Hero (джен)

Вода в котелке беспокойно заходилась пузырями. Можно, уже можно: движением палочки жидкость полилась в заготовленную чашку, которая затем проплыла по воздуху и чинно приземлилась на кружевную скатерть. Привычный терпкий аромат теперь близко, он защекотал ноздри, обернул уютом, отчего пропахшая влажным деревом гостиная как будто сбросила пятьдесят не самых лучших лет. Миссис Мерчкинс почти различала смех внука, играющего у камина — или это был её сынок? Она гордилась тем, что не пускала в свой дом всякую новомодную дрянь вроде колдорадио, пусть этим балуется молодёжь, а ей достаточно звуков окрестного леса. Разве что Сибби летом жалуется на скуку, ну так лесище какой вокруг, можно вдоволь налетаться! Женщина, даром что перешагнула вековой рубеж, изредка протирает от пыли старый Чистомёт и делает несколько миль в чаще, чтобы косточки не покрывались пылью.

Надо же, какая растяпа, совсем забыла про котелки! В ранние часы из самого большого окна открывается причудливый вид на рассветный лес, а вечером огонь удобно освещает книги или вязание, только кресло для этого повёрнуто спиной к буфету. Ей трудно было перегнуться через подлокотник для манипуляцией палочкой, поэтому миссис Мерчкинс медленно поднялась и потоптала за пирожными. На растресканной полке, приклеенной к стене одной только магией, ей с колдографии махал Сибериус Мерчкинс, гордость семьи и родного факультета. Юноша в жёлтой спортивной мантии завис на метле у самых квиддичных колец, и со смехом уворачивается от бладжера. Как она гордилась, когда Сибби приняли в сборную, все уши прожужжала соседкам… Хотя, какие они соседки — между её домом и обиталищами тех старых кляч не меньше трёх миль, бедные совушки уже вслепую могут пролететь кратчайшим путём среди вековых деревьев. В письмах эти двое поносят друг друга так, что строчки едва не дымятся, хотя при встрече, поди ты, раскланиваются как клуши из Визенгамота! Аэрдина бережно хранит все письма, чтобы однажды, в качестве похоронной шутки, отправить каждой по стопке. Да она привидением станет, только бы увидеть поднявшуюся бучу! Женщина захихикала, возвращаясь к столу с тарелкой котелков. Надо же, сколько лет делают эти пирожные — а вкус тот самый, как из твоей первой тележки Хогвартс-Экспресса! Следующую коробку доставят только через три дня, но ей было не жалко угощений для гостя.

Витиеватое письмо, написанное бодрым юношеским почерком, принесла незнакомая сова с неделю назад. Репортёр лондонской газеты (от «Пророка» послали, как пить дать!) с чудным именем просил разрешение на небольшое интервью; ах, в каких выражениях этот мальчик описывал жажду его читателей прикоснуться к истории великого подвига! Вот наказала она этим клушам держать язык за зубами, а те умудрились проболтаться — некому больше. В лесу, где три пожилые ведьмы коротают век, не бывает другой публики. Да и подвиг так себе: ну прогнала она эту банши, что криками и заунывным плачем им спать не давала, подумаешь, делов… Разве что этим городским совсем нечем нервишки себе щекотать, одни боггарты да упыри в шкафах скребутся. Ну так пусть придёт репортёришка, Аэрдина ему поведает, на что способна настоящая ведьма. Только бы имечко вспомнить, совсем память прохудилась… Негоже встречать гостя, не обращаясь по имени, говорят, к беде. Женщина снова поднялась с кресла, скрипя не то половицей, не то больными коленями, и направилась к комоду. Даже если не вспомнит, куда дела бумажку, сможет найти по запаху: письмецо было надушено, да таким приятным цветочным ароматом, что хотелось положить его под подушку, для крепкого сна. Но, едва лесная кукушка начала отсчитывать часы, в дверь постучали.

— Вот негодник, приспичило же прийти вовремя…

Аэрдина больше не могла отвлекаться на конверт, поэтому надеялась, что посетитель повторно представится на входе. Но из распахнутой двери на неё полился такой словесный поток, что старушка едва ли могла расслышать его имя, если оно было произнесено.

— Добрый вечер, прелестная миссис Мерчкинс, как же я счастлив вас видеть! А эта птица, так ловко сообщающая время — и как вы до этого додумались? Погодите, попробую угадать: чары Темпуса и подчиняющее зелье в кормовые зёрна? Чудесно, чудесно! Но, миссис Мерчкинс — можно мне называть вас Аэрдиной, вы совершенно потрясающе выглядите для своих ста лет! — Аэрдина, покажите же, в какой стороне то самое озеро, где было повержено зловещее привидение?

— Банши — не привидение… — только и смогла пролепетать ошарашенная старушка.

— Да-да, с удовольствием послушаю об этом… Какой чудесный у вас домик! Сразу навевает воспоминания о беззаботном детстве: каникулы в деревне, самодельная избушка на дереве и ловля пескарей у речки… Простите, так где мы можем разместиться?

Аэрдина и не заметила, как посторонилась и дала гостю просочиться в гостиную. Сейчас он стоял к ней спиной, крутя головой, будто надеялся разглядеть одновременно каждый уголок, и со своими золотистыми чуть вьющимися волосами казался ожившим снитчем. Светло-голубая мантия подчёркивала его тонкую фигуру, заметно выделяя юношу в коричневых тонах интерьера.

— Тыквенные котелки — моё любимое лакомство, как вы узнали? — он воскликнул, бросив взгляд на столик. — В самом деле, дорогая, ваш чай стынет! Позвольте проводить вас до кресла.

