Война Драконов: секреты Дурмстранга (гет)

* * *

— Эй, посторонись, первогодки!

Она еле успела отскочить, чтобы идущий напролом мощный парень не столкнул ее с пирса в воду.

— Обормот,— фыркнула стоявшая рядом с ней школьница, поправляя лихо сидевший на ее русых волосах берет.— Ты цела?

— Да,— она еще отодвинулась от перил, через которые вполне могла кувырнуться. Никакой техники безопасности…

— Хельга,— представилась девочка, с ног до головы оглядывая ее.

— Эйидль,— немного с вызовом назвалась она, небрежно держа в руке берет.

— Как, прости?— в голосе новой знакомой послышался интерес.

— Эй-идль,— повторила она, привыкшая к подобной реакции жителей континента, но это все равно раздражало.— Я исландка…

— О Мерлин, занесло же тебя,— фыркнула Хельга, махая кому-то рукой.— Не тушуйся, мы новеньких не обижаем… А где раньше училась?

— В Шармбатоне,— тоскливо призналась Эйидль.

— Понятно… Перевели?

— Мы переехали,— пожала плечами исландка, обводя взглядом такую чуждую ей обстановку. Она чувствовала себя совсем неуютно на этой широкой пристани, среди бушующей толпы школьников в беретах и утепленных красных мантиях. Отовсюду бросались в глаза гербы новой школы: щит с изображением заснеженных скал и сидящий перед ним дракон с палочкой в зубах.

— Идем, пора,— новая знакомая потянула ее по пристани.— А то окажемся разделены…

Эйидль подхватила свою школьную сумку и поспешила в ту же сторону, что и все остальные школьники — к морю. Оттуда тянуло холодом и солью, чайки громко кричали, иногда ныряя в волны.

— Опять в бурю попадем,— проворчал какой-то мальчишка, шедший впереди. Эйидль оглядывалась, пыталась заметить единственное знакомое ей здесь (кроме Хельги теперь) лицо, но все тонуло в черных беретах и красных мантиях.

— В очередь, в очередь!— кричал кто-то впереди простуженным голосом.— Кто будет создавать сутолоку, поплывет на своих веслах…

Приятная атмосфера, ничего не скажешь, подумала девочка, закутываясь в шарф и потирая руки. Хельга опять усмехнулась и увлекла их в середину образовавшегося хвоста, что тянулся вперед по пристани.

— Знакомьтесь,— новая знакомая пристроилась к еще двум девушкам, которые смеялись, глядя на кого-то впереди.— Адела,— она указала на тоненькую девочку с темно-русой косой и цепкими карими глазами,— и Тереза,— названная школьница крутила на пальце одну из многочисленных светлых кудряшек и задорно улыбалась,— это… прости, я опять…

— Эйидль,— со вздохом повторила исландка, кивая новым знакомым.

— Располагайся,— фыркнула Тереза, поправляя косо надетый берет, и, кивнув на головной убор новенькой, тихо проговорила:— Лучше надень, иначе Омар тебя на борт не пустит…

— Омар?

Все три школьницы рассмеялись, и Эйидль поняла, что объяснений ждать не приходится. Очередь двигалась довольно живо, и вскоре девочка уже увидела то, куда они так стремились.

Над пристанью материализовался огромный трехмачтовый корабль, черный, словно залитый смолой, со странными витиеватыми узорами, обвивавшими торчащий из воды борт кровавыми линиями. На глазах нескольких сотен школьников белоснежные паруса медленно расправлялись, поднимаясь все выше, в хмурое небо надвигающейся бури. На фоне этого чудовища сновавшие по палубе люди казались муравьями.

— Не волнуйся,— похлопала ее по плечу одна из новых подруг,— ты даже ветра не почувствуешь…

Эйидль поверила на слово, потому лишь кивнула. Через минуту они уже стояли возле широкого трапа, по которому потоком двигались ученики…

— Правда, что нам плыть почти сутки?— спросила Эйидль, когда они с девочками под пристальным взглядом массивного мужчины в одной майке и шортах начали подниматься на борт. Видимо, это и был упомянутый Омар…

— Меньше, часов восемнадцать, умереть со скуки не успеешь,— засмеялась Адела, перекидывая свою сумку на другое плечо.— Мы дольше всех добираемся, другие две «Касатки» только несколько часов плывут…

Касатка, про себя фыркнула исландка, делая первый шаг на палубу.

