Мир, в котором мы живем 2 (гет)

Середина августа

Настя

Не успела я и глаз сомкнуть после бурной ночи, как Лешка безжалостно растолкал меня. Разбудил в тот момент, когда я уже проваливалась в сон.

Ну, продолжать так продолжать, я не против — если мужчина хочет продолжения, то чего не продолжить-то?

Правда, Лешка пожелал явно не продолжения, а куда-то засобирался. Вот куда это он на ночь глядя?

Я так у него и спросила, куда, мол, он на ночь глядя? А он так в ответ, что не только он собирается, но и я должна с ним поехать!

Поехать?

Он сам довольно быстро оделся и смотрел так на меня сонную — не совсем еще — и обнаженную — полностью.

— И долго ты будешь так сидеть?

— Не хочу! — закапризничала я, и так картинно на простыни повалилась. Тут же Светка ко мне прильнула. Получилось, надо сказать, очень интимно и призывно.

Но наш общий мужчина не поддался на столь возбуждающие женские штучки. Просто навис над нами и очень быстро и резко поставил меня на ноги.

— Одевайся, пожалуйста! — это звучало и как просьба, и как приказ.

Я фыркнула, но полезла в шкаф.

После свадьбы я наконец накупила, как и все остальные девчонки, всякого разного барахла, которое придавало нашей девичьей сущности величие и красоту. И, само собой, вызывало восхищение у нашего Лешки. Впрочем, если говорить честно, то большую часть нашей одежды купил сам Алексей, посчитавший, что ему виднее, во что нам одеваться. Мы, конечно, немного поартачились, но в конце концов согласились с его выбором. Во-первых, вкус у него оказался на высоте. А во-вторых, мы ведь не просто так были рядом. Мы его мягко направляли именно в ту сторону, в которую было нужно именно нам. Не скажу, что он повелся, но при этом все остались довольны.

Но, конечно, в платяном шкафу в спальне была только часть нашей одежды, чтобы одеться, так сказать, если страсть была слишком разрывающей и то, что сорвалось с наших тел, не подлежало нормальному применению после. Потом, конечно, все приводилось в порядок, но вот в такие моменты…

Это был первый такой момент, когда пришлось одеваться на скорую руку. И да, мы куда-то едем? Значит, лучше не платье надеть, а брючный костюм, походный. И не туфли, а кеды.

Пока я одевалась, Лешка стоял в дверном проеме, прислонившись к деревянному косяку. И, казалось, спал. Но стоило мне завершить марафет…

Правда, посередине всего этого действа проснулась Светка. Села, удивленно так уставилась на меня одевающуюся, не замечая Лешку.

— Куда это ты на ночь глядя?

— Дела! — немного резко сказала я, так как была зла на Лешку, сорвавшего меня посреди ночи. Я никогда не против продолжения, но действительно, куда мы на ночь глядя-то?

В кабинете ночью на столе всегда оставляли часы и керосинку, которая на самом деле была спиртовым фонарём.

Но так вышло, что Лешка нашел в Пустоши залежи этих ламп-керосинок в картонной таре с надписью во всю ее ширь «Керосинка». Вот их-то наши мастера настроили под чечевичный спирт — фитиль легко менялся, ну а наши магазины стали продавать, ничего не изменив на таре. И с этого момента с лёгкой Лешкиной руки все спиртовые фонари, включая и раньше продававшиеся, и стали называть керосинками — до этого называли их просто «спиртовой фонарь».

Так вот, на механических часах было около трех ночи! Август! Уже темно на улице. Б-р-р-р…

И мы в эту темень?

Ночи мы не боимся. Но куда мы на ночь глядя?

Светка услышала мой ответ, угукнула и распласталась на простынях. Но Лешку явно было не пронять! Он совершенно не собирался менять свое решение.

Оделась. Лешка тут же «проснулся», подхватил меня под руку, видимо, боясь, что я не пойду сама — очень смешно! — и мы подались из квартиры.

На площадке между вторым и первым этажами уже с месяц располагался стол консьержки — чтобы больше никаких незваных гостей! — сегодня там дежурила сама Аглая. Она не спала, чуть удивилась нашему появлению, но спрашивать ничего не стала. А Алексей, сообщив, что мы по делам и вернемся через день, прихватил ключи от «Гелендвагена», и мы продолжили путь.

Возле машины он проговорил:

— Рулишь?

Я фыркнула и в позу встала.

— Вот еще! Твои дела, ты и рули.

Он хмыкнул с улыбкой, забрался в кабину. Я тоже села на переднее кресло, пристегнула ремень безопасности: с ним лучше спалось — тело не сваливалось с сиденья. И почти сразу заснула.

А проснулась от остановки. Все-таки Лешка стал мастерски водить, я перестала просыпаться.

А где мы, кстати?

Хм… Солнце восходит. Это сколько же мы ехали? И приехали в какой-то тупик? И что дальше?

— Ай!

Я это честно вскрикнула вслух, так как перед нами появился огромный и на вид довольно жуткий таракан. Ну, не могла я к ним привыкнуть, хотя они и не причиняли нам никакого вреда, и порой даже помогали. Вот даже как!

И сейчас его ролью тоже была помощь. Он так прилег, и мы как-то сразу поняли, что нам нужно забраться на его спину. И как?

Ступеньки!

Они внезапно выплыли из его панциря, и даже рукоятки появились, чтобы за них руками цепляться, когда поднимаешься.

А наверху мы в этот панцирь вросли! Присели и вросли. Немного неуютно себя почувствовала, поэтому я к Алексею прижалась, а он меня обнял.

И мы рванули с места в карьер! С оглушительной скоростью, но при этом из-за прозрачной сферы, мы только скорость чувствовали, но не ветер. И даже можно было вокруг посмотреть. И было на что.

