Экспекто патронум, или Куда делись адвокаты? (джен)

Начальник Департамента по магическому законодательству медленно поднялся со своего места. Лицо Бартемиуса Крауча было бело как мел, а крылья носа хищно раздувались. В этот момент он больше всего напоминал гиппогрифа, готового броситься на свою жертву и разорвать ее на куски. Боб так невольно и вжался в спинку кресла, ощутив на себе его пристальный холодный взгляд.

— Судебное заседание Визенгамота от десятого ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого года объявляется открытым, — металлическим голосом провозгласил Крауч. — Слушается дело Роберта Джона Уильямса по обвинению в сотрудничестве с так называемыми Пожирателями Смерти.

Боб так и вздрогнул. Его, скромного министерского клерка, взять и обвинить в сотрудничестве с террористами? Да это и сотрудничеством-то язык назвать не поворачивается: так, пропустил в «Дырявом котле» пару кружек эля с двумя темными личностями. Те, впрочем, узнав, что он из маглов, сразу же утратили к нему интерес и чуть ли не приказали убраться с глаз долой. Но их короткий разговор, по-видимому, не укрылся от глаз вездесущих министерских шпиков. И вот, он теперь здесь. Маглорожденный — и Пожиратель? Смешно.

Хотя, по правде сказать, смешного в этом мало, тут же ответил самому себе Боб. Недавно пронесся слух, что полукровка Северус Снейп тоже состоял в рядах армии Темного Лорда. А там и до маглорожденных было недалеко. Боб вспомнил, что даже среди нацистов в свое время были люди с еврейскими корнями, и вновь поежился. А уж учитывая закостенелость магического сообщества и непомерную жестокость Крауча, не пожалевшего, как говорили, даже собственного сына, неудивительно было, что Боб попал под раздачу.

Он вновь оглядел зал заседаний, освещенный тусклым светом факелов. Сидевшие вокруг Крауча волшебники и волшебницы в своих черных мантиях, сгорбленные и нахохлившиеся, напоминали стервятников, готовых доклевать мясо, оставшееся от Боба после нападения своего начальника. И ни в одном взгляде — ни капли сочувствия. Холодные серые стены зала давили на Боба, а от приведших его дементоров за спиной веяло только мраком и безысходностью.

«И все-таки здесь явно чего-то не хватает», — подумал внезапно Боб. Да, вроде как обычный зал для заседаний (с поправкой на волшебные реалии, разумеется), но сыну мелкого магловского судьи, еще с пяти лет привыкшего бывать на многих слушаниях, что-то показалось явно неправильным. Ну конечно же!..

— Адвокат! — так и воскликнул Боб. И на недоуменный взгляд Крауча пояснил: — Простите, ваша честь, но мне не предоставили адвоката.

— Кого? — изумленно вытаращил глаза румяный толстяк, сидевший несколькими рядами ниже Крауча. Сам же Крауч нахмурился.

— О каком адвокате вы говорите, мистер Уильямс? — переспросил он. — Пожалуйста, оставьте свои магловские предрассудки в прошлом, сейчас вы живете в волшебном мире и обязаны подчиняться его законам!

— Простите, ваша честь, но разве у вас подсудимому не назначают защитника? — удивился Боб. — Это крайне несправедливо!

Притихший было зал оживился. Волшебники и волшебницы, наклоняясь друг к другу, возбужденно шушукались и скрипели перьями. Только сейчас Боб заметил среди них единственное лицо с сочувственным взглядом. Альбус Дамблдор. Директор Хогвартса взирал на бывшего ученика поверх очков-половинок и, казалось, выглядел ничуть не удивленным. Нагнувшись через скамью к Краучу, он что-то быстро ему сказал, однако тот на это лишь поморщился.

— Мистер Уильямс, вы обвиняетесь в серьезном преступлении, — грозно заговорил он, и его голос мигом заставил стихнуть все перешептыванья в зале. — Будете ли вы отвечать на мои вопросы согласно всем правилам магического делопроизводства?

— Простите, но нет. — Ободренный безмолвной поддержкой Дамблдора, Боб сложил руки на груди. — Пока мне не предоставят адвоката либо какого-то иного защитника, я отказываюсь говорить.

В хищном взгляде Крауча мелькнуло удовлетворение, словно у объевшегося сметаны кота.

— Уведите его, — махнул он дементорам. Те скользнули к Бобу с двух сторон безмолвными тенями. Волна холода окатила его с головы до ног, и в голове сами собой встали самые страшные воспоминания…

— …Иди сюда, дрянной мальчишка! — выкрикивает мачеха, мечась по кухне с мокрым полотенцем в руках. Восьмилетний Боб забился в угол между стеной и старой газовой плитой, беззвучно плача и боясь даже всхлипнуть...

— …Круцио! — восклицает слизеринец Люциус Малфой, и Боб-первокурсник корчится от боли на холодном полу галереи Хогвартса, пустой в этой поздний час. Дружки Малфоя мерзко похихикивают у него из-за спины. — Что, не нравится, грязнокровка?..

— Экспекто патронум! — прервал вдруг страшные видения громкий голос. Вынырнув из тисков ледяного воздуха, Боб увидел, как зал вокруг него заливает серебристое сияние. Призрачный феникс, вырвавшись из палочки вскочившего с места Дамблдора, атаковал с воздуха дементоров, и те неловко попятились к дверям зала. Дамблдор взмахнул палочкой, и феникс замер, кружась возле оторопевшего Боба и словно бы защищая его своим ярким свечением.

