Крик в темноте (джен)

Ветер трепетал сухие пожелтевшие листья в осеннем саду, разбитом под окнами королевского замка. Придворный волшебник Винланд смотрел за мерным покачиванием желто-оранжевых волн с некоторым отрешением — он находил успокоение в уединенном наблюдении за течением жизни. Но он знал, что его минуте покоя скоро придёт конец, потому что весь замок был в напряжении из-за затянувшегося отсутствия королевы и принца, отбывших на празднование совершеннолетия невесты последнего.

Вестей из замка фон Элленоров, к чьему роду принадлежала суженая принца, не было уже неделю. Празднество должно было завершиться ещё несколько дней тому назад, и принц с королевой должны были вернуться во дворец. Но этого не произошло, и Винланд видел, как король Фредерик начинал нервничать и терять терпение.

Не было вестей также и от брата короля, самого герцога Тайрела Фердинанда фон Элленора и по совместительству первого министра, который послал бы ворона, если бы праздник затянулся или дороги размыло, и карета не могла бы проехать. Осенью это было частым явлением, и визит в замок фон Элленоров мог затянуться на месяцы, до первых холодов, которые скрепили бы грязь льдистой корочкой, позволяя гостям уехать из их владений. Но не произошло и этого. Погода стояла засушливая, и не похоже было на то, что какие-то внешние силы мешают королевской семье вернуться ко двору.

— Винланд! — окликнувший его король Фредерик Освальд фон Беннетт восседал на своем троне, расположенном на возвышении в торце тронного зала, который мог вместить добрую сотню человек и который должен был наполниться всего через несколько минут, когда стражники начнут пускать министров и просителей на ежедневный прием к королю. В позе короля читалась скрытая нервозность, палец нервно постукивал по ручке трона.

— Да, ваше величество? — Винланд оторвался от созерцания осеннего пейзажа и подошёл к королевскому трону со спины короля, занимая своё место — его тени.

«Вот моему покою и пришел конец», — подумал он, сдерживая тяжёлый вздох и опираясь на свой посох.

— Я хочу, чтобы ты отправился в замок моего брата, — король Фредерик отдавал приказы, не глядя на него, как и всегда в тронном зале. — Мои жена и сын должны были вернуться ещё несколько дней назад, но я не получал никаких вестей ни от них, ни от Тайрела, — король прекратил постукивать пальцами по подлокотнику и вместо этого сжал руку в кулак.

Винланд, стоявший за его спиной, мог слышать лишь интонации в голосе короля Фредерика, которые выдавали его тревогу.

— Как прикажет ваше величество, — склонил голову в полупоклоне Винланд. — Как скоро вы желаете, чтобы я отправился? И какой маршрут мне избрать?

— Отправляйся немедленно, — король Фредерик перебил его на полуфразе, поднимая ладонь в воздух. — Иди через туннель, чтобы достичь замка как можно быстрее.

О существовании сети подземных туннелей, которые связывали королевский дворец с замком первого министра, до которого иначе было два дня пути на карете по лесистой местности, знали немногие: только король Фредерик, его брат Тайрел фон Элленор и придворный волшебник Винланд. Поэтому последний утвердительно кивнул, рассудив, что если король требовал от него воспользоваться путем, о котором не знала даже его супруга, то дело не терпело отлагательств.

— Вас понял, сэр, — Винланд скупым движением одернул полы тёмно-синей мантии, в которую он был одет, и уточнил: — Будут ли какие-то дополнительные указания?

— Нет, твоя задача проста: узнать, почему королева и принц ещё не вернулись, и прибыть ко мне с докладом. Если Тайрел снова закопался в своих книгах, пропустив банкет, передай ему, чтобы вернулся во дворец вместе с тобой, — рыкнул король, даже не пытаясь скрыть раздражения.

— Понял, ваше величество, отправляюсь немедленно, — придворный волшебник склонился в вежливом полупоклоне, и скрылся за потайной дверью за королевским троном. О его уходе возвещали лишь тихие постукивания посоха о каменный пол.

