Дикарка (гет)

Алле недавно исполнилось девять лет. Внешне она была похожа скорее на маленького худощавого мальчишку, чем на девчонку. Алла постоянно находилась в движении: бегала, дралась, фехтовала на деревянных мечах с приятелями, а еще любила ездить верхом, прыгать с утесов в холодное море и плавать. Алла любила плавать и мечтала с командой приятелей поднять пиратский флаг и отправиться куда глаза глядят на встречу к приключениям. Замуж Алла точно не собиралась. Тем более за князя Одифера.

Мама мечтала об этом браке, говорила о выгодных союзнических отношениях между странами, торговле. В деревне отца Аллы Касима, напоминающей больше небольшой город, жили мастерицы: кружевницы, вязальщицы, ткачихи, вышивальщицы. Мужчины изготавливали оружие, доспехи. Они охотились, рыбачили, торговали, промышляли разбоем. Земля, на которой находилась деревня Касима, была неплодородной и не могла дать достаточно урожая, чтобы прокормить население. Хотя море не давало людям голодать. Алла вместе с друзьями не раз собирала ракушки на морском берегу, воровали они и яйца из птичьих гнезд. Ну и, конечно, жители деревни Касима с детства учились пользоваться копьями, луками и арканами, даже заостренный камень в умелых руках мог стать грозным оружием.

— И сразил отважный принц огнедышащего дракона и спас прекрасную принцессу от неминуемой гибели, — Алла с трудом подавила зевок.

Она ненавидела сказки о принцах и принцессах. Ей больше нравились сказки о благородных разбойниках. Робин Гуд был любимым персонажем Аллы. Когда Алла была еще совсем маленькая, она мечтала выйти замуж за Робин Гуда, чтобы вместе грабить богачей и отдавать добро бедным. Принцы и принцессы Аллу раздражали и казались неприспособленными к жизни неженками. Правителям следовало заботится о народе, вести их в лучшее будущее. Жена Касима, Елена, постоянно твердила дочери о долге правителей перед людьми. Алла как могла выполняла этот долг, именно поэтому она сидела сейчас с малюткой Мариам, развлекала больную подругу дурацкими сказками о принцессах. Сама Елена лечила жителей деревни, она и несколько наиболее грамотных женщин учили детей в независимости от пола грамотности. Алла мечтала научиться врачеванию, особенно ей хотелось научиться принимать роды.

— Я так хочу быть принцессой, — мечтательно вздохнула Мариам, обнимая тряпичную куклу. — Жить во дворце, танцевать на балах.

— Мариам, ты такая глупышка, — Алла игриво взъерошила темно-русые волнистые волосы Мариам — девочки сидели на покрытыми циновками полу хижины. — Принцессы выходят замуж за принцев. Большинство принцев избалованные мальчишки, разнаряженные, как павлины, они точно не сравнятся в мастерстве с нашими воинами. Неужели тебе хочется замуж за напыщенного идиота, ни разу не обнажавшего саблю? А дворец? Что хорошего во дворце? — спросила Алла, заплетая Мариам косу. — Это же настоящий муравейник. Конечно, муравейник богатый. Но мы можем легко муравейник разорить, а богатства забрать себе.

Мариам вздохнула. Она почти никогда ни с кем не спорила. Зато Алла поспорить любила. Особенно с Таки. Они с Таки всегда спорили. Таки был старше Аллы на два года и ходил, постоянно задрав нос, полагая: совсем скоро Касим возьмет его на войну. Алла всегда подшучивала над приятелем, утверждая, что если он будет по-прежнему ходить, как слон, то не увидит войны до старости. Да и в старости вряд ли Таки возьмут на войну. Старые воины должны сидеть дома и учить молодежь уму разуму.

Таки забавно надувал губы, когда слышал нелестные отзывы Аллы о своих воинских способностях. На самом деле дочь Касима являлась очень языкастой девчонкой и могла довести до бешенства кого угодно из приятелей. Со взрослыми Алла вела себя очень вежливо и почтительно, с нетерпением ожидая того дня, когда отец разрешит ей присутствовать на военном совете и исполнять обязанности чашницы. Алла мечтала побывать на военном совете, хотя бы в качестве наблюдающего. К сожалению, Алле еще не скоро дадут голос, по крайней мере, пока она не сменит деревянный меч на настоящее оружие. Возможно, когда-нибудь ей разрешат вступить в военный женский отряд, которым командовала амазонка Ирина, из настоящего Галафема. Ирина и наиболее опытные воительницы ее отряда тренировали новобранцев из прекрасного пола, желающих служить Родине оружием, а не быть добродетельными, послушными мужьям хранительницами очага.