Но об этом как-нибудь в другой раз.

И самое интересное: совершенно не хотелось спать. Видимо, поездка на спине таракана отбила всякое желание сна. Удивление или скорее стресс.

Ну, или пейзаж вокруг.

В общем, ехали мы, точнее, мчались, так как таракан развил невиданную доселе нам скорость, и никакая Сила ему была не страшна, больше двенадцати часов. Уже солнце село, когда мы прибыли на место. Я даже посмотрела на часы Алексея — около девяти вечера. Но здесь, в этом месте, было как-то темнее, что ли. Позднее, чем привычно нам, так мне показалось…

При этом у нас не было никаких желаний. Ни есть, ни пить, ни по нужде, и тряски почти никакой! И по прибытии мы чувствовали себя так, как будто и не было этих долгих часов! К чему бы это?

А таракан остановился на площади, в которую он вписался с большим трудом, но немного пространства, чтобы с него спуститься, нам осталось, хотя и пришлось прижаться к какой-то стене. Но неудобства почувствовать мы не успели, так как едва мы слезли с таракана, он тут же исчез — так же неожиданно, как тогда появился. Как будто растворился в воздухе.

Спать уже вообще расхотелось!

Ну, и куда идти?

А, вон что-то засветилось, да и Лешка туда направился. Но пусть он и мужчина, мой любимый мужчина, но вооружена была именно я, ведь кобуру с пистолетом нацепить на себя не забыла, поэтому я обогнала его и с пистолетом наизготовку двинулась вперед.

Это был какой-то арочный, вполне себе прямой, очень длинный и неплохо освещенный коридор. Минут пять мы точно по нему шли и совершенно неожиданно вышли, то есть оказались в очень большой квадратно-прямоугольной комнате. И только пол, стены и потолок где-то в вышине. И больше ничего…

Хотя нет. Был еще запах. Пахло тут шершунчиками. Вот этих тварей тут еще не хватало.

— Чувствуешь? — я носом дернула. Я этот запах ненавидела всеми фибрами души. Только попадись они мне — убивала бы, не отдыхая!

Но только подумала об этом, как мое сознание — бац! — и затуманилось. Я только охнуть успела и… провалилась в бессознательное.

Алексей

Я еле успел Настю подхватить, так она резко заваливаться начала, но слава Силе, просто сознание потеряла, отключилась. Ну, честно говоря, в этом непонятном месте можно думать и представить все что угодно!

Я аккуратно уложил ее на чистый пол. Выпрямился. Подумал: взять пистолет из ее руки или нет. Но пока думал, позади меня послышался шорох. Шуршание. Не от входа, а с противоположной стороны.

А потом услышал:

— Здравствуй, Алексей!

Я мог, конечно, ошибаться, хотя неплохо различал голоса, но, удивленно обернувшись, понял, что прав. Не ошибся я слухом.

— Светка?

Передо мной и в самом деле стояла Света Малахова, в военной форме, довольно чистой, да и сама она излучала удивительную жизнерадостность и спокойствие. И улыбка такая милая… Или скорее картинная? Напускная? И пусть она улыбалась, но все равно веяло от этой встречи чем-то неправильным. Нереальным. Да и запах шершунчиков даже усилился.

Шершунчики — еще те твари. Совершенно непонятные. Можешь пройти мимо и совершенно их не почувствовать, пусть даже они сидят в шаге от тебя. Почему они нападали именно в эту секунду, и не нападали именно в это мгновение, когда ты рядом, это вообще непонятный разговор. Но это факт. Ты проходишь мимо, а на идущего позади тебя человека шершунчик как раз и нападает. Почему — загадка. Поэтому шершунчики пахли только для тех, кто сталкивался с ними и при этом оставался в живых при таких встречах.

При нападении они выделяли какие-то секреции, этакие феромоны, что-то довольно мерзкое, даже сравнить с чем-то сложно. Но при этом сразу понимаешь, что рядом шершунчик. Впрочем, знание запаха не особо-то помогало в борьбе с ними. К сожалению…

И Настя как раз относилась к тем, кто остался в живых после нападения. Ее спасли реакция и умение быстро выхватить пистолет из кобуры, так как шершунчик был в метрах трех от нее после того, как убил Светку. Вот с тех пор она и чувствовала этих тварей.

Со мной же все было немного проще, я просто видел этих тварей вблизи, в клетках, в Аргбурге, когда учился на Высших курсах, где и познакомился с Сашкой Раковым, который, в свою очередь, узнав о моем даре чувствовать биомассу, и познакомил меня с шершунчиками в клетке.

В отличие от биомассы, «вылупившиеся» из нее шершунчики не обладали даром проходить сквозь стены и клетки. Видимо, теряли эту способность появляясь на свет из подвалов. Но такие же агрессивные, как и на воле; один все пытался прутья стальные перегрызть и до меня добраться, было жутко. Пусть эта гигантская крыса и в клетке сидела. И так же они распадались и исчезали через пару недель. То есть на самом деле изучение шершунчиков шло, но, как сказал тот же Сашка, шершунчик без биомассы — просто обычная тварь, интересная, но понять, как она появляется и как вообще происходит весь процесс, без биомассы невозможно. А вот ее изучить нет никакой возможности, пока не появятся, например, какие-нибудь системы дистанционного управления, как в фильмах про шпионов разных. И пока таких систем нет, все будут по старинке блуждать в тупиках и так толком и не понимать природу этих тварей.

Вот с того времени я и чувствовал запах, но биомасса не пахла, я ее ощущал на подсознательном уровне.

О запахах и шершунчиках мы как-то говорили с Настей, в те самые прекрасные дни, когда были одни. Иногда восприятие одной женщины намного сильнее, чем обладание семью великолепными красавицами. И то время до Нового года и было тем прекрасным и незабвенным.

