Вот только настроение совсем не солнечное. Квиринус с мрачным раздражением взирал на окружающее: на весело подмигивавшую на солнце речку, разноцветие уходящего сентября... Ему казалось, что жизнь его остановилась так и не начавшись. Что его личная осень жизни уже наступила. Причём в отличие от окружающей яркой действительности — это был мрачный конец осени, а не искрящееся её начало. Сам себя он чувствовал замшелым истлевшим листом с запахом плесени. Ему казалось, окружающая радужность природы над ним, над его горем издевается.

Да, он никуда не годился! Он был слаб и хрупок, раним, не мог постоять за себя, над его робостью и стеснительностью смеялись сверстники, а главное, его мечтам о магии и Хогвартсе, очевидно, не суждено было сбыться. Да, яснее этого неба — он сквиб. Он никогда не получит письма. Никогда. Чудовищно. Чудовищное слово. Да. Никогда. И это надо было, наконец, признать и принять. И научиться с этим жить.

За все эти годы ни малейшего проявления магии! Ни намёка, ни полнамёка! Неужели он пошёл не в одарённую колдунью-мать, а в отца-маггла? Нет, отец, конечно, достойный человек, и в магглах нет ничего дурного. Точнее, не больше, чем в волшебниках. Но... всё же... всё же...

* * *

Он перевёл взгляд на любимую книгу, что лежала на его коленях. Квиринусу её подарили родители ещё когда ему исполнилось шесть лет и всё вокруг было радужно и озарено предвкушением волшебства. Его собственного волшебства. Это была очень красивая книга со старыми волшебными сказками. О магии, удивительных приключениях, древних лесах, таящих страшные тайны и скрывающих в себе удивительных существ, прекрасных дамах, которых нужно спасти, и драконах, с которыми нужно сразиться во имя этих дам, и, конечно, о злых волшебниках, над которыми нужно одержать победу в поединке.

Квиринус, конечно, представлял себя таким храбрецом-спасителем, сражающим страшного крылатого зверя и выносящим из заточения на руках свою даму. Надо признаться, у него даже дама сердца есть, да! И с тех пор, как у Квиринуса появилась эта книга — он частенько хвастал перед Крисси (в умеренно-приличном тоне и количестве), что он-де настоящий волшебник, в одиннадцать лет он поедет на поезде учиться волшебству, там обучится всяким магическим премудростям и сможет спасти её, если понадобится, от кого угодно, даже от дракона! И ради неё победит самого опасного и злобного колдуна, и положит к её ногам трофей — его преломлённую палочку! Да-да!

Крисси, конечно, посмеивалась, но от того слушала его "сказки" с не меньшим интересом и удовольствием, смотря на Квиринуса во все глаза. Быть может, в глубине души она, как всякая девочка, хотела верить в то, что однажды её спасут от дракона или ещё от какого чудища? Да и рассказчик он здоровский. А ведь у Квиринуса даже глаза голубые — прямо как положено настоящему сказочному герою! И быть может... Но нет, теперь она уже никогда не поверит ему. Ему нечего предъявить.

Пройдёт неполных двенадцать месяцев — и ей станет очевидно, что в самом-то деле, никакого Хогвартса не существует, ведь он никуда не поехал и никакого письма не было, и волшебной палочки у него нет, и ничего-то этакого он не умеет.

* * *

Да, сегодня ему одиннадцать лет, а он так ни разу не ощутил в себе ни капли магии... Сегодня ночью он так и не уснул, не шевелясь глядя в одну точку, будто превратился в камень. И теперь яркое солнце резало уставшие воспалённые глаза.

Магия... Он бережно огладил любимую страницу с изображением дракона — он их никогда не увидит! — и, слегка корёжа лист, пара слезинок скатилась с кончика носа, и он совсем уж не по-геройски шмыгнул носом...

И тут — ну надо же, именно в такой вот момент:

— Смотрите-ка, кто тут! Наше желе недоделанное! Эй, желе! — это была компания из пятерых мальчишек, соседей Квиррелла по улице, под предводительством Боба, от которых Квиринусу вечно круто доставалось. — Опять сидит, ревёт над книгой, как девчонка! Ну и что у тебя тут? — книга резко вырвана из рук. — Фу-у, ска-азки-и! Малышок-малявочка! Наш Квиринус ещё из детских сказочек о дракончиках не вырос!

