Любовь и все, что с ней связано / To love, and all it entails (гет)

Он совсем не ожидал увидеть ее здесь. Это было его убежище, место, куда он сбежал, чтобы спрятаться от всего магического мира и залечивать раны, открытые и болезненные, которые этот самый мир ему нанес.

И все же она была здесь: беспорядочная копна ее кудрявых волос, пытающихся вырваться из того, что когда-то могло быть строгим пучком, бледное лицо с россыпью веснушек. Поднявшись на цыпочки, она изо всех сил пыталась дотянуться до книги, что стояла на верхней полке. Ее темно-зеленая блузка поднялась вверх, обнажив белую полоску кожи, резко контрастирующую с черной юбкой. Выражение триумфа в ее глазах, когда она, пошатываясь, наконец, схватила с полки книгу и прижала ее к груди, было одним из тех, которое он узнал после стольких лет ее блестящих ответов на его уроках.

Северус бросил на нее последний взгляд и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь.

Он не был готов ко встрече с ней; сказать по правде, он вообще не был готов увидеть кого-либо из своей прошлой жизни. Один лишь взгляд на ее лицо: худое, сосредоточенное, со шрамами войны, кровью и болью в глазах — пробуждал к жизни то, что должно было быть похоронено. Он думал, что похоронил это много лет назад.

Но теперь, когда Гермиона Грейнджер появилась в сонном американском городке, где он жил, это означало только одно — война и все, что с ней связано, появились здесь вместе с ней.

Во вторник впервые за много лет Северус встретил Гермиону Грейнджер в своей библиотеке. Поэтому в среду он решил попросту остаться дома, отказавшись от своего обычного распорядка, но обнаружил, что его потребность в рутинном чтении книг слишком велика, чтобы откладывать ее до пятницы. В четверг он, с обычным угрюмым выражением лица, надел свое черное пальто и пешком по холодным ветреным улицам добрался до библиотеки.

Зима в Новой Англии рано омрачила небо, предавая улицам, которые тускло освещались уличными фонарями, тщетно испускающими слабые золотые блики, сумеречный грязно-серый вид. Уже в пять часов вечера облака над головой становились темно-фиолетовыми, а снег на земле — зловеще-серым. Все это вполне соответствовало настроению Северуса.

Библиотека находилась в здании, построенном в готическом стиле. Внутри было тепло и уютно, пахло мятой, старыми книгами и кофе. Знакомое место, ставшее его убежищем, успокаивало Северуса, прогоняя то неприятное чувство, что в его новой жизни появилось живое напоминание о его старой жизни, которого здесь быть не должно.

Его новая жизнь не была слишком уж особенной. Северус читал, делал покупки. Когда шел снег, то оставался дома. Он отваживался покидать стены своего продуваемого сквозняками, но уютного дома только для того, чтобы сходить в шумный старый супермаркет, маленькую закусочную или библиотеку. Почти каждый вечер он выходил из дома и шел в библиотеку, погружаясь в книгу за книгой с таким рвением, что это пугало двух младших библиотекарей.

Когда Снейп вошел, главная библиотекарь, старуха по имени Марта, была уже там. Не обратив внимание на его хмурый вид, она приветливо ему улыбнулась.

— У нас появился еще один англичанин, — сказала ему пожилая женщина с тем ровным американским акцентом, который раздражал его не меньше, чем успокаивал, только тем, что так отличался от английской речи. — Девушка, которая, похоже, любит читать так же сильно, как и ты.

Северус нахмурился еще больше.

— Я буду на своем обычном месте, — коротко ответил он.

— Закрытие в восемь, — по обыкновению напомнила ему библиотекарь, усаживаясь в кресло.

Северус никак не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. Даже когда он, выбрав толстую книгу, устроился в кресле (удобном, потертом и пахнущем затхлостью и книгами), которое негласно объявил своим по прибытии сюда еще шесть лет назад, это чувство не покидало его. Ему стало интересно, что она здесь делала, к чему прикасалась? Проводила ли она пальцами по корешкам книг справа от него, или может она обошла стороной научную литературу ради полок, заполненных вычурными романами?

Гермиона Грейнджер не должна была находиться здесь в Америке. Вечером в прошлый вторник Снейп вернулся домой и, разозлившись, казалось, без всякой видимой на то причины, разбил несколько своих не очень хороших тарелок о кафельные полы кухни. Гермиона Грейнджер не должна была появляться здесь из ниоткуда и напоминать ему о том, что на сыром маленьком острове есть школа магии с лодочным сараем, который, вероятно, был снесен и отстроен заново, потому что там умер Северус Снейп.

Они все бросили его умирать в том маленьком сыром лодочном сарае, насквозь пропахшем озерной водой, гниющей древесиной и проклятой змеей. Поттер забрал его воспоминания (его драгоценные воспоминания о Лили — не потому, что он любил ее, а потому, что они напоминали ему, что в какой-то период своей жизни он тоже был любим) и исчез. Единственной, кто оглянулся, была Грейнджер.

Болела шея, болела спина, болела голова, боль была повсюду. Туман его воспоминаний исчез так внезапно, что Северус уже не мог вспомнить, почему он так хотел, чтобы Поттер смотрел на него. Все, о чем он мог думать в тот момент — это сработает ли противоядие, которое он сам варил и пил в течение многих недель. Зеленые глаза исчезли, как и тепло вокруг него, и Северус понял, что они ушли.

Поттер выходил первым — глаза Снейпа были прикрыты, но он все еще мог разглядеть фигуру мальчишки, выскользнувшего за дверь. Вслед за ним шел его друг, высокий и рыжеволосый мальчишка, а последней замыкала процессию худая девушка со странными лохматыми волосами.

А потом вместо густых волос он увидел ее глаза. Суровый — взгляд, которым они смотрели был суровым. Осуждающим. Сердитым. А потом он стал мягким. Она взмахнула волшебной палочкой, и на него опустилась белая простыня, закрыв лицо. Грейнджер сказала что-то, чего он не разобрал, и ушла.

