Несносная Херктерент - 5 (джен)

Глава 1

Обратно решили лететь на «Стреле Дины». Хотя пассажиров стало больше за счёт поступивших в этом году, до полной нагрузки самолёта всё равно далеко. Самолёты южан в этот регион забраться не в состоянии, но всё равно выбран самый удалённый от побережья маршрут.

Даже все вещи поместились в эту «Стрелу». Хотя значительная часть вещей Разноглазой и машина Софи будет отвезена на континент на лайнере — больно уж много Эр с собой всего привезла. Конечно, она много раздарила, но не надо забывать про приступ работоспособности и созданное ей. Да и куплено ей много всего, в том числе и весьма громоздкого. Впрочем, перегрузка лайнеру пока не грозит.

В самом самолёте есть и полноценная спальня с кроватью, облюбованная Софи, и купе поскромнее, и пассажирские салоны, и обычные кресла. В заднем салоне обосновались вновь поступившие и Осень. Маленькая принцесса решила познакомится поближе. У Марины мелькает весьма откровенная мысль: насколько ближе собрались знакомится?

Тем более, с ними не пошла Рэда логично решившая, что куда-либо деться с самолёта на большой высоте несколько сложновато, а детишки достаточно разумные и сомнительно что сломают самолёт, который местами даже бронирован. Рэда сказала — тупо и без затей будет спать. Все поступившие в прошлом году решили, что нынешние слишком мелкие для них — обычное подростковое зазнайство, подкреплённое немаловажными знакомствами. Кошмару и Змеедевочке достаточно общества друг друга. Разноглазая в купе заперлась. Дуется на всех вместе и не на кого конкретно. Ничего, с ней бывает. Для окружающих совершенно безопасно.

Кэретта в этом году решила ни в кого не играть. Встреча не планируется. Значит Марина предоставлена самой себе. В школе тоже скучать не по кому. Все сколько-нибудь нужные летят с ней на одном самолёте.

Заняться можно порядком подзабытым времяпрепровождением. На самолёте есть не только кухня но и полноценная библиотека, к тому же регулярно обновляющаяся. Способ убийства времени не самый худший.

После приезда возникла стойкая ассоциация с первым годом. Такая же стайка разряженных девиц, кого-то поджидающие. Другое дело — наряды более откровенные и полупрозрачные. И, несмотря на невесомости, производят впечатление откровенно праздничных. Ясно всё с ними — на этот раз не по Сонькину честь, а прилипалы Разноглазой. Их даже больше стало — видимо сумели в доверие втереться, тут ведь многие из одних и тех же местностей. Красоваться перед Эр стало почти инстинктивным навыком. Тем более, день необычно тёплый для начала осени. Впрочем, как раз отец Эр сердито подмечает, что с климатом что-то не то творится. Хотя, по мнению Марины, раз нет сложностей с замерзанием топлива и масел в зимнее время — всё в порядке.

Приветственные объятия и поцелуйчики Марина счастливо избегает, но Разноглазая наслаждается.

Кошмар когда не против, когда как — сейчас вместе со Змеедевочкой предпочла сбежать. Уроженцы Архипелага держатся двумя группами. Софи поехала Хейс провожать. Осень и Рэда куда-то испарились. Хорт отлично знает территорию школы. К Разноглазой зайдёт вечером. Тем более, самые прилипчивые рыбки к тому времени уплывут. Не настолько глупые, знают когда время Эр принадлежит им, а когда Марине. На чужое Марина иногда может претендовать, но не наоборот.

Эр расстроена, все остальные тоже, саму Ласточку бывшую, хотя теперь похоже, снова нынешнюю можно отпаивать всем, на что только фантазии хватит. Впрочем, в чувство придётся приводить не только Динкерт.

Хорошо, у Разноглазой, кроме утончённости есть и определённая приземлённость. Во всяком случае, рация обнаруживается на боку. Впрочем, у Марины и своя на месте. Впрочем, сначала надо в происходящем разобраться. Пока очевидно одно — никто из прилипал к происшествию не причастен. Как говорится, и в мыслях не было.

Краем глаза заметила Динкерт. Поразил совершенно убитый вид. Смотрит словно сквозь всех, пытаясь рассмотреть, что другим уже недоступно. На страдания от переедания или наоборот от отравления как-то не похоже, более того Динкерт можно снова «ласточкой» назвать. Былую стройность она вернула, только худоба теперь болезненной выглядит. Марина особо не переживает: если заметила она, медики и подавно должны были разглядеть. Тем более Динкерт вроде, пришла со стороны медицинского корпуса. Хотела было подойти, но у Разноглазой какой-то нюх, когда у кого-то слёзы наворачиваются. Что-то спросила. У Ласточки сразу слёзы выступили. Разноглазая сразу утаскивает её к себе, ну пусть вместе и рыдают под сладенькое или под спиртосожержащее, благо у Эр и того и другого изобилие. Марина вечером к Разноглазой зайдёт, благо сама по себе Динкерт Эр расстроить не могла.

— Динкерт к нам приходила, — вид и у Эр, и у прилипал совершенно убитый. Что эта курица могла Разноглазой сделать? Хотя, в чём-то другом дело. Прилипалы — рыбки зубастенькие, а Динкерт ни языкастостью, ни боевитостью никогда не отличалась. Безмозглость только в последнее время появилась, но это она сама, никто не заставлял. Да и не ушла она ещё. Просто старается стать максимально незаметной.

— Только не говори, чтобы себя предложить! Я знаю, ты деньги даёшь, но выбираешь всегда сама, и не любишь тех, кто навязывается.

Эрида вздыхает в своём стиле. Хочется встать и пойти убивать заставившего грустить Разноглазую.

— Она не за этим приходила. Она поплакать пришла. Её всем было так жалко, а сделать мы ничего не могли.

— И чем это она вас так расстроила?

— Семья Динкерт поехали погостить к сестре её матери. У неё свои дети и муж. Ещё её младшая сестра с ними жила. Дом большой. Пятнадцать человек было... Осталось двое. Динкерт и её отец. Все сгорели. Огненный шторм.

— Так это там... Лучше бы дома сидела, район Великих Озёр не бомбят вовсе.

— Динкерт еле упросила отца взять с собой на ночную рыбалку. За городом. Мама не хотела отпускать. Мамы у Динкерт больше нет. От них ничего не осталось... Памятник будет пустым.

М-да, бывает думаешь о плохом, а оказывается самое худшее из возможного. Даже у Марины от общего настроя защипало глаза.

Не поехали бы никуда — все бы были живы. К Великим озёрам южане не лезут, на слишком большие силы авиации можно напороться. Авианосцы на озёрах хоть и учебные, но вполне боеспособные. Пилотов требуется много.

— Значит, у тебя больше никого нет? — глухо говорит Марина. Теперь всё старое целиком и полностью забыто.

— Папа есть, — всхлипывает Динкерт, с умением сочувствовать у Марины откровенно так себе.

— Как он тебя сюда отпустил?

— Мне кажется, он немного в уме повредился. Где и кто он, осознаёт полностью. Но считает, что нам больше нельзя в одном месте находиться. Только в разных. Он меня фактически выгнал сюда. Мол, вместе точно не убьют, а тут сотни километров.

— Только вот сюда южане уже заглядывали. А в районе озёр только разведчики фиксировались. Что дальше делать собираешься? — Марина понимает, что её умение говорить сегодня взяло выходной день. Банальщины Динкерт в последние дни наслушалась предостаточно. А прилипалы по определению специализируются на глупостях. Хотя они не столько глупые, сколько излишне лёгкие.

— А я уже решила. — в телосложении у неё всегда было что-то от Софи. — Решила — после школы пойду в бомбардировочное командование. Я хочу мстить, и я отомщу. — Вот это решительность, Марина просто поражена. Столько целеустремлённости. И ярости! — Я справлюсь! Сами видите, я телосложением почти как Софи, а у неё высшая лётная годность. Состояние здоровья у меня идеальное. Проверилась первым делом, как приехала. Я сильная. Выдержу. Под требования этого командования подхожу. Образовательный уровень у меня тоже будет подходящий. Я хочу убивать! Я хочу жечь их города! Как сожгли моих родных!

