Семь несчастий и один счастливый свитер (джен)

Вероятность умереть в свой день рождения почти в пятнадцать раз выше, чем в любой другой день. Магглы объясняют это статистикой — количество самоубийц-именинников и обдолбанных вусмерть юбиляров с каждым годом всё растёт. Шарлатаны верят, что это происходит из-за того, что мир живых и мёртвых соприкасается. Современное магическое медицинское сообщество спорит с ними: соприкасайся эти миры хотя бы раз за день, в мире живых давно бы уже гуляли зомби и инфери (а в мире больше семи миллиардов человек!). А ещё сообщество предлагает самый разумный вариант — ни одна вечеринка по случаю дня рождения, Рождества или даже праздника урожая не обходится без алкоголя и, разумеется, меньшего контроля над собой.

Тедди считает, что все эти вероятности — чушь собачья. Пятнадцать процентов — это ничтожно мало. У Тедди их наверняка целых двадцать. Когда твои родители совершенно неудачливы, выбирать не приходится. Бабуля говорит, что мама сшибала всё на своём пути, а папа… Ну, только самый законченный неудачник случайно окажется оборотнем. Несомненно, родители Тедди были умными, чудесными и приятными в общении людьми, однако это не отменяет того факта, что день рождения теперь он предпочитает отмечать дома, да на улицу в этот день без особой необходимости не выходить. Вики называет его паникёром, но это лишь разумная предосторожность.

В доме Андромеды собирается целая толпа, в основном, родственники. Молли Уизли приходит одной из первых, в бездонной корзинке у неё уйма еды, потому что она до сих пор считает, что аристократы совершенно не умеют готовить. Поттеры прибывают в сокращённом составе — Джеймс прислал Тедди поздравительное письмо с перечислением миллиона причин, из-за которых он остаётся в Хогвартсе в Пасхальные каникулы, и почему не сможет быть на празднике. Люпин только усмехается тихонько — разумеется, Джеймс не приедет, проказы сами себя не натворят, его на Рождественские-то каникулы еле домой выманили. Впрочем, дети носятся по дому и двору, почти не замечая окружающих, скорее всего, они не заметили отсутствия Джеймса тоже. Дома шумно, но уютно: собаки с лаем выпрашивают угощения, в гостиной звенят бокалы и не смолкают разговоры. Для полного счастья Тедди не хватает только одного.

Ближе к вечеру Тедди слышит долгожданный хлопок аппарации у входа, и он вскакивает со стула, бежит в прихожую. Он видит Билла, Флёр, Луи тут же мчится к Хьюго… А где остальные? Придут ещё позже, понятно…

Во время очередного маленького погрома, устроенного мальчишками, Гарри осторожно стучит ложечкой по бокалу, желая привлечь внимание — он хочет одарить своего крестника. И все остальные тоже. От бабули Уизли Тедди получает длиннющий жёлто-чёрный шарф, который тут же наматывает на шею, от Гермионы — коробку канцелярии («Вот скоро на работу устроишься — понадобится!»), от остальных ещё множество полезных вещей и бесполезных, но красивых штуковин. Гарри коротко поздравляет юношу с совершеннолетием, снимает со своей руки часы и просто протягивает их Тедди. Без каких-либо объяснений и речей — все прекрасно понимают, что именно они для Поттера значат. Молли даже роняет слезинку, правда, делая вид, что её этот поступок ни капельки не тронул. Остаётся невозмутимой только Андромеда, но и она впечатлена. Именинник по очереди всех обнимает и думает, что этот вечер точно один из лучших в его жизни.

А затем Тедди видит у дверей в зал Виктуар, раскрасневшуюся и улыбающуюся, и его волосы мгновенно окрашиваются в светло-розовый. Юноша подходит к ней, чтобы пригласить её войти, но Виктуар хватает его за руку и тянет за собой на улицу. Тедди не может ей сопротивляться.

Зато может Андромеда. Уже на улице она окликает внука — он забыл попрощаться со всеми, это невежливо. Люпин закатывает глаза, пока этого не видит бабушка, идёт к дому и, как положено по этикету, откланивается. Андромеда задерживает его ещё на пару минут. В этой всей суматохе она так и не передала ему подарок.

