Министр Пустоты (джен)

Гарри наблюдал сквозь опущенное стекло, как констебль надевает наручники на Корнелиуса Фаджа, бывшего Министра Магии, нынешнего Министра Пустоты.

Дадли на соседнем сиденье хрустел чипсами с беконом. Он не понимал дикий сюр происходящего.

Они теперь были друзьями. Дадли Дурсль и Гарри Поттер — кореша, не разлей вода. Насколько долбанутым должен быть мир, чтобы в нём хотя бы в теории могло такое случиться? Именно настолько, как Гарри сейчас наблюдал.

— Вы за это заплатите! Магия вернётся, и тогда вы за всё ответите, не посмотрю на Статут… — окончание фразы старикашка произносил уже в салоне полицейской машины, куда его грубо затолкали.

— Да-да, — устало произнёс констебль. Какие только бредни он не слушал за время своей службы.

— Ё! Чувак! — здоровая лапища опустилась на хрупкую Гаррину спину. — Ты чего лыбу давишь? Это же был ваш Министр!

— Я не улыбаюсь, — Гарри поспешно стёр с лица улыбку. — Это просто ужасно.

Дадли басовито хохотнул.

— Хорош заливать!

Поначалу, когда магия исчезла и магический мир перестал существовать, Гарри думал, что очнулся в Аду. Дурслям пришлось ехать за ним в Шотландию (Хогвартс-Экспресс без магии отказался работать). До сих пор неясно, почему они просто не оставили его там.

Да, Гарри предпочёл бы отправиться к друзьям на вечное место жительства, раз такие помидоры пошли, но никто не знал, магия пропала временно или навсегда, а потому было решено действовать так, будто у них незапланированные каникулы. Начальство по-прежнему имело авторитет. Какое-то время.

Скорее всего, Дурсли приехали, потому что не могли упустить возможность позлорадствовать: был Гарри-волшебник, а стал просто Гарри. Умора же.

Совы всё ещё функционировали. Единственная часть волшебного мира, оставшаяся без изменений. Выученное поведение. Честно, Гарри полагал, что совы волшебные, иначе как они всегда знали, куда лететь, даже если никогда не бывали там прежде? Но ещё они были обычными совами с приобретёнными инстинктами. Или рефлексами? Гарри плохо разбирался. В общем, его Букля вела себя так, словно ничего не изменилось. По настоянию Дадли Дурсля ему разрешили ей пользоваться. Гарри узнал от друзей, что в волшебном мире наступил хаос. Фадж не справлялся, вёл себя неадекватно (читай: окончательно поехал) и, хотя накануне События объявил Избранного лжецом, ломанулся с небольшим отрядом (кто не разбежался) на Тисовую аллею защищать Гарри от врага, которого, по-видимому, больше не считал воображаемым. Как-то выведал у Петуньи, куда они отправились… Или не у Петуньи, но как-то выведал немагическим способом, нашёл же он их на стоянке. Эти дураки нагрянули в вызывающих мантиях и столкнулись с новым опасным и могущественным врагом, с которым по привычке вели себя слишком дерзко.

— Ну всё, повязали вашего Министра, — хихикнул Дадли. Всё же сюр происходящего до него слегка доходил. — Он и правда был Министром Магии? Этот шизик?

— Министром Пустоты, — поправил Гарри.

— Есть такая должность? — округлил глаза Дадли.

— Теперь есть.

Дадли насупился. Ему не нравилось, когда он не понимал шуток Гарри.

Констебль, уже почти отъехав, остановил машину, вылез, подошёл к седану Вернона.

— Мальчики, не успел спросить в суматохе, вы тут с кем-то?

— Конечно, мы ждём папу, — сказал Дадли.

— Дядю, — вставил Гарри.

— Моего папу, его дядю, — разъяснил Дадли.

— Он за покупками пошёл, — сообщил Гарри.

Констебль медленно кивнул.

— В таком случае моя помощь больше не требуется. Те чокнутые вас больше не побеспокоят, так своему папе и скажите. Приятного дня!