Марина злобно щурится, Динкерт права, только сама Марина в первую очередь злится из-за собственного бессилия и невозможности что-то сделать.

— Всё конечно, так, но ты слегка ни к тем пришла. Они в принципе ничего не могут для тебя и всех этих погибших людей сделать. Да и я могу не намного больше. Тебе к Софи надо идти, она хотя бы прекрасно знает, как людей в бомбардировочное командование набирают, и какие у них требования. Добровольцев у них всегда было много, но Софи здесь сейчас нет.

— Приду, когда приедет, — видно, Динкерт настроена очень решительно.

Не поспоришь, очень мощный фактор пробудил у Динкерт боевитость. Хотя ласточка — птичка, в общем, хищная и насекомым от неё попадает довольно сильно, хотя в бомбардировочном командовании для украшения самолётов гораздо больше любят использовать изображения более крупных птиц вроде орлов и ястребов. Изображение самой Динкерт, по возможности — минимально одетой — тоже устроит, с живописностью у неё всё хорошо. Только сейчас гораздо лучше со стремлением убивать. В бомбардировочном командовании нет таких принципиальных командиров, как Сордар, девушек и женщин берут на любые специальности, хотя и с некоторыми ограничениями. Впрочем, если вспомнить императорских «ведьмочек», летающих на всём, что существует — от мотопланеров до тяжёлых бомбардировщиков, лодок-разведчиков и «Стрел Дины» всех модификаций...

Марина сама в дальнейшем собирается жизнью рисковать, не сомневается и насчёт Соньки. Уже давно распределила, кто для военного дела годен, а кто — не очень. Несчастье Динкерт перевело её из одной категории в другую. Это Эрида и большинство прилипал в прежней в любых обстоятельствах останутся. Динкерт по телосложению близка к Софи, к нагрузкам привычная. Жестоко за неё сделан выбор. Приближённость к сильным людям этого мира особо не помогла. Тем более, эти люди сами неплохо знают, как битвы титанов выглядят. Динкерт некоторый интерес к школьной авиации проявляла, пока не решила по другим правилам жить. Потом наступил откат к прежним. Как раз Марину и Софи устраивающий, да ещё Кошмар, в общем-то, сочувствует. Плюс более чем странное отношение Эриды к людям, особенно к Еггтам. Неожиданно и трагически кончились всяческие игры. А Марина вроде как в стороне. Даже интересно, как Сонька будет выкручиваться. Тем более, они обе в аналогичной ситуации бывали. Динкерт сама решила броситься в новые жизненные законы. Выбор был сделан за неё. Пусть и жестокий. Выбор в жестокой и во многом бессмысленной Великой Игре, что идёт уже десятки лет.

Динкерт говорит абсолютно пустым голосом:

— Даже моя ситуация оказалась не худшей из возможных. Уже отмечались гибели при бомбёжках даже более многочисленных семей. Даже были случаи, когда совсем маленьких детей было больше. Но мне жалко именно наших маленьких. Которых больше не будет... Кто-то за это должен ответить. Знаешь, нас снимали для прессы. Пообещали самолёт построить и назвать в честь нашей семьи. Даже не один. Уже летают. Только мне за штурвалом пока нет места. Но я обязательно добьюсь. И тоже полечу. К моему времени построят новые машины. Я хочу их жечь. Хочу видеть, как горят их города и гибнут их дети. Хочу это видеть!

Марине кажется — она видит человека, кому боевые действия по-настоящему сильно зацепили мозги. Вариант гораздо тяжелее, нежели с Эорен. Та узнавала о гибели в общем-то посторонних ей людей, к тому же тех, кто погиб с оружием в руках. Но и то не без труда удержала рассудок в целости. И то, вещи своими именами надо называть, нет гарантий, что получилось бы без мирренки. Тут Динкерт столкнулась с гибелью тех, кого она некогда держала на руках. Её не получится убедить в случайности удара. И как бы очевидно, что необходим ответный. И он ещё не нанесён. Ещё играет роль, что Эорен старше и значительно менее эмоциональная, нежели Динкерт. Та рвётся в неизвестное.

Для Марины смерти близких пока укладываются в гибель пса. Но он хотя бы мог сражаться в своём понимании слова. Малолетних родственников Динкерт просто убили за то, что они такие есть. Вот только разговаривать о трагедии Динкерт пришла не совсем к тем. Старые приоритеты в отношениях умирают медленно и неохотно. Эр с рыбками-прилипалами — не лучшие собеседницы в такой ситуации. Софи здесь просто нет, к тому же она отличается злопамятностью, а последний раз с Динкерт поговорила не очень хорошо, впрочем сейчас это такие мелочи на фоне изменившихся личных обстоятельств. Но понять изменения Сонька будет в состоянии.

Фотографии у Ласточки сохранились во множестве — они ведь хранились совсем не в том месте, что оказалось уничтоженным. Она сюда принесла многие. Судя по обилию заплаканных физиономий, просмотр имел успех. Не исключено, именно такой эффект и планировался. Степень людского цинизма Марина всегда предпочитает считать максимальной из возможных. В подобных обстоятельствах — в особенности. Ещё, кажется, есть ни на чём не основанный расчёт, будто у неё есть персональное бомбардировочное командование, вполне сравнимое по силам с основным, и Марина может им по собственному усмотрению снести любой район материка и некоторые за его пределами. Вообще-то, представления о возможности её статуса у сверстниц должны в большей степени соответствовать их возрасту. Но из присутствующих, да и большинства отсутствующих представления самые детские. Пожалуй, представления, близкие к реалистичным только у Разноглазой да у Соньки. Кошмару Марина сама бы не доверила ничего опаснее картонного меча. Впрочем, Кошмара здесь нет, да и имеет она некоторые представления, что именно ей подчиняется, именно в зависимости от статуса, а не от пожелания левой пятки. Утреннюю Звезду, хотя бы иногда, она слушала и, что куда важнее, запоминала.

— Сильно больших глупостей делать не собираешься? — Марина спрашивает не самое умное из возможного, прекрасно видя, что ничего более вменяемого никто больше не спросит, даже Разноглазая с её удивительной мудростью.

Динкерт неприятно ухмыляется:

— Нет. Что бы что-то сделать, мне как раз надо жить дальше. И как раз именно мне надо соответствовать высшим призывным стандартам, чтобы на самом деле иметь возможность сделать единственное, что может мёртвым понадобиться. Память о том, что надлежит делать в некоторых ситуациях, живёт с очень дальних времён.

— Не стану спорить, — зевает Марина, есть немало вещей, какие по её мнению не стоит безнаказанными оставлять. Событие с Динкерт как раз из таких. — Только я не вхожу в бомбардировочное командование, и не входила никогда. Да, наверное, и не не буду.

— Мне всегда нравилось, как ты шутишь, Марина, всегда с полным соответствием с текущим моментом.

— Ага! Самой нравится! — хмыкает Марина, несмотря на осуждающий взгляд Разноглазой, опасные огоньки в её глазах Эрида всегда с лёгкостью замечала.- На всякий случай, спешу тебя, Динкерт, предупредить, должность начальника бомбардировочного командования занять раньше, чем через пятнадцать, а скорее двадцать, лет у тебя не получится. Сама же я её занимать и вовсе не собираюсь. О планах Софи на столь отдалённый срок мне и вовсе ничего не известно. Начиная от самого простого: мы можем столько не прожить, кстати, к тебе это относится чуть ли не в большей степени.

— Всегда нравилось твоё умение подбирать крайне ёмкие фразы в точности в нужный момент.

— Сама понимаешь, во всяком случае, я искренне надеюсь на это, что с умением поднимать в воздух тяжёлые бомбардировщики у меня значительно хуже!