В достаточно большой, но лёгкой коробке Тедди обнаруживает свитер непонятного цвета (он одновременно и голубой, и оранжевый, и зелёный, и розовый) и пачку писем. Скорее всего, неотправленных, потому что даже с обратной стороны видны кляксы и множественные перечёркивания. Вики, наверное, мёрзнет, думает Тедди, поспешно натягивает свитер, засовывает в наплечную сумку бумаги, дежурно целует бабушку и убегает. Андромеда лишь успевает ему сказать, что и свитер, и письма принадлежали его матери, Нимфадоре, и морщится — мальчишке уже семнадцать, а он до сих пор так неаккуратен! Впрочем, наверное стоило подождать до завтра? Кутаясь в шаль, женщина провожает взглядом внука и его подругу, и только когда они скрываются за домами, входит в дом.

Виктуар, всё так же держа Тедди за руку, от чего он почти моментально краснеет щеками и волосами, гуляет с ним по вечернему Лондону. Пожалуй, гулять — неверное слово, они носятся от одного места к другому, постоянно смеются и везде фотографируются на маггловскую мыльницу.

Первым делом они заходят в какой-то круглосуточный магазин, чтобы купить этот фотоаппарат, где Тедди смиренно стоит, переминаясь с одной ноги на другую, и смотрит на то, как Вики порхает от одного стеллажа к другому, не может выбрать между белой и серебристой камерой, и когда всё-таки определяется и берёт белую, Тедди случайно опирается на полку, и та падает ему на ногу. Виктуар хохочет, смотря на шипящего друга, и вслух радуется тому, что полка была пустой.

Затем девушка уговаривает Люпина хотя бы раз в жизни побывать на крупнейшем в Европе колесе обозрения. Она знает, что парень никогда на таких аттракционах не бывал, и очень просит его принять билеты. Тедди, скрепя сердце, соглашается — такая высота, и не на метле! — и остаётся в полном восторге. С такой высоты Лондон на метле и правда не рассмотришь. А тот факт, что они застряли на полпути, и их кабинку пытался сдуть ветер, омрачить вечер никак не может.

У Биг-Бена сфотографироваться друзьям не даёт какой-то местный охранник, зато с циферблата получаются просто чудесные фотографии! Как Вики освоила аппарацию до совершеннолетия — остаётся загадкой. Минутная стрелка, разумеется, должна была пройти отметку в полчаса именно тогда, когда Тедди и Виктуар были там. Люпин даже не удивлён, что под раздачу попал именно он.

Лондонский мост, разумеется, разведён, и попасть с одной стороны на другую не представляется никакой возможности, так что Тедди просто фоткает подругу у светящегося сооружения и тянет её к метро, пока оно работает. Там к ним пристаёт уличный музыкант, выпрашивая монетку, и Тедди не придумывает ничего лучше, чем дать ему завалявшийся в кармане сикль, а потом бежать за ним, упрашивая, чтобы он отдал эту иностранную монетку в обмен на шиллинг.

На метро они доезжают до Пикадилли, где свет машин и неоновых вывесок чуть не ослепляет их, вышедших из тёмного перехода. Напротив, у колонны Нельсона на Трафальгарской площади на Виктуар нападает озноб, и, чтобы согреть подругу, Тедди мужественно отдаёт ей свитер, оставшись в футболке. Пальто у юноши невероятным образом подхватывает ветер и уносит в далёкие края. Светить волшебную палочку среди толпы народа не хочется, поэтому Тедди дрожит от холода, но всё же нажимает на кнопку камеры. Фотография получается размытой, но до того смешной, с неестественно улыбающимся парнем и обнимающей его Виктуар, что они оба хохочут до тех пор, пока на них не начинают оборачиваться.

В кафешке почти в центре Лондона, в которой друзья собрались перекусить после долгой прогулки, на удивление мало людей, поэтому Люпин и Виктуар остаются здесь надолго. Девушка успевает отогреться, наливая себе и другу чай из маленького чайничка, а Тедди вдруг вспоминает про письма, которые ему подарила бабушка. Колеблется сначала, всё же письма — это личное, но потом решает, что его лучшая на протяжении целых семи лет подруга тоже достойна знать.