— Не останавливаемся, проходим!— кричал Омар сзади, и Хельга увлекла новую знакомую за собой в низкий проход, за которым скрывалась узкая лестница, что уходила вниз-вниз-вниз, в едва различимый мрак огромного брюха судна.

— Первогодки — нижний уровень, второй год — третий уровень, третьекурсники — на пятом, четвертый год — на втором, пятый курс — на четвертом, старшекурсники занимают шестой и седьмой уровни. Ужин в восемь часов,— все время повторялся какой-то механический голос в утробе «Касатки».— Не задерживаемся на лестнице и в коридорах… До ужина сдать палочки дежурному по уровню…

— Зачем?— испугалась Эйидль, стараясь не упасть с лестницы.

— Представь, что какой-то гений взорвет что-то внутри… Пусть тут все пронизано защитными заклинаниями, но оказаться на глубине с дырой в обшивке никому особо не хочется.

— На глубине?! Мы под водой поплывем?

— Добро пожаловать в мир приключений,— рассмеялась Тереза, исчезая с лестницы. Четыре девочки отделились от нестройной толпы школьников и оказались в тесном, хорошо освещенном голубоватым светом коридоре, в который выходило бесчисленное множество дверей. На стене большими кровавыми буквами было написано: «Уровень пять, третий год обучения». Коридор терялся вдали, и Эйидль понимала, что это невозможно — корабль снаружи был меньше…

— Никогда не сталкивалась с заклинанием Расширения Пространства?— усмехнулась Хельга, толкая одну из дверей и заходя внутрь.— Привыкай… Правда, иногда они экономят…

Каюта была немного тесновата для четверых, по бокам в два яруса — кровати со сложенными теплыми одеялами, столик — вот и все. Да, роскошь…

— Не впечатляет после Шармбатона?— Адела быстро скинула обувь и легко взобралась на верхнюю кровать, где стала снимать мантию.

Исландка промолчала и последовала примеру Аделы, немного неловко поднимаясь на ярус.

— Давайте поваляемся, а там уже и время ужина,— мечтательно заметила Тереза, с ходу падая на кровать внизу и блаженно потягиваясь.— А ты, Эй…

— Эйидль,— подсказала исландка.

— Нет, прости, но мне такого не произнести и не запомнить, так что ты будешь Эй,— хихикнула Тереза.— Так вот ты пока можешь нам рассказать, за какие такие заслуги тебя к нам отослали.

— Я уже могу снять этот чертов берет?— спросила Эйидль.

— Нет, не стоит,— усмехнулась Хельга, занимая последнюю свободную кровать. Увидев отвращение на лице новенькой, она рассмеялась:— Добро пожаловать в Дурмстранг!

* * *

— Слушай, а ты не больно разговорчивая,— заметила Тереза, когда они вышли из каюты и в общем потоке начали подниматься по лестнице.— Так ничего о себе и не рассказала…

— А что рассказывать?— пожала худыми плечиками Эйидль, стараясь крепко держаться за перила.— Моя мама умерла несколько лет назад, а папа… он весной встретил другую женщину… ну, и мы к ней переехали… Пришлось сменить школу…

— Занимательно,— хмыкнула Адела, идущая позади.— Ты, наверное, самую интересную историю можешь превратить в сказку для скорейшего засыпания…

Эйидль опять лишь пожала плечами. Вскоре они свернули с лестницы и оказались в огромном помещении, наполненном запахом пищи и голубоватым светом. Столы были протянуты параллельно входу, во всю ширину, и на них уже дымились темно-коричневые миски.

— И что это?— поморщилась исландка, когда они все вместе сели в середине зала.

— Каша: питательно и хорошо согревает.

— И это съедобно?— усомнилась девочка, осторожно опуская ложку в густую и на вид клейкую пищу.

— Вполне,— улыбнулась Хельга.— Не волнуйся, в школе кормят лучше, а тут меню не очень разнообразят,— и она начала с аппетитом уплетать ужин.

Мимо прошла группа мальчиков, которые быстро разговаривали на незнакомом исландке языке.