Впрочем, семь число счастливое.

Но я отвлекся.

Наша пауза немного затянулась. Она стояла у стенки, видимо, с потайной дверью, а я — возле Насти. И, если честно, не понимал, что нужно делать и вообще нужно ли что-то делать? Взять пистолет и пристрелить это непонятное что-то? Или странную Свету…

Пока она, Света, не ожила первой.

— Так и будем стоять?

Все-таки странная у нее улыбка. Как будто тренировалась перед зеркалом улыбаться. Почему-то вот именно такая ассоциация появилась, когда она снова улыбнулась. Как робот из какого-то фильма, пытающийся научиться улыбаться, хотя мимика лица ему этого не позволяла.

И я очень быстро подошел к ней. Запах шершунчиков, эти флюиды, так и ударили в нос! И ни грамма запаха женщины! Не пахла Света — эта Света — женщиной! Хотя передо мной и была женщина. Хм… Визуально.

Я даже специально носом так дернул, обошел ее вокруг, при этом она никак не реагировала на мои поползновения. Особенно когда я ее рукой ощупал. Вот внаглую! Тело, грудь, попку, даже хлопнул по ней, но при этом у Светы — ноль эмоций.

— Ты не Света, — наконец выдал я заключение. — Но фигурой и даже голосом очень на нее похожа. Кто ты?

— На самом деле мое имя Ариадна. Но раз ты назвал меня Светой, то называй меня этим именем.

— Кто ты? — повторил я вопрос.

— Я Система Предотвращения Катастроф, путеводная нить в мире хаоса, как когда-то меня назвали. Поэтому и Ариадна. Но, к сожалению, предотвратить катастрофу я так и не смогла, — последнюю фразу она проговорила с грустью в голосе.

Хм, и роботам подвластны эмоции?

Но мне было еще ничего не понятно.

— Катастрофа — это то, что уничтожило человечество и загнало его в Круги?

Она как-то странно вздохнула, как будто готовилась к объяснениям для непутевого ученика. А я должен был что-то знать?

— Давай сразу расставим точки над «i» и отбросим в сторону множество вопросов одной темы. Темы: «Где мы?» Поэтому скажу сразу — мы не на Земле.

Моя челюсть полетела на пол.

— Это Гермея, практически точная копия Земли, поэтому мне и удалось скопировать часть цивилизации и перенести ее сюда.

— Скопировать… Перенести, — я замотал головой. Вопросов стало еще больше.

Света снова вздохнула; ей предстоял явно долгий разговор, как и мне. И она, махнув рукой, проговорила:

— Давай присядем, наш разговор из вопросов и ответов будет долгим. Есть не хочешь?

— Нет. Пока нет.

И в самом деле не хотелось. Вроде столько времени в пути были мы с Настей, а ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни даже по нужде. Но, видимо, скоро захочется. Похоже, что ответы на мои вопросы будут еще теми «шедеврами» — одна Гермея чего стоила. Не описаться бы от дальнейшего, усмехнулся я.

— Хорошо, — и она направилась к возникшему в центре комнаты серому на вид металлическому столу с двумя стульями из того же материала, стоящими напротив друг друга.

Я тоже двинулся в ту сторону, мельком заметив, что Настя уже лежала не на полу, а на довольно удобной кушетке, причем невидимые руки даже укрыли ее одеялом.

— Не беспокойся, с ней будет все в порядке.

— А зачем ее нужно было брать с собой, если она все равно спит?

— Я хочу предложить вам определённое… э… определенную… э… скажем так — работу. Поэтому она здесь. Но так как она отрицательно относится к шершунчикам, то я предпочла сначала поговорить с тобой, чтобы потом ты сумел рассказать ей. Или мы расскажем, как получится.

— Так и я тоже не расположен к шершунчикам.

— Но ты не схватился за пистолет.

— А кстати, почему ты пахнешь шершунчиками?

— Потому, что я создала это тело из биомассы.

— То есть шершунчики — твоих рук дело? — я даже привстал. Внутри начинало закипать.

Она как бы в защите протянула руку ладонью вперед.

— Успокойся. Нет. В этом мире они уже существовали, как и белые ходоки, как и многоножки, как и чечевица, как и многое другое, пока вам и даже мне неизвестное. Но, к сожалению, когда я переносила сюда копию, я о них знала поверхностно, поэтому не считала их угрозой. Точнее, я надеялась, что они не станут угрозой для людей.

— Так, — я поднял руки. — А можно все с начала?

— Если рассказывать с начала, то это будет долгая история. Со временем ты, я уверена, все узнаешь. Если, конечно, примешь мое предложение.

— А что за работа?

— Это в конце нашего разговора. Ведь у тебя уже накопилось множество вопросов, и работа в них не на первом месте.

— Вот это ты точно сказала, — я снова поднял руки. — Хорошо! Начнем с простого: что такое Сила и зачем она нужна?

— Сила — это я и есть. Насчет «зачем» — это более сложно. Но если ответить просто, то Сила создана мной для того, чтобы человеческая цивилизация не развивалась в ускоренном темпе и не достигла определённых высот, при которых возможно повторение той катастрофы, которая случилась на Земле.

— А что там случилось?

— Ядерная война.

— То есть ты как в «Терминаторе» нажала на кнопку, решив уничтожить человечество?

— Вполне понимаю твое обвинение, но, во-первых, человечество существует, и ты тому подтверждение. И вы не боретесь с машинами.

— Это как сказать, — вырвалось у меня.

Она не отреагировала, продолжила:

— Ну, а во-вторых, на кнопку нажимала не я. Но то, что не смогла предотвратить, это да, моя вина.