Листы сложены, кажется, не по порядку, потому что юноша начинает читать про выход Сириуса Блэка из тюрьмы, потом про СОВ, потом про первую практику в Аврорате, и Тедди смеется, утирая слёзы, потому что мама его была гораздо более неуклюжей, чем говорила бабушка. Он передаёт письмо Виктуар и берёт следующее, которое начинается так же, как и остальные, совершенно обыденно, но почему-то Люпину хочется его дочитать. Вот оно! В этом письме Нимфадора впервые упоминает Ремуса. Читать про это очень странно, потому что теперь это больше похоже не на переписку, а на дневник. Знаки препинания, как упоминает в письме маме об экзаменах Тонкс, существуют только для зануд, поэтому в своих записках она их не использует совсем. Даже точки.

Она описывает Ремуса как чертовски (Тедди всё больше неловко видеть столько ругательств на один лист сплошного текста) интересного, но почему-то очень тихого человека. Шутит на этот счет, потому что в её окружении все были громкими и смешливыми. Даже в Ордене, серьёзной организации, все активные и шумные, взять того же Грюма! Люпин же в письмах Нимфадоры предстаёт остроумным, спокойным и до бесконечности добрым человеком.

Тедди вдруг приходит в голову мысль, что вразброс читать — очень странно. Он отсортировывает листы по дате, их осталось совсем немного. Теперь всё становится понятнее. Вот письма Сириусу, в которых Тонкс пытается ненароком спросить, когда Люпин будет на Гриммо, вот опять заметки без запятых, они пропитаны нежностью к Ремусу, и Тедди кажется, что он читает дневник второкурсницы, влюбившейся в профессора Лонгботтома, настолько её слова кажутся ему наивными. Впрочем, обрывает себя Тедди, то же самое описал бы и он, попроси его кто описать Виктуар. Она сидит напротив и перечитывает одно и то же письмо. Кажется, про свадьбу её родителей, Флёр и Билла. Неудивительно — Нимфадора чуть ли не единственная, кто не вспомнил о погроме посреди праздника.

Следующие письма трудно разобрать из-за расплывшихся букв. Буквы будто бы меняются местами и мешают чтению ещё больше. Тонкс, матерясь через слово, пишет, что Люпин совершеннейший придурок и идиот, которых свет давно не видывал. Злится, что его смущает их большая разница в возрасте, бесится, что он считает себя опасным для общества. Страдает, что он не хочет её даже выслушать и всячески её избегает. В то же время Тонкс, по совету мамы, вяжет. Андромеда говорила ей, что это помогает выплёскивать эмоции. Эмоций, как признаётся сама Нимфадора в этом же письме, у неё не осталось совсем, только неуклюжесть.

Тедди начинает переживать вместе с Тонкс — его волосы становятся чуть ли не серыми, и Вики, заметив это, садится рядом с юношей. Берёт его за руку успокаивающе, кладёт голову ему на плечо. Они продолжают читать эти депрессивные заметки уже вместе.

На какой-то длительный период все эти слова заканчиваются, и нет ни единой записки, даже будничной, даже самой короткой — для матери — в духе «жива здорова». Вики удивлённо смотрит на Тедди, тот пожимает плечами. Возможно, тогда была какая-то операция, в которой Нимфадора была задействована?

Следующее, последнее, письмо пропитано даже не злостью, гневом. Тонкс разочарована. Насколько Тедди успел понять, разочаровываться в людях вообще его матери было не свойственно, и данное чувство в отношении его отца было весьма неожиданным. Ремус покинул её, уже замужнюю (когда они пропустили эти письма? Виктуар просмотрела все бумаги, но не нашла ни одного сообщения о таком радостном событии), в разгар войны, опять начав самобичевание о том, что он опасный зверь, что их будущий ребёнок может оказаться оборотнем (Тедди фыркнул), что он беден и стар для неё. Она писала это со злостью, чуть ли не продирая страницу пером. И опять же Тонкс вяжет. Получается у неё криво и косо, но девушка думает, что будет незаметно.

