Истеричка (гет)

Адам осознает, что этот день обречен, когда на выходе из участка его придерживает Войт и отводит в сторону.

— Там Берджесс, — без предисловий сообщает начальник, пока остальные рассаживаются по машинам. В первый момент Адам не совсем понимает, где это "там", потому что Ким должна в данный момент находиться в колл-центре 9-1-1, но тогда зачем Войту предупреждать его об этом?

— Она в порядке? — спрашивает Адам, сообразив, что речь идет о месте преступления.

— Да, — как всегда коротко подтверждает Войт. — Труди не отпустила ее одну, да и опасности для них не было. Нашли только тело.

"Только тело — это хорошо", — думает Адам. Другим такие мысли показались бы циничными, но они, наверное, не волнуются о своих беременных подружках. Ну, или им повезло, и их беременные подружки не ходят по местам преступлений. А Адаму, судя по всему, нет, потому что на Южном Абердине 322 их действительно встречает Ким Берджесс. Беременная Ким Берджесс, которую он две недели уговаривал перейти на облегченный режим работы и вроде уговорил — по крайней мере, ему так казалось.

Адам догадывается, что думает и ведёт себя, как последняя истеричка, но ему всё равно.

— Ты в порядке? — в миллион первый раз спрашивает он.

— В порядке, — отвечает Ким раздраженно, и Адам не уверен, из-за чего она себя так ведет — то ли из-за его опеки, то ли потому что волнуется о девушке, которая звонила в 9-1-1. — Я беременна, а не больна.

В обычное время Адаму нравится, что Ким — коп. Она не выносит мозги из-за того, что он много работает, не окружает ненужной опекой, не требует звонить ей в течение дня, а когда у них внезапно кончаются темы для разговоров, что происходит исчезающе редко, они могут обсудить работу. Но с беременностью Ким все внезапно меняется, и теперь Адам выносит мозги Ким, если та задерживается на работе, и именно Адам просит, нет, умоляет звонить ему в течение дня. Он уже упоминал, что ведет себя, как истеричка? Берджесс такая забота вроде бы не раздражает, по крайней мере, она все еще позволяет Адаму касаться руками ее живота и общаться с ребенком-с-рисовое-зернышко — который на самом деле давно уже стал больше, но Адаму нравится так его называть.

Адаму нравится мысль, что он скоро станет отцом, хотя он прекрасно понимает, что не готов к этому. Адаму кажется, что он еще слишком молод, чтобы думать о памперсах, детских смесях и садике. И он точно еще не готов начинать откладывать на колледж, но когда Ким сообщила ему о беременности, у него даже не появилось мысли предложить ей сделать аборт. В конце концов, этот ребенок-с-рисовое-зернышко — продолжение их обоих, этот ребенок — единственное, что получилось у них действительно хорошего. Так что как бы Адам ни жалел о своей уходящей молодости, он даже не может подумать о том, что ребенка может не быть.

Впрочем, Ким, наверное, тоже не готова, иначе она сидела бы в сухом безопасном колл-центре, а не носилась по местам преступлений, не находила трупы подозрительных мужиков, и уж точно не настаивала бы принимать участие в расследовании. Впрочем, едва ли от Ким можно ожидать, что она будет сидеть дома и вязать пинетки. Так что Адаму остается лишь наблюдать за ней с не очень близкого расстояния, чтобы его не назвали наседкой и не отправили по всем известному адресу.

Следующие дни Адам пытается работать, но не может оторвать взгляда от Ким. Ему абсолютно иррационально не нравится, что его беременная подружка допрашивает бывших или не совсем бывших проституток. Он не может перестать следить за ней, словно она сама — ребенок, который нуждается в защите. Словно она не понимает, что делает.

Простое с виду дело выводит их на целую банду, заманивающую девушек-подростков и вынуждающую их работать проститутками. И, конечно, Ким не может просто так вернуться в колл-центр 9-1-1 — Адам даже не пытается ей это предложить. Просто в миллион первый раз мысленно спрашивает Ким, в порядке ли она, и сам же мысленно отвечает, что в порядке, не веря при этом не единому слову.

Они задерживают бывшую проститутку и получают информацию от федералов, и Адам начинает понимать, что даже он сам не в порядке, и Ким, должно быть, тоже, но она только глубже тонет в этом деле. Адам догадывается, что у Ким играют гормоны и она просто не может смотреть на несчастных подростков, которые даже не рушат свою жизнь, нет, они смывают ее в унитаз. По правде говоря, Адам, наверное, тоже не может — он шестой год работает в полиции, и временами ему кажется, что он привык к человеческой жестокости и больше не может сопереживать, но потом они сталкиваются с подобным делом, и он понимает, что пока ещё не зачерствел окончательно.

Когда они узнают, где преступники держат девушек, Адам уже не ждет ничего хорошего. Он сам бы с удовольствием скрылся в тихом и безопасном колл-центре 9-1-1, но вместо этого он берет автомат и одним из первых заходит в дом. Перепуганные дети шарахаются в стороны, а Адам только и может думать о Ким. Думать о том, что они должны найти девочку, которая звонила в 9-1-1, о том, чтобы Ким вернулась в колл-центр, чтобы больше не подвергала опасности себя и ребенка-с-рисовое-зернышко.

Адам не хочет думать о том, что чувствует Ким, слушая по радиосвязи, как происходит задержание. Он прикрывает спину Хейли и ненавидит себя за то, что не может ничего не чувствовать. Но еще больше ненавидит себя за то, что волнуется о Ким, а не о несчастных девушках, попавших в сексуальное рабство. Как это ни парадоксально, но именно Адам не чувствует себя в безопасности, хотя и не имеет на это права. Но его жизнь больше от него не зависит.

Звонившей в 9-1-1 девушки в доме, конечно, не оказывается. Словно вселенная не может просто оставить их в покое. Словно Ким мало сделала для пленниц...

Адам работает в отделе расследований седьмой год и не хочет думать о том, что впервые так психует. Не хочет думать о том, почему это происходит, пока Ким не замечает этого, опрашивая спасенных девушек.

Адам понимает, что хочет уметь моментально перемещаться в пространстве, когда Ким первая приезжает к мотелю, где сутенер держит девушку. Потому что если бы он умел, то Ким не пришлось бы заходить в номер одной, не дождавшись подкрепления. Ей не пришлось бы вступать в драку, рискуя здоровьем — своим и ребенка-с-рисовое-зернышко. Если бы Адам был там, Ким не была бы ранена и не лежала на полу ванной сломанной куклой, и Адаму не пришлось бы прижимать ее к себе, чувствуя, как слезы катятся по щекам.

Если бы Адам был там, то у них еще был бы шанс на будущее, шанс на то, что все будет хорошо...