— А поподробней?

— Как я уже говорила, это длинная история. И она тебя точно интересует?

Я вздохнул. Интересует, но не так чтобы очень. Оставалось еще много других вопросов.

— Ты сказала, что создала Силу, чтобы мы не сильно развивались. Это как?

— Развитие — это движение. Невозможность движения замедляет развитие.

— Но зачем?

— Я уже сказала, чтобы вы не достигли высот саморазрушения, которое погубило Землю.

— Но в городах и в Пустоши Сила не действует.

— Действует, но по-своему. В Пустоши вы, люди, двигаетесь только в том направлении, в котором я позволяю. В городах вы думаете, что живете в свободе выбора, но только в тех пределах, которые определила именно я.

— То есть мы все-таки живем в Матрице? — я представил, если бы на моем месте оказался адепт Матрицы. В обморок бы упал от радости или… от страха. Хм…

— В какой-то степени — да. Но люди реальны, как и Мир, в котором вы живете, реален. Хотя он и зависит от меня.

— А если тебя уничтожить?

— Произойдет деградация общества. По моим подсчетам, где-то за три поколения вы превратитесь в первобытнообщинное общество с полным матриархатом.

— Вот да! Почему тут так много женщин?

— Это не я создала. Так здесь было всегда. Женский мир тут существовал изначально. От начала времен. Что-то в воздухе, какие-то бактерии или вирус, но обнаружить я его не могу. И если честно, не хочу — пока. Хотя именно женский мир и уничтожил себя, когда решил, что способен справиться без мужчин, которых и тактут было мало. А когда они поняли, что катастрофу не предотвратить, запустили механизм самоуничтожения, точнее, попытались перевести свой разум в виртуальную плоскость. Пространство. Но я до сих пор не знаю, получилось у них или нет.

— То есть проблемы с зачатием — это их рук дело? — это было логичное предположение.

— В точку! Они пришли к мысли, что рожать им незачем, и создали искусственную систему развития. Размножения. То есть на самом деле их цивилизация превратилась в искусственную сущность. Даже для удовлетворения себя они создали специальные машины. То есть мужчин и близко к телу не допускали, считая их грязными существами. Даже животными, — тут она горько усмехнулась. — Впрочем, перед гибелью цивилизации мужчин почти что и не осталось, так как их убивали в самом начале развития зародыша. Не всех, но большинство.

— Это какое-то извращение, — меня передернуло. Как-то стало жалко нас, мужчин. — Но если все искусственное, то зачем вообще заморачиваться с зачатием?

— Эту систему они создали на первом этапе своего «нового пути к счастью», когда существовал еще естественный путь развития. Когда женщины еще могли рожать детей естественным путем. Но уже не было желания, так как считалось, что беременность убивает женскую красоту. Они анатомически изменили мужчин для большего своего удовлетворения и удовольствия и немного себя — для того же удовольствия и удовлетворения своих похотей. С этого и началось падение. Ну, а искусственность — это уже третья или четвертая ступень циви… деградации их общества.

— Надеюсь, мы к этому не придем, — меня снова всего передернуло.

— Я постараюсь этого не допустить.

— Но ты же женщина, вроде как…

Хотя о чем это я. Какая она женщина? И она, пусть будет все-таки она, будто услышала мои мысли — что вполне возможно.

— Я система. Я не имею пола, хотя меня и назвали женским именем. А проявилась перед тобой женщиной, знакомой тебе, чтобы наш разговор шел в более спокойной обстановке. Мужчины почему-то очень любят подраться.

— А женщины — вырвать клок волос друг у друга…

— И нажимать не на те кнопки, — как будто в задумчивости проговорила эта Света.

— Что?

Это была любопытная фраза.

Но она ушла в сторону от объяснений.

— Всему свое время…

И еще больше распалила мое любопытство, но, видимо, вряд ли я сейчас получу ответы. А вот выпить очень даже захотелось. Что там будет дальше-то? Пока ответы на вопросы меня не сильно радовали.

— А можно что-нибудь выпить?

— Конечно, — она подняла руку, и тут же из потайной комнаты — я оказался прав, потайная дверь была — выкатилась тележка, нагруженная и водой, и какими-то продуктами в упаковке. Видимо, изначально там стояла в ожидании приказа. А внизу, на первом ярусе, точно микроволновка!

Правильно, мы тут надолго…

Я взял с тележки бутылку водки и вот прямо из горла выпил половину. Не опьянею, но хоть вкус почувствую.

И вообще нужно срочно переключиться на что-нибудь более простое по вопросам. Ага, как же…

— Пустошь — что это? — ну очень простой вопрос.

— Это именно их Мир.

— Но с нашими технологиями?

— Это их технологии.

— Не понял.

— Я же сказала: скопировала и перенесла в мир, почти похожий на наш. Тут даже техника такая же. В Пустоши просто все смешалось.

— А язык?

— Точная копия русского языка и алфавита. Это называется параллельная синхронизация, в которой учувствуют два или три мира, не больше, пусть и мир здесь был женским — во многом и в частности. Но здесь русский язык — или как здесь он назывался, велирийский — являлся главенствующим, как у нас когда-то английский. Впрочем, часть технологий более продвинутая. Например, те же мониторы Хомичева или более мощные аккумуляторы, держащие заряд больше месяца при интенсивном использовании. Но пока я не допускаю вас к ним.

— Вот спасибо! — я хмыкнул. — Так, хорошо. Вернемся к Силе. Если ты ею управляешь, то значит, управляешь и даром Проводника?

— Нет. Люди сами эволюционировали, и у них, у вас, и появились Проводники.

— Да? А кто меня на дороге по голове огрел? Не ты, что ли?