«Экспекто патронум»? — подумал резко пришедший в себя Боб, в чьей памяти живо всплыли строчки из отцовского учебника латыни, подаренного ему на совершеннолетие. — «Ожидая защитника»? Что вообще все это значит?»

— Я думаю, Барти, вам все-таки придется выслушать показания свидетелей и самого мистера Уильямса, — произнес уже утративший воинственный вид Дамблдор спокойным, но довольно-таки твердым голосом. — А защитник ему будет. Считайте, что я его уже предоставил.

Боб не совсем понял последнюю фразу, однако на Крауча она, судя по всему, произвела нужный эффект. Смерив Дамблдора высокомерным взглядом, он повернулся к судебному секретарю и сухо кивнул ему. Директор с безмятежным видом уселся на свое место.

* * *

Спустя пару часов Боб, наконец-то вздохнувший полной грудью, вышел из зала суда. Показания бармена Тома и еще пары посетителей «Котла» доказали его полную невиновность, и вердикт присяжных был единогласно в его пользу. Замерев у порога зала, Боб принялся ждать. Члены Визенгамота проходили мимо него, возбужденно переговариваясь. С гордо поднятой головой прошествовал Крауч, даже не глядя в сторону бывшего подсудимого. Дамблдор вышел последним.

— Профессор Дамблдор! — кинулся к нему Боб. — Спасибо вам…

— О, ерунда, — бросил тот, даже не сбавляя шага. — Я всегда видел в вас способного и умного ученика, мистер Уильямс, и уверен, что впереди у вас большое будущее. Считайте, что сегодня именно я побыл на суде вашим адвокатом. — Он едва заметно улыбнулся.

— Постойте, профессор! — Боб едва поспевал за широкими, совсем не стариковскими шагами директора. — Еще пара вопросов…

— Только если быстро, — бросил Дамблдор через плечо.

— Почему же все-таки в магических судах нет адвокатов? — выдохнул Боб. — И что это за «Экспекто патронум»?

Дамблдор резко остановился. Сквозь его густую седую бороду просвечивала усмешка, а в глазах плясали озорные огоньки.

— Вы даже не представляете, мистер Уильямс, что ответ на оба ваших вопроса один и тот же, — произнес он. — Что ж, я расскажу вам…

Они двинулись спокойным шагом по коридору подземелья, мимо торопливо сновавшихся туда-сюда сотрудников Министерства. После полутемного зала заседаний яркое пламя факелов на стенах слегка резало Бобу глаза, но в то же время согревало.

— Многие думают, что заклинание Патронуса было создано для защиты от дементоров, — начал рассказывать Дамблдор. — Однако это вовсе не так. Оно было придумано еще в Средние века и поначалу являлось обязательным для изучения в Хогвартсе. Патронус, то есть защитник, представляет собой предельную концентрацию светлых помыслов и воспоминаний волшебника. Трусу, подонку, убийце просто не под силу его сотворить. Таким образом неблагонадежные отсеивались еще в школьные годы. А когда волшебник оказывался перед судом, то должен был сотворить телесного Патронуса как доказательство своей невиновности. Если заклинание выходило слабым и неполным, то это служило поводом для более тщательного разбирательства. Если же Патронус не получался совсем, подсудимого приговаривали к Азкабану или, в зависимости от тяжести преступления, к смертной казни. Все просто, и никакого адвоката не требовалось.

«Просто, да не совсем», — с горечью подумал Боб. Он был наслышан о средневековых методах правосудия, вроде швыряния обвиняемого в воду или различных видах пыток. Сотворение этого самого Патронуса было чем-то похожим. Однако все же…

— Но потом обвиняемых в суды стали доставлять дементоры. — Дамблдор так и поежился при этом слове — очевидно, как и Боб, не любил безмолвных стражей Азкабана. — И вот тогда и выяснилось, что они до ужаса боятся Патронусов — видать, сама их природа воплощает горесть, мрак и безысходность и потому не терпит присутствия рядом противоположной сущности. Поэтому у обвиняемых перед судом стали изымать волшебную палочку, а изучение Патронуса убрали из школьной программы. До наших дней это заклинание дошло лишь действительно как средство борьбы с дементорами.

— Однако почему же адвокаты так и не появились? — удивленно сдвинул брови Боб. — Почему волшебники так и не придумали альтернативу Патронусу?

Дамблдор немного помолчал.

— Было бы глупо обвинять во всем несовершенство нашей судебной системы, — заговорил он затем, понизив голос. — Поэтому скажу так: волшебное сообщество слишком малочисленно, и серьезные преступления в нем совершаются редко. До пришествия Лорда Волдеморта никто и не сомневался в действиях Министерства. Однако теперь… — Дамблдор едва слышно вздохнул. — Очень надеюсь, что Барти точно знает, что делает…

И, быстро кивнув Бобу, он резко ускорил шаг и вскоре скрылся за углом коридора. Боб продолжал машинально идти следом, раздумывая о только что услышанном.

«Все-таки волшебный мир не настолько нелогичен, как мне поначалу казалось, — пронеслось у него в голове. — Любой странности можно найти объяснение. Был бы только рядом человек, который смог бы это объяснить».

И, тряхнув головой, он решительно направился к лифту. Выигрыш сегодняшнего дела было просто необходимо отметить стаканчиком крепкого грога в «Дырявом котле». Но теперь уже никаких разговоров с подозрительными личностями, упаси его Мерлин!