Эрида, вскинув руки оказывается между ними.

— Девочки, только не надо ссорится. Это сейчас решительно никому не нужно, — причём, чуть не плачет сейчас именно Разноглазая.

После произошедшего у Динкерт, определённо прибавилось иголок, стала значительно более колючей. Вот только Разноглазая от мягкой летней обстановки последние иголки утратила. Динкерт верно рассчитала, что Эрида стала гораздо более мягкой, нежели раньше. Не менее здраво подметила, что Марина как была так и останется где-то поблизости от Разноглазой. Вот только не учла, что иголок у Херктерент стало не меньше, а гораздо больше, примерно как у рыбы-иглобрюха, вот они и втыкаются во всех, кто слишком много крутится поблизости. Прилипалы не утратили старых рефлексов, а вот Динкерт подзабыла, рефлексы потому и условные, что требуют навыков для запоминания, а Ласточке нашей было, мягко говоря, сильно не до того.

Видимо Динки, так толком ни с кем и не сблизившись, изрядно подзабыла, какие отношения господствуют среди вроде бы лучших «подруг» и пыталась воспроизвести не самую удачную модель поведения. Марина не слишком удачно сыграла в одну из любимейших игр «бей врага его же оружием». Прилипалы всё-таки довольно вежливы, к тому же хорошо помнят, кто такая Марина. Да и Динкерт они по-настоящему прогонять не собирались. Максимум Марине бы стали подыгрывать, да и то только по прямой указке Эриды, чего почти никогда не бывает.

— Лучше бы вы не к родне в гости собирались, а их бы к себе позвали. Надо же так сглупить — самим вылезти из под такого зонтика ПВО. Второй в Империи.

— А где первый?

— Странно, что не выучила за столько лет. Ты под ним сейчас сидишь. Точнее, стоишь. Возможно, именно поэтому до сих пор и жива.

— Марина, не шути так, — в голосе Эр лязгает отцовский металл, — она ведь столько пережила!

— А к тебе это в не меньшей степени относится! Единственное крупное личное владение, которое изначально «под колпаком» такого числа зенитных батарей и полков ПВО. Больше только у неё было. Не вылезали бы — все были бы живы. У вас ещё четыре полноценных корабельных крыла, правда, учебные, но удвоенного состава. Сейчас над вами ещё дивизион зенитных ракет развернули. Нос не вороти, их на империю всего три, два — прямо над нами. Расположение районов ПВО — информация не секретная. В общем-то всем известно, где мощнейшие в стране два района ПВО. Во время войны надо быть быть особенно внимательным при перемещении по стране. Я с начала боевых действий сижу под столичным «зонтиком». И то чуть не погибла. Твои жили в одном из самых защищённых от нападения с воздуха мест страны. И сами уехали в гораздо менее защищённое место. Это-то секретом ни для кого не было. Ну и пошло всё по худшему из возможных вариантов. Там район ПВО был только на бумаге, кроме населения нечего было защищать. Это и был «удар страха» по их терминологии, нацеленный на уничтожение населения, жилого фонда, ну и нагнетание страха, как следует из названия.

В глазах Динкерт играют опасные безуминки.

— «Удар страха»... Насколько я знаю характеристики боевых машин, в эту игру можно играть и вдвоём... Часто мы наносим подобные удары?

— Статистики не имею. Мало знакома с представителями бомбардировочного командования.

Сордар и Софи считают их мясниками, но у брата слегка устаревшие взгляды на ведение войны. Вот Сонька более современная.

— Я вот надеюсь увидеть, как горят их города... Я не забуду то зарево... Нашу машину первый же пост остановил. С нами местные были... Они поехали по объездным дорогам. Отец остался ждать, пока снимут оцепление. Он уже чувствовал, что всё. Я тоже. Почувствовала... Я видела, где именно было самое сильное зарево... Местность лесистая, из деревянных конструкций строили очень много. Осталось очень мало... Тревогу объявили, но многие задохнулись в убежищах. Такое пламя выжигает в воздухе кислород. От отца вчера письмо пришло. Он продал тот участок в министерство государственных имуществ. Даже не смотрел, сколько предложили, что-то будут строить на весь район. Я туда поеду только после того, как сожгу южанам первый город. Чтобы тоже знали как это больно -терять... Маленькие были такими хорошенькими... — утирает глаза рукой, — Была уверена, что с ними-то ничего никогда не случиться.

— ЕИВ давал гарантии безопасности, — качает головой Эр, Марина воспринимает на свой адрес, хотя Разноглазая даже по броне не бьёт, не то чтобы под неё. Это не более чем выверт удивительной памяти Эр, но язык на этот раз мозги опередил.

— Гарантировать я бы могла, и только при вопросе, никто не умер, при нахождении этим летом там, — неопределённый жест большим пальцем за спину, — но гарантии были сняты вами самостоятельно. Тем более, я даже не помнила про их наличие.

— Хватит! — Эрида касается чуть сжатым кулачком стола, в исполнении Марины при таком морёная древесина треснула бы, от удара Сордара разлетелась бы вовсе, — чем больше будем пытаться разобраться, тем сильнее запутаемся.

— Нечего путаться! — Динкерт сейчас больше всего напоминает неизвестную ей «ведьмочку»-капитана из Резиденции. Та как раз отлично пилотирует тяжёлые машины. — Достаточно развернуть карту населения для Южного полушария. Готовый список целей. Продаётся везде, цена — меньше «ведьмы». Бери и лети, куда прикажут. Мирных там для меня больше нет. Сожгу любых — женщин и детей в особенности, что бы у этих уродов прекратилось воспроизводство поколений.

Марина знает, сколько времени бомбардировщиков готовят. Взгляды Динкерт на собственное будущее вполне реалистичны. На моральные терзания у неё теперь права нет. Да и про Еггтов столетия легенды рассказывают, что у них большинство детей, а девочки так поголовно родятся с зубами, чтобы кого-то грызть, когда мужа, когда вражескую Империю. Марина считала зубы у младенцев чем-то вроде городской легенды, пока с Акулой на Архипелаге не встретилась. Девушку столь хищно и назвали из за рождения с зубами. Медуза достаточно честная, про своих родных не врёт. Да и у неё самой, как Марине кажется, зубы крупноваты. Впрочем, и у Соньки есть подобный недостаток, всеми и ей самой считаемый достоинством. Акула на отсутствие внимания тоже не жалуется.

Да и изрядная кровожадность Медузы тоже вспомнилась. Впрочем, чего ждать от дочек несостоявшейся наёмницы? Особенно с учётом того, что слово «наёмник» на Архипелаге не несёт негативного оттенка. Самые известные в тех краях наёмники вообще Императору служат, одна и вовсе недавно Принцессой Империи стала.

Как Марине кажется, обстоятельства вынудили Динкерт избрать себе один из путей в жизни. Это неплохо, что он с Сонькиным совпадает. Хоть бомбардировочное командование, ударное, части ПВО, фронтовые истребители и транспортное командование — пять сильно разных организаций с той ещё ведомственной грызнёй, и это без учёта палубных, у которых тоже свои командования есть.

