Три исповеди (гет)

10 августа 1998 года

Мои светлые волосы волнами ложились на плечи, а стройную фигуру окутывал чёрный вельвет. Сегодня десятый день траура, и могильная плита усеяна свежими цветами. Подумать только, всего один камень и несколько футов земли – вот что отделяет меня от знаменитого Гарри Поттера. Широко распахнутые зелёные глаза…

Но нет, я не буду утомлять вас жалобами на лорда Волдеморта, который десять дней назад произнёс Авада Кедавра над телом поверженного героя. Не Он сделал это. Это был я.

Я наконец-то привёл в исполнение приговор, прозвучавший шестнадцать лет назад. Так решил Визенгамот – наш справедливый и беспристрастный суд. Он осудил на смерть Мальчика-Который-Выжил, а после заточил в Азкабан Барти Крауча, Беллатрису Ленстрейндж и нескольких других Пожирателей Смерти.

Но не Визенгамоту было решать, когда и как убить Поттера. Нет… Это должен был сделать кто-то более властный и решительный, а не сборище министерских работников. Их мягкотелые душонки не могли соперничать с сильным духом Гарри Поттера. Правда, они понимали свою слабость — это похвально.

Тогда за дело взялся Альбус Дамблдор. Ему было поручено привести приговор в исполнение. Он неоднократно сводил Гарри со смертью, буквально приводил его к Волдеморту за ручку. Незаметно, конечно. Дамблдор понимал, что озлобленное сердце Поттера могло в любой момент получить всю власть и тогда…

Гарри, разумеется, не догадывался о том, что ему суждено стать величайшим тёмным магом всех времён. Не Волдеморту, а ему, невинному зеленоглазому мальчику с вечно растрёпанными волосами.

Бедняжка Поттер не осознавал, почему профессор Снейп так ненавидел его, хотя дело было именно в необычайной восприимчивости мальчика к тёмной магии и злу. А все считали, будто Снейп его терпеть не может, свято помня отца Гарри. Боже, как они все ошибались! Мало кто знает, что Северус с Джеймсом незадолго до смерти последнего стали преданными друзьями. Именно Снейп неоднократно спасал в те тревожные дни семейство Поттеров. И он первым узнал о предательстве Петтигрю и планируемом убийстве.

Конечно, Дамблдор повёл себя довольно умно: он решил убить одним махом двух зайцев. Достигнув определённого возраста, Поттер убьёт Волдеморта, а затем и сам отравится к чёрту гореть в адском пламени.

Но планы изменились. На Поттера оказала необычайное влияние гибель его крёстного Сириуса Блэка. Да, Сириус должен был стать его наставником и верным учителем. А вы и правда поверили, что в Азкабан его поместили по ошибке? Нет, Визенгамот сразу же принял это решение после того, как Трелони подарила нам второе пророчество, поведавшее об исключительных способностях Гарри.

Неужели вы думали, что два пророчества, о которых знал Поттер, исчерпывали способности незадачливой хогвартской сивиллы? К счастью, она обладала более незаурядными способностями, чем можно было подумать.

Два месяца назад она посвятила нас в тайну ещё одного пророчества, четвёртого и последнего: если на закате июля Мальчик-Который-Выжил не будет убит, он обретёт невиданную силу, и тогда никому не удастся спастись, и наступит конец света и всё в таком же духе. Кажется, она что-то ещё говорила о нашествии дементоров… Или это были всадники Апокалипсиса? Впрочем, неважно.

Так или иначе, Гарри Поттера надо было уничтожить как можно раньше. И вот здесь-то и произошла заминка. Никто не знал, как его убить.

У всех героев есть слабые места, но не у Поттера. Кажется, он стал неуязвим за последние годы обучения в Хогвартсе. Удивительно, как он не мог обнаружить тех изменений, что происходили с ним. Даже его верная подружка Гермиона Грэйнджер стала замечать что-то неладное. Тогда-то, в начале третьего курса, я ей и рассказал о собственных догадках и соображениях.

Дамблдор посвятил меня в великую тайну Гарри Поттера на четвёртом году обучения в Хогвартсе. Только дураки не обратили внимания на парадоксальную способность Поттера выживать в экстремальных ситуациях.

Конечно, Дамблдор придумывал чудные объяснения для рядовых волшебников. Он даже решил нарушить Статус о секретности магии и разрешил маггле Роулинг опубликовать так называемое житие Гарри Поттера. Избранные места. Многие перевраны.