— Анастасий говорит, грабить плохо, — Мариам наставительно подняла палец, указывая на глиняный потолок.

Она послушно ждала, когда Алла сделает ей прическу. Алла ждать не любила. Она бы на месте Мариам вся извертелась. С волосами своими возиться Алла не любила тоже, а потому, несмотря на недовольство матери, безжалостно состригала их ножницами, когда те становились относительно длинными. Алла бы и вовсе подстриглась налысо, если бы не боялась расстроить мать. Возможно, если бы Алла была лысой, ее бы оставили в покое и не пытались выдать замуж. По правде говоря, выдать Аллу замуж хотела только мать. Она мечтала подобрать дочери хорошую партию. Касим верил: его дочь со временем сможет выбрать сама достойного человека.

— Анастасий священник. Все священники говорят длинные и скучные речи, — Алла на несколько секунд замолчала, прикидывая, чем бы было можно украсить прическу Мариам. — Мы никого не грабим, — наставительно добавила Алла. — Лишь берем добычу, принадлежащую нам по праву.

Определенно, ей бы следовало сходить в теплицу матери и срезать для Мариам самую красивую розу. К сожалению, ни одного цветка у Аллы под рукой не оказалось. Не оказалось под рукой атласной или шелковой ленты. Поэтому прическа у Мариам оставалась без украшений. Алла закончила плести косу, с удовольствием оглядела работу. С каждым разом у нее все лучше получалось заплетать волосы. Алла делала прически в греческом стиле. Мать Аллы Елена являлась бывшей греческой монахиней, к сожалению, достаточно набожной, чтобы каждый месяц таскать дочь в церковь, точнее, в небольшую каменную часовенку, где собиралось христианское население деревни. Службы проводил пленный священник-грек Анастасий. Алла относилась к Анастасию благосклонно, но церковные службы ненавидела. По мнению Аллы, они продолжались слишком долго. Еще Алле приходилось учить молитвы. К счастью, только христианские. Мусульманин Касим к религии не имел почти никакого отношения. Касим очень любил жену, чтобы позволить ей вырастить дочь в христианской вере.

— Посмотри сюда, Мариам, — велела Алла, протягивая подруге небольшое венецианское зеркальце, добытое воинами в одном из походов.

Мириам робко взяла зеркальце, посмотрела в него, задумчиво разглядывая смуглое худенькое личико с по-детски наивными добрыми черными глазами.

— Ты красивее любой принцессы, Мариам, — ничуть не сомневаясь в собственных словах заявила Алла. — Когда я вырасту, я притащу тебе на аркане самого смазливого принца. И пусть только попробует на тебе не жениться. Я его… — Алла многозначительно показала невидимому пленному принцу кулак. — Ты же хочешь выйти замуж за принца, Мариам? — спросила Алла.

— Хочу, — радостно подтвердила Мариам.

Алла обнимала волчонка Рема. Она назвала питомца в честь одного из основателей Рима. Древнегреческую и древнеримскую мифологию Алла любила, в отличие от математики. Точные науки заставляли ее скучать, как и занятия по рукоделию. Шитье Алла ненавидела, проклятые иголки постоянно кололи ей пальцы. А какая уродливая у нее получалась вышивка. Но больше иголок Алла ненавидела занятия музыкой, точнее, игру на лире. Саму музыку Алла любила. Любила танцевать возле костров в окружении мальчишек. Любила водить хороводы. Алла всегда вытаскивала вперед маленькую подружку Мариам, которая предпочитала прятаться за спиной взрослых и не участвовать в общем веселье. Но не от того, что не любила веселье, а потому что обладала от природы повышенной стеснительностью.

— Не вертись, Рем, — строго сказала Алла. — Мне нужно избавить тебя от колтунов. Ты же хочешь быть красивым мальчиком. Правда?

Рем красивым мальчиком быть не хотел. Волчонок постоянно находился в движении, как и его маленькая хозяйка. Рем поначалу боялся людей. Волчонок попал к Алле совсем крохой, но уже познавшим страх. Касим привез волчонка в одном из походов. Волчонок был очень худенький, одно из ребер его оказалось сломано, мех выглядел тусклым, а воспаленные глаза болели и слезились. Касим последними словами ругал прежнего владельца волчонка. Касим любил животных и учил маленькую Аллу относиться к ним бережно, не обижать их. Охотиться и рыбачить только ради пропитания, а не ради удовольствия. Уважать любое существо, у которого предстояло отобрать жизнь. И никогда не брать у природы больше необходимого.