Северус застонал — простыня закрыла ему рот и глаза, но по крайней мере ему стало теплее. Она быстро становилась липкой от его крови — что-то было в яде проклятой змеи, из-за чего кровь отказывалась сворачиваться. Либо противоядие скоро подействует, либо он умрет.

В библиотечной тиши Северус рукой потянулся к шее и провел кончиками пальцев по ткани, закрывающей его шрамы. Противоядие сработало. Он выжил. Собрав последние силы, он аппарировал в маггловскую больницу. Там его раны залечили, и как только силы его восстановились, он тотчас покинул больницу прямо посреди ночи и вернулся в тупик Прядильщиков. Там он собрал свои вещи, затем поджог дом и на следующий день уже был в Америке.

Снейп комфортно жил в маленьком сонном городке в штате Мэн, где никто не обратил внимания, когда высокий строгий мужчина, который всегда носил водолазки и сюртук, появился здесь и стал жить в доме, который пустовал почти двадцать лет. Северус был чрезвычайно рад, что в молодости составил план на случай непредвиденных обстоятельств — он ведь почти забыл об этом доме, что купил в Америке через несколько месяцев после смерти Лили и своего обращения. Теперь этот дом стал его безопасным местом, куда он мог отправиться. Его убежищем.

Северус медленно погрузился в книгу, постукивая длинными пальцами по спинке кресла, пока разбирался с основами маггловской химии.

Чье-то тихое напевание выдернуло его из уравнений и химических реакций. С тихим гневным возгласом Снейп вскинул голову.

— О… простите, я не хотела никого беспокоить… — приятный ясный голос затих, а добрые карие глаза расширились. — О Боже.

Последняя фраза была сказана высоким хриплым тоном, в котором отчетливо слышались панические и испуганные нотки.

— Это случилось, это случилось, я схожу с ума.

Ее голос надломился и звучал так, будто она впала в истерику. Северус заметил, как изменилась ее осанка и цвет лица. Девушка вздрогнула. Ее лицо заметно побледнело. Она выронила книги, которые держала в руках, и закрыла лицо ладонями, все еще разговаривая сама с собой.

— Успокойтесь, мисс Грейнджер, — рявкнул Северус. — Я не призрак и не наваждение. Прекратите истерику.

Волшебник посмотрел на кончик палочки, направленный ему прямо в грудь. Руку, которая ее держала, била ужасная дрожь, которая и объясняла, почему палочка не была направлена на меньшую цель — его голову.

— Объяснитесь, — приказала Грейнджер, ее голос не стал тверже, чем раньше. — Северус Снейп умер, и я это видела. Так что, либо вы выдаете себя за него, либо я в конце концов сошла с ума.

Осторожно Северус закрыл книгу, на будущее запомнив страницу.

— Вы ошибаетесь по обоим пунктам, мисс Грейнджер.

— Я не какая-то первокурсница, которая боится, что не получит «П», — сказала Гермиона, и в ее голосе послышались опасные нотки. Когда Снейп посмотрел ей в лицо, в глаза, в них было что-то такое, что встревожило его. У Беллатрисы Лестрейндж когда-то тоже были такие глаза. — Я видела, как умирали люди, которых я любила и уважала, в том числе и вы. Поэтому, если вы не хотите получить в грудь непростительным, то вам лучше все мне объяснить.

Северус поверил ей.

— Противоядие, употребляемое ежедневно вместо витаминного зелья. Каждый день в течение двух с половиной лет, — тихо сказал он. — Впрочем…

— Это объясняет то, как вы выжили, — сказала Гермиона, ни на дюйм не опуская палочку. — Но это не доказывает, что вы именно тот, за кого себя выдаете.

Снейп помрачнел и нахмурился.

— Вы прокляли меня на третьем курсе, когда Люпин и Блэк устроили маленькое шоу со своим воссоединением в Визжащей хижине. Моим самым частым комментарием к вашим эссе был о необходимости придерживаться нужной длины. Вы наколдовали мне саван, прежде чем я умер. Этого достаточно?

Бывшая студентка пристально посмотрела на мужчину, а затем опустила палочку.

— Да.

Гермиона бросила взгляд на книги, разбросанные у ее ног, а потом опустилась на колени, чтобы их поднять. Северусу стало немного не по себе — он все еще сидел в кресле и не сделал ни единого движения, чтобы ей помочь.

Когда книги снова оказались у нее в руках, она поднялась и внимательно посмотрела на волшебника, сидящего перед ней. Их взгляда встретились и на мгновение задержались друг на друге. А после мисс Грейнджер развернулась и ушла.

Со вздохом Северус еще глубже вжался в кресло, стиснул зубы, напрягся, а затем расслабился. Он внезапно почувствовал себя странно утомленным — кости ныли, а в основании позвоночника защекотало беспокойство, что она расскажет кому-нибудь в Англии о том, что он жив.

Снейп еще раз хмуро взглянул на книгу, которую держал в руках, затем поставил ее на место и вышел из библиотеки.

На следующей неделе Снейп вновь отважился войти в библиотеку, надеясь, что Грейнджер достаточно сильно испугалась и не вернется сюда. Но он ошибся, — подойдя к двустворчатым стеклянным дверям, Северус заглянул внутрь и увидел, что она сидит за столиком, прямо напротив дверного проема. Их взгляды на какое-то время встретились, будто пытаясь друг друга прожечь, и он со скрипом стиснул зубы.

Чего не поняла эта девчонка? Он не хотел видеть никого из своей прошлой жизни, не хотел, чтобы ему напоминали о том, что он сделал и чего не сделал. Северус не был до конца уверен, хочет ли он умереть, но и не думал о том, чтобы жить еще долго. И все же умереть он хотел спокойно — он хотел прожить остаток своей жизни в тихом городке, где никто его не побеспокоит, и он сможет побыть наедине со своими книгами и зельями и, может быть, даже заведет кошку, если ему станет уж очень одиноко.