Надо же, Дамблдору даже удалось ввести этот многотомник в школьную программу. До сих пор с удовольствием вспоминаю, как Поттер краснел при упоминании о его истории любви к Чжоу Чанг, ведь о ней теперь стало известно всей школе. Бедняжка Чжоу! Она стала второй плаксой Миртл, только обитает в ванной для старост. Самоубийцы навечно остаются на земле.

Но я увлёкся. Так вот, Корнелиус Фадж, бывший министр магии, не принял очередной сказки о том, как Мальчик-Который-Выжил в очередной раз выжил (Фадж не был посвящён в тайну Поттера, так как отличался чрезмерной болтливостью). Это вызвало небольшой конфликт между Министерством и Хогвартсом, но всё закончилось благополучно, и две правящие силы магической Англии снова объединились в борьбе против Гарри Поттера.

Как ошибался Поттер, когда думал, что действия Ордена Феникса направлены против Волдеморта! Все его мнимые друзья прикидывались заботливыми телохранителями, а он-то, наивный, думал, что слежка за ним – мера безопасности. Пожалуй, самая хитрая задумка Дамблдора заключалась в том, что за Поттером можно было шпионить, как говорится, не отходя от кассы, имея объект для наблюдения перед глазами.

Стоп! В разговорах о других я совсем забываю себя. Как же получилось, что я стал убийцей Гарри Поттера? Виной всему талант Гарри попадать в неприятности.

На первом курсе я был о Поттере того же мнения, что и большинство учеников. Меня разозлило его нежелание стать моим другом, мои гордость и самолюбие были задеты. Началась война, подумал я. Тогда я не знал, насколько пророческими оказались эти слова. Прошёл первый курс, исполненный нашей с Поттером обоюдной жгучей ненависти, массой колких фраз и бесконечных поединков.

Но второй курс стал решающим в моей судьбе и, надо заметить, в судьбе Поттера тоже. В тот год, когда Гарри все стали считать наследником Слизерина и убийцей невинных грязнокровок, я, как и многие другие, узнал, что Поттер – змееуст.

Тогда я уже знал о тёмной магии больше, чем любой семикурсник. По крайней мере, уж в таком тонком и скользком предмете, как змееязычие, я разбирался прилично.

Узнав, как Дамблдор объяснил Поттеру причину его необычной способности, я понял, что директор что-то скрывает от несмышлёныша Гарри. Только Тёмные волшебники могли говорить со змеями. Без разницы, поражали ли их до этого смертельными проклятиями или нет.

Догадки наших однокурсников (вспомните пуффендуйцев Эрни и Ханну), пусть в чём-то и наивные, оправдали себя. Каждый в Хогвартсе задумался, почему же Поттер выжил после заклятия Волдеморта.

Глупцы! Как только стало известно, кто настоящий наследник Слизерина, с Поттера были сняты все подозрения и обвинения. Школа вновь успокоилась. Но не я.

Отныне я хранил бдительность. Мои стычки с Поттером теперь несли чисто формальный характер, хотя, не спорю, некоторые оскорбления были сделаны от души. Но не простые школьные драки стали теперь моей целью. Я решил узнать тайну Поттера, пусть он и сам не знал о ней.

Два года прошли в беспрестанных слежках, допросах и разгадках тайн. К концу четвёртого курса я знал о Поттере больше, чем он мог предположить, больше, чем знали его верные друзья. И моими помощниками стали, кто бы подумал!, Гермиона Грэйнджер и Джинни Уизли.

Поттеру следовало быть поосторожнее с безнадёжно влюблёнными в него девочками. Но нет, он был настолько увлечён собственной персоной, что не видел две пары глаз, жадно устремлённых на него. Мне это было только на руку.

Конечно, я долго завоёвывал их доверие, но в итоге две ослеплённые желанием отомстить юные волшебницы примкнули ко мне. Итак, нас было трое. Гермиона Грэйнджер – поистине гениальная находка. Она была моим главным козырем в борьбе с Гарри Поттером. Во-первых, она пользовалась его безграничным доверием, а во-вторых, могла хитростью или вопросами вытянуть из Дамблдора любую информацию.

В результате она добилась своего: Дамблдор собрал нас в кабинете и поведал о будущем великого и ужасного Гарри Поттера. Гермиона, не желавшая сначала верить директору, сдалась под градом веских доводов и неопровержимых фактов.

