Разбогатей или сдохни (джен)

Ничем помочь не могу.

С. Х.

Драко смял короткую записку и швырнул ее в открытое окно.

— Плохие новости? — спросил сидящий прямо на полу Гойл.

— Старый друг отца отказался дать в долг.

— Ну, долги — это зло, — вставил Крэбб. Вот уже минут пять он бесцельно кружил по комнате — эта привычка была с ним с самого детства. Раньше Драко, бывало, швырял в него Ступефаем, но то было в те времена, когда на его палочке не висела министерская печать. Заклинание обвилось вокруг рукоятки будто змея и регистрировало любое вредоносное проявление магии.

— Жизнь на полгаллеона в месяц — зло, — прошипел Малфой.

Приятели потупились. Они пришли помочь залатать дыру в потолке и, к разочарованию Драко, справились с этой задачей куда лучше него. Хотя откуда-то сверху по-прежнему тянуло алхимической вонью. Недавно купленные поглотители запаха уже светились красным.

— Я тут слышал, — Кребб рассеянно пнул кристалл-поглотитель носком башмака, — что человек привыкает к запахам в течение пятнадцати секунд. Может, зря ты тратишь деньги на эти штуки…

— А может, я не хочу привыкать, — прервал его Малфой таким тоном, который любую речь рассекал будто ножом.

С каждой секундой он все сильнее хотел, чтобы товарищи по несчастью убрались куда подальше. Жизнь в Лютном казалась особенно невыносимой в присутствии людей, которые считали убогость нормой.

Под присмотром своих сверхзаботливых мамочек Винс и Грег носили дорогие мантии, соблюдали, как могли, правила светского этикета и говорили, что хотят закончить семь курсов и сделать блестящую карьеру. Теперь они одевались в дешевку, ели в забегаловках, снимали одно жильё на двоих и считали заработок в десять галлеонов пределом мечтаний. Драко чуть не врезал Крэббу, когда тот похвалил его нынешнее обиталище, мол, везет же тебе: и кровать есть, и шкаф, и даже окно.

— Слушай, — неуверенно начал Гойл, — я вчера познакомился с одной ведьмой, Марго Готье. У неё вроде как лавка и она ищет помощника. Ну, я попытал счастья, но она сказала, что ей нужен кто-нибудь посмаз… Ну, в смысле… э… в смысле…

Со словарным запасом у Грега было не многим лучше, чем с деньгами. Драко смотрел на него не мигая, и бедняга всё больше терялся. Наконец, с огромным мучением тот выдавил:

— У кого внешность есть годная.

— И чем торгует твоя Готье?

— Да так, всяким разным, — круглое простодушное лицо Гойла залила горячая краснота.

«Сейчас он опустит глаза, и я буду любоваться на колючий ежик темных волос», — подумал Малфой, а вслух сказал:

— Предлагаешь мне втюхивать плетки и кожаный бандаж престарелым папикам и их юным пташкам?

— Не, она не по этой части, — Грег не опустил глаз, но краснота накрыла его толстую шею. «Еще лучше», — ухмыльнулся Драко. — И платит два галлеона в неделю. Лавка у нее в доме, который вроде как с привидениями, она туда только переехала… Э… Дать адрес?

— Два галлеона в неделю — хорошие деньги, — поддержал друга Кребб.

— Сколько тебе платит Забини?

— Пока шесть в месяц, но если дела и дальше будут идти хорошо, он обещал мне прибавку.

Больше, чем унылое приспособленчество Винса и Грега, Драко бесил лишь успех Блейза. В школе они дразнили Забини недослизеринцем. Его семья уступала остальным в знатности и богатстве так же, как и в стремлении служить Волдеморту. Родители Забини были какими-то блеклыми. Они вроде бы и поддерживали идеи Лорда, но не слишком протестовали, когда более амбициозные семейства, вроде тех же Малфоев, оттеснили их на задний план. Поэтому они почти ничего не потеряли после поражения Упивающихся. А потом их сынок вылез с предложением социальной адаптации нелюдей — это было как раз в тот момент, когда министерство заявило о построении нового гармоничного общества, где каждый сможет найти себе место — и выбил под свою программу деньги. Теперь Забини процветал. А Крэбб работал на него, присматривая за бюро зомби-переводчиков. Как оказалось, изучение и активное использование иностранных языков неплохо усмиряло желание поедать человеческую плоть.