* * *

В туннеле было темно и сыро. Только тусклый свет мана-кристалла в посохе освещал путь Винланду, которому, впрочем, это было почти не нужно. Он знал эти туннели как свои пять пальцев — в конце концов, это он их проектировал и руководил строительством; он лично позаботился о том, чтобы никто из строителей этого туннеля не смог никому о нём рассказать — они так и остались в этих туннелях, погребённые и замурованные в его стенах; он накладывал заклинания, которые перестраивали лабиринт туннелей, если в них входил посторонний; и он же зачаровывал вход, чтобы его могли найти только обладатели кольца-артефакта, которых было создано всего три: для короля, его брата и самого Винланда.

Этот туннель был способом отступления для короля или первого министра в случае осады одного из замков. Зачарованный лабиринт был смертельной ловушкой для незваных гостей и прямой дорогой — для тех, кто владел кольцом. Двухдневный маршрут сокращался до получаса прогулки по прямому каменному коридору — Винланд гордился сложной сетью чар, которые оплели эти каменные своды.

Едва за ним закрылась дверь королевского замка, Винланд скороговоркой произнёс заклинание, снимающее иллюзию. Под этими каменными сводами он мог быть самим собой: не притворяться жалким человеческим волшебником, которого хотели бы видеть подле короля люди, а снова становиться тем, кем он был от рождения — настоящим эльфийским магом, единственным не порабощенным эльфом в людском королевстве Меллария.

Винланд был высок и красив, как и все эльфы: фарфоровая гладкая кожа, длинные прямые черные волосы, тяжёлой волной спускающиеся вдоль спины до самой поясницы, длинные остроконечные уши, обычно замаскированные иллюзией, и только здесь, в темноте и одиночестве, гордо торчащие вдоль его головы. Но за его красотой, которую он не стремился скрыть, а наоборот выставлял напоказ, будучи слишком красивым даже по человеческим меркам, скрывалось его внутреннее безобразие.

Он шёл по лабиринту, который был буквально вымощен костьми его собратьев-эльфов, которые изгнали его пять сотен лет назад за его аморальные эксперименты, шедшие вразрез с мировоззрением эльфийского народа, и поплатились за это сполна. Ожесточенный Винланд вернулся с людьми, которые приняли его с распростертыми объятиями, и помог им покорить своих соплеменников. Эльфы стали рабами: скреплённые магическими печатями, которые не позволяли им сопротивляться своим новым хозяевам, они стали источником жизненной силы, которую они отдавали для создания артефактов и мана-кристаллов, которыми впоследствии пользовались люди.

Эльфийский век подошёл к концу, и настала эра людей.

Добравшись до конца туннеля, Винланд вновь наложил маскировку, принимая облик придворного волшебника, приложил руку с кольцом к едва заметному выступу в стене, и перед ним открылся проход.

Замок Тайрела фон Элленора встретил его гробовой тишиной.

Коридор для слуг не освещало ни единого факела, а температура в помещении говорила о том, что не горели они уже несколько дней. Это был скверный, очень скверный знак. Винланд тяжело вздохнул. Его ожиданиям, что прием просто затянулся, было не суждено сбыться. Он прошептал заклинание, и свет от массивного мана-кристалла в посохе усилился, освещая коридор на несколько шагов вперёд. Ничего. Винланд осторожно сделал шаг вперёд, и потайная дверь за его спиной закрылась с тихим скрипом.

В коридоре не наблюдалось признаков жизни, и Винланд двинулся дальше, стараясь ступать как можно тише и держа посох наперевес, одновременно освещая себе дорогу и будучи готовым защищаться.

Первым человеком, которого он увидел, стал мальчик-слуга, лежащий на полу лицом вниз с неестественно вывернутой шеей. По его щеке стекала струйка засохшей крови, начинающаяся из уха. Винланд присел осмотреть труп более детально: выпученные налитые кровью глаза и искаженный криком ужаса рот не обещали ничего хорошего в дальнейшем. Винланд качнул головой, слабым заклинанием сканируя труп мальчишки на остаток жизненной силы.

«Ещё не вся ушла... Трупу не более трёх дней. Значит, инцидент произошел не в начале празднования, а под самый его конец».

Запомнив детали, Винланд двинулся дальше. Жизненную силу можно было собрать и на обратном пути, а судя по всему, её здесь было много. Алчно ухмыльнувшись, он направился дальше, в предвкушении жатвы душ, которую он устроит, когда получит ответы о том, что здесь произошло.