С новыми хозяевами жизнь волчонка значительно улучшилась. Шерсть Рема приобрела здоровый блеск, сломанное ребро удалось вылечить благодаря целительским навыкам Елены. Глаза у Рема больше не болели. Алла самостоятельно закладывала волчонку в глаза лечебную мазь, изготовленную матерью. Рем постоянно таскался за Аллой. На цепи его никто не держал. Рем никогда не бросался на людей, легко поддавался дрессировке, за исключением, правда, случаев, когда требовалось некоторое время оставаться неподвижным. Как, например, сегодня, когда бормочущая себе под нос ругательства Алла с помощью костяного гребешка приводила в порядок животное. Рем не мог долго сидеть на одном месте. Его юному организму требовалось постоянное движение.

— Тысяча чертей, Рем, не вертись, — крикнула Алла, потеряв терпение — она продолжала аккуратно распутывать, а кое-где выстригать спутанную шерсть. — Я же могу тебя поранить. Ты — дикий волк, а ведешь себя хуже избалованного принца. Ты воин, Рем, понимаешь, воин, — втолковывала Алла питомцу, почесывая ему шею. — Мы воины и должны быть сильными и храбрыми. Нас ничего не устрашит, даже борьба с колтунами. Мне скоро смотрины предстоят, — Алла вздохнула. — Представляешь, меня мама хочет выдать за княжича. Все княжичи идиоты, как и принцы. У них очень много слуг, но мало мозгов. Таки говорит, что принцы даже подтираются с помощью слуг, — Алла тихонько хихикнула в кулачок — боязливо посмотрела на дверь: не слышала ли ее Елена?

Алла побаивалась мать. Впрочем, не она одна. Все воины Касима побаивались свирепую гречанку. Елена никогда не повышала голос в присутствии посторонних, никогда не противоречила мужу в присутствии его людей, не дерзила ему. Однако именно Елена являлась главой семьи. Именно Елена пытала пленных при необходимости. Елена силой влила в рот одной из пленниц отвар, выжигающих внутренности. Эта пленница едва не отправила Аллу к праотцам, с помощью отравленной халвы. Алле было всего четыре года, когда ее чуть было не угостили халвой с мышьяком. Гнев Елены был понятен. Любая мать хотела бы разорвать на части того, кто угрожал ее ребенку.

Однако Елена могла быть не только гневливой, но и милостивой. Она относилась по-доброму к ее народу. Учила детей, помогала роженицам, обрабатывала раны воинам. К Елене мог обратиться любой житель деревни Касима, нуждающийся в лечении. Занималась Елена и научными исследованиями, и выращиванием редких растений. Касим баловал любимую жену, Елена создавала домашний уют и поддерживала мужа. Елену в деревне Касима называли «женщиной-тигрицей». Алле нравилось считать себя «тигровой дочкой».

— Рем, знаешь, я, пожалуй, возьму тебя на смотрины, — пообещала Алла, расправившись, наконец с последним колтуном. — Если мой будущий жених будет вести себя, как свинья, ты ему кое-что откусишь. Хорошо?

— Откусит что? — в комнату дочери зашла Елена.

Алла широко улыбнулась, радуясь: она не догадалась озвучить, какую часть тела следовало откусить Рему у княжича. Гроза могла пройти мимо нее. Елена не поднимала руку на дочь, но глаза ее могли становиться такими страшными, а мягкий нежный голос таким звеняще-холодным, что Алле становилось по-настоящему неуютно, и она завидовала Таки. Его мать без лишних воспитательных слов отвешивала сыну необходимый подзатыльник или шлепала по заднице. Могла за особые заслуги и розгами угостить. Алле розги не угрожали.

— Ничего, мама, — Алла постаралась приобрести как можно более невинный вид. — Мы с Ремом вели себя хорошо. Скорее бы отец вернулся. Я каждую ночь молюсь святой Деве Марии за его здоровье. Я так по нему соскучилась, — зачастила Алла, прижав от избытка чувств руки к груди, гребешок с ножницами она успешно уронила. — Надеюсь, отец и его воины захватят богатую добычу. Мы с друзьями уже приготовили подходящий флаг к их приезду. Веселый Роджер.