— Спасибо, — улыбнулся Гарри.

Констебль уехал. Крики, доносившиеся из его машины, стихли вдали. Некоторое время подростки сидели в тишине.

— Слышь! — разбил уютную тишину бас начинающего уголовника. — А ты чё не сказал-то ничего? Что вы типа знакомы как бы. Не заступился за своих-то. А?!

До него только дошло… Ну хорошо, что вообще дошло.

— Понимаешь, Дадли, — вдумчиво протянул Гарри, наблюдая, как дядя Вернон, волоча два здоровенных пакета, плетётся к ним с противоположного края огромной автомобильной стоянки перед огромным супермаркетом. — Когда магия существовала, у меня был дом и настоящие друзья. То, чего нет здесь…

— Я твой друг! — возмутился Дадли.

— Да, знаю, теперь. Но раньше ты им не был.

— Нет. Я был мудаком, — подумав, согласился Дадли.

Самокритика — наше всё.

— Так вот, у меня всё это было, но… В комплекте шёл нехилый такой груз.

— Груз?

— Фигурально выражаясь. Представь, что тебе подарили новую игровую приставку, компьютер супербыстрый и вообще всё, о чём ты мечтал, но в качестве оплаты говорят: «Мы в конце каждого года будем пытаться тебя убить, а в конце четвёртого года убьём ни в чём не повинного парня у тебя на глазах, чтобы тебе до старости снились кошмары. И это только начало, лошок.

Дадли смотрел на него в немом ужасе.

— Забей короче, Дад.

— Не, не, я понимаю, — заступился за свой интеллект Дадли. — Это из-за того волшебника, да? Который у вас преступным авторитетом был и по беспределу отлетал?

— В общем и целом, да.

— Па-а-а-анятно, — протянул Дадли.

Спустя вечность дядя, наконец, добрался до машины. И как не заблудился в Железном Лабиринте? Блин, какое же у этих маглов всё огромное! Надо было здесь Третье Испытание проводить.

— Привет, мальчики, я всё купил, можем ехать. — Вернон запихнул в салон пакеты и сам взобрался на переднее сиденье. Он поднял взгляд на зеркало переднего вида, где отражались лица его сына и племянника.

— Что-то случилось? — насторожился он, заметив, наверное, что-то необычное в выражениях их лиц.

— Нет, — соврал Гарри.

— Сынок?

— Э-э-э… — замялся Дадли.

Гарри незаметно пнул его.

— Да не, батя. Ничё такого.

Вернон ещё раз подозрительно взглянул на рожи в зеркале и повернул ключ зажигания.

Они ехали молча. Листья плотным ковром устилали землю и кружились на ветру. Гарри любовался видами в окно, размышляя о том, что мир маглов не так уж и плох. Несмотря на это, он хотел бы повидать друзей. Либо он к ним, либо они к нему, только на чём и ведь нужны магловские деньги… В самой выигрышной ситуации сейчас находились маглорождённые. Может быть, Гермиона сможет его навестить? Она вроде как намекала в одном из писем. Или даже захватит Рона по пути.

Мысли тоже кружились как листья, прошлое, которого в том же самом виде уже не вернуть. Большая часть волшебников надеялись, что Событие — явление временное. Гарри не смог бы объяснить, откуда он знает, но он чувствовал, что это навсегда. Кто-то устал от магии и нашёл способ её уничтожить или же способ всегда был, просто им никто не пользовался, никто не горел желанием совершить магический суицид, тем более утащить с собой весь мир. Но это домыслы. Правды он не знал.

Гарри первым приветствовал новый мир, для него скорее старый. Он не жил по инерции, предпочитал забыть о Волдеморте — вряд ли последний легко адаптируется и действительно станет «преступным авторитетом». Дело его жизни потеряло смысл, это хуже поражения. Не завидовал Гарри и его многочисленным последователям, адептам культа чистой крови. Для них стать маглами — худший кошмар из возможных!