— Я. Но твой мозг как раз и был защищен от вмешательства, поэтому мне и пришлось прибегнуть к такому давлению. Но именно твой дар и твои возможности позволили тебе оказаться здесь. Я всего лишь чуть помогла.

— Ага! И Костю Страхова для этого убила?

— Именно так.

— Что?

— Мне было нужно, чтобы ты ушел с дороги дней на тридцать-сорок. Чтобы ты обрел большую силу. Я ведь не только помогла, но и усилила твой дар. Что ты сейчас можешь?

— Голоса слышу и вижу! — я чуть огрызнулся. — Думаешь, это приятно?

— Но это тебе помогло, не так ли?

— Как сказать. До сих пор так и не решил, правильно я сделал или нет.

— Это зависит от будущего.

— А переключатель, который Матисс нашел? Твоих рук дело?

— Я только указала на него, и все.

— Зачем?

— Ну, человечество сделало очередной шаг в развитии, и я решила этому не мешать.

— А вообще, СветаСила, зачем тебе нужно, чтобы мы не сильно развивались?

— СветаСила?

— Ну ты и Света, и Сила в одном флаконе, при этом не очень женщина, если считать запах и систему, вот и вырвалось, видимо, — я пожал плечами.

— Света… Сила… Хм… СветаСила, мне нравится это имя. А для чего я создала Силу, сейчас покажу, — она вздохнула.

Встала и подошла к правой от меня стене, на которой появилось изображение, видимо, того места, где мы находились. А потом все вдруг убыстрилось, и я даже сидя вдруг ощутил пусть и виртуальный, но полет, и с такой скоростью, что голова закружилась! Куда там моему «Гелендвагену», да и таракану не угнаться за такой скоростью.

А изображение превратилось в смазанную полосу, так оголтело мы летели в пространстве. Возможно, СветаСила могла показать все сразу, что хотела. Но, видимо, решила, чтобы я сам ощутил огромное пространство. И я ощутил, и проникся и, кажется, окончательно понял, что Пустошь и в самом деле еще одно параллельное пространство, потому что не могло все так длиться долго. А может, Пустошь просто третий мир этой, как ее, параллельной синхронизации? Хотя СветаСила и говорила, что это их мир. Но чей именно? Очень любопытно. Но не будем забегать вперед.

Десять минут каких-то прошло.

И, наконец, все резко затормозилось. И я увидел темное небо, какой-то жуткий, режущий глаза свет и шесть ядерных грибов, которых я тоже видел только на картинке, слава Силе, а тут они были явно в реальности.

— На самом деле их было девять. Но три я уже уничтожила, расщепила, забрав их энергию для своих нужд.

— То есть это реальные ядерные грибки? — у меня случился явно нервный тик, раз я грибы в грибки превратил.

— Да. Когда я копировала пространство, то, к сожалению, скопировались и они. Пустошь позволила мне сбросить их копию достаточно далеко от мест обитания будущей цивилизации, но просто избавиться от них я не в состоянии. Мне приходится их медленно поглощать, забирая энергию.

— Но почему они не двигаются? Не взрываются?

— Вокруг них время остановлено, но если кому-то все-таки удастся меня уничтожить, то они взорвутся и уничтожат остатки человечества окончательно.

— То есть деградация цивилизации без тебя — это чистая теория? Практика — это уничтожение? Тогда почему ты даешь военным искать твои «пульты Силы»?

Она усмехнулась.

— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не воевало. Впрочем, у них и без пультов Силы, — она усмехнулась на это определение, видимо, тоже понравилось, — есть чем заниматься в ближайшие пару тысяч лет…

— А тебя можно уничтожить? Вот честно?

— Можно, как и любую систему, но, скорее всего, я сама уйду, когда придет время. Ну, или изменюсь, как позволят обстоятельства, — она посмотрела на экран-стену.

Меня от вида грибов бросало в дрожь. И, видимо, поняв это, она отключила изображение. Да, так лучше.

— Ты говорила, что три уже уничтожила?

— Да, первый гриб я уничтожила очень быстро, так как его энергия позволила мне перенести копию и создать цивилизацию. Но с остальными грибами так не получится, у меня нет мощных хранителей энергии, приходится распределять ее во времени, поэтому первый я уничтожила за пятьсот девяносто три года, а работу с третьим завершила к маю этого года.

— Вот почему ты исчезала!

— Да. Мне нужны были все мои резервы, чтобы напитать и сохранить остаточность взрыва.

— На сто лет меньше потребовалось на третий взрыв, — подсчитал я в уме.

— По моим подсчетам на остальные взрывы, на каждый, и будет уходить около четырехсот лет. Не меньше, но и не больше.

— А потом что?

— Вот в этом и заключается мое предложение. Но тебя больше ничего не интересует?

Я вздохнул.

— Почему мы сходим с ума? Точнее, почему мы заполучили этот странный синдром, так неприятно завершающий нашу жизнь?

Очень, надо сказать, злободневный вопрос. И это не совсем сумасшествие, это нечто другое. Как-нибудь расскажу.

— Ограничение срока жизни — не моя забава. Я даже не могу понять, отчего это происходит. У меня работают несколько анализаторов, но определить точно проблему они не могут. Невозможно понять, почему именно сорок пять лет, не больше и не меньше. Хотя, как ты можешь заметить, сейчас возраст немного повышается. Все больше людей доживают до пятидесяти лет без всякого кризиса.

— Ну, не больше. Я всего троих знаю. Но да, вполне возможно, что мы движемся к очередной ступеньке. Но что это такое?

— Пока не знаю, — она пожала плечами.

— А что ты вообще знаешь? Ты система, создавшая цивилизацию, и при этом знаешь не больше людей.

— Люди сами должны прийти к ответам на многие вопросы. Я всего лишь способствую знаниям, но не даю их. И все знать невозможно!