Дамблдор должен быть нам благодарен за то, что в один прекрасный день мы пришли к нему и попросили рассказать правду. С тех пор мы стали союзниками и вместе разрабатывали план убийства юного героя.

На пятом курсе стали проявляться признаки будущего могучего тёмного мага, и Поттер представлял угрозу для общества. Тогда он вызвал из Азкабана двух дементоров, натравил их на кузена Дадли и с помощью Империуса внушил Амбридж, что это сделала она. Конечно, он не подозревал о своей вине, но меры предосторожности были необходимы.

На некоторое время его удалось держать в доме Сириуса на площади Гриммо (естественно, это была ненастоящая штаб-квартира Ордена, а кукольный домик, маска, игра, в которой участвовали самые могущественные волшебники нашего времени — и все они разыгрывали Поттера).

Но рано или поздно Гарри предстояло вернуться в школу. Он был окружён такой злобной атмосферой в Хогвартсе, что Дамблдор боялся скачка в развитии его сил, вспышек агрессии и магической активности. Действительно, было несколько сильных приступов, поэтому Поттеру и не удалось освоить Окклюменцию.

Он думал, что читает мысли и чувства Волдеморта, но на самом деле это рвалась наружу его истинная сущность. Временами между ним и Волдемортом действительно устанавливалась связь, но не всегда. Как же получилось, что мальчик из хорошей семьи должен был стать самым сильным тёмным магом?

В том то всё и дело, что семья Поттера вовсе и не была ни хорошей, ни порядочной. Дом Поттеров был разрушен, но не Волдемортом. У него не было привычки рушить дома своих жертв, предпочтительнее оставить Чёрную Метку. Альбус Дамблдор позаботился о том, чтобы никто не узнал, как жили Поттеры, что их дом был вылитой копией дома предков Сириуса на Гриммо, 12.

Со стороны отца Гарри не мог похвастаться хорошими генами: несколько поколений тёмных магов, один страшнее другого, имя каждого запятнано кровью. Да и мать не отличалась благородными предками. Все человеческие пороки, казалось, были воплощены в этом семействе: маньяки, убийцы, порочные женщины, сумасшедшие – неполный ряд характеристик данных интереснейших персонажей.

Как бы то ни было, судьба Поттера была предначертана задолго до его рождения: тёмная магическая мощь, видимо, только и ждала своего телесного воплощения – хрупкого зеленоглазого мальчика.

Однако Лили и Джеймс Поттеры были лучшими представителями обоих поколений: ни тот, ни другой не страдали психическими отклонениями, не проявляли жестокости, были лишены агрессии, не подвергались воздействию всех земных пороков.

Конечно, и они были не без греха: Джеймс был слишком самоуверенным и эгоистичным, а Лили обладала непомерной гордыней, но их недостатки казались невинными шалостями по сравнению с преступлениями предшествующих поколений.

Возвращаясь к нашей первоначальной задаче – убить Поттера, я хочу сказать о том хитроумном плане, который разработал Дамблдор не без помощи мисс Грэйнджер, кстати говоря. На шестом курсе я должен был втереться в доверие к Поттеру, проще говоря, подружиться с ним.

Вначале задача казалась невыполнимой, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, эта часть плана прошла без сучка и задоринки. Покинутый друзьями и почитателями Поттер стал незащищённой мишенью для такого харизматичного человека, как я.

После того как друг Рон предал его (родители рассказали ему об истинном лице Поттера), а двойная игра Джинни была раскрыта (она всегда была довольно заурядна, а уж актриса из неё и вовсе никакая), Поттер порвал отношения со всем семейством Уизли, точнее, они от него отвернулись.

Теперь было нетрудно убедить Гарри в том, что я единственный преданный ему человек. Особенно содействовала нашему сближению Гермиона, в авторитет которой Поттер по-прежнему верил безмерно.

Итак, после долгих лет ожидания я вышел на свою жертву и имел возможность узнавать новости из первых уст. Новое достижение не могло не радовать, но нельзя было расслабляться.

Все годы я усиленно готовился к финальной схватке с Поттером. Я терпеливо наращивал магическую мощь, тогда как сила Поттера росла не по дням, а по часам, поражая небывалым потенциалом. Порой мне казалось невозможным, что я смогу одолеть Поттера. Но я упорно трудился, к тому же не был лишён собственных талантов.

Шестой год прошёл для нашего объединения в мучительном ожидании, постоянном страхе разоблачения и желании покончить со всем как можно быстрее. В конце года Поттер одолел Волдеморта.