— Я могу и для тебя…

Под холодным взглядом Малфоя Винс осекся и раскашлялся, будто не словами подавился, а рыбьей костью.

— О какой прибавке ты мечтаешь? — с тихой угрозой в голосе спросил Драко.

— Ну, десятки мне хватит… на жизнь…

— А на то, чтобы восстановить фамильный особняк? На то, чтобы вернуть величие своему роду?

Крэбб сгорбился, длинные руки безвольно повисли вдоль плотного коренастого туловища. Он смотрел на Малфоя с обидой ребенка, чей лучший друг вместо того, чтобы заступиться, присоединился к травле.

— Сейчас не время про это говорить, — Гойл сделал попытку предотвратить ссору. — Министерство подумает, что мы…

— Боюсь, что когда это твое время наступит, — Малфой растянул губы в усмешке, — мы уже будем теми, кому ничего не нужно, кроме их жалких десяти галлеонов в месяц.

Попрощались они скомканно: отчасти из-за обиды, отчасти из-за спешки. После семи некоторые торговцы уценивали не распроданную за день еду, и Винс с Грегом хотели нагрести побольше. После ухода их Люмосы быстро погасли, и комната погрузилась в полумрак: Драко не стал наколдовывать свет. Он сидел на подоконнике и рассеянно мял в пальцах бумажку. Гойл все же всучил ему адрес Марго Готье. Однако думал Драко о другом клочке бумаги, том, который уже наверняка размяк и исчез в грязи Лютного переулка. Очередной отказ, не первый и не последний.

Теперь Малфой понимал, какую большую ошибку совершил, когда после падения Волдеморта решил отсидеться в своем поместье. Жизнь затворника избавляла от необходимости любоваться на довольные рожи победителей, лебезить, унижаться, подлаживаться под новый порядок, просить, оправдываться, налаживать контакты или каким-либо иным способом испытывать на прочность свою малфоевскую гордость. Но в результате Драко растерял почти всех… нет, не друзей. Скорее, их можно было назвать потенциальными доброжелателями.

И если быть до конца честным с собой, а внимательная темнота с другой стороны стекла не оставляла иного выбора, бесился он не из-за того, что бывшие товарищи приняли новый порядок, а потому, что Крэбб, Гойл и Забини смогли выплыть. В то время как он все еще валялся на дне.

Драко разгладил бумажку с адресом. Он понятия не имел, что случится с его гордостью, когда он встанет за прилавок. Но зато точно знал, что будет, если в самое ближайшее время он не достанет денег.

* * *

На грязной стене склада кто-то намалевал белой краской: «разбогатей или сдохни». Малфой чуть замедлил шаг, будто ища в надписи тайный знак, но нашел лишь щербатые следы гоблинской мочи. Едкая жидкость разъела кирпич. Драко обогнул мелкого собирателя мусора, как раз склонившегося над раздавленной жабой. Поморщился, но магией не воспользовался. С утра у него шла из носа кровь: побочный эффект от слишком частого применения отбивающих вонь чар. И нет, правило пятнадцатисекундного привыкания не работало. Впрочем, что еще ждать от информации, полученной от Крэбба.

Нужный дом ничем себя не выдавал: серое кирпичное здание без всяких признаков того, что внутри водятся призраки или идет торговля подозрительным товаром. Обычно лавки с ассортиментом на любителя либо прятались в темных подвалах, как крысы, либо нагло выставляли себя напоказ, привлекая взгляды магическими огнями и броскими вывесками. «Горячая услада», «Клубничка», «Сладкие булочки», «Жаркий перец»… Создавалось впечатление, что владельцы этих магазинчиков втайне мечтали открыть ресторанчик.

Драко скривился и смахнул грязь с ботинок. Утро он провел перед наколдованным зеркалом, доводя свой внешний вид до безупречности. На лице не осталось ни следа усталости или бессонницы, платиновые волосы были зализаны назад, одежда вычищена и оглажена, с ней поработал артефакт: универсальный помощник джентльмена. Всю дорогу до будущей работы Малфой смахивал пылинки со своей черной мантии и поправлял прическу будто новичок, то и дело проверяющий свое оружие перед боем. Ну что ж, оружие было в состоянии полной боевой готовности.