— Выкрутилась, — я усмехнулся. — Так что ты за работу хочешь предложить? — я посчитал, что легче задавать вопросы, когда понятна цель этой самой СветаСилы.

И на этот раз она не стала тянуть или задавать встречный вопрос о моих интересах.

— Маяк, так я назвала эту работу.

— Маяк?

— Да. Маяк — это точка в пространстве, которая способствует правильному пути. В моем случае Маяк — это жизнь человека, способствующего моему продвижению в пространстве и времени. Я хоть и система, но и мне нужны Маяки или, скорее, помощники…

— А если проще? — я, если честно, ничего не понял.

— Не все способны стать Маяками, но всем тем, кто имеет к этому расположенность, я предлагаю стать Маяками.

— Э… Ты специально, да? — я развел руками.

— Если проще, то я предлагаю человеку почти вечную жизнь, взамен мне потребуются некоторые услуги, а может, и не потребуются…

— А подписывать договор кровью? — намек понятный, так сказать.

Она усмехнулась, все больше походя на человека, да и запах шершунчиков стал как бы выветриваться. Ну, или я стал к нему привыкать.

— Нет. Достаточно будет просто твоего слова. Ну и после нужно будет исполнение некоторых условий. А может, и не потребуется. То есть не всегда у меня есть планы на создаваемый Маяк.

— То есть живи не парься, и, может, про тебя и не вспомнят? Вечность?

— Почти вечную жизнь, — она сделала упор на «Почти».

И я это заметил.

— Почти — это как?

— Ты не получаешь вечную жизнь. Ты будешь умирать или погибать, это зависит от обстоятельств, — она так просто сказала «умирать или погибать», что сразу стало понятно, что передо мной машина, ну, или почти машина. — Но при этом после смерти Маяк возрождается в очередном человеческом теле, при этом помнит все свои прошлые жизни.

—То есть умер — возродился?

— Да. Твое «Я» остается с тобой.

— В чем подвох?

— В каком смысле?

— Ну, я прикинул, что за тысячу лет существования у тебя должна накопиться куча Маяков, и почему-то мне кажется, что их число не бесконечное, — я усмехнулся. — Я к тому, что и Маяки умирают?

— Интересный вопрос. Ты первый, кто его задал.

— Я не такой умный, но когда позади время, а это тысяча лет, а тебе предлагают довольно странную работу, то задумаешься над тем, кого это я подсидел.

— Да. Я и в самом деле в тебе не ошиблась. И я должна тебя успокоить — или озадачить. Маяки не умирают, они уходят. Сами.

— Уходят?

— Да. Они приходят ко мне и говорят, что устали, что больше не хотят вечно жить и больше не просят перерождений.

— И в чем причина?

— В смерти.

— Э-э-э…

— И в жизнях.

— У…

— Я же тебе говорила, что Маяк помнит все свои прошлые жизни, а значит, помнит и все свои смерти. Психологически происходит накопление критической «смертельной» массы, и тут же отпечатки прошлых личностей, как обрывки. Я ведь не создаю жизнь с нуля, а внедряю личность Маяка в уже появившийся эмбрион. Плод. А он, как выяснилось, уже имеет зачатки души, то есть в теле начинают существовать две личности, или три, или четыре. Или вообще пять. То есть даже не смертельная масса давит на Маяки, хотя она все-таки основная причина, а смешивание личностей в одном теле, которое порой приводит к сумасшествию. И люди просто устают, не выдерживают или, как я уже говорила, сходят с ума. Именно с ума, а не в синдром. И таких сумасшедших я уже сама отключаю от вечности, так как в следующей жизни они также сойдут с ума. Это уже проверено, — она тяжко и грустно вздохнула. — В общем, самый долгий Маяк продержался восемь перерождений, прежде чем сошел с ума, все остальные — не больше шести. Где-то половина на половину. Поэтому мне и нужны Маяки. Постоянно нужны.

— Ты бы могла бы стирать смерть. Ну, или еще что-нибудь сделать, — я пожал плечами.

— Тогда я вмешаюсь в жизнь Маяка. Мне нужен именно человек со всей своей памятью, как некая нить, путеводная звезда. Если я начну менять воспоминания, то за ними может рухнуть вся человеческая надстройка памяти. И Маяк может исчезнуть. Я могу его убить. Точнее, я превращу его в машину, в вечную, но бессмысленную. Бессмысленную для меня, — она подняла руки, предвидя мой вопрос об обычных людях, что так и вертелся на языке. — Простые люди не обременены прошлыми воспоминаниями. Да, у них могут быть фантомные видения, но не более того. Поэтому их мозг более уязвим, но при этом я могу корректировать их воспоминания, не особо заботясь о невмешательстве.

— Истинная система! — и тут я немного опешил. — Фантомные видения? То есть все люди перерождаются много раз? Но не помнят об этом?

— Сначала я думала именно так и двигать цивилизацию из общего разума. То есть всех, кого скопировала, просто переносить из тела в тело во время зачатия. Но ты сам понимаешь, что я не бог, чтобы так просто управлять жизнью. Поэтому со временем в нашей цивилизации появилось много новых разумов или душ. То есть природа берет свое. Но при этом самые сильные Маяки именно из новых разумов. Как ты, например, или Настя. Вы впервые на этой земле.

— И откуда мы?

Она пожала плечами:

— Это ведомо только богу.

— То есть Матрица смешалась с природой?

— Ну, в каком-то смысле.

— Хм… Антиматричники будут в восторге!

Она усмехнулась.