Квиринус, который наконец преодолел своё оцепенение, всё-таки встал — с белыми дрожащими губами еле слышно сказал:

— Отдай!

— Сейчас отдам. Вот только погляжу — может, мне тут тоже чего приглянётся? — издевательски говорил Боб, показательно-небрежно перелистывая страницы. — Ой! — деланно-наивным голосом, невинно хлопая глазами, сказал Боб, как бы случайно выдирая лист с изображением дракона, с насмешкой глядя в округлившиеся от ужаса глаза — книжонка-то какая хлипенькая, ей давно в макулатуру пора! — Ой! Извини, так случайно как-то вышло! — ещё один лист постигла та же участь. — Ой! Ой! — с каждым этим мерзким "Ой!" становилось всё больше выдранных листов. Они сминались, бросались в грязь и втаптывались ногами. А он, он просто онемел и застыл от ужаса, не в состоянии ничего сказать, ни сделать. Наконец остатки книги с безобразно свисающими клочками были кинуты Квиринусу под ноги. Он с трясущимися руками и ватными ногами осел и не сдержался, зарыдал. Слыша сквозь пелену очередной взрыв злобного веселья этой отвратительной компашки.

* * *

Дальше — хуже. Появилась она — когда он в таком виде, когда он унижен. Крисси просила Боба и компанию прекратить — они снисходительно гаденько ухмылялись и отмахивались, как от мухи, она злилась — они ржали, как полоумные, она пыталась придать себе грозный вид — они мерзко издевались и оскорбляли, она обещала пойти за взрослыми — они начали злиться и угрожают ей. Ну уж нет! Такого позора он не мог допустить! Он сам способен с ними справиться! Ведь это он обещал её спасать, а не наоборот! Хватит! Впервые в жизни в нём закрутилась, сжимаясь и разжимаясь, какая-то неведомая пружина, которая заставила утереть слёзы, подняться на ноги, взять рядом лежащую ветку и кинуться на эту гоп-компанию в дикой ярости. Глупо, бессмысленно, бестолково: они старше, они сильнее, любой из них был крупнее Квиринуса в два раза, их было много, они были злы и глупы — а потому особо опасны, они в конце концов не раз принимали участие в драках! А он, он был робок, мал и худ и совершенно не умел драться. И никакое оружие ему не могло помочь, оно будет обращено против него. Так и есть! Кто-то, зло скалясь, подставил подножку — и он, конечно, полетел лицом вниз прямо в грязь, отпустив ветку. Квиринус попытался подняться — его ударили ногой куда-то в зубы. В этот момент он услышал визг Крис — больше похожий на некий боевой клич разъярённой баньши — она вцепилась кому-то в волосы, но её, конечно, отшвырнули. Послышался треск ткани — как окажется позже, ей порвали рукав на платье — нет! Он нашел силы, вспрыгнул, уворачиваясь от удара, другого, третьего — думал о том, как бы успеть схватить ветку. Во всём теле был такой боевой азарт, какого он никогда не испытывал, и кровь гудела, и горячо, горячо всему телу и пальцам и... и... и что-то ещё бродило в жилах — в пылу схватки не разобрать, — и в тот момент, когда, кажется, очередного удара было не миновать, а она закричала — один из злодеев больно схватил её за руку, едва не вывернув запястье! — вдруг, в этот самый момент ветка, будучи уже в двух ярдах от Квиринуса, поднялась с земли, перелетела через нападающих — прямо к нему в руки! Они остолбенели! Он сам на мгновение тоже. И тут же принял боевую стойку, угрожающе замахнувшись на них и неожиданно для всех уверенно и зловеще улыбнувшись — больше он не выпустит своё оружие из рук! Они попятились. Таким Квиринуса ещё никто не видел! А уж веток, по собственному почину прыгающих в руки... Однако враги пришли в себя, решив, что разберутся с непонятным явлением потом, и снова бросились на Квиринуса. И тогда — о чудо, ветка будто ожила и взбесилась! — ржавые веточки стали сами отрываться от основы большой ветви и хлестать мерзавцев по лицу! Они лезли в глаза, в нос, в уши, кололи и щекотали! Сид, тот, кто схватил и держал Крис — был отметелен особо! А Квиринус хохотал и не мог остановиться. В конце концов, гоп-компания, в ужасе повернулась к ним спиной и что было мочи побежала, подхлёстываемая ветками едва ли не до самой дороги!

