Что сказала Распределяющая шляпа? (гет)

 Все мы знаем, о чём говорила Распределяющая Шляпа с Гарри, но какой диалог она вела с другими героями, которых мы любим, ненавидим или к которым просто чувствуем апатию?

— Ханна Эббот!

— А-а-а-а… Здесь хорошее отношение к работе… но отличающаяся необычайным состраданием к другим. Также способность к огромному мужеству… но оно проявится только тогда, когда ваши принципы честности и справедливости будут скомпрометированы… Да, вы придаёте большое значение своим принципам… а это значит, что лучшим факультетом для вас будет… ПУФФЕНДУЙ!

* * *

— Лаванда Браун!

— Ах. Эти мысли в основном незначительные и поверхностные…

— Очаровательно!

Распределяющая шляпа тихо посмеивается.

— Так что уж точно не Когтевран. Присутствует желание проявить себя… и есть жилка бессердечности, которая присуща слизеринцам.

— Бессердечности?! Это довольно грубо! Уф, пожалуйста, только не Слизерин. Изумрудно-зелёный цвет действительно не сочетается с оттенком моей кожи. И разве их спальни не в подвале? Я не хочу спать в подземельях!

— Прошу извинить, — Шляпа говорит таким тоном, что кажется, будто она совсем не сожалеет. Это чувство не доминирует, но в нём есть какая-то чёрствость… — Хотя теперь я вижу, что оно подпитывается неуверенностью, а не амбициями и властью, так что Слизерин в конечном счёте не подойдёт. И если отбросить в сторону неуверенность, можно разглядеть желание делать… добро… Хотя вам ещё предстоит разобраться, что на самом деле для вас означает «добро»… и способность к преданности, что превыше страха… Так что, думаю, остаётся… ГРИФФИНДОР!

* * *

— Гермиона Грейнджер!

После того, как Распределяющая шляпа надета на голову Гермионы, наступает долгое молчание.

— Хм-м-м, — это всё, что произносит она спустя минуту или около того.

— Ну? Что такое? — нетерпеливо спрашивает Гермиона.

— Нужно во многом разобраться…

— Ну, ты же Распределяющая шляпа, не так ли?

Шляпа смеётся, издав низкий рокочущий звук, который, кажется, обескураживающе вибрирует вокруг головы Гермионы.

— Ваша нервозность делает вас немного грубой, мисс Грейнджер.

Гермиона знает, что Шляпа права, и сразу чувствует свою вину.

— Извините, — смущённо отзывается она.

— Видите ли, здесь почти слишком много сильных качеств. Преданность. Утончённые эмпатические способности. Невероятно яркий ум — ярче, чем у самых истинных когтевранцев, которых я отбирала… Есть также смелость… и совсем немного хитрости… но вы бы использовали эту хитрость только для целей, соответствующих вашим убеждениям. Хм-м-м, интеллект действительно выделяется, но я не знаю, станете ли вы лучшей, если попадёте на Когтевран… Я полагаю, это зависит от того, что по вашему мнению является лучшим из того, чем вы могли бы быть?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что нас определяют не наши способности, мисс Грейнджер, а наш выбор. Что мы выбираем ценить. Какие методы мы выбираем, чтобы действовать.

— Ну… я люблю книги и учиться… так что, быть может, Когтевран?

— Хорошо.

— Но! Но кроме книг и ума, есть вещи поважнее. Дружба. И отвага, — решительно заявляет Гермиона.

— Хм-м-м, как я и думала — ГРИФФИНДОР!

* * *

— Невилл Лонгботтом!

— Хм-м-м… а… Я вижу… вы надёжны и верны тем, с кем решите вступить в союз, это очевидно. И вы трудолюбивы. Вы бы преуспели в Пуффендуе. Но здесь есть ещё кое-что… может быть, Гриффиндор…

— Гриффиндор? Я недостаточно храбр для Гриффиндора…

— Нет, теперь я определённо это вижу, — продолжает Шляпа, не обращая внимания на возражения Невилла. — Мужество, оно спрятано так далеко, что вы и сами его не замечаете. Мне пришлось немного покопаться, чтобы найти его… но оно определённо существует, и как только оно будет обнаружено, у него появится огромный потенциал. В вас разгорается огонь, мистер Лонгботтом… Это будет интересно… Должно быть, Гриффиндор.

— Я думаю, что вы ошиблись! Я считаю, что я больше похожу на пуффендуйца!

— ГРИФФИНДОР!