Вот только Динкерт точно не по адресу пришла, чтобы своими кровожадными планами делиться. Эр самая неподходящая для этого. Сама Марина подошла бы куда больше, или же Сонька, или даже та же самая Медуза, конечно, ещё Хорт есть, что очень хорошо умеет ненавидеть, и прекрасно представляет как это — кого-то в кровавую кашу перемолоть. Вот только иногда путает стороны, с кем именно так следует поступать. Правда, в последнее время вблизи неё почти всё время Осень. Хотя правильнее наоборот — это Рэда вблизи неё, правила субординации и в таких отношениях действуют. Ещё Кошмар могла попасться, она-то с удовольствием будет что-нибудь кровавое обсуждать. Не потому, что так хорошо разбирается в тактике бомбардировщиков или противодействии им, а ещё не изжила свойственную многим подросткам жестокость и тягу к кровавому. Помнится, эшбадовкам, особенно младшим, нравилось наблюдать, как Динка отрезает головы или иные части тела различным морским обитателям. Потрошила тоже весьма лихо, к удивлению Марины ни разу не порезавшись сама. Хотя на памяти Марины у Динки хватало царапин даже от точилок для карандашей и чертёжных инструментов. Хвасталась, что может убить ударом циркуля в глаз или в ухо. К счастью не дошло до проверки на чьём -нибудь черепе или деревяшке покрепче, а не то руки у Кошмара весьма крепкие. Прозвище Динка заслужила в том числе и своими кулачками, что хотя и маленькие, но весьма крепенькие. К огромному сожалению самой Динки и столь же громадному счастья всех окружающих у Кошмара не получается столь же лихо драться руками и ногами, как умеет обожаемая во всех возможных смыслах слова, Марина.

Динкерт не очень удачно решила о Эр вспомнить, тем более, Ласточка никогда прилипалой не была, во всяком случае, сама Марина её к ним не причисляла. Хотя что-то там было раз или другой, но для Эр это в порядке вещей и воспринимается как оздоровительная процедура. Причём Эр Динкерт не забыла, как и всех остальных. Не наговори Ласточка резкостей, Эр могла бы даже сказать, что любит её, впрочем, какое именно значение вкладывает Разноглазая в это слово, знает только она сама. И там есть множество отличий от всех известных Марине значений. Общего только одно, отчасти примиряющее с широтой взглядов Эр — отсутствие каких-либо видов принуждения. Впрочем, к таким попыткам и сама Марина крайне плохо относится. Да и Эрида, если здраво разбираться, не столько неразборчивая, сколько переменчивая, что сильно разные вещи, особенно по её словам. И она обижалась на Марину в ответ на слова о нежелании, говоря об отношениях Эр, разбираться в сортах навоза, в каком ей больше нравится валяться. К счастью, Ласточка наша оказалась весьма умна, и ничего достаточно резкого Разноглазой не сказала.

Клинической обжорой Динкерт стать не успела, за сбалансированным питанием в школе следят, та же Хейс блестящее подтверждение. Впрочем, Динки не сегодня — завтра примется Соньку выспрашивать, что она ест, ведь нормы снабжения лётного состава отличаются от общевойсковых.

Хотя про пилотские таблетки для усиления памяти и выносливости, Динки скорее всего известно, возможно, даже применяла перед экзаменами, только не для успешной сдачи, а затем, что после прекращения действия очень сильно хочется есть, а любовь к жратве успела побывать увлечением Ласточки. Впрочем, таблетки, как экстренный запас, есть и у Марины

Конечно, содержание в таблетках крайне спорное, но дальше разговоров о снятии с вооружения и изъятии из свободной продажи дела пока не продвинулось. Марина считает, что всем состоящим на вооружении, она имеет полное право пользоваться. Хотя там предостаточно опасных вещей. Раз у неё есть разрешение на огнестрельное оружие, то с таблетками и подавно справится, только инструкции теперь читает крайне внимательно.

Впрочем, Динки теперь будет использовать только для стимулирования памяти, будет есть теперь совсем не в школьном меню написанное.

Интересно, что теперь Динки будет читать? Марина помнит, как недавно с Сонькой зубоскалила, почему-то вспомнив эту Динни, решали, начал ли у неё мозг жирком заплывать или ещё нет. Марина сказала, что никаких признаков ожирения пока не видит, впрочем, она с лёгкостью может определить только и так всем видное. А своим высокоценным и главное сто процентов верным мнением Сонька не поделилась. Теперь это выглядит не настолько смешным.

Как только Сонька появится, тут же побежит выспрашивать, чем она питается. Вообще-то, Динки ничего Софи не сделала, так что максимум может чего получить от вредной Принцессы — залп особо не целясь из любимого оружия, впрочем, последствия всё равно будут разрушительны, ибо сестрёнка давно уже сумела смонтировать работающую систему наведения со ста процентами попаданий. Умеет на глаз точно определять любые размеры до долей миллиметра, и что ещё страшнее, вес определяет тоже до долей грамма. Приправлялось это самой высокопробной язвительностью. Много раз Сонька доводила этим умением до слёз. Попыток самоубийств не было только потому что Софи иногда говорила Хейс и Марине, Принцесса Империи добрая на самом деле. Впрочем, Динкерт никогда Софи не вредничала, так что ей может просто достаться залп другим калибром, Ласточку сестрёнка будет доводить авиационной терминологией и устройством современных машин, хотя да, тут скорее будет нет. Сонька предпочитает драться на равных, а Ласточка скорее по бомбардировщикам специализируется, тут в свою очередь, Софи может чего-то не знать, равно как и Динки вряд ли видела настоящие схемы современных реактивных истребителей, на свободно опубликованных закрашенного куда больше незакрашенного, а из обозначенного, многое даже по мнению довольно далёкой от авиации Марины, является абсолютным бредом. Хотя Сонька всяко больше Динки знает о ходе работ над реактивными машинами. Если уж Марине известно, что проекты ряда тяжёлых бомбардировщиков перерабатываются под реактивные двигатели... Причём ничего под грифами она не читала... В этом уже Динки должна разбираться. Скоро может случиться эпическая схватка, где Марина со спокойной совестью сможет в сторонке постоять.

В общем, у Динкерт получилось вернуться туда, откуда она толком не успела отплыть. Тут совпала беззлобность Эриды и определённая лень в прошлом Динки. С кем-то ссорится — тоже энергию надо тратить, иногда ещё и мозги напрягать, при этом возможные полученные блага будут с большой вероятностью нематериальными, а не все согласны действовать ради получения чего-то, что нельзя поставить. А Динки любила не только вкусненькое, но и красивенькое, благо дорожку к Пантере разведала давным-давно. Но в обострение отношений она умела плохо, в налаживании тоже не блестала. Но ещё Чёрная Змея, воевавшая всю жизнь, говаривала «плохой мир лучше хорошей войны».

Кажется, уже и сама Разноглазая разобралась, зачем пришла Динки, кроме как поплакаться. Если Разноглазой предлагают примирение, зачастую не успев толком поссорится, она всегда сразу соглашается. Иногда только при разговоре и узнаёт, что, оказывается, какая-то ссора была. Марина изрядно пополнила благодаря Эр свою коллекцию глупостей, что могут быть сделаны в отношениях между людьми. Ладно тут совместными усилиями, точнее ничегонеделанием ещё одной избежали. Ещё и прилипалы показали, что Эр умеет окружение собирать — как-то не проявили нездорового интереса к горю Динкерт, расспрашивая подробности. Довольствовались тем, что она сама сказала. Тем более, все в достаточном количестве видели последствия авиаударов и фотографии погибших. Под бомбы попадали не только Софи и Марина. Динкерт не повезло больше всех. Если бы не она, это лето было бы самым удачным за войну — у всех остальных среди родни не было ни погибших, ни серьёзно раненных. Хотя такое относительное затишье настораживает уже Марину. Жутковатый график фронтовых кризисов и оперативных пауз стал уже привычным. Если уж одна из вершин слишком вытягивается, то можно не сомневаться — амплитуда скоро качнётся на новую, невиданную ранее высоту. Странно, что летние прошли, а потери были относительно невысоки. «Сводки для командования» Марина продолжает читать регулярно. Судя по заметным в поле зрения знакомым брошюрам, Разноглазая, конечно, как всегда, безалаберна, но тоже данные издания читает. Её познания в вооружении и тактике действия современных армий сравнимы с таковыми у Марины, будь она менее разборчива для каких целей можно производить взрывчатые вещества — вовсе бы ей цены не было. Про её умение играть в «Генералов» и говорить нечего. Представления о стратегии недалеки от отцовских. Да и «Генералы» — адаптированная для широкой публике штабная игра. Благо, диванных генералов в подобное время становится всё больше и больше, правда, классические «Генералы» по сложности от организации настоящих боевых действий отличаются только относительной бескровностью. Причём именно относительной, количество разбитых носов учёту не поддаётся. Всё равно, спрос на подобные игры продолжает возрастать. Причём даже прилипалы их неплохо освоили. Во всяком случае, не воруют фишки, как Сонька.