* * *

Когда обидчики скрылись, а с Квиринуса схлынул приступ смеха — он увидел её лицо. Крисси смотрела на него одновременно удивлённо, неверяще, восхищённо и с некоторой опаской.

— Что... — неуверенно начала она, оглядывая место бойни и снова возвращаясь взглядом к нему.

— Я же говорил тебе, Крис, что я волшебник, — с сияющими глазами, счастливо улыбаясь, сообщил он.

Долго они глядели друг другу глаза в глаза, изучающе, застыв в каких-то несуразных позах. Наконец ребята отмерли. Облегчённо рассмеялись. Огляделись.

И тут же счастливая улыбка Квиринуса померкла, будто выцвела, а губы перекосило. Он побежал к камню, где находилось то, что ещё пятнадцать минут назад было великолепной книгой. Она за ним. Квиринус бережно взял остатки книги в руки, горестно качая головой. Крис сочувственно прикоснулась к его руке. Квиринус взял два кусочка листа, с одного из которых недовольно косил сердитым глазом дракон, положил их рядом, так, как с павшим товарищем рядом кладут его оружие. Бессмысленно поглядел на это удручающее зрелище. В носу опять засвербело — нет, больше он не расплачется! Сморгнул, усилием воли прогнал эту слабость. Перевёл взгляд на остальные грязные комки, разбросанные недалеко друг от друга. Взял один, расправил, вложил в книгу. Потом другой. Крис тоже присоединилась к этой печальной процедуре. Когда последние покалеченные и изуродованные листы были уложены, Квиринус, понимая, что это бесполезно, в попытке стереть грязь, провёл рукой по разодранным страницам и... чудо, снова чудо! — рука нагрелась, а грязь стала будто растворяться в воздухе, а страницы на глазах распрямлялись и вставали на место! Через несколько мгновений книга была как новенькая, будто и не попадала вовсе в такую переделку. Ребята потрясённо смотрели на это удивительное проявление природы магии. Потом он неверяще перевёл взгляд на руки, которые светились и всё ещё горели, затем посмотрел на посиневшее запястье Крис и на порванный рукав платья и медленно, будто во сне потянулся к ней, провёл ладонью, едва касаясь, от плеча до кончиков пальцев: кровоподтёк исчез, а ткань платья срослась. Они оба заворожённо наблюдали за этим. Также медленно поднёс руки ближе к глазам обалдело разглядывая их, будто причудливые фонарики или диковинных зверьков, которых они в эту минуту и в самом деле собой являли. Вдруг Крис быстро и неожиданно схватила его руки и приложила ладони к его разбитой в кровь губе и опухшей скуле, покрывая своими ладошками — на губе осталась лишь лёгкая ссадинка — всё, что напоминало о недавней схватке.

Ощущение пламени из рук внезапно исчезло. Так же, как и появилось.

* * *

Они устроились у того камня, где его застала эта невероятная история.

— Ох и вид у тебя, Квиринус... хм... героический! Просто сказочно-героический! — с задорно-ласковой улыбкой говорила она, оттирая кровь (боевую!) и грязь с его лица платком.

— Я же говорил, я волшебник! — сказал он горделиво и задиристо, в глубине чувствуя смущение.

— Ага, а магии на то, чтобы полностью привести себя в порядок, не хватило! Тоже мне! — смеясь, отвечала Крис. Она закончила манипуляции с платком и теперь выбирала репехи и жухлую листву из его волос.

— Вот теперь вид подобающий настоящему победителю дракона! — Крис от души веселилась.

И тут случилось самое волшебное, самое чудесное, самое удивительное. Она, глядя на него своими бесятами-глазами, со словами: «Квиринус, ты — ходячее чудо!» — вдруг потянулась к нему и чмокнула в щёку!

— С днём рождения тебя, Квиринус, победитель дракона!

Определённо, это самый лучший день рождения! Это самый лучший день в его жизни!