* * *

— Луна Лавгуд!

— Ах, какой интересный ум! — более взволнованно звучит обычно спокойный голос Распределяющей шляпы. — Я никогда не сталкивалась с таким, как ваш!

— Спасибо, мисс Распределяющая шляпа.

— Хм-м-м. И вежливая. Теперь — куда вас определить… здесь мягкость и заботливость. И уникальный способ концептуализации опасности и страха, который мог бы привести к довольно мощной способности к храбрости, чтобы вы могли вписаться в Гриффиндор. Но эти идеи! И связи, которые делает этот ум, настолько необычны. Очень мудрый ум... Мудрый довольно уникальным образом. Я думаю, это должно быть... КОГТЕВРАН!

* * *

— Драко Малфой!

Ещё до того, как ободок Шляпы касается бледно-светлых волос, мальчик начинает говорить:

— Мы оба знаем, к чему всё это приведёт, так что давайте не будем тратить ни моё, ни ваше время, хорошо? — требует он твердым и самоуверенным голосом.

— Терпение, дитя… мне нужно сначала взглянуть… хм… здесь определённо есть идеология, очень схожа с той, которую хотел видеть Салазар в своих последователях… Но интересно, действительно ли эти убеждения принадлежат вам, молодой человек? Кажется, они больше похожи на мнение вашего отца…

— Чувиха, ты слышала, что я сказал о том, чтобы не тратить моё грёбаное время впустую?

— Тише, как бы вам ни хотелось, не вы здесь хозяин, мальчик.

Распределяющую шляпу ничуть не смущает ненормативная лексика одиннадцатилетнего мальчишки — она отсортировала тысячи учеников, и её мало чем можно удивить. — Знаете, вы подошли бы Когтеврану… у вас острый ум и жажда знаний. Слизерин и Когтевран — они поведут вас двумя совершенно разными путями, дитя…

— Послушай, ты, невзрачный кусок дерьмовой, бесполезной тряпки, если ты сейчас же не отправишь меня в Слизерин…

— Ну да, буллинг и запугивание — это всё решает. СЛИЗЕРИН!

Одиннадцатилетний Драко уже не в первый раз осознаёт, что жестокие слова и безжалостное сердце могут дать ему то, что он хочет. И Распределяющая шляпа с грустью понимает, что она просто помогает укрепить то, что он только что ещё раз подтвердил.

— Иногда, мне действительно кажется, что они заставляют меня распределять слишком быстро, — устало бормочет она себе под нос, наблюдая, как Малфой не спеша идёт к слизеринскому столу. Потому что она видит проблески того, кем мог бы стать мальчик, если бы ему дали шанс, шанс, который слизеринцы вряд ли смогут ему предложить.

* * *

— Теодор Нотт!

После того, как Распределяющая шляпа пристраивается на голове Тео, наступает тишина, как будто он терпеливо чего-то ждёт.

— Вы пытаетесь применить ко мне окклюменцию, дитя? — спрашивает Шляпа, чувствуя некоторое возмущение.

— Нет.

«Я никак не смог бы сотворить такую магию, хотя это было бы весьма полезно» — думает Тео, и услышав эту мысль, Шляпа понимает, что он говорит правду.

— Просто… ваши мысли… ваши разум очень… закрыты. — по-другому Шляпа не может это описать.

Она знает, что в его разуме много всего, но мальчик каким-то образом ухитряется скрыть большую часть этого. Она видела это раньше, и, исходя из её многовекового опыта, можно сделать вывод, что, к сожалению, что такой расколотый разум, как этот, является результатом травмы. Это приводит к тому, что Шляпа проявляет необычайно сочувствующий подход к данной сортировке.

Тео натянуто пожимает плечами.

— Я не специально…

— Может, попробуете расслабиться? Я здесь не для того, чтобы навредить вам… но помогу, если смогу.

Спустя мгновение Шляпа чувствует, как разум Тео чуть больше открывается, и воспоминания выплескиваются наружу, за которыми быстро следуют сожаления, надежды, желания, убеждения...

— Так лучше? — спрашивает Тео.

— Да… Спасибо! — и Шляпа начинает исследовать разум ребёнка.

— Если честно, мэм, я не уверен, есть ли во всём этом смысл, — говорит Тео, и Шляпа оценивает его попытку быть вежливым. — Это должны быть Змеи.

— Почему это? Вижу множество причин, которые бы оправдали распределение в Орлиное Гнездо. А, может быть, в логово Львов.

Тео фыркает.