Понятно, сначала было не до впечатлений от общения с девушками с Архипелага. Впрочем, Марина уже заметила — Разноглазая умудрилась местечко найти, чтобы парочку новых фото повесить. Интересно, это третий слой рамок пошёл или уже пятый? Как повесила, догадаться не сложно, из прилипал больше половины способны картинку повесить или гвоздь вбить, есть и способные мотор перебрать — Марина поздновато стала соображать, точнее картинки оказались последними каплями, что у многих прилипал есть какие-то её черты. Даже Динкерт кое-что понимала в моторах, правда, не из-за обилия в родной местности самолётов — в земледельческой местности для кого угодно немаловажный навык. А Марина степень озабоченности Разноглазой недоглядела. Хотя теперь какое дело? Запутывать Эр умеет, этого у неё не отнять, своего добиваться умеет ещё лучше. Причём ещё всё как-то само-собой получилось.

Картиночки ещё о себе напомнить решили, одну из них Марина и сделала. Как раз та, где Крионо и Отинг с двух сторон глуповато-счастливую Эр в щёки целуют. Что-то похожее на одежду есть только на разноглазой. Даже как-то забылась, аппараты у Эриды только самые лучшие, в тот раз был ещё и цветной плёнкой заряжен. Дальше уже разноглазой стараниями всё вышло так ярко, цветасто, к живописности на долю процента уже Марина причастна.

У Эр была и серия рисунков изображающая, что дальше происходило, Марина была изображена вполне узнаваема. Но Эрида остаётся Эридой — изображено только то, происходило с её угла зрения. То есть относительно Марины, изображена была просто пришедшая посидеть с подругами в горячих девушка. Три подруги излишне развеселились, изображалось с подробностями. А четвёртая рассудок сохраняла холодным, даже испытывала лёгкое раздражение от наблюдения за происходящим. С бокалами или иными ёмкостями изображалась чаще, чем все остальные вместе. Марина запретила показывать рисунки кому-то, кроме изображённых. В честности разноглазой не сомневается, но не уверена, что разноглазая не собирается в ближайшее время устроить подобное, причём уклонявшаяся в прошлый раз девушка будет в сторонке сидеть.

Другая картинка — портрет Крионо, тут уже только Эр причастна. Но фото в таком стиле Марина видела многократно, в различных учреждениях, в воинских частях — на нейтральном фоне, в парадной форме, награждённых определёнными наградами или как-то отличившихся, вроде повод для гордости. Но многие награждения произведены посмертно. Живые к подобным снимкам относится кто как. У Сордара на «Владыке» есть где все награждённые высокими степенями и погибшие. Все вместе, включая самого адмирала.

С Крионо придумала сама Эр, решившая, что если живого человека снять как обычно делают снимки для «галерей мёртвых» то та никогда не умрёт. В общем, очередная блестящая иллюстрация к безумию разноглазой и чудовищной фантазии Разноглазой. «Галереи» так никогда не называют, это влёт придумала многогранная наша Эрида, сказавшая «если живого снять, как мёртвого, то она никогда не умрёт. Будет так здорово!» Крионо готова была поддерживать абсолютно всё, что говорила Разноглазая. Это Марине идея подобного снимка сразу показалась крайне неудачной. Но ничего не сказала, она считает, что человек как-то может управлять только настоящим и не властен ни над прошлом, ни тем более, над будущим. Это Эрида считает, что вещи могут иметь какое-то опосредованное влияние на людей. Ещё немного и посоветует Соправителю показать дочь специалистам по нервным болезням. Не все же из них мошенники. Да и здраво размышляя попасть на такую картинку, исполненную ни Эр у Крионо, что живой, что мёртвой у Крионо шансы минимальны. Береговое командование награждают крайне неохотно. Особенно на Архипелаге, ибо для многих служба там — награда сама по себе, ибо шансы дожить до конца всего этого становятся почти стопроцентными. Хотя южане могут попытаться собрать новый флот, да и сама Крионо вроде бы подумывала о переводе в более горячее место. Слишком уж у островитянки высоки представления о долге и совести.

Интересно, что прилипалки и Динкерт про этот портрет думают — очень уж он от всего остального отличается. Узнать можно всех, но Эрида сдвинута на изображениях нагих тел, а тут портрет определённого стиля, чего она никогда не делала. Дело именно в стиле, а не портрете, как таковом. Собственные изображения, где внимание не сосредоточено на теле, у всех тут имеются, у многих, как у Марины в количестве сильно больше одного. Но в такой стилистике нет больше ни у кого, включая саму Крионо. Этот экземпляр единственный, хотя саму островитянку Разноглазая по-всякому изображала. Некоторые на стенах можно рассмотреть. В том числе и те, где Крионо и Эр в объятиях друг друга.

Марина некоторыми своими мыслями даже с Эр не делилась, ибо не была уверена в реакции разноглазой. Прилипал она воспринимает не как подруг Эр; ох и много значений та в это слова вкладывает. А как собственный полигон. Да! Именно так, никак иначе! Исследовательский полигон по изучению столь сильно нелюбимого ЕИВ, Сордаром да и ей самой коллективного девчоночьего разума. Островитянки для этих целей не подходили совершенно. Хотя у них и больше общих черт, чем здесь, каждая куда более цельная и непохожая на других личность. Прилипалки в основном одеждой да цветом волос друг от друга отличаются. А так как Марина значительно чаще прилипалок видит в одинаковой школьной форме или же вовсе безо всего, то отличия рыбок друг от друга и вовсе нулевыми становятся. Идеальные мышки для опытов получаются. Ушки розовенькие, глазки у некоторых практически бусинками, поголовно все любят сладкое — идеальные подопытные. Тем более, Марина не поклонница вивисекции. Хотя вполне допускает опыты над животными, в том числе и приводящие к их смерти.

Сейчас тоже можно сказать: Марина научные исследования проводит. Наблюдает за пополнением стайки новым членом, а равно и за подключением к коллективному разуму парочки новых секторов. Почему парочки — всё очень просто, полушарий-то два. Хотя некоторые их успешно заменяют нижними округлостями. Тогда это получается не коллективный мозг, а нечто другое... Коллективное.

Насколько Марина знает, приём в члены такой общности даже не в слишком примитивных культурах часто совершается с некими совместными действиями полового характера. Интересно, до чего тут додумаются, если главная здесь как раз помешана на таких взаимодействиях. И тут нет тех, с кем бы она не взаимодействовала. Правда, она-то считает, что никакая не главная, а первая среди равных. Но насколько Марина Разноглазую знает, та не хочет ни с кем взаимодействовать. Видимо, до конца ещё не прошли приятные воспоминания от эшбадовок.

Хотя «игры» в статусы, точнее их отсутствие, только Эр может позволить себе не замечать.

О вроде бы другой игре с принятием обратно, хотя её и так не выгонял, сама уйти хотела, но не сложилось, Эр всё-таки вспомнила. Почему-то не захотелось поиграть в любимые постельные игры. Но испытание устроила, причём неуёмная фантазия разноглазой явно решила поспать. Велела Динкерт залпом выпить бутылку «Чёрного Корабля» Пятидесятитиграммовую. Сомнительно, что для уроженки земледельческой местности это представляет какие-то затруднения. Со злоупотреблением спиртным в тех регионах борются чуть ли не с Еггтовских времён. Это при всем известной любви к выпивке всех Великих Дин и их склонности смотреть сквозь пальцы на недостатки сродни собственным. Сами уроженцы тех регионов тем, в чём их обвиняют, откровенно гордятся.

Динкерт вполне подтвердила славу приозёрных девочек.