Зарычав сквозь стиснутые зубы, он развернулся на каблуках и пошел прочь, пытаясь отогнать черные мысли о глупой маленькой девчонке, которая думала, что…

— Подождите… профессор Снейп, пожалуйста… — Она гналась за ним. Дерзкая девчонка.

Снейп резко остановился и обернулся.

— Меня не интересует ничего из того, что вы хотите мне сказать, — прошипел он. — Никому не говорите, что я здесь.

От его дыхания в холодном воздухе клубились облачка пара.

— Я не скажу, — ответила Гермиона и, споткнувшись, остановилась перед ним. Она тяжело дышала, ее щеки порозовели. Девушка выглядела отвратительно здоровой. — Я просто… — она смущенно отвела взгляд. — Я не знаю.

— Это очевидно — протянул Снейп. — Покиньте это место.

Она вскинула голову и с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Нет, — возразила Гермиона. — Я теперь живу здесь.

От этой мысли Северус пришел в ярость.

— Возвращайтесь в Британию, к своему драгоценному Мальчику-Который-Выжил и его Чудесному Закадычному другу, — проговорил он низким голосом, в котором чувствовалась опасность. — Забудьте о том, что когда-либо видели меня здесь. Забудьте обо всех душевных поисках, которые пытались провести.

— Я не собиралась делать ничего подобного, — ответила ведьма. — К тому же, я здесь ненадолго.

— Тогда не беспокойте меня, — пробормотал Снейп. Ярость, гнев и сожаление клубились красной кипящей дымкой где-то в его грудной клетке. — Оставьте меня в покое.

На ее лице могла отразиться боль, но Северус не стал искать этому подтверждение.

— Отлично, — сказала Гермиона. — Я просто… не была уверенна, что вы настоящий. Я думала, что схожу… — она оборвала себя на полуслове и еще раз посмотрела на него. — Простите… Я пойду.

— Пожалуйста, сделайте одолжение, — жестко сказал Снейп. Грейнджер заметно напряглась, а затем отошла. Он развернулся и направился к своему дому. По крайней мере, теперь у нее должно хватить порядочности держаться подальше от библиотеки.

* * *

С тех пор он видел ее только раз или два в неделю. Однажды она была в том же маленьком супермаркете, что и он, толкая перед собой красную пластиковую тележку, до верху заполненную всевозможной зеленью и чем-то похожим на мясо для жаркого; Снейп прошел мимо нее, стараясь не привлекать к себе внимания, и завершил свои покупки как раз в тот момент, когда девушка подходила к кассе.

В другой раз он увидел ее из окна своего дома, прогуливающуюся вдоль небольшой улочки. Волосы Грейнджер были в полном беспорядке. Она шла мимо его окон, плотно закутавшись в пальто от холода и, казалось, ничего не замечала вокруг. В ее передвижении было что-то не так. Северус наблюдал за ней некоторое время, прежде чем понял, что она плачет. В этом было что-то очень личное, поэтому он задернул занавеску и прошел вглубь дома, чтобы приготовить чай.

Но все же большую часть времени профессор видел свою бывшую студентку в библиотеке. Гермиона читала так же жадно, как и в Хогвартсе, поглощая по шесть или семь огромных книг каждую неделю. Время от времени, упрямо вздернув подбородок, она проходила мимо кресла, где он сидел, со всей решимостью стараясь смотреть куда угодно, но только не на него.

Приход весны ознаменовала череда проливных дождей, — весенние грозы, очевидно, были обычным явлением в этом регионе. Северус наслаждался раскатами грома и сверканием молний. Однако входить в библиотеку в мокрой одежде было не слишком удобно, поэтому он прибегал к помощи своей волшебной палочки, чтобы незаметно высушиться. Только после этого он входил внутрь.

У Гермионы такой идеи, видимо, не возникало — она носила с собой большой зонтик и оставляла его у двери, прежде чем войти. Снейп так и не мог решить, какой же вариант лучше — его или ее.

В уединении собственного разума Северус связывал свое внимание к ней с личным интересом. Он наблюдал за ней, пытаясь найти признаки счастья, горя, беспокойства. Он не хотел что-то пропустить, а потом на следующий день столкнуться с Поттером и Уизли где-нибудь в городе.

Но Грейнджер казалась вполне нормальной. Она широко улыбалась работникам библиотеки во время их кратких бесед, иногда смеялась, запрокидывая голову так, что волосы рассыпались по ее спине. Влажный климат штата Мэн не пошел им на пользу — они были объемными, как никогда, пушились вокруг головы и спускались по спине массой беспорядочных завитков. Из этих разговоров он узнал, что его бывшая студентка работает в местной маленькой начальной школе преподавателем у первого класса. Снейп понятия не имел, есть ли у нее полномочия преподавать в штатах, но ведь прошло уже семь лет. Если во время войны ей было восемнадцать, значит, сейчас ей должно быть двадцать пять. Он узнал, что ее коту Крукшанксу — что за нелепое имя — здесь нравится. Он также узнал, что Грейнджер уже прекрасно здесь адаптировалась, и что американское название стрингов, по-видимому, звучит как «сланцы», и что стринги — это разновидность откровенного нижнего белья. А еще Северус узнал, что разговоры о нижнем белье заставляют Гермиону краснеть.

В каком-то странном припадке мятежной досады Снейп решил мысленно называть ее Гермионой, а не мисс Грейнджер. Он отказался от всех профессорских привилегий еще в свой последний год в Хогвартсе, а она больше не была его студенткой. Поэтому в святая святых собственного разума Северус не утруждал себя соблюдением каких-либо формальностей.

С наступлением лета дни стали жарче, солнце припекало все сильнее, а на ясном голубом небе не было ни облачка. Период весенних ливней закончился, и улицы города украсили распустившиеся цветы. Но тем не менее, Северус продолжал носить одежду с высокими воротничками, тем самым привлекая к себе ненужные ему странные взгляды прохожих.

Даже библиотекари обращали на это внимание. По крайней мере, Эмили, самая глупая из двух младших работников библиотеки, точно.

— Он здесь каждый день, — сообщил Гермионе высокий щебечущий голос девушки. — Британец вроде тебя, разве я тебе не говорила?

