Клыкасто-когтистая ласковая Маня (джен)

Периодически у Люциуса возникали подозрения, что его кто-то проклял. Потому что ничем иным, кроме хитроумного заклинания, он не мог объяснить свою дружбу с человеком, с которым у него не было ровным счётом ничего общего.

Не считая метки, разумеется, но Лорд исчез несколько лет назад, а отношения с МакНейром не только не прекратились, но и перешли на новый уровень близости.

Представляя сына-шестикурсника своему товарищу, Абраксас однозначно не рассчитывал, что те поладят. Люциус был типичным представителем золотой молодёжи, Уолден же являл собой эталон деревенщины. Люциус любил комфорт и изыски, Уолден — посиделки у костра и жаренную на нём же дичь. Люциус пил эльфийское вино, Уолден — дрянной огневиски… Список различий можно было продолжать почти бесконечно, и однако же Люциусу было по-настоящему интересно со взрослым и много повидавшим волшебником, а МакНейра это, кажется, забавляло.

За время службы Тёмному Лорду они стали друзьями, отбросив формальности и игнорируя разницу в возрасте. Прикрывая спины в рейдах, они научились доверию не только на словах и в мелочах и были полностью в курсе дел друг друга. По-житейски мудрый МакНейр неоднократно помогал советом, а неопытный Малфой взамен подкидывал ему работу…

И всё же несмотря на долгую дружбу, общего у них было исчезающе мало.

Вот и вчера МакНейр с искренним расположением пригласил Люциуса…

— В каком смысле «в лес»? — спал с лица Малфой, предвкушающий спокойный уик-энд за разбором корреспонденции. Нарцисса с Драко как раз отбыли на французскую Ривьеру, а он, как бы ни любил жену и сына, порой всё же нуждался в тишине и одиночестве. — Что мне делать в лесу?

— Люц, ты когда в последний раз на солнышке бывал? Ты ж бледный, что инфернал озерный! Да и палочку небось держать разучился. Что ты колдуешь? Завязывание шнурков? Не отказывай, тебе понравится!

Сомнения были большими буквами прописаны на высоком лбу, но чёрствый МакНейр не собирался складывать те буквы в слова.

— Ну мне что, силой тебя тащить? Говорю же, сам будешь рад.

И почему-то язык не повернулся сказать, что он, Люциус, терпеть не может дикую природу, что у него есть дела, что он предпочёл бы… Это не имело смысла — МакНейр всё равно не понял бы его резонов да ещё и обиделся наверняка, — и Люциус махнул рукой.

И вот теперь, разбуженный на рассвете и перемещённый в какую-то глушь Малфой вынужденно учился накладывать модифицированный Головной пузырь — от мошек, с аппетитом накинувшихся на визитёров.

— Так и что мы будем тут делать? — скептически выгнул бровь Люциус, оглядываясь и видя во все направления одно и то же — лесную чащу.

— Погуляем, — пожал плечами Уолден и, подавая пример, шагнул в густой подлесок. — Поохотимся… — Отвлёкшийся на борьбу с ветками Люциус чуть расслабился, и потому следующие слова едва не повергли его наземь. — Поможешь мне мантикору поймать.

— Что?! — Голос взлетел и дал петуха, но Малфою не было дела до произведённого впечатления. С Уолденом ему не нужно было держать лицо и притворяться. — Скажи, что ты пошутил, или я тебя зааважу к Мордреду и аппарирую домой!

— Ну что ты как пятилетняя барышня истеришь? — качнул головой МакНейр, не проникнувшись сочувствием. — Или боишься?

— Уолден, твою мать ведьму метлой по хребту три раза!..

МакНейр расхохотался — фраза была его сочинения.

— Не смешно! — рявкнул Малфой, уже с палочкой в руке напряжённо осматривающий близлежащие кусты. — Ты куда меня заманил?!

— Люц… Да успокойся! Никакой опасности…

— Что ты несёшь, придурок? С каких пор мантикоры стали неопасными? Я в курсе, что ты читать не умеешь, но на картинках «пять исков» ни с чем не перепутаешь!

— Ох и язва ты, Малфой, — вздохнул ничуть не обидевшийся Уолден, прекрасно зная, что напуганный друг становится невоздержанным на язык и жалит что та мантикора. — Хоть бы дослушал, прежде чем орать. И опусти палочку, неужто думаешь, что я стал бы говорить во весь голос там, где есть опасность нарваться на голодного хищника?

Секунд пять Люциус смотрел на него, осмысливая услышанное, а затем наконец опустил оружие, признавая справедливость возражений. МакНейр был опытным охотником, много лет работал на должности ликвидатора опасных существ, и раз уж дожил до своих лет, с работой явно справлялся хорошо — иначе им бы давно закусили всевозможные монстры.