Он поднялся по кривым ступенькам к узкой коричневой двери и надавил на медную кнопку звонка. Кусок двери прямо напротив его лица вздулся и превратился в дрожащую выпученную линзу.

— Мне сказали, что вы ищете помощника.

— Внешность у тебя подходящая, — раздалось откуда-то сверху, — прям мур-мур-мур. Так что проходи.

Дверь распахнулась, и Драко не без опаски сунулся в темную прихожую. Где-то в задней части дома нудно гудел колокол, зато здесь не пахло Лютным переулком, и Малфой с наслаждением набрал полную грудь воздуха.

Громко застучали каблуки, Марго Готье спустилась вниз, но остановилась, не дойдя трех ступенек до конца лестницы. Это обеспечило ей небольшое преимущество, ведь ведьма была маленького роста. Она выглядела лет на пятнадцать: тщедушная фигура, лицо с маленьким подбородком и широкими скулами, большие синие глаза, волосы выкрашены в серебро с сиреневым оттенком. Под фиолетовой мантией Готье носила джинсы, заправленные в высокие сапоги, и футболку с надписью «плохая девочка». Драко был заинтригован. Его интерес не укрылся от будущей нанимательницы. Та хищно улыбнулась.

Без сомнения, Марго Готье знала, кто он такой, но Лютный переулок жил по принципу «здесь и сейчас». Не важно, сколько поколений твоей семьи соблюдали чистоту крови, владели землей и держали собственное хранилище в Гринготтсе, если ты сам ничего не стоил.

— Ты ж слышал, что это дом с паранормальным довеском? — ведьма облокотилась о перила.

Драко кивнул.

— Рассчитываешь выбить надбавку за риск?

— Не рассчитываю.

— Правильно. Два галлеона в неделю и ни медяшки сверху, — Готье стрельнула предупреждающим взглядом из-под густо накрашенных ресниц. — А то ко мне подкатывал один болтик, вроде как он присматривал за домом после смерти хозяина. Предлагал за разумную цену наладить мне контакт с моей же, мать ее, недвижимостью. И главное, так по простому, типа я тут все секреты знаю, дом меня как отца родного слушается, без меня ты тут и дня не протянешь. Как тебе такое заявленьице?

— Я бы на вашем месте глубоко оскорбился, — монотонный звон колокола мешал сосредоточиться, не говоря уж о том, чтобы как-то направлять беседу.

— Ну, а я оскорбила его, — Марго сделала дерзкую мордашку. — Хотя уродец все еще шатается поблизости, караулит беду, вот только ни черта он не дождется. Что ты слышишь?

— Колокол, — бросил Драко, забыв, что резкий тон для него теперь роскошь.

— Фамильный артефакт, сделанный моим далеко не покойным дедушкой, — ведьма приложила его небрежной снисходительностью, как шлепком по губам. — Передвижной отпугиватель призраков. Я называю его малыш Донни.

Сунув пальцы в рот, она громко свистнула. Звон приблизился, и вот из узкого проема выкатился малыш Донни.

У людей были ублюдки, у собак — дворняги, у артефактов — это… Тусклый зеленоватый колокол высотой по колено взрослому колдуну стоял на грубой деревянной подставке, к которой крепились четыре колесика: все равного размера и цвета. Малфой брезгливо отвел взгляд. Одно из отличий настоящего колдуна от профана в том, что первый понимает: в артефакте, как и в человеке, все должно быть прекрасно: и форма, и содержание.

— Ни один призрак не выдержит пения малыша Донни. Для них оно как для нас кипяток в уши.

«Так что, получается, я помер и незаметно для себя стал призраком?» — подумал Малфой, кисло хмурясь. Его уши грозили свернуться в трубочку.

— Кстати, никакой паранормальщины я тут не видела, можешь так и сказать этому уроду, бывшему смотрителю, если он спросит, а пока пошли наверх, посмотришь, чем тебе предстоит заниматься. И прихвати с собой Донни.