Голос Грейнджер звучал приглушенно, когда она ответила:

— Кажется, Марта как-то упоминала об этом. Ты идешь на спектакль, который ставят малыши?

— Не-а. Каждый божий день. И он всегда носит черное и прикрывает шею. Будь я лет на десять моложе, то подумала бы, что он вампир, — Эмили зашлась раздражительным смехом, что не понравилось Северусу, сидевшему поодаль. — Это так странно.

— Он имеет полное право носить все, что ему вздумается, и даже водолазки летом, — сказала Гермиона мягким, но в то же время сердитым голосом. — Точно так же, как и я имею право носить летом одежду с длинными рукавами. Или вы обсуждаете и мой выбор одежды с другими людьми, которые сюда приходят?

А минуту спустя, Северус с удивлением смотрел, как Гермиона, словно фурия, в ярости выбежала на улицу. Странно, за все те месяцы, что он наблюдал за ней, Снейп и не заметил, что она никогда не оставляла руки открытыми. Внезапно ему захотелось узнать, почему.

В начале июля они вновь оба были в библиотеке, старательно игнорируя присутствие друг друга. Пока к Северусу не подошла Марта, а к Гермионе — другой библиотекарь.

— Библиотека сегодня закрывается рано, — сказала она. — С минуты на минуту начнется фейерверк, и мы все хотели бы пойти.

— Фейерверк? — переспросил Северус, нахмурив брови. Он встал и, встретив одобрительный кивок Марты, положил книгу на место.

— Сегодня четвертое, — посмеиваясь, объясняла Марта. — Четвертое июля. Обычно четвертого июля библиотека закрыта, но в этом году мне пришлось проводить с девочками все свое свободное время.

Что ж, это все объясняло, — день независимости Америки.

Северус и Гермиона подошли к двери одновременно. О том, что не стоит быть вежливым, Снейп не успел даже подумать, как его рука уже потянулась вперед и открыла для девушки дверь.

— Спасибо, — сказала мисс Грейнджер. В ее голосе отчетливо слышалось удивление. Это было первое слово, которое она сказала ему за последние месяцы.

— Не за что, — коротко ответил Снейп. Он направился к своему дому, а она последовала за ним. Он уже собирался было сказать ей что-нибудь фирменно язвительное из личного арсенала ядовитых колкостей, чтобы она поняла, что ей не следует идти за ним. Но вдруг, смутившись, понял, что все дома на этой улице располагались в одном направлении.

Северуса радовало, что ведьма не была склонна заполнять тишину пустой болтовней. Вечер был ясным и слишком жарким. Светлячки весело перемигивались в кустарниках, а в кронах деревьев стрекотали невидимые глазу цикады.

Вдруг воздух начал сотрясаться, от давления внезапно сдавило грудь, вокруг послышались громкие звуки выстрелов. Раздался грохот и небо озарилось разноцветными искрами. Северуса охватила паника, когда он увидел, что Гермиона, шедшая рядом с ним, вдруг резко остановилась, как вкопанная. На ее лице застыла неподвижная маска ужаса, окрашенная, как и небо, красными и синими всполохами. Еще два залпа сотрясли землю, и он, без лишних раздумий, схватил ее за руку и побежал в направлении своего дома, утягивая ее за собой. Адреналин наполнял его кровь, а сердце с силой колотилось в ушах. Волшебная палочка оказалась у него в руке прежде, чем он успел о ней подумать. Снейп опомнился лишь тогда, когда произнес уже половину заклинания щита. Только тогда он вспомнил, где он и что происходит.

Он пришел в замешательство от того, как собственная память вновь подкинула ему эпизоды о войне и сражениях с тошнотворной ясностью. В разгар боя он никогда не терял самообладания, но сейчас — возможно, потому что привык к чувству безопасности, к которому так привык в этом тихом маленьком городке. В Англии он постоянно ожидал смерти, а здесь этого не было. Снейп был в безопасности, а это — просто фейерверк. Еще серия сотрясающих землю залпов озарила небо, раскрасив его разноцветными красками. Из ближайшего парка, где собралась толпа зевак, раздались одобряющие, радостные крики.

Северус вдруг понял, что все еще держит Гермиону за руку

— Прошу меня извинить, — сказал он, тут же отпуская ее.

Издав какой-то неопределенный звук, Грейнджер порывисто прижалась к нему. Ее глаза все еще были широко раскрыты, и в них отражался страх. Снейп увидел, что она дрожит, дрожит так сильно, что, когда он попытался ее хоть немного успокоить, поглаживая по спине, эта дрожь передалась и ему.

— Что… что… — Гермиона пыталась что-то сказать, но ей как будто не хватало воздуха. Ее колени подогнулись. Северус прижал ее к себе еще сильнее, но, почувствовав, что она оседает вниз и тянет его за собой, пробормотал какое-то ругательство и поднял ее на руки.

Открыв входную дверь при помощи беспалочковой магии, он вошел в дом. Дверь за ним тут же захлопнулась с характерным звуком, от которого Гермиона резко вздрогнула в его руках. Ее тепло было для Снейпа чужим. Оно его тревожило. Быстро усадив ее в свое кресло, он опустился перед ней на корточки.

— Это фейерверк, — тихо проговорил он внезапно охрипшим голосом. — Сегодня празднование дня независимости. Это просто фейерверк.

Какое-то время Грейнджер молча смотрела на своего бывшего профессора уставшими и испуганными глазами, полными слез. А затем, будто сработал какой-то пусковой механизм, разразилась рыданиями. Зрелище выглядело жалко: молодая девушка тряслась от страха, свернувшись калачиком в огромном кресле, обняв руками колени, и всхлипывала. Ему было неприятно видеть ее такой очевидной боли — Северусу Снейпу требовалось много времени, чтобы привязаться к людям, но эту девушку он знал уже четырнадцать лет. Кроме того, она была последним связующим звеном между ним и Магической Британией.

— Хватит… Прекратите плакать. Пожалуйста. Это просто фейерверк, — он не умолял. Он просил. Точно.

