Волынка (джен)

Артур упрямо кутался в тёплое одеяло с головой, но это не особо помогало от пронзительных звуков старой волынки в ночи. Тягучих. Громких. Заставляющих медленно звереть в три часа ночи, несмотря на беруши.

Полиция тоже не особо спасала, а лишь ненадолго заставляла рыжего террориста сменить дислокацию или временно отступить. Но и это не давало возможности хоть немного выспаться — им было необходимо опросить потерпевших, узнать, что они видели, уточнить, догадываются ли о личности негодяя...

Изверги.

Скотт успевал покинуть место преступления, не оставляя никаких намёков о своей личности, кроме пепла дорогих сигарет на земле и не всегда традиционного репертуара в памяти невольных слушателей. Как он умудрялся и покурить, и довести окружающих до белого каления, оставалось загадкой.

Попытки Артура поспать за пределами Лондона тоже пресекались. Рыжий негодяй в килте преследовал его не только на островах, но и вне территории Великобритании, используя для своих целей помимо своей "прелести" современные технологии. Например, в виде маленьких динамиков, устанавливаемых в самых труднодоступных местах, но дающих прекрасную слышимость в пространстве комнат или двора... Так же не забывал о таргетинговой рекламе, напоминающей о скором референдуме о независимости Шотландии. О, Скотт очень старался сделать жизнь своего младшего братика перед этим событием очень весёлой. Китай же был очень рад оптовому покупателю...

Попытки сломать пыточный инструмент или руки негодяя были запрещены руководством, "чтобы никто не имел повода заявить о недемократичности выбранного пути"... Так бы всё закончилось на первой неделе.

Англия хотел убивать. Вспомнить молодость, жизнь огромной империей, в которой никогда не заходит солнце... А так же различные законодательно одобряемые действия, касаемые членовредительства.

Попытка спрятаться у Франциска провалилась. Сначала он просто невовремя зашел. Потом едва сбежал от пылающего страстью соседа...

— Нет, я не для этого пришёл с одеялом! — кричал он, улепётывая от блондина. Шутящего блондина. Только его уставший мозг не смог воспринять эту информацию.

Идти в таком виде к педантичному немцу было не очень умной идеей, особенно в связи с обсуждаемой возможностью выхода страны из ЕС...

Попытка остановиться в одном из отелей закончилась приветами от Скотта и шокированным Людвигом.

Не каждый день увидишь взъерошенную бывшую империю, маньячно крушащую номер... Вроде, никаких чемпионатов по футболу тут не планировалось, да и алкоголь не употреблял...

Людвиг скурпулёзно записал все убытки и приписал снизу телефон нескольких врачей, которые не задают лишних вопросов. Свой же... Пока что.

Самолёты, поезда... Казалось, Шотландия прошёл продвинутые курсы сталкеринга. На территории ЕС от него не было никакого спасения. Да и сами страны... раздражали. Один играет на рояле, высказывая всю глубину "радости и счастья" от лицезрения заспанной моськи островного государства. Не поспать. Другие радостно поигрывают сковородкой или двустволочкой. У следующих слишком жарко. После своего климата почти сорокоградусная жара казалась дополнительной пыткой за всё хорошее, что было сделано в прошлом. Не стоит забывать про волынку.

Артур задумывался о походе в церковь. То, что, после его покаяния, священник обязательно вызовет по его душу местных санитаров для лечения по соседству с Наполеонами, макаронными монстрами и единорогами, останавливало воплощение страны от необдуманных действий...

Недостаток сна пагубно влиял на его умственные способности. А как иначе объяснить, что после одиннадцатой страны Евросоюза Артур стал заглядываться на СНГ? Ничем иным потом он это оправдать не смог.

Утро встретило Ваню ранним звонком в дверь. Он как раз нарезал колбасу для завтрака, слушая утренние новости, чтобы дополнительно взбодриться.

Гостей он так рано не ждал, а асоциальные или продающие элементы общества в такую рань не ходят — вместо покупок картошки или "супер-пылесоса" имеют шанс обнаружить свой товар в непредназначенном инструкцией месте. Любимая труба аккуратно стояла около двери... Поэтому он без задней мысли открыл её.

И чуть не закрыл, сославшись на галлюцинации.

Но гигантская, завёрнутая в одеяло, гусеничка с огромными, не уступающими по размеру бровям, синяками под глазами успела протиснуться в коридор.

— Бутра...

— Что? — проговорил Брагинский, нащупывая металлический инструмент, который его ещё ни разу не подводил.

— Доброе утро, — гусеница душераздирающе зевнула, после чего вручила ошалевшему русскому коробку первоклассного английского чая.

— Э...

— Я читал, что в гости без подарков в России не ходят.

— А...

— Тебе всё равно никто не поверит... Я спать... И ты меня не видел.

Ваня молча проводил взглядом только сейчас опознанного Кёркленда, который дотопал до ближайшего дивана и рухнул на него.

Зазвонил телефон, но гость не обратил на него никакого внимания, самозабвенно спя.

— Алло? — хозяин дома отмер и поспешил поднять трубку.

— Россия, это Шотландия, привет. Чисто по приколу — Артур не у тебя?

— Эм... А должен?

— Да я его потерял где-то у польской границы... Не к Белль же он пошёл?

— К кому?..

— К Натали, — поправился собеседник.

— Стоп. С каких пор для тебя Беларусь "Натали" и "Белль"? — притворно ласковым голосом спросил Ваня.

Скотт почувствовал надвигающийся песец.

— Э... Я понял, что братишки у тебя нет. Пока-пока! — собеседник резко бросил трубку, оставив Ивана один на один со спящей тушкой.