Даже по меркам Лютного дом выглядел убого: стены оклеены тонкой бумагой в дурацких узорах, на полу лежало не пойми что: гладкое, скользкое и тоже в узорах. Неужели какая-то заколдованная кожа? Драко передернуло. Пока его вели по коридору, он успел заглянуть в несколько открытых комнат. Обстановка удручала, мебель казалась какой-то хилой, поддельной. Цвет этих диванов, стульев, стеллажей и столов ничем не напоминал настоящее дерево, даже дешевое. Что касается внешнего вида, то несколько поставленных друг на друга ящиков и то смотрелись бы эстетичнее.

— Вам придется потратиться на ремонт, — сказал Малфой.

У него забрали фамильный особняк, деньги, право свободно колдовать, так что от язвительности он отказываться не собирался.

— Я уже потратилась, и даже больше, чем планировала. Купила вендинговый автомат, уж больно цена была хороша. Конечно, если я сумею заставить эту штуку работать, то успех у нее будет как у тележки с мороженым на детском празднике.

Ведьма бросила на него взгляд через плечо: Драко не успел спрятать недоумение и уступил ей еще один раунд. Нет, хозяйка таинственной лавки была совсем не так молода, как старалась казаться. «Тебе лет сорок, не меньше, — подумал Малфой, а потом мелочно добавил: — И никакими чарами этого не скроешь».

Марго привела его в большую комнату, заставленную коробками.

— Падай, — она указала на странный хлипкий стул.

Малфой осторожно постучал ногтем по наклонной спинке. Не дерево, не металл. У него появились очень нехорошие подозрения. Готье улыбнулась, ей не составило труда расшифровать его хмурую гримасу, однако она не спешила выкладывать правду. Это бы испортило всю забаву. Вальяжной походкой ведьма прошлась из одного конца комнаты в другой и остановилась рядом с одной из коробочных башен.

— Тебе ведь не сказали, чем именно я занимаюсь?

— Меня устроит почти любая работа, не связанная с темной магией.

— Времена настали трудные, — Марго заговорила с нарочитой тягучестью, будто передразнивая аристократический выговор Драко. — Министерство смягчает законы, говорит о большей открытости, о модернизации, взаимопроникновении культур… Многие вещи становятся доступнее, а это вредит бизнесу, ведь чем проще достать товар, тем дешевле стоят услуги посредника. Приходится выкручиваться, делать ставку на всякие плюшки. Сейчас людям недостаточно всего лишь купить товар, они хотят ощущений.

Малыш Донни прогудел целых три раза, прежде чем ведьма снова продолжила.

— Здесь будет не обычная лавка, а закрытый клуб. Чувство элитарности, принадлежности к тайному обществу, обладания чем-то эксклюзивным всегда хорошо продается.

— Согласен, — вяло откликнулся Малфой.

Впрочем, Марго устроила это представление не для него, а для себя.

Она погладила бок коробки, кокетливо наклонила голову, и серебристые волосы упали на лицо.

— Важной частью твоей работы будут демонстрации. Каждую субботу я планирую собирать постоянных клиентов и устраивать для них небольшую вечеринку, в начале которой ты продемонстрируешь им несколько товаров будущей недели.

— Что именно я должен демонстрировать?

Колокол монотонно гундосил, будто отмечая каждое мгновение, навсегда уходящее в пустоту. Драко крепче стиснул зубы.

— Пока я думаю включить в первую тройку машинку для удаления катышков, солевую лампу и лимонадницу.

— Интересный выбор.

Марго кивнула и открыла коробку.

— А тут у нас что? Дисочки. Забавное изобретение и намного красивее кассет. Смотри, как сверкает, — щелчок, и она извлекла из плоского фуляра яркий кругляш размером с чайное блюдце, нацепила на палец, покрутила. — Маглы очень изобретательны, не правда ли?

Готье сделала несколько шагов к нему и согнула пальчик, поворачивая переливчатый диск в сторону Малфоя, будто хотела, чтобы он заморозил себя своим же ледяным взглядом.

— И, мур-мур-мур, сделай лицо попроще, ты ведь собираешься продавать людям вещи, а не закапывать кого-нибудь заживо.