Когда рыдания Гермионы достигли своего апогея, она начала сползать с кресла прямо на пол, что было не удивительно, так как кресло было слишком большим, а сидела она на самом его краю. Увидев это, Снейп инстинктивно подался вперед и обнял ее, прижав к себе. Маленькие кулачки крепко сжали его рубашку, и Грейнджер продолжила плакать уже в его объятиях.

Ее фигура стала женственной, округлой и мягкой в местах, где это было необходимо. Однако ее локти были костлявыми, а колени больно прижимались к его бедрам. Он молча устроил ее тело так, чтобы им обоим было удобно и позволил ей закончить рыдания в ямке, образовавшейся между его плечом и ключицей.

Время шло не просто медленно. Казалось, оно тянулось целую вечность; ощущение объятий, поддержки и утешения. Несколько минут спустя он почувствовал, что маленькие плечи уже не бьет мелкая дрожь, они лишь время от времени дёргаются от всхлипов, а вскоре они и вовсе замерли. Горячее дыхание на его шее стало спокойным и не таким прерывистым. Вскоре Гермиона успокоилась, пальцы, комкающие его рубашку, разжались, и она неуверенно выпрямилась.

Снейп тут же неловко отстранился.

— Чаю? — спросил он.

— Пожалуйста, — ответила Гермиона, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Северус снова поднял ее и усадил в кресло, словно почувствовав ее стыд и смущение. Процесс приготовления чая без помощи магии был простым и успокаивающим. При помощи экскуро он очистил свою одежду и аккуратно достал чайный поднос. За окнами кухни Снейп все еще слышал грохот и видел вспышки фейерверков, освещавших небо синими, красными и белыми всполохами.

Когда мужчина принес в гостиную чай, лицо Гермионы было уже сухим, хотя его и покрывали красные пятна. Ее недавнее настроение выдавали только руки, которые все еще подрагивали.

— Не желаете в чай чего-нибудь покрепче?

Гермиона покачала головой.

— Я думаю, что это плохая идея, — пробормотала она охрипшим голосом. — Ликер… я обнаружила, что он усиливает повреждения нервных окончаний, вызванное Круциатусом.

Протягивая ей чашку, Снейп быстро вычислял в уме. Повреждения от Круциатуса среди молодых Упивающихся Смертью не были редкостью, — в старые добрые времена Темный Лорд сдерживал себя, когда наказывал своих последователей, а потом ближний круг его последователей постепенно научился сопротивляться этому проклятью, поскольку их повелитель и хозяин все чаще и чаще впадал в безумие и мучил их все дольше и дольше. Чтобы Гермиона до сих пор мучилась от последствий Круциатуса почти семилетней давности, она должна была находиться под его действием в течение длительного периода времени. А потом он вспомнил — Беллатриса пытала ее в Малфой-мэноре, после чего ей и ее друзьям удалось сбежали оттуда.

— Я мог бы сварить для вас зелье, которое поможет вам справиться с неприятными ощущениями, — проговорил Северус, неуверенный, примет ли она его помощь.

Взгляд, которым она на него посмотрела, был полон надежды.

— Правда?

— Я бы не предлагал, если бы считал, что это невозможно, — сказал зельевар, немного обиженный тем, что она сомневается в нем.

Гермиона тут же покраснела.

— Простите, — тихо проговорила она. — Я не хотела вас обижать. Просто я проводила кое-какие исследования… в течение последних пяти лет. Все они были безуспешно, и я сдалась, — Грейнджер пожала плечами.

Теперь он почувствовал себя неловко.

— Это проблема была нередкой среди Упивающихся Смертью, — натянуто произнес Снейп. — Они становились бесполезными во время приступов боли или галлюцинаций. А панические атаки обычно начинаются без предупреждения… — он вдруг резко замолчал. — Насколько все плохо?

Гермиона смотрела на свой чай, обхватив кружку бледными пальцами.

— Плохо, — призналась она. — В первые годы после войны было хуже всего. Как минимум два припадка в неделю. Иногда по одному каждый день. С галлюцинациями все не так уж плохо. В основном это просто воспоминания. Теперь у меня случается один или два сильных припадка каждые полгода. И панические атаки у меня случаются только тогда, когда есть какой-то триггер. Как…

— Как фейерверк, — закончил вместо нее Снейп. — Я знаю, что вам может помочь.

Мисс Грейнджер издала нечто среднее между вздохом и смехом.

— Все это время я думала, что если бы вы были живы — Мастер Зелий — то могли бы что-нибудь изобрести. А потом, когда я, наконец, сдалась, то нашла вас и… — она повторила этот звук снова, но на этот раз он был больше похож на всхлип.

Чувство вины усилилось.

— Так почему вы здесь?

Он встретился с ней взглядом. На бледном лице ее глаза казались огромными. Ее густые каштановые волосы и крошечные точки веснушек лишь подчеркивали белизну ее кожи.

— Я чувствовала себя там не в своей тарелке. Всё и все напоминали мне о прошедшей войне, но все продолжали двигаться дальше, а я как будто застряла на месте… — ее голос затих. — Целый год я преподавала в Хогвартсе. Защиту. Невилл преподает гербологию, — Спраут на пенсии. Но я больше не могла продолжать в том же духе.

— Значит, его снова открыли, — сказал Северус, не зная, что вообще здесь можно сказать. Да и нужно ли.

Гермиона кивнула, явно радуясь тому, что нашла более безопасную и менее личную тему для разговора.

— На восстановление ушло почти пять месяцев, но замок выстоял. Они поставили памятник с именами всех павших, магглов и волшебников.

— Там есть мое имя? — спросил Северус с каким-то болезненным любопытством.

Грейнджер нахмурилась.

— Да, — ответила она. — С большинством имен проблем не возникло. Но Гарри настоял на том, чтобы вашему имени было отведено почетное место, потому что… — она снова нахмурилась, — он использовал вас, чтобы победить Волдеморта.

— Использовал меня? — смутился Снейп.