— Если вы распределите меня в Когтевран, моя семья отречётся от меня. Если вы отправите меня к Львам, моя семья убьёт меня, — говорит он как ни в чём ни бывало. Затем он кидает взгляд на стол Слизерина и продолжает: — Если мои «друзья» детства не доберутся до меня первыми.

— Но, идеология чистой крови, принципы, лежащие в основе факультета Слизерин — вы ни во что не верите, теперь я это вижу, — возражает Шляпа.

— Я хорошо умею притворяться, — с горечью произносит Тео в качестве объяснения. — Вы же не хотите стать причиной остракизма или даже смерти одиннадцатилетнего мальчика, не так ли?

— Всё действительно может быть настолько плохо?

— Ага.

— Значит, вы выбираете Слизерин? — с сожалением спрашивает Шляпа.

Пауза.

— Да, — Тео приходится выдавить это слово, от чего во рту он пчувствует привкус желчи.

— Тогда, удачи, дитя моё, я желаю вам всего наилучшего, — эти слова Распределяющая шляпа редко говорит, потому что она завещает подобные чувства только тогда, когда в них действительно нуждаются. — СЛИЗЕРИН!

* * *

— Падма Патил!

— Ах. Любовь к знаниям и обучению. И разумный ум. Кажется, это достаточно просто.

Наступает пауза, пока Распределяющая шляпа ждет ответа Падмы.

— Ну? Я вижу сомнения в вашем уме, но у меня нет другого представления о том, куда еще вы могли бы быть распределены. Мне любопытно: вы будете процветать на Когтевране. Где ещё вы хотели бы быть?

— Я знаю... Я думаю, что вы правы, но... но... мою сестру туда не определят, не так ли?

— Хм. Я еще не знаю. Я не видела её разум. Но это ваша сортировка, и иногда я обречена сортировать и разделять.

— Хорошо… если вы должны, — мрачно отзывается Падма.

Затем необычайно добрым голосом Шляпа говорит:

— Были времена, когда Хогвартс нуждался в единстве между факультетами больше, чем в разногласиях между ними. Я не сомневаюсь, что эти времена придут снова. Прочность связей, которые мы поддерживаем между факультетами, так же важна, как и лояльность, которую мы создаем внутри них.

— Ладно… хорошо… — говорит Падма, позволяя словам Шляпы проплыть в её голове.

Они вернутся к ней на пятом курсе, резкие и пронзительные, во время той первой встречи Армии Дамблдора в «Кабаньей голове», а затем снова, на седьмом курсе, когда правление Кэрроу наполнит воздух Хогвартса страхом и паранойей…

— КОГТЕВРАН!

* * *

— Парвати Патил!

— Ах! Взбалмошная, игривая, может быть, немного наивная… Что касается ваших мотивов, веселье и удовольствие берут верх над учёбой и мудростью, я это вижу…

— Но ведь это должен быть Когтевран, верно? Туда попала моя сестра?

— Нет-нет-нет. Такой разум зачахнет в Когтевране. Вы деятель, а не мыслитель… Есть любовь к жизни и безграничная энергия, так что это действительно должен быть… ГРИФФИНДОР!

Аплодисменты и радостные возгласы раздаются по всему Большому залу, но Парвати остаётся на своём месте, словно она примёрзла. На мгновение её ошеломляет разлука со своей сестрой-близняшкой, потому что, в отличие от Падмы, она никогда не рассматривала такую возможность. Она смотрит на свою сестру, которая размеренно хлопает вместе с окружающими ее когтевранцами, на губах у нее жалкая улыбка, а в глазах — грусть.

В конце концов, профессор МакГонагалл уговаривает Парвати подняться со стула, и она неохотно садится за гриффиндорский стол рядом с Лавандой Браун.

* * *

— Джинни Уизли!

— Ах. Да, отважная и храбрая — вы почти гриффиндорка целиком и полностью — хотя… Вы будете очень амбициозны, когда дело дойдёт до вещей и людей, которыми вы увлечены… Вы могли бы преуспеть на Слизерине.

— Если вы отправите меня на Слизерин, я позабочусь о том, чтобы оправдание вашей болтливости стало чем-то большим, чем простая прореха на ткани!

Шляпа издаёт один из своих фирменных низких смешков.

— О, ты свирепая! Это всё решает — ГРИФФИНДОР!

* * *

— Рональд Уизли!

— Ах, на этот раз легко! Больше тебя некуда девать — ГРИФФИНДОР!