— Правда, что в школе все преподают на английском?— спросила Эйидль.

— Конечно,— кивнула Хельга.— Ну, вообще-то основана она была очень давно гномами для восточных волшебников, что тогда ими правили… Поэтому очень долго там преподавали только на их древнем языке — славянском. Правда, чуть позже, веков эдак семь назад, где-то в Сибири построили новую школу, а Дурмстранг был объявлен пограничной зоной, куда стали принимать и восточных, и западных магов…

— Да, и долгое время сохранялись две коммуны,— поддержала рассказ подруги Адела,— восточная, которой преподавали на том же славянском, что позже заменили русским, и западная — на латыни, которая постепенно заменялась английским…

— А поскольку в школу стали принимать магов со всего мира, а русскоязычные — восточные — волшебники посылали своих детей в Сибирскую Академию, особенно в последние лет сто двадцать, то уже где-то около века все школьники Дурмстранга обязаны владеть английским и в школе запрещено говорить на другом языке…

— И где…— Эйидль немного заинтересовала история школы, о которой она, по сути, вообще ничего не знала.

— Слышали?— рядом с девочками приземлился ничем не примечательный мальчик, только под глазом у него был синяк.

— Сплетня последнего часа?— фыркнула Тереза, и только тут Эйидль заметила, что новоприбывший очень на нее похож.

— Не сплетня: дежурный по этажу сказал, что ночью будем делать где-то остановку и даже всплывать — груз какой-то секретный будем брать на борт,— мальчик лихо начал уничтожать кашу, потом пристально посмотрел на Эйидль:— С прибытием! Как перенесла первое погружение?

— Да спала она, как убитая,— улыбнулась Адела, отодвигая тарелку.

— Слабенькая,— почему-то заметил мальчик.

— Воздух «Касатки» пронизан магией,— объяснила Хельга, увидев немного озадаченный взгляд исландки.— А поскольку мы в замкнутом пространстве, он просто концентрирован, и с непривычки всегда хочется спать… Первогодки вообще редко даже на завтрак являются… Их растолкать можно только после всплытия…

— Милое местечко,— пробормотала себе под нос Эйидль, осмеливаясь проглотить первую ложку нового для нее блюда. Не так отвратительно, как кажется… Она резко подняла голову, когда заметила в другом конце столовой, у самого выхода, среди океана незнакомцев знакомое ей лицо.

Рядом засмеялись Тереза и Адела.

— Что? Пугающе выглядит, да?— видимо, они заметили взгляд Эйидль, брошенный на только что вошедшего в помещение мальчика.— Раньше все звали его просто «Неряхой», а теперь он у нас Ящер-Неряха…— Тереза опять рассмеялась, глядя, как мальчик медленно садится за стол и берет ложку левой рукой.— А вообще он безобидный, только немного того…

— Он не того,— тихо проговорила исландка, угрюмо взглянув на веселящуюся однокурсницу.

— Да? Ты его знаешь?

— Немного,— Эйидль отвела взгляд и отодвинула даже наполовину не опустошенную миску.

— Тогда ты знаешь, что он того,— фыркнула Адела.— Он и раньше был не ахти какой, а с тех пор, как стал Ящером, так вообще сдвинулся…

— Ну, если бы твоя любимая девушка ушла к твоему лучшему другу, ты бы как на его месте себя чувствовала?— вклинился мальчик, похожий на Терезу.

— А если бы твой парень наполовину покрылся чешуей, ты бы как на ее месте поступил?— подняла брови Адела.

Мальчик лишь пожал плечами:

— Ты ее защищаешь, потому что она твоя старшая сестра,— почти обвиняющее заметил он.— Ящер не заслужил такого…

— Пошел ты, еще маленький, чтобы разбираться,— отмахнулась от него Тереза.— Эй, ты чего?

Эйидль резко встала и поспешила уйти из этой компании, больше всего на свете сейчас желая оказаться в Шармбатоне или дома, в Исландии. Проходя мимо стола, за которым был только что обсуждаемый ими мальчик, она украдкой посмотрела на него — Ящер сидел отдельно от всех и ничего не ел, уставившись в одну точку решительным и одновременно пустым взглядом.