* * *

Следующие две недели стали для Малфоя временем открытий. Он узнал, что такое вендинговый автомат, машинка для удаления катышков и соляная лампа. Он познакомился со ста пятьюдесятью техническими приспособами, абсолютно бесполезными в условиях магического мира. В недобрый час он вошел в псевдо-гостинную и увидел, как растянувшаяся на диване Марго прижимает к лицу кипу ярких бумажек, балдея от их запаха. Один знакомый сквиб работал в магловской типографии и согласился печатать для нее буклеты и каталоги. Готье собиралась рассылать их клиентам, сначала бесплатно, а потом по ежемесячной подписке. Она не сомневаясь: маглофилы подсядут на запах свежего глянца, как коты на валерьянку.

Его вера в людей получила очередной удар под дых, когда Гойл, краснея и жуя нижнюю губу, спросил, а не сможет ли Драко достать по дешевке пару банок колы и жвачку. Конечно, Малфой отказал, но сам колу попробовал. Во всем были виноваты натужный гул малыша Донни и проклятый запах типографской краски: они задурили ему мозги. Шипение пузырьков на языке помешало разобрать вкус с первого раза, и чтобы довести эксперимент до конца, Драко выпил еще три банки. А потом долго мучился от зверской отрыжки. Все это очень развеселило Марго, та даже не стала брать с него плату за напитки.

Со жвачкой Драко тоже свел знакомство. Сел на один из липких белых шариков, которые повсюду бросала Эва, его ассистентка для демонстраций. Помощник джентльмена спасовал перед непонятной задачей, и тогда для чистки мантии Малфой воспользовался другим универсальным средством — Гойлом. Мысль о кармической справедливости — «что ж, хотел жвачку — получи жвачку» — немного подняла ему настроение.

В субботу Драко получил свое первое жалование. И, видимо, это как-то отразилось на его поведении, потому что как только он вышел на улицу, вокруг тут же начал отираться подозрительный народ. Однако им не светило легкой добычи: кошелек Малфоя, настоящий фамильный артефакт, в руках вора превращался в ядовитую змею.

Но одного из этих отирашек интересовали не малфоевские гроши, а нечто другое.

— Ну чего, в доме все еще тихо? — спросил тощий низкий парень с лицом, скроенным по кривой мерке косыми руками.

— Бывший смотритель? — уточнил Драко.

— Он самый.

— В доме все спокойно.

— Рано радуетесь, — уродец захихикал, — Дом еще себя покажет.

Драко отнесся к пророческому карканью философски: чужой дом — не мое дело.

Вечерами у него вошло в привычку играть в гляделки с темнотой Лютного переулка. Малфой садился на подоконник и высматривал то существо, которое когда-то предлагало ему покровительство. Хотелось бросить кому-нибудь вызов, дать гордости показать себя, демонстративно послав воплощение Лютного переулка в анальное отверстие скрутчервя. Но существо не показывалось.

Ближе к ночи Драко вспоминал свое поместье, но с каждым днем это становилось все труднее. Жалкие магловские обои, скользкий ли-но-ле-ум, убогие, не иначе как спьяну придуманные, вертикальные жа-лю-зи накладывались на образы знакомых с детства родных комнат. Тогда он открывал чемодан, тоже зачарованный: попробуешь взять оттуда что-либо без разрешения хозяина и получишь разъяренного адского пса, готового отхватить тебе руку. Внутри, будто в старой жестянке из-под печенья, лежали его скоромные, почти мальчишеские, сокровища: фамильный перстень-печатка, медальон, отводящий глаза, механическая птичка, способная усыплять своим пением… Подлинные магические артефакты.

Потом, ворочаясь на жесткой койке, Малфой говорил себе, что завтра все будет иначе: он не пойдет на поводу у меланхолии и вместо того, чтобы тратить время на пустые сожаления, придумает план, который вернет ему деньги и власть.

Наступало утро, и нужно было тащиться на работу, распаковывать и расставлять магловские штучки. Утро сменял день, поручений становилось больше, беготни — тоже. Между делами он заныривал в омут памяти, куда Марго скинула несколько воспоминаний о том, как она смотрела по те-ле-ви-зо-ру нечто под названием «магазин на диване». Малфой запоминал повадки магловских зазывал и демонстрировал их Готье: та, кривясь, ворчала «не то». В последний раз она даже предложила Драко выпить винца, может, бокальчик-другой поможет ему глядеть на мир дружелюбнее.

