В отряде всё спокойно (джен)

— Добро пожаловать, друзья. Тринадцать лет уже прошло. И вот, вы стоите передо мной, как будто это случилось только вчера. Честно вам признаюсь, друзья, — вы меня разочаровали! Ни один из вас не пытался меня найти. Крэб, Макнейр, Гойл… И даже ты, Люциус.

— Милорд, если бы я заметил хоть какой-нибудь знак, намёк на ваше присутствие…

— Знаков было предостаточно, мой скользкий друг, а намёков ещё больше!

— Уверяю вас, милорд, я и не думал…

Внезапно над мрачным, тёмным и зловещим кладбищем пронеслась непонятная тень с возгласами, напоминающими крики маггловского Гуффи. Метла вместе со своим наездником безудержно и ни на минуту не отклоняясь от угла в сорок пять градусов совершала экстренную посадку, а если быть точнее — падала, не стыдясь участи вновь быть отправленной в арсенал для уборки.

Может, у метлы и не было мозгов, зато у неё были чувства. А у её владельца, похоже, их не было, раз он на целых тринадцать лет превратил её, красивую, успешную, спасавшую его из многих передряг, в рухлядь для сметания опавших листьев с уложенной плиткой дорожки.

По кладбищу пронёсся смачный звук удара метлы летательной, одной штуки, вместе с пассажиром о землю. Спустя пару секунд кряхтений, сопений и неразборчивой, но вполне красноречивой ругани на ирландском перед взорами одновременно шокированных и раздосадованных Пожирателей смерти предстал сутулый человек с очень длинными усами неопределённого сине-зелёного цвета, одетый в маггловское подобие одежды. В последний раз стряхнув грязь со штанины и буркнув что-то под нос, он поднял глаза наверх, увидел смутно знакомую толпу мантий с капюшонами, посреди которой стоял…

— Ваше Темнейшество! Как давно мы не виделись!

«Темнейшество» скорбно вздохнул и с отпечатавшейся на лице мыслью «Да как ты посмел не умереть за эти тринадцать лет?» повернулся в сторону сгустка человеческой плоти под названием Кербхоллан О`Брайан, который, в свою очередь, излучал радость, словно четвёртый энергоблок Чернобыля радиацию.

— Ты опоздал, О`Брайан.

— Простите, но вы же сами понимаете, с трансгрессией у меня не очень, а эти границы, эти идиоты-магглы, стреляющие по неизвестному летательному объекту…

— Меня не интересуют твои объяснения! — рявкнул Волдеморт, да так громогласно, что даже мыши, на которых его гнев не распространялся, сжались в маленькие серые комочки и задрожали от страха. Пожиратели смерти притихли и обратились в саму неподвижность. Даже Гарри покрепче вцепился в посох, прижимавший его к статуе. О`Брайан же застыл лишь на мгновение, слёзы навернулись на его глаза, и он с улыбкой кинулся на шею Тёмному Лорду.

— Ваше Темнейшество, дайте мне вас обнять! Мы знали, мы знали, что рано или поздно вы объявитесь, и вот, наконец-то! О, как же без вас было плохо! Меня вон отправили жить на перевоспитание к магглам! Вы не представляете, они пользуются батарейками, — последнее слово он произнёс с таким трепетом, словно неведомые батарейки и впрямь могли сравниться в своей зловещности с Азкабаном или, скажем, потерей физической оболочки.

— Довольно! Не желаю слышать о твоих злоключениях! Я вообще был мёртв, хотя если бы вы проявили больше преданности, я давным-давно бы восстал! А теперь конечно, дождались, мальчишка вырос и не хочет так просто умирать.

— Простите, Ваше Темнейшество, но вы несправедливы к нам. Насколько мне известно, вас пытались воскресить через дневник, — он манерно потёр подбородок большим пальцем, будто бы вспоминая важную деталь, а затем широко улыбнулся и слегка подпрыгнул на месте. — Да-да, точно, Люциус пытался. Люциус молодец. И он не виноват, и мы не виноваты, и вообще никто не виноват, что этот пожиратель лимонных долек всё просчитал!

— Ещё одно слово, О`Брайан, и ты полетишь вперёд головой в котёл, — голос Волдеморта, совершенно бесцветный, не отражал и малой толики той усталости, что скопилась в нём за эту недолгую, но уже сумевшую разочаровать его жизнь.

— Не горячитесь, пожалуйста. Главное ведь, что теперь-то всё хорошо! Вот вы, вот мы, там вот мальчишка висит и никуда не убежит. Привет, Гарри! — Кербхоллан жизнерадостно помахал рукой, будто встретил старого знакомого, а не человека, которого собирались почётно убить здесь и сейчас.

Нутро Волдеморта кипело жгучей ненавистью, и, к его величайшему сожалению, не представлялось возможным уничтожить объект, на который эта самая ненависть распространялась, поскольку паршивец заключил с ним, самим Тёмным Лордом, непреложный обет. Он не мог убить О`Брайана. И никто из Пожирателей не мог убить О`Брайана. А просить приспешников без меток убить волшебника с меткой казалось глупым и дискредитирующим его положение великого и ужасного Лорда. Поэтому, стиснув зубы, он терпел и зарёкся пить огневиски. Да и вообще хоть что-то. Особенно при этой вечно довольной морде, которой, как оказалось, под силу было даже величайшего колдуна споить самым обычным алкоголем.

Волдеморт окинул гневным панорамным взглядом сжавшихся в кучку, но вытянувших свои интересующиеся носы из-под капюшонов Пожирателей, котёл, из-за которого выглядывал нервно дрожащий клок редких седеющих волос Хвоста, надгробия, которые уже не выглядели такими уж неприятными, а казались всего лишь обвитыми мхом бесполезными валунами. На Гарри он старался не смотреть и даже не поворачиваться в его сторону — негоже мальчишке перед смертью видеть, как Тёмный Лорд мысленно считает до десяти и дышит по технике для успокоения нервной системы. Спустя десять секунд мучительной борьбы с нахлынувшей волной агрессии, Волдеморт открыл глаза и спокойным, но грозящим страшные муки тем, кто его слышит, голосом произнёс:

— Быстро в строй, О`Брайан. Разберусь с тобой позже, — а затем, сделав ещё один короткий вдох, обернулся к так и не попытавшемуся сбежать Поттеру и просиял. Хоть что-то идёт по плану. — А теперь наш юный Гарри!