— Использовал знание о вашей истинной преданности, — уточнила Гермиона. — Что вы не были верны Волдеморту, потому что он убил Лили… — она замолчала. — После этого я поговорила с Гарри о том, чтобы рассказать людям, что было в воспоминаниях, которые вы отдали ему.

Северус горько рассмеялся.

— Итак, значит теперь я герой, потому что кое-кто преувеличил мои заслуги? — спросил он не без сарказма. — Я даже могу представить себе это: как трагично, что сальноволасая летучая мышь подземелий влюбилась в Лили Поттер, но именно его любовь к ней в очередной раз спасла жизнь Мальчику-Который-Выжил.

Чай закончился, поэтому бывший профессор собрал чайные принадлежности и отнес их на кухню, чтобы хоть немного успокоиться. Когда он вернулся Гермиона свернулась калачиком в том же кресле, где он ее и оставил.

— Значит, на самом деле все было не так? — спросила она.

— Нет, — коротко ответил Северус. — Все было совсем не так, как кажется.

— Я с вами согласна, — криво усмехнулась Грейнджер. — Я думала, что после войны все изменится, что система изменится и станет возможным равенство для всех волшебных существ… А потом я поняла, что просто наивна и идеалистична.

— Я мог бы рассказать вам об этом, — сказал Северус с коротким смешком. — Г.А.В.Н.Э.?

— Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов, — парировала Гермиона. — Мне было пятнадцать, — на ее лице появилась легкая улыбка. — Так вы знали об этом?

Снейп ухмыльнулся.

— Это была обычная шутка среди персонала, — заговорил бывший профессор, стараясь сохранить при этом нейтральный тон. — От гиппогрифов до домашних эльфов. Я даже думал, что следующими будут гарпии.

Северусу казалось, что вся эта ситуация походила на какой-то странный сон: он сидел в своей гостиной с бывшей студенткой — вполне возможно, самой раздражающей студенткой, которая у него когда-либо была — разговаривая о правах домовых эльфов и событиях давно минувших лет.

Гермиона тихо застонала и откинула голову на спинку кресла. Взгляду Снейпа открылся вид на ее длинную шею, неприкрытую одеждой, тонкую и белую, обрамленную пышными локонами. Неожиданное скручивание в животе выбило его из колеи, и мужчина резко отвернулся к книжным полкам.

Еще один взрыв фейерверка, на этот раз еще более мощный, сотряс землю, и волшебник и ведьма вздрогнули.

— Я этого не ожидала, — призналась Гермиона. — Наверное поэтому реакция была такой плохой.

— Я тоже, — сказал мужчина, хмуро глядя на разноцветное небо за окном. — Слишком ярко и слишком громко.

— А здесь устраивают фейерверки в другое время года? — все еще дрожа спросила девушка. — Они мне не нравятся.

— В канун нового года, — ответил Снейп после минутного раздумья. — Вас ведь тогда здесь не было?

— Нет, — отозвалась Грейнджер. — Весенний семестр в школе начался в конце января, и я как раз успела сюда вовремя. Когда я встретила вас в библиотеке впервые, это был мой… второй день пребывания здесь.

Они оба какое-то время молчали, и единственным звуком в комнате было их дыхание. Северус окинул комнату, в которой они находились, оценивающим взглядом, радуясь тому, что он никогда не пренебрегал уборкой и вообще не был неряшливым человеком. Занавески на окнах были темно-зеленого цвета и почти всегда оставались задернутыми, деревянный пол был потертым лишь в нескольких местах. Несколько предметов мягкой мебели были уже довольно старыми, но тем не менее удобными, письменный стол, стоявший чуть в стороне, не использовался и был покрыт тонким слоем пыли. Коридор с другой стороны вел в ванную, а лестница — в спальню, дальше располагалась свободная комната, которую он использовал как библиотеку. В подвале находилась его лаборатория, а на чердаке он хранил те немногие вещи, которые привез с собой из Англии.

— Уже поздно, — с сожалением в голое сказала Гермиона, нарушая затянувшееся молчание. — Мне пора домой.

Она бросила встревоженный взгляд на часы, а потом на окна.

Фейерверки все еще взрывались, все еще слышался грохот, а небо окрашивалось ярким заревом. Северус вздохнул.

— Я пойду с вами.

— Спасибо, — только и ответила девушка.

Они одновременно поднялись и вышли из дома. Снаружи звуки фейерверков были гораздо громче, и Грейнджер снова стала дрожать, несмотря на теплый воздух и тонкую рубашку с длинными рукавами.

Путь к ее дому они прошли быстро в обоюдном молчании, прерываемом лишь грохотом взрывающихся ракет. Дом, который выбрала Гермиона, был крошечным, Снейп мог бы даже назвать его милым, с крутой А-образной крышей и голубыми ставнями.

— Доброй ночи, — сказал Северус, неловко остановившись в дверях.

— Доброй ночи, — ответила Гермиона серьезным тоном и без тени улыбки на лице. — Спасибо за все, профессор.

— Северус, — быстро поправил он. — Я ведь больше не профессор.

Ведьма улыбнулась ему.

— И я больше не ученица. Значит, Гермиона.

По дороге к ее дому волшебник мысленно перебирал ингредиенты, необходимые для зелья, которое он собирался для нее приготовить. Во время такой мысленной инвентаризации своих запасов он обнаружил, что ему нужно еще несколько вещей.

— Ты хотела бы отправиться со мной в Салем в эти выходные? Мне нужно купить несколько ингредиентов для зелья, — как только вопрос был задан, Снейп тут же об этом пожалел.

Но вдруг лицо Гермионы озарила улыбка, и его сомнения тут же развеялись.

— Я бы с удовольствием. Это будет похоже на поездку за город, правда? У меня есть машина, на которой мы могли бы добраться, хотя я ею почти не пользуюсь.

— Или мы могли бы аппарировать, — предложил Северус, в его голосе слышалось плохо скрываемое веселье. Гермиона покраснела.

— Да, так будет быстрее. Я не подумала, — смутившись, согласилась она.

Снейп ухмыльнулся.