И вот, наконец, приходил вечер. В голове было пусто, тело переключалось в автоматический режим, наваливалась усталость, тоска, бессильная злоба. Мозг терял счет времени, и Малфой опять часами сидел на подоконнике, потом ложился спать, неизменно убеждая себя, что вот завтра… Но завтра не отличалось от вчера, и было все сложнее отмахнуться от мысли, что вместо настоящей жизни ему подсунули нечто вроде специальной колоды для фокусов, где все карты будут одинаковыми.

* * *

Все было готово к первой маглофильской сходке: в большой комнате расставили шесть маленьких столиков и один большой для демонстраций, в кладовке теснились семь ящиков колы, на кухне, под слоем чар, сохраняющих свежесть и тепло, ждали своего часа бургеры, наггетсы и картошка фри. Шесть вазочек с искусственными цветами заняли свои места на столиках, затем к ним присоединились пластиковые бутылки с кетчупом, солонки, перечницы и вазочки с жареным арахисом. Сегодня Марго не скупилась.

Малыша Донни отключили и сослали обратно к дедушке, теперь напряженную тишину дома нарушал только стук каблучков хозяйки вечера. Будто подхваченный призраком звук метался по дому, нагнетая тревогу. Драко не знал, откуда взялось плохое предчувствие. Он не боялся предстоящей демонстрации и не испытывал стыда из-за того, что ему придется развлекать толпу маглофилов в нелепых джинсах, футболках и масках. Пусть стыдятся они, колдуны и ведьмы, которые поклоняются магловской дешевке, предавая свою суть.

«И кем нужно быть, чтобы предпочесть магическим чудесам чипсы, колу и приспособления, которые даже нельзя включить?»

Этот вопрос интересовал Малфоя не только с психологической, но и с практической стороны. Марго драла за свои товары три цены, а значит, ее клиенты были людьми небедными. Узнай Драко их имена, он смог бы поправить свое материальное положение за счет легкого шантажа.

Стук каблучков двинулся в сторону гостиной, Готье будто услышала его преступные мысли. Малфой поморщился и встал со стула. Эва, аппетитная блондинка с глазами золотой рыбки, последовала его примеру, и вовремя: Марго как раз появилась в дверях. Торговка успела переодеться в короткое платье, усыпанное большими круглыми блестками, которые колыхались при каждом ее движении. Цепкий взгляд пробежался по комнате, проверяя, хорошо ли вымыты пластиковые столики, ровно ли висят постеры с магловскими знаменитостями, ярко ли сверкает стеклянная лимонадница… Ее работники тоже не избежали проверки. Марго оценила вырез золотистого платья Эвы, — достаточно ли тот глубок или нужно добавить еще немного соблазнительности — понаблюдала за тем, как

монотонно двигается вверх-вниз челюсть помощницы. Юная ведьмочка опять жевала жвачку. Готье не сказала ей прекратить, видимо, сочла это еще одним очаровательным штрихом предстоящего представления. Потом настала очередь Малфоя. Драко прямо-таки видел, как в голове Марго складывается короткий список: начищенные ботинки — галочка, идеально сидящий белый костюм — галочка, черная бабочка — галочка, зализанные гелем волосы — галочка, счастливое выражение лица…

Готье недовольно наморщила лоб. Впрочем, чистокровный аристократ сам по себе неплохой аттракцион. Возможно, его презрительная гримаса наоборот добавит шоу перчика? Она не успела огласить свое решение, потому что их всех смахнуло в ночной кошмар.

В один момент, без всякого предупреждения, дом тряхнуло, из стен дыхнуло вонью выгребной ямы, каминные трубы взвыли, с потолка закапала кровь. Мебель начала испуганно отплясывать, а ритм ее неуклюжему танцу задавал дрожащий пол. Троица, которая еще недавно состояла из одного очень самоуверенного колдуна и двух не менее самоуверенных ведьм, оказалась на дешевом синтетическом ковре, и каждому из них потребовалось не менее трех секунд, чтобы вспомнить, с какой стороны держат палочку. Марго вскочила на ноги первой. Драко следом. И пока хозяйка, пошатываясь, выкрикивала заклинания в потолок, он, согнувшись и спрятавшись под плащом защитных чар, двинулся к двери. Умные люди не лезут в чужие драки. Где-то на третьем шаге в него вцепилась Эва. Стряхивать ведьмочку Малфой не стал, прикинув, что так потеряет больше времени.