— Так. И что от меня требуется? — если честно, я еще размышлял о том, соглашаться или нет. Было в этом что-то жуткое: умирать и рождаться по-новой, это как-то непонятно и странно. Особенно смерть, которую будешь помнить… И множество личностей, место которых займешь. Как чудовище какое-то. Это как-то жестоко. Или все не совсем так, как кажется. Думаете, СветаСила темнит? Вот и я так подумал.

— Просто твое согласие. Твое «Да», и твой разум будет записан, и при любой твоей смерти я перенесу его в другое тело при зачатии, и ты возродишься вновь.

— Так просто?

— Ну, конечно, не так все просто, но ты хочешь узнать весь процесс?

— И это, конечно, тоже долгая история?

Теперь она усмехнулась.

— Да. Но обещаю, ты все узнаешь, если, конечно, тебе хватит сил пережить свои возрождения.

— На слабо́ меня берешь?

— Ну, и это тоже. Я могу показать тебе сотню смертей Маяков — и не уверена, что после этого кина ты бы решил согласиться.

— Да, лучше не показывай. Мне просто любопытен сам факт Маяка, чисто из авантюризма.

— Ты стал авантюристом?

— После того, как прогулялся с Настей и Нинелью в Пустошь за Кириллом. И когда разобрался с Рикшами, — я вдруг хлопнул себя по лбу. — Кирилл — Маяк! Я прав? Уж больно спокойно он воспринял смерть.

— Ты угадал, — она качнула головой.

— А случаем, сын Нинели, который скоро родится, не возродившийся ли Кирилл?

— Тоже в точку. Но это бывает редко. В планах Кирилла и Нинели вообще не было этого зачатия. Пост ведь никто не проходил. Как и не было предвидения смерти Кирилла. Но так произошло, как будто кто-то сторонний приложил руку к этому немного странному событию.

— Ты еще скажи, что Нинель тоже Маяк.

— И она тоже Маяк.

— Ты это специально, да? — эта фраза стала моей любимой.

— Я к этому не имею никакого отношения. Я же говорила, что я хоть и система, но не всесильна и не все мне известно. Возможно, существует еще что-то или кто-то. Я и Маяки пытаемся это выяснить, но пока неудачно. А может, это просто наша мнительность, и только. Ведь чудеса случаются и без всяких систем и волшебства.

— Хорошо! — я взял очередную бутылку водки и снова жахнул из горла, как будто перед смертью не напьешься. Потом успокоившись, проговорил: — Я говорю: «Да»!

Мне и в самом деле стало любопытно, что это такое за Маяк и что вообще будет, когда я умру в этом времени, но в этом Мире?

Но тут совершенно неожиданно появилась Настя! Как вообще она сумела? С пистолетом, и так ствол в голову СветаСиле уперла.

— И что эта шершунчиская тварь тут делает?

Но самое интересное, что СветаСила даже не шелохнулась. Все видела? Или предугадала? Ну, а я даже не заметил, как Настя проснулась и подошла.

— Главная ошибка нормальных людей — это то, что вы начинаете говорить вместо того, чтобы стрелять, — очень спокойно проговорила СветаСила и очень быстро двинулась. Так быстро, что я даже не заметил, да и Настя не среагировала. Но через секунду пистолет был в уже руках СветаСилы, а Настя… Она была оттолкнута в сторону и стояла, потирая запястье.

А СветаСила снова села и пистолет так небрежно ко мне подтолкнула.

— Убей ее!

— Настя ты чего это? — удивился я.

— Это же шершунчик!

— Точно? А почему я все еще жив? — я посмотрел на СветаСилу. — Все-таки надо было нам вместе говорить. Сейчас придется все повторить.

— Вы спешите?

— Нет, — проговорил я. — Но поесть бы не мешало, теперь уже точно. А потом по нужде обязательно сходить. Ничто человеческое нам не чуждо, — я посмотрел на ничего не понимающую Настю, в глазах которой увидел злость. Но хоть бросаться на СветаСилу она вроде не собиралась. — Иди сюда, — я похлопал по стулу, появившемуся из воздуха. — Поедим, поговорим.

— Что вообще здесь происходит?

— Да вот СветаСила меня к сексу склоняет, но я не поддаюсь. Без тебя, говорю, никакого секса.

— Чего? —выпалили обе одновременно.

И как они стали похожи в это мгновение на себя прежних! До того случая на дороге. Они даже сами удивленно переглянулись.

Но главное, диалог был налажен.

Настя села рядом.

— А почему СветаСила?

— Вот с этого и начинается вся история, — и я повел рукой в сторону СветаСилы. — Вам слово, Светлейшая.

СветаСила, улыбнувшись, склонила голову.

— Но вы же хотели поесть.

— Главное начать, а там и продолжим, и углубим, — проговорил я, доставая со столика пару пакетов «Картошка с курицей» и «Говяжьи котлеты с макаронами». — Неужели настоящие?

— Из чечевицы, — проговорила СветаСила, но себе никакого пакета не взяла.

— А здесь существует что-нибудь настоящее? — принялся я жевать «говяжьи» котлеты.

— Картофель настоящий.

Хм… Дорогое удовольствие.

— Пока я ем, я глух и нем, — проговорила Настя, видимо, посчитав, что я продолжу задавать вопросы.

— Правильно, — СветаСила улыбнулась. Ну, уже почти настоящей улыбкой. — Поэтому я просто покажу весь наш разговор до твоего момента пробуждения. Так будет лучше всего, — она махнула рукой, и на стене, где показывались ядерные грибы, появился пустой зал, в который вошли мы. И началось…

Причем стол, за которым мы сидели, развернулся, и мы могли есть и смотреть одновременно. Но Настя, конечно, не ела, а, прервав трапезу, уставилась в экран. В принципе, правильно, поесть всегда успеем.

Но я ел, так как ничего нового этот видеорепортаж мне дать не мог, даже вокруг ничего интересного не происходило. Просто наш разговор, и все.