Здесь же прикреплена и салфетка, исписанная ручкой мелким почерком, вся суть текста которой сводится к одному — если бы он был менее зациклен на себе, то узнал бы, что он и без этих недостатков прекрасный человек, и чем больше он страдает, тем больше он настраивает других на недоверие к себе, и будь он хотя бы на толику более уверенным в себе, то узнал бы, что не так уж люди и боятся бедных несчастных и опасных оборотней. А свитер, который Тонкс недавно связала, получился очень даже неплохим. Это уже в постскриптуме — чтобы Люпин обзавидовался.

После этих писем у Тедди и Виктуар остаётся чувство недосказанности, будто бы вот-вот, и будет разрешение конфликта. Впрочем, его они знают — Люпин помирился с Тонкс, и жили они счастливо. Недолго, конечно, но счастливо… Тедди тяжело вздыхает — ему впервые за жизнь кажется, что в ней не хватает кого-то очень родного и знакомого. Виктуар грустно смотрит ему в ответ. Вдруг её осеняет — свитер, который сейчас на ней!

Девушка легонько толкает Тедди, привлекая его внимание, и показывает на свитере где-то большие петли, где-то — перетянутые. Да и Андромеда сказала, что этот свитер принадлежал Нимфадоре, это наверняка тот самый! А что, если все эти казусы с Тедди в Лондоне происходили только из-за кофты? Нимфадора же упоминала в письме, что когда она только начала его вязать, от прежней Тонкс осталась лишь неловкость! Что, если Тонкс по незнанию своему создала анти-оберег?

Друзья немного приободряются от такой догадки, допивают остывший чай, собирают письма обратно и выходят из кафе — из маленького списка, который Виктуар создала перед импровизированным путешествием, остаётся лишь Глобус, в котором Шекспир, маг по происхождению и маггл по натуре, провёл большую часть своей увлекательной жизни. Они опять спускаются в метро — какой-то сердобольный прохожий подсказывает им, что ехать всего двадцать минут. Вики не может устоять на месте, её внезапное озарение не даёт ей покоя, и она тормошит юношу, не давая ему скатиться в отчаяние. Вот за это она ему и нравится, даже оптимисту нужен свой оптимист. Люпин поддается взбудораженному настроению Виктуар и обнимает её, пытаясь передать всю свою благодарность. Замочек на пальто Тедди вдруг намертво зацепляется за свитер, и сколько бы оба не пытались, никак не отцепляется. Вики смеётся и просто берёт Тедди под руку — удобно же. Юноша заливается румянцем — о таком способе избавиться от неудобств он не подумал.

На станции Саутуорк они выходят и почти вечность идут в молчании. У Глобуса, разумеется, толпа народа, все обсуждают прошедший спектакль, фотографируются. Тедди и Вики какой-то словоохотливый мужчина воспринимает как пару, только что вышедшую из театра, суёт им в руки по черепу и фотографирует на полароид. Вики забирает фотографию, но оступается, и череп вдребезги разбивается, ударившись о землю. Символичненько. Люпин предвидит надвигающуюся бурю в виде обиженного мужчины и срывается в бег, Виктуар ничего не остаётся, как бежать за ним. В ближайшем переулке друзья, тяжело дыша, соглашаются, что приключений на сегодня достаточно, и Виктуар аппарирует их к дому Андромеды и Тедди.

Дома не слышен шум, наверняка все уже разошлись. Вики, смеясь, снимает с себя свитер и подаёт юноше. Принимая вещь из рук подруги, Тедди вдруг понимает, что свитер, не смотря на его способность притягивать неудачи, одну удачу всё же к себе притянуть смог. Ох уж эти анти-обереги, поди их разбери — вроде и пакостят, а вроде и на пользу хозяину.

Вероятность умереть в свой день рождения почти в пятнадцать раз выше, чем в любой другой день. Тедди согласен на тридцать, если с ним будет его несчастливый счастливый мамин свитер... и Виктуар.