Она вздохнула и почти выбежала на лестницу, вспоминая его глухой, ломающийся голос, сковывавший льдом пустоты и обреченности: «Это все из-за вас».

Я не виновата, шептала она, почему-то карабкаясь вверх, а не спускаясь. У самой двери, что была плотно закрыта и мерцала из-за заклинаний, она остановилась и огляделась. Рядом была темная ниша, куда девочка и села, спрятавшись от посторонних глаз. Содрала с головы берет и закрыла им лицо, давая волю слезам.

* * *

Она проснулась от того, что в нос ударил холодный соленый воздух. Открыла глаза и тут же поняла, где она и почему дует ветер. Значит, слова мальчишки о том, что они будут всплывать, оказались вовсе не слухами.

Она почувствовала, что замерзла, и впервые с благодарностью надела на голову берет. На ней не было мантии, ноги и руки успели заледенеть. Видимо, Касатка уже недалеко от Ледовитого океана, где, по слухам, и вмерзла в землю школа.

Дверь на палубу была приоткрыта, оттуда доносился шум волн, что разбивались о могучие бока «Касатки», вой ветра и еле слышные голоса людей. Скрежетало что-то, напоминавшее крутящееся колесо или лебедку.

Эйидль поднялась на ноги и подышала на руки. Ей было любопытно, что за груз решили принять на борт и где. Она сделала шаг к двери, готовая в любой момент убежать, если ее кто-то заметит, и выглянула.

Ночная мгла была нарушена несколькими фонарями, что бросали отсветы на снежные холмы возле правого борта. Слева — мгла. Возле ламп суетились несколько тепло одетых волшебников — они действительно управляли лебедкой и периодически просили друг друга быть осторожными. Видимо, поднимали они что-то ценное. Их голоса глушил ветер, снег, что лежал на холмах, иногда вдруг поднимался ввысь столбом. Это было завораживающе знакомо. Сердце сжалось из-за тоски по дому…

Она продрогла до самых костей и уже собиралась юркнуть внутрь и пойти в свою каюту, когда случайный луч света от фонаря скользнул по левому борту и осветил его. Эйидль заглушила в себе крик протеста и тут же бросилась к темному уже краю палубы, не в силах забыть силуэт, что стоял на самом краю и готовился шагнуть за него — во власть ледяных бушующих волн.

— Нет!— хотела крикнуть она, но лишь пискнула, хватая силуэт за свитер и потянув на себя.— Ты не сделаешь этого, Феликс!

От неожиданности он не удержался и опрокинулся назад, на нее. Было больно — так, что потемнело в глазах, но слезы — облегчения — выступили от того, что она его увидела и остановила. Теперь он может на нее кричать, если хочет…

Он откатился и тут же вскочил на ноги, во мраке она не видела его лица, лишь свет фонарей с другого борта иногда отражался от мутно-красной чешуи, что покрывала правую половину его худого тела. Кажется, их падение никто не заметил.

Феликс молчал, отступая, и Эйидль вскочила и опять вцепилась в его свитер, пытаясь умоляюще посмотреть в его глаза, но было слишком темно, а руки так окоченели, что едва сжимались.

— Я прошу тебя, Феликс, не делай этого…— тихо просила она, потянув за собой к светящейся двери. В голосе послышались слезы — опять.— Ты не можешь… Ты обещал!

Он молчал и не двигался, и девочка еще сильнее потянула его, с ужасом думая о том, что если бы она не была тут, Феликс бы прыгнул…

— Я тебя умоляю,— прошептала она, ощущая, как горячие слезы на щеках тут же остывают.— Пожалуйста, не делай этого… Ведь ты ей обещал… Ты не можешь…— Эйидль бормотала ничего незначащие для него слова, она знала, что Феликсу все равно, что она говорит, но все равно не могла остановиться, потому что боялась, что он оттолкнет и все-таки прыгнет в воду.

Парень резко подался вперед и коснулся ее лица правой рукой, отчего она тут же вздрогнула и отшатнулась. Жесткие чешуйки оставили царапины на ее щеке. Он безжалостно отцепил ее руки от своего свитера и кинулся в сторону двери, словно призрак.

— Спасибо,— прошептала Эйидль, прижимая к себе окоченевшие руки и уже не сдерживая рыданий.— Спасибо…