Хотя полет я снова ощутил, как и в тот первый раз.

А после снова были вопросы и ответы.

А вы подумали, что был секс?

Ну, вы не так уж и неправы в своих мыслях, потому что секс и в самом деле был.

Правда, Настя согласилась на него только после того, как потребовала хорошую ванну и кучу всяких принадлежностей к ней. А затем несколько часов отмывала СветаСилу от запаха шершунчиков, пытаясь привить ее телу запах женщины. Ну, они там еще какие-то свои вопросы решали. Но я не подслушивал. А просто сидел в большом бассейне в ожидании этих двух фурий.

Просто отдыхал, размышляя о том, во что я ввязался и стоит ли вообще это вечности? Настя тоже согласилась, так что вечность обещала быть приятной и милой. Правда, я не был уверен, что все будет гладко.

Во-первых, это смерть. И в самом деле: как я ее восприму? Может, сразу захочется все бросить и умереть без памяти. Даже любопытство не поможет.

Во-вторых, это множественные личности, которые, вполне возможно, будут соседствовать с моим «Я». Или будут моим «Я». Или этот вопрос не так важен, как смерть? Впрочем, не испытав перерождений, сказать что-либо об этом невозможно. Но все-таки не очень хотелось сойти с ума. Забор — это одно, а сумасшествие — уже совсем другое. Хм… Как-нибудь объясню. Уже обещал рассказать? Хм… Но сейчас точно не время.

В-третьих, что мы даем взамен? Я не совсем понял, даже когда мы задавали наводящие вопросы, уже вместе с Настей. Мы должны что-то исполнить, изучить, выполнить? Но что? Хм… Даже СветаСила об этом не знала. Не знала, что ей от нас потребуется. И потребуется ли вообще! Ну вааще!

В-четвертых. Это возрождение. СветаСила заявила, что не дает гарантию, что мы возродимся в одном месте и вообще встретимся! Все зависело от множества параметров и факторов. Синхронизация с плодом. Ментальная с ним совместимость. И еще куча терминов, которые я не в состоянии выговорить. Поэтому она и не гарантировала, что мы встретимся в одно время. Представляете? Мы еще могли и не найти друг друга! Или вообще не родиться в одном времени! Но если надеяться на лучшее, то мы могли выбрать место, где будем встречаться, ждать друг друга, и это давало шанс, что мы не пройдем мимо друг друга.

Правда, выбрать приходилось уже из известных мест, где возможны встречи. Как сказала СветаСила — я ее продолжал так называть, чтобы в дальнейшем не было путаницы, к какой Свете обращался, — эти места обладали как системами связи с ней самой, так и защитными функциями на случай непредвиденных обстоятельств. Она, конечно, могла бы выделить нам отдельное место встречи, и вообще мы могли о нем с Настей договориться отдельно, но СветаСила предпочла бы, чтобы мы в некоторых вопросах кооперировались с другими Маяками. Во как заумно!

То есть из всего этого возникала пятая проблема — это наше общение с другими Маяками. Честно говоря, я бы обошелся бы без них, решал бы проблемы в одиночестве или с Настей, но не более. Ну, или на данном этапе с Нинелью, а когда родится Кирилл, с ним. Кстати, Нинель уже знала, кто у нее родится!

Но СветаСила сделала упор на то, что некоторые вопросы нужно решать совместно. То есть не только с ними, но и с другими Маяками. Их что, так много? Хотя чего это я удивлялся? И куда мы полезем целой толпой? Немного странно, вам не кажется? При этом СветаСила больше ни одного Маяка не назвала. Если понадобится, мол, они сами нас найдут в местах встречи. А может, вообще ничего не понадобится. На данном этапе. Темнила она что-то. Но это… Ну, не стану же я вступать в спор со своим работодателем в первый же день работы.

Она ко всему прочему еще и платить обещала! Во как, даже если и не выполнишь поручения или работу.

Причем деньги очень хорошие, что позволяло вообще не работать, от чего можно не участвовать в общественной жизни самого Круга. Совсем. Как я понял, это тоже входило в цели Маяка: быть над миром, а не внутри него. Что немного странно. Впрочем, найти свою нишу в новых обстоятельствах всегда можно. Например, стать приключенцем и лазить по Пустоши, а с такой помощницей, как СветаСила, это будет не так сложно. Так мне казалось. Или только казалось…

В общем, если честно, я совершенно не понял цели создания Маяков. Но именно это непонимание и окончательно меня утвердило в мысли, что я правильно поступил, что согласился. Но и согласие Насти тоже сыграло свою роль. Ну, она, видимо, согласилась, потому что согласился я, ну а я потому, что согласилась она.

Совсем я запутался.

Но обязательно разберусь. Мы с Настей разберемся.

Ну, а после всех моих размышлений и долгих ожиданий был секс. Мощный и довольно хм… жесткий.

Но какой-то неправильный, что ли.

Неправильность заключалась в том, что всякий раз, когда я брал СветаСилу, она доставалась мне девственницей! Я очень хорошо подкрепился чечевицей, поэтому был неудержим, и они были моими не один раз. Но скажу честно: в конце всей этой сумасшедшей оргии я уже боялся прикасаться к СветаСиле. Не знаю, как другие, но меня это свойство, явно нечеловеческое, напрягало. И, видимо, наконец поняв это, в последний раз она стала моей как вполне обычная женщина. И это было намного приятней, чем все предыдущие разы.

А Настя?

А что Настя. Она была великолепна, как всегда и во всем.

И я надеялся… Нет, мы — я и Настя — в тот момент не надеялись, а были уверены, что наша любовь будет вечной!

В мире, в котором мы живем.

Хм…

Вот только не думал я, что это будет так сложно.