Алла напряглась, не зная, как отреагирует мама на ее заявление. Аллу тянуло к пиратам. Она и считала себя дочерью пирата, с той лишь разницей, что пираты являлись морскими волками, а Касим и его люди сухопутными. Впрочем, в море жители деревни Касима выходили тоже, строили небольшие, маневренные суденышки, однако морским разбоем не занимались — не хватало умений. Зато на суше Касим и его люди являлись грозными хищниками. Воины Касима отличались беспрекословно повиновались Касиму. Они любили удачного и справедливого атамана. Однако не только умелые воины являлись угрозой для врагов Касима, но и механические насекомые-убийцы, изготовленные в лаборатории Елены. Елена когда-то являлась ученицей самого Механикуса, ученого-изобретателя, одного из величайших умов Греции.

— Веселый Роджер? — недоуменно переспросила Елена. — Черный флаг с Адамовой головой? Кому-то не дают покоя россказни о пиратах, стрекоза?

Алла чуть прикусила верхнюю губу, не зная, как отреагирует Елена на новость о флаге. Впрочем, Аллу радовала обращение «стрекоза». Вероятно, мама не сердилась, иначе бы она обязательно сказала что-нибудь серьезное и строгое. Алла не замышляла ничего дурного. Наоборот, хотела сделать приятное отцу и его людям. Она старательно рисовала мелом на черном шелке череп. Таки помогал подруге с рисунком. Шелк достали близняшки София и Агнес, дочери воительницы Ирины, предводительницы отряда амазонок.

— Веселый Роджер наводит ужас на моряков, — отчеканила Алла, расправив плечи. Она напоминала маленького солдатика. — Наши воины наводят ужас на наших врагов. Но люди моего отца более дисциплинированные, более преданные и умелые. Наши воины самые храбрые. Так неужели какие-то пираты заслуживают этот флаг, а наши воины нет?

Некоторое время Алла молчала, переводя дух после торжественной речи. Смущенно рассматривая пальцы на ногах, она спросила:

— Ты же не сердишься, мама?

— Нет, — ответила Елена. — Пожалуй, даже я горжусь тобой, — призналась Елена, услышав подобное признание, Алла бы покраснела, но она не могла краснеть от природы, поэтому девочка лишь улыбнулась еще шире, чувствуя, как ее щеки покалывают невидимые иголочки. — Ты знаешь о долге правителя перед народом и честно стараешься его исполнить. Ты умная, сознательная девочка. Я верю, что в нужный момент тебе хватит силы духа и твердости характера, чтобы поступить правильно. Доля правителя сурова. Иногда имущим власть приходится принимать нелегкие решения.

— Я знаю, мамочка, — Алла кивнула. — Я никогда не подведу ни вас, ни мой народ, — пообещала она.

Алла почувствовала, как от волнения у нее пересохло горло. Это Касим мог постоянно говорить, какая у него замечательная дочь. Атаман любил Аллу просто так. За один лишь факт существования. Елена тоже любила дочь, но постоянно напоминала ей о долге, который Алла, как дочь атамана, несла перед своим народом. Елена могла быть суровой с дочерью, но Алла никогда ее не винила, зная: мама хочет как лучше.

Почувствовав волнение хозяйки, Рем лизнул маленькую узкую ладошку Аллы. Елена взяла в руки недоделанное вязание дочери: шерстяной носок с незаконченной пяткой, которую Алла вот уже два месяца собиралась закончить. Неизвестно, о чем бы говорили мать и дочь дальше, но входная дверь их дома резко распахнулась, на пороге возник Таки: рыжий веснушчатый мальчишка, раскрасневшийся от бега.

— Ал, наши воины вернулись! — радостно выкрикнул он и, заметив Елену, замер на месте, не решаясь что-либо произнести. — Госпожа, — с трудом выдавил из себя Таки, взъерошивая волосы — он так всегда делал, когда нервничал или смущался.

— Мамочка, я могу встретить отца? — Алла сложила ладони в молитвенном жесте, если бы не присутствие Елены, она бы уже со всех ног бежала к крепостной стене, размахивая пиратским флагом.

— Бегите, дети, — разрешила Елена, благосклонно улыбаясь. — Встретьте достойно наших героев.

— Ура! — завопила Алла, хватая лежащий на кровати флаг. — Бежим, Таки, бежим!

Они побежали. Быстро-быстро, насколько только Алле с Таки позволяли их маленькие детские ножки. Кажется, Рем тоже побежал за хозяйкой. Впрочем, Алла не заметила волчонка. Все ее мысли занимала крепостная стена, на которую следовало забраться, поднять флаг, настолько высоко, насколько возможно и закричать что-то радостное, одобрительное, прославляющее воинов. Пусть все знают, у атамана Касима растет достойная дочка.