Чем дальше вглубь замка он продвигался, тем больше трупов он находил. У всех одинаковые симптомы: неестественные позы, как будто их оттолкнули, кровь из глаз и ушей, у некоторых глазные яблоки даже лопнули, оставив за собой зияющие пустые глазницы. Вариантов выражений лиц было всего два: либо гримаса ужаса, либо удивление.

Винланд вышел в холл замка. Первой мыслью было направиться в главный зал, но увидев несколько тел в дорогих костюмах, он передумал. Там он вряд ли найдет ответы. Поэтому он устремился по боковой лестнице в подвальные помещения. Если Тайрел был жив, то они с дочерью и королевской семьей должны были укрыться там. Винланду ещё предстояло выяснить, кто напал на замок и по какой причине пытались не оставить свидетелей, и он надеялся, что Тайрел поможет ему с решением этой загадки.

Винланд ошибался. Лаборатория Тайрела была заперта изнутри, но на стук ему не открыли. Потому он вскрыл дверь заклинанием и обомлел от увиденного.

У дальней стены в кандалах висел труп девушки, в которой Винланд безошибочно признал виновницу недавнего торжества, дочь герцога, Кассандру Фиону фон Элленор. На ней было порванное платье, на руках — следы ожогов, а из груди торчал богато украшенный кинжал, который Винланд сам вручил Тайрелу как раз для такого случая.

Только вот самого Тайрела не было видно. Точнее, так показалось Винланду на первый взгляд, после чего он увидел кровавые ошмётки, разбросанные по всей лаборатории, и по отдельным частям трупа он мог с уверенностью сказать, что они когда-то принадлежали герцогу фон Элленору.

Даже для Винланда, чьи эксперименты послужили причиной его изгнания, это было слишком.

Прикрыв лицо рукавом и с трудом сдерживая рвотные позывы, он переступил через останки Тайрела, подбираясь к трупу Кассандры. Самым важным сейчас было забрать кинжал, что должен был высосать ее жизненную силу.

Картина в его голове начинала складываться: герцог убил свою дочь за очередной акт непослушания, но не смог сделать это с одного удара, из-за чего она успела убить его своей неконтролируемой магией, после чего истекла кровью и умерла. Но жизнь герцога не имела значения; если он смог убить Кассандру — кинжал должен был выполнить свое предназначение, и эта сила скоро подчинится Винланду.

Конечно, оставался открытым вопрос, что произошло в остальном замке, но с этим Винланд собирался разобраться позже, главным лично для него было забрать кинжал.

Переступив через огрызок ноги мужчины, Винланд наконец-то обхватил рукоять посеребренного кинжала и обомлел. Он не почувствовал ничего. Посох в его второй руке прямо-таки пульсировал силой, тогда как кинжал просто был холодным куском металла. Не веря в происходящее, Винланд быстро прочел заклинание сканирования и убедился в этом ещё раз — ни в кинжале, ни в трупе девушки не было ни капли жизненной силы.

— Какого черта?

Винланд оторопело попятился от трупа. Что-то было не так. Что-то определенно было не так. Взгляд бегал по окровавленным останкам, разбросанным четко от трупа. Ни единой новой зацепки. Что произошло?!

Он ринулся назад, прочь из подвала, в холл, вверх по лестнице и в залу. Посох погас, так как Винланд потерял концентрацию ещё выбегая снизу, поэтому ему пришлось перевести дух, прежде чем снова зачитать заклинание и зажечь его заново. Перед его глазами предстала страшная картина: зал был полон трупов. Искореженные тела гостей вперемешку со слугами. Все, стар и млад, без разбору перемешались в этом танце смерти. И кровь, кровь повсюду. Его чуть не стошнило, снова. Подавив этот позыв, он собрался с силами и усилил свет. Все трупы лежали так, словно их откинуло чем-то из центра зала. Очень сильной волной...

— О, дядя Винни, — внезапный шепоток пробежался вдоль спины Винланда ледяными иголками. Он узнал этот голос.

Зала начала наполняться густым белесым туманом, температура в помещении словно снизилась ещё на пару градусов, и теплолюбивого эльфа моментально начал пробирать холод. Пальцы сжались на посохе, и он из последних сил поддерживал заклинание, которое освещало помещение, в котором туман начинал окружать его.