Когда они добрались до двери, Марго все еще не сдавалась. Она вслепую размахивала палочкой, а магические вихри хлестали ее пылью, сором, каплями слизи и крови. Дом продолжал трястись и стонать. В стенах открывались зловещие черные дыры, по полу бежали трещины. Эва тоненько подвывала, но держалась за Малфоя железной хваткой. Вместе они преодолели раскачивающийся коридор и спустились, точнее, скатились с лестницы. Дверь на улицу распахнулась, и парочка без колебаний рванулась прочь из бардака.

Перед домом они увидели Марго: та сидела прямо на грязной брусчатке и выглядела не лучше вышвырнутой с пинка кошки. Встряхнулась она так же быстро, как кошка. Едва дверь закрылась, оскорбив их напоследок громким хлопком, ведьма взлетела по ступенькам крыльца. Алохомора не дала результата, Алохомора, усиленная ругательствами — тоже не сработала, как и Алохомора, усиленная ругательствами, подкрепленными ударом ноги.

Малфой все еще не видел смысла лезть в чужие проблемы. Пока Готье атаковала неприступную дверь, он занимался не менее безнадежным делом — пытался разжать пальцы Эвы, намертво впившиеся в его запястье.

— А что мне теперь делать? Я жвачку проглотила, — девушка улыбнулась, растерянная, будто ожившая кукла. — И платье грязное…

— Проблемки? — к ним направлялся бывший смотритель, его кривоватые ноги шагали мелко, зато спину колдун выпрямил и плечи расправил. Марго оставила дверь в покое и развернулась к нему. — Не кисни, крошка, я все исправлю.

Перед тем, как шагнуть на крыльцо, он ненадолго задержался погреть взгляд в декольте Эвы. Малфой отреагировал на пополнение местного паноптикума брезгливо вздернутой бровью. Он стоял слишком близко от эпицентра, чтобы отыскать в этой ситуации что-нибудь веселое.

— Эй, это Джонни, — коротышка небрежно постучал в дверь. — Я вернулся. Открывай.

Дом облил его слизью.

— Ты чего, браток…. — смотритель был так удивлен, что даже не отряхнулся.

Однако еще больше он удивился серебристому заклинанию, которое обвилось вокруг его шеи, лишая воли. Марго смотрела на растерявшего всю свою наглость парня, растянув рот в злой усмешке. Ни грязнокровка и ни полукровка, как поначалу считал Малфой, а настоящие отродье Лютного переулка.

— Ну, крошка, пойдем, потолкуем.

Чары обернули Джонни с ног до головы, будто магловская упаковочная пленка, и поволокли вслед за Готье в темную щель между домами.

Драко и Эва переглянулись, но вмешиваться не стали: они уже настроились получить сегодня свое недельное жалование. И не только они выжидали. Уличная шобла вроде как занималась своими делишками, но ушки держала на макушке.

* * *

Говорили, что лютные всегда между собой договорятся. Да, поспорят, погрозят друг другу проклятьями и страшными карами, обольют оскорблениями и, если припечет, помахают палочками, но рано или поздно все равно сторгуются.

Когда Малфой и Эва заглянули в проулок, стороны как раз миновали агрессивную фазу и перешли к конструктивному диалогу. Джонни сидел прямо на земле, ощупывая шею, Марго стояла у противоположной стены, палочка, светившая тусклым золотом, касалась ее щеки. Коротышка приглашающее махнул рукой.

— Никакой это не дом с привидениями, — заявил он тут же, будто только их и ждал. — Это оживший дом.

— Невозможно, — отрезал Малфой. — Живые дома создаются годами, для этого нужна сильная родовая магия, знания, дорогие материалы...