— Я слушаю, — спокойнее, но недобро зыркнул Малфой, чуть стыдясь вспышки.

— Ну слава Мерлину. Помнишь, я тебе рассказывал про командировку в Уэльс?

Люциусу даже не пришлось напрягать память, чтобы вспомнить красочное описание недавнего приключения друга.

Разведение драконов в домашних условиях было запрещено аж в 1709 году, но магов, нарушающих закон, всегда было много, и далеко не все из них могли похвастать зачатками разума. И в тот раз Уолдена отправили как раз к такому волшебнику — без мозгов.

Юноша был единственным наследником богатой немецкой семьи и, вступив во владение весьма солидным капиталом, пустился во все тяжкие. Начитавшись книг Скамандера, он нелегально накупил всевозможных монстров, решив, что сумеет с ними совладать, ну и, как легко догадаться, облажался. В Департамент контроля за магическими популяциями поступил вызов от обливиаторов, которым пришлось зачищать несколько маггловских селений, над которыми резвились виверны и молодой огненный шар, и Уолдена отправили разбираться.

Дракона МакНейр поймал сетью и отправил порталом в Уэльский заповедник, фестралов просто выпустил из загонов — невидимые существа самостоятельно могли добраться до Запретного леса, где обитал самый крупный британский табун, за гипогрифами приехали их бывшие владельцы («птички» оказались крадеными), но на этом сюрпризы не закончились, и в одном из вольеров обнаружился котёнок мантикоры.

Уолден по лицу Малфоя понял, что тот правда помнит, и пожал плечами.

— Ну вот. Кошку я забрал. Она совсем маленькая была, куда её выпускать? Пропала бы. А убивать… За что?

— Хочешь сказать… — ошеломлённо протянул Люциус, и МакНейр кивнул. — Ты псих.

— Да нормально всё было! — буркнул тот и продолжил рассказ: — На денёк я её в комнате запер, а потом переселил в вольер. Подрессировал немного, а на прошлой неделе надел на неё зачарованный ошейник, ограничивающий радиус перемещения, и перестал запирать. Всё шло хорошо…

— Пока она не сбежала? — хмыкнул Малфой.

— Угу, — потупился тот. — Я сглупил, не привязал её, как закончил крыло лечебной мазью обрабатывать, отвлёкся на минуту, а она вышла из дома — и поминай как звали. Кошка же — любопытная!

Гордость в голосе сурового ликвидатора рассмешила.

— Так и что, мы будем искать не клыкастого монстра, а домашнюю кошку?

— Почти, — улыбнулся Уолден. — Она ласковая, честное слово, но зубы-то с когтями… сам понимаешь.

Люциус представил клыкасто-когтистого ласкового монстра и закатил глаза. МакНейр был неподражаем.

— Завёл бы собаку… ну или кошку, если домашнее животное так хотелось обрести…

МакНейр выразительно хмыкнул, и Малфой был вынужден признать, что сморозил глупость.

Уолден был тёмным магом, Пожирателем смерти и палачом, а это означало, что в качестве любимца он не мог завести кого-то ниже пятого класса опасности. Спасибо хоть не дракона или акромантула какого-нибудь… Мантикоры хотя бы умными были.

— Если она меня укусит… — предупреждающе начал Люциус, смирившись с выбором друга и необходимостью бродить по лесу.

— Да у неё пока зубы не очень острые, — обрадованный МакНейр кивнул на чащу, предлагая наконец двинуться в путь. — Если и прикусит — необратимых повреждений не будет. — Он взглянул на брезгливо отгибающего ветки Люциуса и вздохнул: — Ты только не пали по ней непростительными, ладно? Она же ещё маленькая, не понимает, кого можно есть, а кого не следует кусать.

— Она у тебя уже пару недель живёт, так? Так почему «она»? Имя у неё есть?

— Ну… я её Маня зову, — смутился тот.

Люциус вытаращил глаза.

— Мерлина ради, МакНейр! Это же мантикора, а не клубкопух! Назови… не знаю, звучно надо… Брунгильдой! Или Валькирией…

— Угу, — беззлобно фыркнул тот, — и будет она не ласковой кошечкой, а воинственным зверем. Нет уж… — он запнулся, а в следующую секунду радостно вскрикнул, бросаясь напролом через густой подлесок, выкрикивая малосвязное: — Маня! Маня, я тут! Иди сюда, кошечка!

Люциус закатил глаза и покорно двинулся через проломанную просеку — обижать единственного друга не хотелось, а это означало, что придётся знакомиться с когтисто-клыкастой Маней.