— Тогда я зайду за тобой в субботу в девять утра, — твердо сказал он.

* * *

Три дня, прошедшие между четвертым июля и субботним утром, тянулись невыносимо медленно. Книги наводили на Северуса скуку. Вместо этого он проводил время, записывая пошаговый рецепт приготовления зелья, перебирал ингредиенты, рассматривал новые методы и то, как их можно будет применить для достижения его цели.

Однажды, когда Снейп направлялся через парк к маленькой закусочной, где иногда покупал сэндвичи, он заметил Гермиону. Она осторожно помахала ему, а он кивнул в ее сторону. В тот день он оставил в закусочной особенно щедрые чаевые и, хотя он говорил себе, что это произошло лишь потому, что подросток, работающий на кассе, был чересчур медлительным, он не был достаточно убедительным, чтобы обмануть самого себя.

В субботу Северус проснулся в семь и к восьми уже принял душ, оделся и позавтракал. До девяти оставался еще час, и он провел его, то расхаживая взад-вперед по комнате, то в очередной раз просматривая список ингредиентов. Ровно в девять часов он уже стучал в дверь Гермионы Грейнджер.

Когда дверь распахнулась, на пороге показалась слегка запыхавшаяся хозяйка дома, и на ее лице расплылась широкая улыбка.

— Извини. Я почти готова. Входи… Мне нужно только попытаться сделать что-нибудь с волосами и взять сумочку.

Снейп чуть наклонил голову и вошел внутрь — он все-таки был довольно высоким мужчиной, а дверной проем заканчивался на уровне его головы.

— Я что, рано? — взглянув на часы он понял, что это не так.

Гермиона только покраснела.

— Я поздно проснулась, — объяснила она. — И мои волосы решили добавить мне хлопот.

Так оно и было — ее беспорядочные локоны, казалось, летали повсюду. Глубоко вздохнув, мужчина прислонился плечом к стене.

— Я вижу.

Ведьма махнула рукой и удалилась вглубь дома. Северус тем временем воспользовался случаем, чтобы осмотреться — это было довольно странно — много отделки, но без всяких безделушек. На столе лежала стопка писем и что-то похожее на планы уроков. Он позволил себе усмехнуться, — Снейп был чрезвычайно рад, что оставил преподавание еще до того, как оно свело бы его с ума. Книжные полки были переполнены, и Северус также обнаружил две кофейные чашки, оставленные одна на каминной полке, а вторая — на маленьком кофейном столике. В комнате, где находился Северус, также был телевизор, который, казалось, почти не использовался, и три или четыре довольно удобных стула, окруженные книгами. На холодильнике были любовно расставлены несколько детских рисунков и картинок.

Когда Гермиона вновь появилась в поле его зрения, ее волосы были зачесаны назад (хотя некоторые пряди все же пытались вырваться), а на плече висела сумочка.

— Ну, вот я и готова.

— Хорошо, — коротко ответил Северус. — Ты бывала в Салеме раньше?

— Только один раз, когда я аппарировала на дальнее расстояние, — сказала ведьма, слегка наморщив нос. — Мы будем аппарировать бок о бок?

Мужчина коротко кивнул.

— Да. Так будет лучше. Американское правительство не отслеживает перемещения волшебников с той же тщательностью, как Британское. Видимо, это связано с личной свободой их граждан. Так что на нас никто не обратит внимания.

Северус протянул Гермионе руку. Какое-то мгновение она удивленно смотрела на нее, а потом взяла его под руку и крепко сжала плечо. Девушка тут же почувствовала, как ее тело сжимается во времени и пространстве. Знакомое ощущение выдавливания воздуха из легких прошло, как только нехватка воздуха стала приносить дискомфорт, а тело, казалось, пронеслось сквозь ряд тугих стальных трубок.

Они оказались в переулке неподалеку от неприметного здания, которое служило входом в салемскую версию Косого переулка. Грейнджер резко отстранилась и, согнувшись, зашлась в сильном кашле. В груди у Снейпа вспыхнуло беспокойство — беспокойство, что он расщепил ее или что она не была к этому готова и…

— Я в порядке, — хрипло проговорила ведьма. — Все хорошо.

Волна облегчения захлестнула его, вызывая в нем совершенно противоречивые эмоции. Он был счастлив и в то же время злился.

— Тогда пошли.

По какой-то причине он снова протянул ей руку. Когда Гермиона взглянула на него, ее глаза все еще слезились от сильного долгого кашля, но тем не менее, она улыбнулась ему своей сияющей улыбкой.

— Спасибо, — радостно сказала Грейнджер и взяла его под руку.

Ощущение от ее маленьких пальцев, покоящихся на его предплечье, было странным, но приятным.

Они вдвоем прошли по пустынной улице, озираясь по сторонам, прежде чем войти в небольшое здание, увешанное выцветшими плакатами, рекламирующими какую-то рок-группу — что-то, что Снейп смутно помнил из восьмидесятых. Переход из мира магглов в мир магов в этом месте был похож на иллюзию, на подъем из-под толщи воды — когда все, что было тихим пузырем мира, покоя и одиночества (как странно, что и ее присутствие по-другому воспринималось его чувствами) вдруг превратилось в какофонию звуков, которые раньше были приглушены.

Деревня Салем своим видом напоминала фермерский рынок. Вдоль дорог выстроилось множество торговцев, которые предлагали прохожим яблочный сидр, свежие пироги и хот-доги. Впервые за несколько месяцев Северус услышал вокруг себя речь, наполненную такими словами, которые невозможно было услышать в маггловском мире, такими как маггл, Молния и Гарри Поттер.

— Он известен даже здесь? — прошептала Гермиона. — Мерлин.

Снейп скривил губы в подобие усмешки.

— Мальчик-Который-Выжил знаменит даже в Америке. Единственный человек, переживший два смертельных проклятья. Чудо.

Гермиона поджала губы и окинула толпу взглядом, в котором ясно читался вызов.

— Давай поищем то, что нам нужно, — наконец сказала она. — Я очень рада, что не так знаменита, как он.