— Как мило, что ты пришел проведать меня...

В этом тумане прямо перед его глазами проступило лицо. Лицо девушки, чей труп он видел минутами ранее. И его искажала злоба.

— Доволен ли ты своим творением? — даже не злоба, а искренняя ненависть наполняла взгляд призрака, и она была направлена на него.

А затем, не дожидаясь ответа, она начала кричать. И Винланд никогда раньше не слышал подобного звука. Сперва это был просто крик, который с каждым мгновением нарастал, превращаясь в жуткий потусторонний вой. И вместе с тем менялось лицо призрака: из миловидного девичьего лица оно превращалось в обезображенное лицо гнилого трупа. И ещё страшнее был взгляд, ледяной и презрительный взгляд одного оставшегося глаза, пока второй превращался в пустующую глазницу. И по мере этих пугающих преображений крик все нарастал, начиная уже физически воздействовать на Винланда, развевая его мантию, волосы, заставляя щуриться от рези в глазах.

Затем крик на секунду затих, но только чтобы разразиться с новой силой, и Винланд едва успел активировать защитное заклинание, даже под действием которого его чуть не сбило с ног.

И он побежал. Прочь! Прочь из этого замка, подальше отсюда, от этого монстра, от этой костлявой банши, которая, впрочем, не собиралась его отпускать и летела за ним с криком, разрывающим барабанные перепонки.

Винланд бежал изо всех сил, поскольку от этого действительно зависела его жизнь, для продления которой он приложил слишком много усилий, чтобы вот так все потерять. Он своими глазами видел, что произошло с теми, кто попал под этот крик, и не хотел закончить также.

Винланд выбежал из залы, перескочил через перила и, спотыкаясь после неудачного приземления, сломя голову, несся к выходу. У него не было времени соображать, куда бежать — лишь бы подальше отсюда. Тяжёлая дверь, ведущая в замок, оказалась заперта — он больно припечатался плечом, врезавшись в нее с разбегу.

Быстрее, быстрее!

Не став терять время на попытки открыть засов, он выпрыгнул в окно, разбивая его. Режущая боль на щеке и руках не шла ни в какое сравнение с тем диким воем, который догонял его по пятам, из-за чего он припустил со всех ног к воротам замка, которые, к его огромному облегчению, были приоткрыты. Перепрыгнув через трупы конюхов и лошадей, он обогнул карету и побежал к воротам.

Ещё несколько шагов, ещё чуть-чуть, он уже чувствовал ледяное дыхание у себя на затылке, и видел, как к нему тянется рука призрака, и просто молился всем известным ему богам, чтобы суметь спастись.

И его услышали. Стоило ему проскользнуть между створками ворот, как стало заметно теплее. Но он не останавливался и не оборачивался, пока крик банши не начал стихать. И только у опушки леса он смог заставить себя притормозить и через силу обернуться.

За воротами замка бесновалась банши. Она подлетала то выше, то ниже, но словно упиралась в невидимую стену. И она до сих пор продолжала кричать, но до Винланда ветер доносил только отголоски ее крика.

Он спасен. Он выжил. Это чудовище его не достанет.

Возвращаться в замок было бы самоубийством. Никакая жизненная сила ему не поможет, если он погибнет. А эта банши не намерена отпускать его живым. И бешено колотящееся в груди сердце подтверждало то, что ему неимоверно повезло, что он смог спастись.

Никогда прежде он не видел такой силы, не видел ничего, подобного призраку, который встретил его в замке фон Элленоров. И ему ещё предстояло разобраться с этим, но позже, когда он придет в себя и сможет восстановить картину произошедшего. Хотя что тут восстанавливать, если всё было ясно: все мертвы, и лишь чудо сдерживало призрак Кассандры от дальнейших разрушений и смертей. Она не могла покинуть территорию замка, по крайней мере на данный момент, и Винланд искренне надеялся, что и не сможет.

— Прощай, Кассандра, — произнёс он в пустоту, когда призрак, оставив тщетные попытки вырваться наружу, растаял в закатных лучах.

Он развернулся и направился в лес, тяжело опираясь на посох. Ему оставалось только придерживаться дороги и добраться до королевского замка. Король точно должен был узнать об этом происшествии.