Дикарка (гет)

Алле недавно исполнилось девять лет. Внешне она была похожа скорее на маленького худощавого мальчишку, чем на девчонку. Алла постоянно находилась в движении: бегала, дралась, фехтовала на деревянных мечах с приятелями, а еще любила ездить верхом, прыгать с утесов в холодное море и плавать. Алла любила плавать и мечтала с командой приятелей поднять пиратский флаг и отправиться куда глаза глядят на встречу к приключениям. Замуж Алла точно не собиралась. Тем более за князя Одифера.

Мама мечтала об этом браке, говорила о выгодных союзнических отношениях между странами, торговле. В деревне отца Аллы Касима, напоминающей больше небольшой город, жили мастерицы: кружевницы, вязальщицы, ткачихи, вышивальщицы. Мужчины изготавливали оружие, доспехи. Они охотились, рыбачили, торговали, промышляли разбоем. Земля, на которой находилась деревня Касима, была неплодородной и не могла дать достаточно урожая, чтобы прокормить население. Хотя море не давало людям голодать. Алла вместе с друзьями не раз собирала ракушки на морском берегу, воровали они и яйца из птичьих гнезд. Ну и, конечно, жители деревни Касима с детства учились пользоваться копьями, луками и арканами, даже заостренный камень в умелых руках мог стать грозным оружием.

— И сразил отважный принц огнедышащего дракона и спас прекрасную принцессу от неминуемой гибели, — Алла с трудом подавила зевок.

Она ненавидела сказки о принцах и принцессах. Ей больше нравились сказки о благородных разбойниках. Робин Гуд был любимым персонажем Аллы. Когда Алла была еще совсем маленькая, она мечтала выйти замуж за Робин Гуда, чтобы вместе грабить богачей и отдавать добро бедным. Принцы и принцессы Аллу раздражали и казались неприспособленными к жизни неженками. Правителям следовало заботится о народе, вести их в лучшее будущее. Жена Касима, Елена, постоянно твердила дочери о долге правителей перед людьми. Алла как могла выполняла этот долг, именно поэтому она сидела сейчас с малюткой Мариам, развлекала больную подругу дурацкими сказками о принцессах. Сама Елена лечила жителей деревни, она и несколько наиболее грамотных женщин учили детей в независимости от пола грамотности. Алла мечтала научиться врачеванию, особенно ей хотелось научиться принимать роды.

— Я так хочу быть принцессой, — мечтательно вздохнула Мариам, обнимая тряпичную куклу. — Жить во дворце, танцевать на балах.

— Мариам, ты такая глупышка, — Алла игриво взъерошила темно-русые волнистые волосы Мариам — девочки сидели на покрытыми циновками полу хижины. — Принцессы выходят замуж за принцев. Большинство принцев избалованные мальчишки, разнаряженные, как павлины, они точно не сравнятся в мастерстве с нашими воинами. Неужели тебе хочется замуж за напыщенного идиота, ни разу не обнажавшего саблю? А дворец? Что хорошего во дворце? — спросила Алла, заплетая Мариам косу. — Это же настоящий муравейник. Конечно, муравейник богатый. Но мы можем легко муравейник разорить, а богатства забрать себе.

Мариам вздохнула. Она почти никогда ни с кем не спорила. Зато Алла поспорить любила. Особенно с Таки. Они с Таки всегда спорили. Таки был старше Аллы на два года и ходил, постоянно задрав нос, полагая: совсем скоро Касим возьмет его на войну. Алла всегда подшучивала над приятелем, утверждая, что если он будет по-прежнему ходить, как слон, то не увидит войны до старости. Да и в старости вряд ли Таки возьмут на войну. Старые воины должны сидеть дома и учить молодежь уму разуму.

Таки забавно надувал губы, когда слышал нелестные отзывы Аллы о своих воинских способностях. На самом деле дочь Касима являлась очень языкастой девчонкой и могла довести до бешенства кого угодно из приятелей. Со взрослыми Алла вела себя очень вежливо и почтительно, с нетерпением ожидая того дня, когда отец разрешит ей присутствовать на военном совете и исполнять обязанности чашницы. Алла мечтала побывать на военном совете, хотя бы в качестве наблюдающего. К сожалению, Алле еще не скоро дадут голос, по крайней мере, пока она не сменит деревянный меч на настоящее оружие. Возможно, когда-нибудь ей разрешат вступить в военный женский отряд, которым командовала амазонка Ирина, из настоящего Галафема. Ирина и наиболее опытные воительницы ее отряда тренировали новобранцев из прекрасного пола, желающих служить Родине оружием, а не быть добродетельными, послушными мужьям хранительницами очага.

— Анастасий говорит, грабить плохо, — Мариам наставительно подняла палец, указывая на глиняный потолок.

Она послушно ждала, когда Алла сделает ей прическу. Алла ждать не любила. Она бы на месте Мариам вся извертелась. С волосами своими возиться Алла не любила тоже, а потому, несмотря на недовольство матери, безжалостно состригала их ножницами, когда те становились относительно длинными. Алла бы и вовсе подстриглась налысо, если бы не боялась расстроить мать. Возможно, если бы Алла была лысой, ее бы оставили в покое и не пытались выдать замуж. По правде говоря, выдать Аллу замуж хотела только мать. Она мечтала подобрать дочери хорошую партию. Касим верил: его дочь со временем сможет выбрать сама достойного человека.

— Анастасий священник. Все священники говорят длинные и скучные речи, — Алла на несколько секунд замолчала, прикидывая, чем бы было можно украсить прическу Мариам. — Мы никого не грабим, — наставительно добавила Алла. — Лишь берем добычу, принадлежащую нам по праву.

Определенно, ей бы следовало сходить в теплицу матери и срезать для Мариам самую красивую розу. К сожалению, ни одного цветка у Аллы под рукой не оказалось. Не оказалось под рукой атласной или шелковой ленты. Поэтому прическа у Мариам оставалась без украшений. Алла закончила плести косу, с удовольствием оглядела работу. С каждым разом у нее все лучше получалось заплетать волосы. Алла делала прически в греческом стиле. Мать Аллы Елена являлась бывшей греческой монахиней, к сожалению, достаточно набожной, чтобы каждый месяц таскать дочь в церковь, точнее, в небольшую каменную часовенку, где собиралось христианское население деревни. Службы проводил пленный священник-грек Анастасий. Алла относилась к Анастасию благосклонно, но церковные службы ненавидела. По мнению Аллы, они продолжались слишком долго. Еще Алле приходилось учить молитвы. К счастью, только христианские. Мусульманин Касим к религии не имел почти никакого отношения. Касим очень любил жену, чтобы позволить ей вырастить дочь в христианской вере.

— Посмотри сюда, Мариам, — велела Алла, протягивая подруге небольшое венецианское зеркальце, добытое воинами в одном из походов.

Мириам робко взяла зеркальце, посмотрела в него, задумчиво разглядывая смуглое худенькое личико с по-детски наивными добрыми черными глазами.

— Ты красивее любой принцессы, Мариам, — ничуть не сомневаясь в собственных словах заявила Алла. — Когда я вырасту, я притащу тебе на аркане самого смазливого принца. И пусть только попробует на тебе не жениться. Я его… — Алла многозначительно показала невидимому пленному принцу кулак. — Ты же хочешь выйти замуж за принца, Мариам? — спросила Алла.

— Хочу, — радостно подтвердила Мариам.