Северус одарил ее насмешливой полуулыбкой.

— Ты хочешь сказать, что я нахожусь в присутствии знаменитости?

Грейнджер снова сморщила нос, отчего ее лицо стало походить на лицо подростка.

— Глупый. Ты ведь тоже один из них. По крайней мере в Англии.

Они вместе шли по мощенной улице в обоюдном молчании. Жара здесь была такой же невыносимой, как и во всем штате Мэн, но Северус применил к ним обоим охлаждающие чары. Даже в летний жаркий день на нем по обыкновению была надета водолазка, закрывающая шею. На Гермионе была надета футболка с длинными рукавами красивого серого цвета. Интересно, почему она прячет свои руки?

Найти торговца ингредиентами для зелий было делом не хитрым. И вот, уже через несколько минут зельевар опытным взглядом эксперта оценивал внутренности тритона и ягоды паслена, а затем хмуро посмотрел на продавца, который повернулся к нему с видом знатока.

— Нам нужно найти другое место, — сказал волшебник девушке, в его голосе слышалось раздражение. — Эти ингредиенты некачественные.

Усмехнувшись, он пошел прочь, замедлив шаг, чтобы Гермиона могла идти с ним в ногу.

— Значит, следующий? — спросила ведьма.

В следующих трех лавках, в которых они побывали, ингредиенты также не отвечали требованиям зельевара, их качество было значительно хуже, чем то, что он искал. Но, наконец, в пятой лавке, которую они посетили, имелись ягоды паслена по разумной цене и цветы гелиотропа до того свежие, что у Снейпа заслезились глаза. Когда Гермиона предложила оплатить покупки, Северус одарил ее таким взглядом, что она поспешно убрала бумажник обратно в сумочку, наспех пробормотав извинения. К тому времени, как они закончили с покупкой ингредиентов, было уже половина двенадцатого.

— Ты голодна? — неожиданно спросил Снейп. Обычно он ел мало, но многие люди вокруг них уже приступили к обеду прямо на улице. И он подумал, что, возможно, она тоже проголодалась, но не говорит. Грейнджер тоже озиралась по сторонам и то и дело натыкалась взглядом на продавцов разной еды.

Она пожала плечами.

— А ты? — она неловко попыталась уйти от ответа.

— Это не ответ на вопрос, который я задал, — ядовито заметил он. — Ты голодна?

— Да, немного, — ответила ведьма, изо всех сил стараясь быть такой же язвительной. — У меня ведь не было времени позавтракать!

Вдруг ее лицо приняло испуганный вид, отчего Снейп пришел в замешательство, пока она не объяснила:

— Мой желудок ведь не издавал никаких звуков, не так ли?

Что?

— Нет, — ответил он. — Чего бы ты хотела?

— Не знаю, но я покупаю, — твердо сказала Гермиона. — Угощаю. Так будет справедливо.

Она посмотрела на Северуса, слегка вытянув шею.

— Мы ведь в Америке, — уточнила девушка со всей серьезностью. — Демократия… справедливость, равенство и все такое.

Снейп фыркнул, но позволил ей купить им обоим крендельки с обещанием пообедать позже. На то, чтобы покинуть деревню Салем потребовалось какое-то время, но, когда они, наконец, добрались до маггловской части города, отсутствие шума на улицах было почти оглушительным.

Обедали они в маленькой закусочной, где подавали настоящие американские морепродукты; Северус заказал суп из моллюсков, а Гермиона — нечто вроде салата из крабов, картофеля и колбасы, который ей, похоже, очень понравился.

Снейп совершенно не знал, чего можно ожидать от разговора с бывшей ученицей — все, что он знал о ней, на самом деле было не так уж и много. Она была молода, да, но он знал, что она не станет болтать о среднестатистических проблемах двадцатилетних ведьм. Она была умна, но не имела ничего общего с теми занудными учеными, которые могли говорить только об одной конкретной своей страсти.

Но вопреки всем его опасениям, вместо этого они говорили о сущих пустяках. Американские привычки, которые они оба находили странными, работа Гермионы школьной учительницей, библиотекари, теория зельеварения. Снейп с удовольствием обнаружил, что ведьма на удивление хорошо разбирается в искусстве зельеварения — результат его обучения или ее собственных исследований, он не знал. Гермиона была довольно живым собеседником, у нее был такой же быстрый и острый ум, как у него, хотя и не такой язвительный. Она уже поняла, что не стоит принимать его сарказм всерьез — на самом деле, она смеялась над его саркастичными замечаниями, принимая их как часть его сухого юмора.

Темы, которых избегала пара волшебников, относились к войне и волшебному сообществу Британии. В своих разговорах они осторожно обходили стороной некоторые имена и места, которые могли вызвать болезненную реакцию у собеседника, а также откровенно избегали некоторых вопросов. Обед был съеден, но они задержались в закусочной до тех пор, пока официантка не принесла им счет, при этом спросив, довольно резко, будут ли они что-нибудь на десерт.

Когда Северус аппарировал их обоих в гостиную Гермионы, было уже два часа дня. Они оба аккуратно приземлились на деревянный пол.

— Утро было чудесным, — сказала Гермиона, и в ее голосе послышались грустные нотки. — Ты не станешь возражать, если я посмотрю, как ты будешь варить зелье?

На мгновение Северус застыл на месте, тень смущения и сомнения отразилась на его лице. Но он быстро взял себя в руки и ответил:

— Если тебе будет угодно. Я планировал начать завтра утром. Первый этап приготовления довольно деликатный и требует постоянного внимания в течение более шести часов.

Лицо ведьмы озарила счастливая улыбка.

— Тогда во сколько я могу прийти?

— В десять? — предложил волшебник. — Мы могли бы подготовить ингредиенты, вместе пообедать, а потом начать.

Она наградила его еще более широкой улыбкой.

— Прекрасно. Тогда увидимся завтра.

Он развернулся и поспешил уйти, не в силах сдержать легкую улыбку, игравшую на его губах, казалось, против его воли. На горизонте показалось что-то, чего определенно стоило ждать.