Обольстительный негодник ловко подцепил её под локоть и торжественно сопроводил к камину, как будто она не в состоянии сама сделать и шаг! Хотя, стоит отметить, Аэрдина насладилась близким запахом его духов. Наконец, гость подвинул стул и приземлился напротив неё, уже готовый разразиться потоком вопросов. Женщина почувствовала себя чуть увереннее, крепко сжав обеими руками чашку тёплого отвара.

— Прежде всего, как вы смогли выйти на след банши? — юноша прищурился, а в его улыбке мелькнул блеск заточенного кинжала.

— Выйти на след?! Я что вам, гончая? Достаточно было лететь на плач, а это даже кому-то вроде меня раз плюнуть.

— Ну-ну, не прибедняйтесь! Я понимаю, трудно пропустить привидение, когда находишься рядом, но откуда вы узнали о нём изначально?

— Да не привидение это! — Аэрдина досадно поморщилась, но под пытливым взглядом собеседника решила не развивать тему. — А на ваш второй вопрос, мистер, ответ всё тот же: завывала эта сволочь неупокоенная так, что спать не давала. Я уж вначале думала, что мерещится, пока соседки не прислали обеспокоенные письма. Терпели мы пару недель, но зазря, конечно, надо было сразу собраться да прогнать эту сирену, но вы же знаете, как бывает — всё ждали, кто из нас спохватится первым. Чучело-то это стонет, а на порог не заявляется, да пасть ни на кого не разевает.

— Даже так… — юноша чуть нахмурил брови, словно не ожидал такого ответа; оно и понятно, пришёл-то за великим таинством!

— Вы, наверное, не захотите такое публиковать, оно ведь всё вышло так просто…

— Не переживайте, я умею заинтересовать своих читателей. Значит, банши ни на кого не нападала, к вам не обращались отчаявшиеся, чьих родственников растерзал этот мстительный дух?

— Да что вы такое говорите, зачем ей кого-то терзать? Банши оплакивают смерть, а не приносят её! Совсем ваше поколение книжек не читает…

Надо же, как будто холоднее стало. И когда она в последний раз подкидывала дровишки?..

— Кстати, господин журналист, что это вы ничего не записываете? Я повидала вашего брата — те скорее с рукой расстанутся, чем с блокнотом да пером.

— Моя дорогая, — он подался вперёд, как будто хотел похлопать её по плечу, но наткнулся на стол между ними, — перья — это прошлый век! Тем более, я не хочу отвлекаться от такой очаровательной собеседницы.

Ну какой льстец! Аэрдина могла назвать себя красоткой самое меньшее полвека назад, а уж теперь, с длинными седыми волосами, пробивающимся пушком на подбородке и холмовыми складками морщин по всему лицу, и подавно походила на ту самую банши.

— Простите, если обидел вас своим невежеством, для работы над материалом я обязательно всё наверстаю! А теперь давайте перейдём к самой интересной части: как же вам удалось эту банши победить? Под этим чепцом прячется выдающаяся колдунья, или, может, дело в каком-нибудь мощном артефакте?

— Не делайте из меня Хельгу Хаффлпафф! Да ей всего-то хватит дать немного золота, как эту бестию мигом развеет! У меня как раз завалялся крестик, невестка-маггла зачем-то подарила, мол, будет вас от нечистого охранять. А на кой он мне, если на доме защитные чары почти как на Гринготтсе?

— То есть, банши изгоняется божественной силой?

— Божественной или нет, а она не кончит плакать, пока ей за данную после смерти работёнку не заплатят. Прикоснёшься к ней монеткой, или прутиком, или зубом из чистого золота — и растает, как не было.

— Вот как, значит… А что насчёт метлы?

— Ась? — Аэрдина представила, как бедолага пытается «вымести» плакальщицу подальше метёлкой, и крякнула со смеху, но юноша этого не заметил.

— У меня есть чудесная метла с позолотой, подарок от друга. Что, если стукнуть это исчадие метлой по голове? Тем более, у неё недавно обнаружилось одно замечательное свойство: в момент тоски метла издаёт еле слышную мелодию, сравнимую с пением феникса — то, что нужно против этих ночных воплей!

Молодой человек будто разговаривал сам с собой, на ходу придумывая всякие небылицы и ещё больше распаляясь. Миссис Мерчкинс стало казаться, что ему не так уж сильно были нужны её ответы.

— Пожалуй, я услышал достаточно. Ах, Аэрдина, вы бы только знали, какая замечательная история из этого выйдет! Я пришлю вам экземпляр книги — разумеется, с автографом.

Неприятное чувство, жужжащее в затылке, многократно усилилось.

— Какой ещё книги? — она прошептала.

— «Победа над банши» за авторством Гилдероя Локхарта. Ну же, милая, ваш рассказ достоин большего, чем статья в захудалой газетёнке! Я принесу ему ту славу, которой он заслуживает.

Колдун поднялся со стула, коршуном возвышаясь над ней, и достал палочку. Его лицо стало серьёзным, разгладилось, и в то же время на нём сияло торжество.

— А теперь скажите «сыр».

— ...сыр?

Вот дура старая, ну какой сыр? У неё же полная тарелка пирожных! Только чашка совсем холодная, надо же, как задумалась… Аэрдина испарила остывший отвар и палочкой налила себе ещё горячего. Какое-то время её одолевала смутная тревога, но приятный цветочный аромат — и откуда только взялся? — быстро привёл мысли в порядок. Внучек обещал заглянуть на днях, надо бы связать ему шарф, а то вечно мёрзнет на своей метле…