Остальные тоже приложились. Эр привезла несколько упаковок таких маленьких бутылочек. Сидят, попивают микроскопическими глотками. Эрида уже крайне довольно щурится. Динкерт взяла новую, благо их ещё очень много, а если кончатся, Разноглазая в «Сказку» позвонит, привезут ещё. В предпоследний день лета на большинство нарушений смотрят сквозь пальцы. В случае с Эр так бывает и во все остальные.

Марина, дразня Динкерт, одну за одной опустошила три. У Ласточки хватило ума не поддаваться на провокации. Марина обнаружила, что у Эр есть запас и ёмкостей двойного объёма, пока общается с первой. Хотя для неё всё это как водичка. В скорости опустошения, раз сразу никто не вызвался, состязаться больше не хочется. Время ещё есть, а у Херктерент — редкий случай — ноль планов.

Эр болтает с прилипалками о пустяках, Марина, прищурившись, наблюдает, что разноглазая не стремится пересесть к кому-то поближе, а то и вовсе на чьих-то коленях (подразумевается — Динкерт) устроиться. Видимо, у них какой-то язык тела есть, что Марина не знает, весной было не интересно, а сейчас выучить ещё не успела. Никто не стремится перебраться поближе к друг другу, Эр или новенькой, хотя почти всех Динки знает несколько лет. Относительно Марины все помнят старое, но никогда не озвученное Эр правило — от Марины надо держаться на некотором расстоянии, не пытаться её коснуться даже случайно. Некоторых даже взгляд Марины пугал. Теперь Херктерент решила расширить границы дозволенного, но не сама, а дождаться первой смелой (подразумевается — сама разноглазая), но сегодня она ещё явно продолжает недавнее прошлое переваривать. Уж больно счастливой она тогда выглядела. Отблески и сейчас Марине заметны. Иногда и просто можно посидеть всем вместе. Другое дело, что Марине со всеми этими рыбками не слишком уютно. Эр это знала, но за за лето явно улучшила мнение о человечестве в целом, и о каждом представителе в отдельности. Впрочем, и о том, и о другом оно и так с точки зрения Марины неоправданно завышено. Особенно — по отношению к Соньке.

Но пустоватая болтовня Эшбадовок и весёлость Эр неожиданно хорошо действуют на Динкерт. Попутно вспоминается, какие именно процессы взаимодействия та же Эр считает одним из лучших средств для устранения последствий сложных жизненных ситуаций. Всякое весёлое у Эр считается тоже неплохим средством. Тот редкий случай, когда вспоминаешь, что разноглазая — дочь ещё и великого врача. Марина иногда жалеет, что Эр не достался убойный материнский медицинский цинизм. И её бесстрашие. Она участвовала в разработках сыворотки против чумы. Даже Император обожал женщину за бесстрашие. Храбрые женщины Саргону очень нравились. Марина до какого-то возраста считала, Император рассказывал о матери Эр и ещё о какой-то женщине, с кем он дружил, хотя и побаивался. Не сразу поняла — речь шла обо одной и той же. Марина поздновато поняла, что Соправитель слишком хорошо умеет не только строить «Сказки», но и и их сочинять. Совершенно волшебные представления внушил он Эр про мать. Притом «Письма к дочери» — главный источник информации для разноглазой про её маму — всё-таки написала она сама. В итоге уже сама Марина с трудом смогла признать, что потенциальная полуголая абордажница с пистолетом в руке, «кошкой» в другой и абордажным клинком в зубах и та, что писала пурпурными чернилами по розовой бумаге «Письма к дочери» была одни и тем же человеком. Но помощь веселья в возможности выйти из тяжёлой ситуации она признавала. При этом блестяще разбиралась в дозировке любых лекарств. Кажется у Эр пробудились материнские способности. Марина даже подумала — лучше бы она никогда не принимала участие в консультировании иллюстраторов «Учебника по военно-полевой хирургии», притом часть иллюстраций выполнила сама. Именно художественная часть её способностей в случае с Эр и расцвела самыми пышным цветами. Расцвети до таких же высот любые другие — люди бы уже не знали, в убежища какого уровня защиты от разноглазой прятаться. Но, к счастью, вышло то, что вышло. В данном случае наполняющаяся положительными эмоциями Динкерт. Болтовня о смешных глупостях, включая фильмы, что не видела Марина, хотя Император обожает просматривать комедийные новинки. Включая южные, которые потом переснимают и переозвучивают. Иногда в виде копий с экрана, иногда полноценно по тем же сюжетам. Полноценно фильмы друг друга Великие Империи покупали только перед визитами Императоров друг к другу накануне Великой Схватки. И сейчас показывают достаточно часто. Опыт другого мира показывает — яркие музыкальные комедии живут очень долго, вполне способны пережить породившие их режимы. Каждый из которых, естественно считал правильным сам себя. Но даже Император говорит: «У меня ещё там появилась на шапке звезда. Ту, что на груди... или грудях вырезали. Она и тут горит. Грозная! И не потухнет, пока я все лучи на свастике не оторву, а оставшийся крест не вобью им в могилу. Символы не бывают похожи просто так... И не повешу там сбоку корону Льва»

«Ты не успеешь — я окончу!» — сказала тогда Марина. Отец её только по голове потрепал.

Причём здесь сейчас Динкерт? Да ни при чём, кроме самого простого ей есть теперь за что воевать, и одним верным сторонником у Императора теперь стало больше. Сторонники и самой Марине нужны. Ибо очень непонятно, с кем именно и где драться придётся через десять лет. Как старые соратники превращаются во врагов, Император от отца знал. Кой-кого старый большевик сам убил. Точнее, казнил. Хотя к той свистопляске было сложно применять привычную Марине терминологию. Много читала про войны двух миров, всегда симпатизировала одной из сторон. Так в той войне, гремевшей неизвестно где, она симпатизирует только красным.

Со смерти Золоторогой во всех сельскохозяйственных регионах по сегодня говорят «со смертью ведьмы умерла и справедливость».

Эр унаследовала от матери — ходить полуголой разноглазой нравится. Но и с жутким воплем бросаться в штыки — этого Эр точно не сможет. А её мать могла... И ещё вернулась из всех атак. Война кончалась. Шли переговоры. Но и высокородные иногда показывали сколько крови стоили предкам их титулы. Мать Эр была из них.

Ласточка решает, что они все достаточно «хорошие» чтобы Марину спросить.

— Марина, а можно будет потом с Софи поговорить?

— Обращайся... — хмыкает Херктерент, — только учти, она очень сильно сократила время приёмных часов.

— А когда они у неё раньше были?

Кажется, Динкерт из тех, кто продолжает считать всё, что говорит Марина за чистую монету. Когда-то так и было, сейчас в целом тоже, если научиться отделять правду от специфических шуточек Марины. Эр, Кошмар да и ещё довольно много людей так делать умеют. Динки к этим людям не относится. Да и Марина ещё не отделалась от того, как Сонька характеризовала Динки в недавнем прошлом. При всех недостатках Соньки, людей, что вблизи них пытаются крутится, она весьма точно характеризует. Как бы Кошмар — чуть ли не лично ей придуманное прозвище. Но сестрёнка не знает, что произошли события, способные сильно изменить человека.

— Если честно, то когда её левая пятка пожелает. Можешь говорить, когда увидишь, но лучше обожди несколько дней. Пусть узнает не от тебя.

— А ты ей можешь сказать?

Вот так просьбочка! Но в ней, в общем-то ничего такого.

— Сама понимаешь, я не горю желанием рваться на встречу с ней, тем более сейчас мне нечего в столице делать... — язвительный взгляд Марины, брошенный в сторону Эр, Ласточка наша не заметила. Зато сама Эр закатила глаза, как она умеет.

На лице Динки не дрогнул ни один мускул, похоже, кое-что в сестрёнкиной характеристике было верным: люди крайне плохо способны к переменам. Хотя это не про Динкерт, а Софи вполне способна воспринять объективную реальность.