Вернон вёл машину медленно и осторожно, заставляя с ностальгией вспоминать Ночного Рыцаря. Главный недостаток Дурслей — они слишком нормальные. Но здесь такие не все, были совершенно отшибленные на голову, Дамблдор курит в сторонке. Вот взять Дадли. С каждым годом у него всё больше срывало башню. В то же время Дадли поумнел. Его истерики стали носить более тщательно спланированный характер. Однажды он подошёл к Гарри и объяснил, почему раньше такой злой был. «Я завидовал, что ты особенный, а я — нет. У нас больше нет причин для вражды», — пафосно сказал Дадли и протянул руку. Можно подумать, до того, как Гарри стал волшебником, Дадли его любил. Не… Просто увалень решил, что иметь Гарри в союзниках выгоднее. Гарри притворился, что поверил, пожал руку, едва не прослезившись. Ему тоже дружить с Дадли было намного выгоднее.

Вернон припарковал машину. Все вышли и направились к вывеске «Лондонский Зоопарк». Вернон, перед тем, как отправиться втроём на плановый пикник, согласился заехать сюда по просьбе Дадли, которому внезапно приспичило поглядеть на зверюшек. В действительности за инициативой стоял Гарри. Он хотел кое-что проверить.

Для виду Дадли и Гарри любовались вольерами с дикими животными, тыкали пальцем и спорили о том, может ли слон прыгать. Вернон расслабился и оставил подопечных вдвоём. Договорились встретиться через час на входе. Подростки тут же целенаправленно направились в павильон рептилий. Было бы странно, если бы Вернон увидел, как его сын рвётся туда, где четыре года назад получил травмирующий опыт.

Очутившись внутри, Гарри остановился в нерешительности. Из витрин на него смотрели кобры и питоны всех видов, размеров и окраса, он мог заговорить с любой змеёй, но…

— Это не должна быть непременно та же сама змея, — Дадли прочёл его мысли. — Тем более, ты же её выпустил. Если ты её и найдёшь, это будет другая змея того же вида.

— Я знаю, — сказал Гарри. Он решился и подошёл к витрине с коброй. Кобра приподнялась на хвосте и угрожающе зашипела.

— Давай, поговори с ней, — подзуживал Дадли.

— Это не английский, Дад. Это происходит на подсознательном уровне… Вообще-то было бы лучше, если бы ты подождал в сторонке.

Дадли фыркнул, но послушался.

Перед тем, как заговорить, Гарри сосредоточился на своём желании наладить контакт со змеёй. Раньше этого хватало.

— Привет. Блин, я говорю на английском, да?

Кобра, напряжённая до предела, следила за его движениями узкими прорезями с вертикальными зрачками, достаточно умная, чтобы не бросаться на стекло, но, пожалуй, больше ничем не сдерживаемая.

— Я Гарри. Чёрт, всё ещё английский.

Люди начинали коситься на него.

Да ладно, он не слишком и рассчитывал, лишь хотел убедиться, что Парселтанг тоже накрылся. Значит, не выученное поведение как с совами, а целиком магия. Но всё-таки Гарри хотел быть абсолютно уверен, поэтому попытался ещё раз, по-другому:

— Хшссссс… — Гарри опасливо повернулся к семейке возле соседнего вольера, как бы говоря им своей улыбкой: «Не обращайте внимание, я просто дурачок». Снова уставился на кобру. — Сссссшшшсссхх, — надрывался он.

Кобра в ответ не шипела, только шире раскрыла глаза и приблизилась вплотную к стеклу. В глазах рептилий не отражались эмоции как у млекопитающих, но было похоже, что у змеи дикий стресс. Гарри попытался в последний раз. Набрал воздуха в лёгкие и выдал:

— Ахшшшшсссс! Ашшшшссс! Шшшшсхахехшсоосссс!

Он огляделся. Люди смотрели на него как на дауна, со снисходительными улыбками или равнодушным осуждением. Смотритель зоопарка качал головой. Кобра не выдержала напряжения и бросилась на стекло. Наверняка поранилась.

— Ну всё, довольно! — смотритель зоопарка, чем-то напоминающий Аргуса Филча, сделал шаг в направлении проказника.