— Иногда хватает одного маразматика, вдобавок нагрузившегося мандрагорьей самогонкой, — Джонни встал на ноги, подмигнув Эве, мол, для тебя стараюсь. — У старика Додкина заболел пес. Хороший был дворняга, ласковый, ну, Додкинс пораскинул мозгами и решил не лечить бедолагу, а сунуть в более крепкий сосуд, типа заварганить артефакт на живой душе. Старику было уже под двести, что с него возьмешь. В общем, начал он шаманить, да то ли книга была не та, то ли магический круг не сработал. Я там со свечкой не стоял, короче, душа пса переселилась в дом. Ну, так мне объяснил Додкин, когда я нанялся к нему мальчишкой на побегушках. После смерти старика я остался при доме смотрителем, и мы с Бубоном крепко сдружились. Бедняга очень скучал по хозяину, а потом заявилась вот эта модная мадам и прогнала меня.

— Хочешь сказать, у моего дома душа пса?

— Хорошего дружелюбного пса, — уточнил Джонни с усмешкой.

Марго выругалась.

— Два месяца все было спокойно, почему он начал чудить именно сегодня?

— Откуда мне знать? У меня с ним проблем не было, вот и думайте, чем вы его достали.

Готье правда призадумалась, и если она начала составлять список возможных обид живого дома, молчание грозило затянуться. Вшивый ремонт, убогая чужеродная мебель, куча странного хлама и в перспективе еженедельные собрания извращенцев, это не считая одиночных визитов…

— Мне кажется, все из-за того, что вы забрали малыша Донни, — выдала Эва и притянула к себе все взгляды, будто ребенок, огорошивший интересной идей взрослых, которые успели напрочь забыть о его присутствии.

— Колокол? — в один голос спросили Марго и Драко, последнему не удалось победить любопытство. Чем же закончится этот бредовый сон?

— Ну да, они понравились друг другу и подружились. Как в сказке про волшебную цепь и перстень. Мне ее мама рассказывала… — Эва замолчала, отвлекшись на подозрительное шевеление в большой мутной луже.

— Я знаю эту сказку, — Джонни храбро встал между ней и подозрительной лужей. — Типа никто не хочет одиночества, даже артефакты ищут себе пару.

«И я тоже», — намекала его шельмовская улыбка.

— А я знаю, что через полтора часа ко мне придут двадцать моих постоянных клиентов. И они должны получить то, за что заплатили деньги: вкусную еду, напитки и шоу, — взмахом палочки Марго привела в порядок одежду. — Мне плевать, сказка там или нет, я отправляюсь к дедушке за Донни, а вы ждите меня на крыльце. Это чертово собрание состоится, даже если сегодня мне придется сотворить магический тапок и дать собственному дому по морде. А вы, мальчики…

Малфой вскинул голову, чутье шепнуло ему: готовься к худшему.

— …Помозгуйте пока над такой идеей: вам двоим нужна работа. Ты, Джонни, ловкий проныра и более-менее знаешь дом. У тебя, мур-мур-мур, задница набита гордостью, аж не просраться, но есть внешность, манеры и имя. Я возьму на работу обоих, если вы поделите между собой обязанности и два моих галеона. Сечете?

Парни кивнули.

— Вот и секите, — с этими словами Марго растворилась в воздухе.

* * *

По дороге в доходный дом Драко думал только о койке. Упасть. Скинуть ботинки. Уснуть. Но стоило ему закрыть дверь своей каморки, ноги сами собой понесли его к окну. Темнота притягивала, и все же не Лютный был в этом виноват. Еще в поместье Малфой тратил уйму времени на всякую чушь: переигрывал в уме проигранные битвы, мечтал о внезапном изменении политического курса, о возвращении родителей… Дома иллюзии укутывали его уютным одеялом, согревали, а в Лютном кололи, будто плащ из крапивы. Этот мир признавал только «здесь и сейчас».

От его работы осталась лишь часовая подработка один раз в неделю, от двух галлеонов — шестьдесят серебряных. Зато к нему вернулась его нищенская свобода.

«И завтра ты, конечно, придумаешь план быстрого обогащения, достойный настоящего Малфоя, — тон этой мысли напомнил о холодном голосе отца. — Не завтра, — руки сжались в кулаки. — Сегодня. Прямо сейчас».

Стук в дверь выдернул его из мрачных мыслей. На пороге стояли Крэбб и Гойл. Винс прижимал к груди бутылку огневиски:

— Мы тут решили, что сегодня тебе очень захочется набраться, и купили «Бледную лошадь», между прочим, почти за полце…

Грег ткнул друга локтем в бок.

— Проходите, — Драко распахнул дверь пошире, — поговорим.