— С послезавтра обожди дня три. Потом можешь пытаться поймать.

— Правда?! — оживляется Динкерт.

— Я редко вру!

— Спасибо, Марина! — степень оживлённости начинает приближаться к опасным границам, хотя таковые границы для самой Марины сейчас вполне допустимы. Но сама Динкерт сидит уже с третьей, если не с четвёртой бутылочкой, а слухи про устойчивость приозёрных девочек к спиртному всё-таки несколько преувеличены. Вот про Еггтов эти слухи не врут!

— Обойдусь без благодарностей, тем более, возможно ты её увидишь раньше меня.

— Спасибо ещё раз.

Марина потолок, где каждая трещинка знакома, начинает разглядывать.

Динкерт всегда следила за модой. В том числе дурной столичной. Носить изображения черепов на браслете или ожерелье в память о погибших на войне родных. Естественно, у Динкерт полный комплект на шнурке вокруг запястья. Притом, Марина знает, откуда именно они взялись. Эр проявлениями моды, связанными со смертями не особенно подвержена. О существовании данной только в конце весны узнала. Тут же и среагировала в своём неповторимом стиле: завела чашку золотых и серебряных черепов, пригодных для использования на украшениях, многие ещё и каким-то распространённым именем на затылке. Сказала — кому надо, могут брать, её не спрашивая. До лета — никто не взяла, хотя у некоторых было по черепу-другому на запястье, и разноглазая знает кто именно до недавнего времени относительно «везло» — у всех — родня второй очереди, отцы да братья с сёстрами живы у всех. Зато Динкерт взяла сразу много. Там оказались люди всех степеней родства. Конечно, разноглазая как и всё остальное применяла к себе, но ей в каком-то смысле легче в силу происхождения из ближних у неё есть только отец, зато из крайне дальних это и Софи с Мариной, и Эорен с Динкой. Но понятно, что Эр никогда-никогда не захочется череп из чашечки брать. На юге тоже мода появилась на черепа, только там их в волосы вплетают. Мужчины, у кого родственник погиб перстни с черепом носят. Интересно, приживись такой обычай у грэдов, чтобы стала делать Динки? Хотя перстни превратились бы в кольца, а уж таким количеством Эр бы её обеспечила. А в школе встречаются любительницы носить и большее количество. К счастью, нейтральной тематики. У той же Эр есть для каждого пальца ноги, хорошо хоть носит обычно не всех, а на каком-то одном. Одежда самой Динки в любимом Эр стиле минимализма, ну точно Динки из тех у кого есть одежда для каждого из возможных визитов, от любовного свидания до Императорского приёма, впрочем там можно школьной формой обойтись. Но для всех иных случаев точно что-то припасено. Спасибо Красной Кошке. Заметна разница с весной, тогда на вроде бы Ласточке сходилось далеко не всё, успела ли она к лету обновить гардероб, Марина не знала. Сейчас видно — не успела. Вот только всё старое теперь снова сидит идеально. За лето Динки не выросла и сильно похудела. Только лучше бы Динки разносило бы по-прежнему, и совсем бы не было того, почему она похудела. Ладно, хоть навыков следить за внешним видом и изящно выглядеть не утратила. В прошлом Эр подарками завалить её не успела, как сейчас пойдёт — как знать, хочет, как в прошлом ладить и с Сонькой и с Разноглазой. В материальном плане, несмотря на большую состоятельность, Софи куда менее выгодна. Ибо отличается куда более умеренной щедростью, да и то сейчас направленную строго на одного человека. Но мнение Софи о человеке крайне сложно изменить в лучшую сторону, тем более о себе его испортила сама Динкерт. Интересно поверит, или нет что «передвижного инкубатора» типа «свиноматка», какой ей Динки показалась при последнем разговоре, а есть снова Ласточка, не прежняя, здорово обновлённая, пусть и по крайне печальным причинам, но с точки зрения Марины всё-таки обновлённая и улучшенная. Софи, как и сестра известна резкостью в суждениях.

Марина навостряет уши: Динкерт берётся рассуждать про авиацию. Где-то понятно, что хочет теперь связать с самолётами жизнь, но одновременно и понятно, мнение должно быть сильно неоднозначным. Хотя, её убили не машины, и даже не вызванный их бомбами пожар, их убили другие люди.

— Росла вблизи порта учебных авианесущих кораблей, привыкла к самолётам над головой. После... Не могла на небо смотреть. Заставляла себя на берег ходить. Смотреть, как они запускают и принимают машины. Как они учатся убивать этих животных... Наверное, довольно скоро я тоже буду там...

— Если ты собираешься в бомбардировочное командование идти, — то в родные места ты ещё долго не попадёшь. Соответственно, и там летать сможешь очень не скоро. Учебные центры бомбардировочного командования — как раз в окрестностях Столицы. Там нет тяжёлых флотских машин. Их Экипажи тоже в столице готовят.

— Знала, что у нас только палубных готовят. Понять не могла, почему так. Вроде даже на Архипелаге учебных авианосцев почти нет, — смотрит почему-то прямо на Марину, хотя и Разноглазая столько же времени на Архипелаге провела.

Марина зевает.

— Или же ты решила в палубные идти? Помню, Софи говорила, ты была с ней в группе на прохождении мед. комиссии. У палубных конечно, требования выше, у бомбардировочного — ниже, но вы все в той были признаны годными. Нулевые потери на заблудившихся при подготовки. В какую сторону не лети, сядешь на своём берегу. Да и большинство утонувших машин можно поднять — глубины-то никакие.

— Знаете, — невесело усмехается Динкерт, — наверное, хорошо, что летать учиться я буду здесь, в смысле, в Столичном регионе, а не на Озёрах. Там оставшееся время я спать не могла постоянные кошмары. Они все... Радостные... Живые... И то зарево. Над лесом. Сюда уехала при первой возможности. Билет был только на поезд высшего разряда. Отец не глядя купил. Он тоже дёрганым каким-то стал, но считал, что мне тут будет лучше. Оказался прав. Я в поезде впервые нормально выспалась с того дня. Да и здесь... Кошмары только иногда снились я тут больше декады уже. С такой головой меня даже зачисли — быстро бы выгнали, даже раньше допуска к полёта. Не исключено, кошмары с ума бы меня свели.

Там, у озёр всё-всё бы о них напоминало, даже сама вод. Даже теплоходы... На одном из них катались вокруг всех Озёр после того, как меня приняли сюда. Тоже все вместе... Нет, теперь точно в палубные не пойду. Империя получит сумасшедшего, а не пилота. А «Линкор» вести я смогу.

— Не исключено, к моменту твоего выпуска очень сильно вырастет мощь бомб, — хмыкает Марина, подразумевая спецпроекты, — город сможет испепелить палубный бомбардировщик. Да и так уже есть палубные, кто несут не намного меньше «Линкора».

— Нет, Марина. Твоё имя значит Морская, потому ты и зовёшь в Авиацию флота. Но я не смогу учиться в том месте и сойду с ума. Я уже поняла взлёт с воды, катапульты и палубы не для меня. Я сойду с ума в том месте. Смогу увидеть, как как палубные машины будут жечь города — фотоаппараты и кинокамеры ставят давным давно.

Увижу, как Юг горит. Порадуюсь за пилотов крыльев. Я южан буду жечь по-другому, да и эти новые бомбы всё равно сперва подвесят на сухопутные самолёты. Я их всяко первой применю. Можно Это будут газы, яды или биология? Если нельзя, можешь не говорить. Пойму.

— Я, конечно, у грифов хожу, но лишнего пока не болтала — очень мощный фугасный боеприпас, вызывающий очень сильные пожары, особенно в районах с деревянной застройкой. Но, вообще-то от него горит любой материал, даже броня линкоров, правда та же броня чуть ли не лучше всего защищает от воздействия. Один самолёт, даже не «Линкор» а двухмоторник палубный сможет сжечь такой бомбой город, сравнимый с тем, где погибли твои родные.

— Тогда поскорее бы увидеть, как эти бомбы пойдут в дело. Хочется видеть как города горят. Хочу собрать все знаки за количество вылетов. «Золотая бомба» будет у меня. Южане пожалеют, что подняли эскадры тем вечером. Я отомщу!

— Динки, — вступает в разговор разноглазая, — хотя меня часто и считают малость того. Но я имею некоторые представления о вариантах нагрузки бомбардировщика, и хочу спросить, ты знаешь что будет, когда на типовой квартал упадёт тридцать двести пятьдесят или триста килограммовых бомб, какие будут потери, в смысле, сколько умрёт людей?

— Чем больше, тем лучше! — с оттенком безумия скалится уже не Ласточка, а значительно более грозная хищная птичка, появившаяся вместо неё, — Кто на этом языке по свинячьему хрюкает — больше для меня людьми не являются, их самки с детёнышами — в особенности. Я теперь хочу только одного — убивать! И я уже решила, как именно. Тупо и монотонно высыпая на их рыла день за днём, месяц за месяцем, год за годом если понадобиться тысячи и тысяч тонн бомб. Я хочу бить именно так тупо сильно и размеренно. Хочу видеть, как разрушается всё то, что они создавали столетия, чем по-свински, но дорожили. Как всё это моими руками превращается в пыль и труху. Мы уже в силах создать из любого города лунный пейзаж. И я буду его создавать. Тупо. Как машина, чтобы как можно мирренских свиносамок с помётом задыхалось и заживо сгорало там, под развалинами.

— Динки, а если тебя убить захотят? — от такого тона разноглазой становится по-настоящему жутко.

Ласточка смеётся с истерическими нотками. Не на ту Эрида напала, ой не ту.

— Один раз как раз пытались уже. Вместе со всеми вами между прочим. Но на Старой Крепости в нужную сторону развернули «близнецы» и «шистистволки». Поэтому мы тут и сидим... Благодаря сработавшему как надо ПВО, пусть они били и не по своим обычным целям. В будущем убивать меня убивать никто не захочет, может возникнуть желание уничтожить самолёт... Или пилота... Законная цель, да и законы войны только в «Сказках» прописаны. Я знаю, на что хочу пойти, будут убивать — ещё и крикну им, сколько у меня вылетов. Пилоты бомбардировщиков редко попадают к врагу живыми. Если подбит, машина ещё управляется, но знаешь, что не дотянуть — лучше вогнать его в какой-угодно объект, хоть земледельческое поселение или мост деревянный. Хоть кого-то убьёшь ценой своей жизни. Только не прыгать. Проще застрелиться. Ты должна нести смерть на их землю. На нашу они уже принесли.

— Лучше не погибать самой За Родину, а сделать так, чтобы за свою родину умирали враги, — скучно констатирует всем известное Марина.

— Это, конечно, так, — охотно кивает Динкерт, — но возможно далеко не всегда. Стрелком я быть не хочу — у меня не настолько хорошая реакция. А по-другому врага близко мне не увидеть. Да и там будут доли секунды будут, чтобы рассматривать несущийся на тебя истребитель. Удачная очередь перехватчика способна перерубить фюзеляж. Удачная очередь «шестистволки» или «спарки» превратит перехватчик в огненный шар, и вся броня не поможет. Пусть их «утюгами» и зовут... Как ты не любишь, Эрида, когда люди умирают, я знаю. Вижу, твоя возлюбленная служит во Флоте, — Динкерт сразу назвала вещь своим именем, не стала употреблять обтекаемого «подруга», — и тебе бы естественно, хочется, чтобы с ней ничего не произошло, хочется её снова увидеть. Но она может себя защитить. По крайней мере, «близнецы» точно стоят где-то недалеко от того места, где она сейчас находится. Они могут отбиваться. Может, даже успешно. А у меня младшие даже не видели «Близнецов» никогда. И их всё. Больше нет. Пусть больше никто-никто не испытает подобного. Но сделаю всё, что смогу, чтобы там, — взмах рукой в сторону Юга подобное пережило как можно больше двуногих животных. Ибо я не смогу убить их всех, пусть они сами и выписали мне такое право.

Марина размышляет, не пора ли связываться с медиками пока пред собой видит минимум аналог Эорен в первые дни отпуска. Той тоже от войны прилетело в таком количестве, что с трудом выдержала. Да и то помощница удачная нашлась, да и Динка никуда не пропадала, ещё и весь медицинский персонал Резиденции в резерве был. Но Динкерт-то и вовсе ещё допризывного возраста, хотя и хвалится чрезмерно. Ну ладно, у неё будет ещё года три, или даже больше, что бы если излечиться, то хотя бы подуспокоится. Программы обучения сокращают, но какие-то пределы должны оставаться. К тому же есть надежды, что за три года всё как-то кончится и так. Хотя надежды на это не особенно радужные. Верят, наверное, только совершенно неисправимые оптимисты. Марина считает, Мировой Войны хватит. Динкерт и вовсе в этом совершенно уверена.

Хотя, Эорен прийти в себя смогла, и даже относительно быстро. Динкерт продолжает вариться в том, что конечно заварили Южане. Но Ласточка немало и сама себе выдумала. Впрочем, пока привлекать посторонние силы для её успокоения пока ещё не стоит. Если разноглазая не решит иначе. Да и прилипалки тоже люди, тоже инстинкт самосохранения есть, испугаются и по телефону позвонят. Впрочем, они не настолько избалованные, как Эр. Кроме уроженцев Архипелага все происходят из городов, какие бомбили уже. Притом некоторые — весьма жестоко. Это вот Динкерт не повезло столкнуться с совсем уж зверским невезением.

Но пока, по мнению Марины, довольно неплохо держится, вполне ожидаемо стремится всех вокруг напугать, кто и так не образцы смелости, кроме Софи и Марины. Но Динкерт достаточно умна, что бы стремиться сохранить с ними хорошие отношения, особенно помнить про умение Софи влёт обиды придумывать. И простить может только при выполнении достаточно сложных условий. В остроумии Принцесса Империи тоже не откажет себе поупражняться.

Интересно, Динкерт мишенью окажется, помнится Сонька была на неё достаточно сильно сердита... Правда причина была по мнению Марины, так себе. Опять же, глупость сама по себе не преступление. Так... Всего лишь причина, приводящая к зачастую к крайне тяжким. Но тут ничего известного не успела натворить. По крайней мере с точки зрения Марины. Да и Эр её сразу пустила, но тут уже у Марины включается цинизм с недоверчивостью. Разноглазую можно разжалобить, тем более такой серьёзный повод. Не надо особым стратегом быть, что такой повод будет срабатывать ещё неоднократно на протяжении жизни Ласточки. Хотя всё что она тут говорила про место за штурвалом «Линкора» или машин следующих поколений тоже всё всерьёз было. Динкерт не Софи ещё и в том смысле, что она не небо любит, она тех, кто внизу совершенно зверино ненавидит. Логика странновата но понятна — без жителей южных городов не взлетели бы южные эскадры, не взлетели бы эскадры — у Ласточки была бы семья. Хотя, включим снова цинизм, благо это как раз тот случай. Очень часто бывает, что мёртвые родственники приносят куда больше пользы, притом, вполне материальной нежели живые. Иногда самое полезное, что человек делает в жизни — это умирает. Хорошо, что в министерстве пропаганды не обратили внимание на Динкерт, как «Жертву южных людоедов» или что-то в подобно духе. Кэрдин или МИДв успели гавкнуть первыми, а то пропагандисты наши только из-под этих двух носов пока опасаются таскать самые сладкие косточки. А то Динкерт рассказывающая о зверствах южан и призывающая подписываться к примеру на очередной военный заём чудо как хороша была бы. Молоденькая, смазливенькая, всё при ней, включая неплохую головку... Но она решила своим путём идти, и Принцесса Империи мешать ей не собирается.