Произошло то, чего больше всего боялись члены Ордена Феникса. Грядёт новый маг, он уже убил предшественника и вскоре осознает всю силу, данную ему судьбой. Действовать нужно было быстро, но мы ждали особого дня — 31 июля – дня рождения Гарри Поттера, когда он окажется особенно уязвим.

В этот день Дамблдор сообщит всей стране о том, кто такой Гарри Поттер, что его появление как мага нельзя допустить, а также поставит всех в известность, что я убью Гарри в назначенный час. В день семнадцатилетия Гарри узнает правду, а я исполню свой долг.

Как ни странно, одолеть Гарри Поттера оказалось не так трудно. Достаточно было прийти с десятью дементорами, заставить Поттера окунуться в самые плохие воспоминания с помощью Легилименции, несколько заклятий Круциатус, долгое отчаянное сопротивление Империусу и, наконец, Авада Кедавра…

Конечно, дементоров Поттер прогнал с помощью блестящего Патронуса, но с Легилименцией справиться ему было не под силу. Он всегда жил эмоциями, а в тот день сильных потрясений новость о предательстве всех тех, кому он доверял, сыграла роковую роль.

Тяжело дыша после последнего Круциатуса, он смотрел на меня полными боли зелёными глазами. Солнце померкло, будучи не в силах видеть его страдания. Мне было жаль его, но я знал, что эти зелёные глаза перед смертью увидят многие люди, как мучили красные глаза-щёлки Волдеморта самого Гарри.

Казалось, прошла вечность, прежде чем я произнёс смертоносные слова Авада Кедавра. Больше всего я боялся, что заклятие не подействует, как не подействовало оно в первый раз. Но нет, этого не случилось.

Перед смертью Поттер с трудом поднялся на ноги, всё его тело ныло мучительной болью от Круциатуса, но он всё же встал и гордо выпрямился. Он не предпринимал попытки завладеть волшебной палочкой, хотя я не сомневаюсь, что для такого сильного волшебника это не составило бы труда.

Но он не видел смысла в дальнейшей жизни, когда весь его мир рухнул и он оказался на краю пропасти злости и гнева. На этой идее и был построен наш план: Поттер подчинится воле обстоятельств, защищать свою жизнь перестанет быть для него целью.

Перед последним взмахом моей палочки он спросил охрипшим от боли голосом: «И Гермиона?» Я понял, что он спрашивает, предала ли его верная подруга, которую он искренне любил. Я молча кивнул головой. Гарри Поттер не вздрогнул, его глаза не наполнились слезами, он просто перестал дышать, потому что в это время его тело, изогнувшееся изящной дугой, перестало жить.

С мягким стуком упав на землю, его тело с остановившимся сердцем, казалось, было измучено не меньше, чем его душа. Гарри Поттер прекратил земное существование. Не знаю, куда он отправился: на небо или в ад, но я выполнил свой долг.

Я ловко убрал палочку, глядя, как вокруг тела Поттера аппарируют Дамблдор, МакГонагалл, Снейп, один за другим все Уизли и другие волшебники. Мне здесь больше нечего было делать.

Но в тот день в каждой волшебной семье поднимались бокалы в честь меня, нового Мальчика-Который-Выжил, как когда-то те же самые волшебники поднимали их за жизнь Гарри Поттера. Теперь они чествовали его убийцу.

Так я стал героем.

12 августа 1998 года

Думаю, это мои последние строки. Я знаю, скоро он придёт, чтобы отомстить. Не знаю как, но он выжил. Через двенадцать дней восстал из гроба. Теперь я понял, что Дамблдор совершил ужасную ошибку. И не только он. Заблуждались мы все.

К несчастью, мы неправильно истолковали пророчество Трелони, но теперь нам ясен его сокрушительный смысл. Гарри не должен был стать тёмным волшебником. Точнее, он мог им стать только в случае преследования, предательства, страданий. Выходит, Дамблдор сделал всё для того, чтобы пророчество исполнилось. Также было ошибкой сохранить палочку Поттера, она находилась в кабинете директора Хогвартса – лежала под стеклом рядом с сестрой – палочкой Волдеморта.

Это ужасно. Конечно, я буду одним из первых, кого он убьёт. Он уже убил всю семью Уизли! Видели бы вы, что это за смерть! Пришли тёмные времена. Теперь его невозможно убить.

Только сейчас в имени Гарри Поттер я прочёл слово «террор». Он жестокий, бесчеловечный. Но его месть оправдана.

Я не представляю, что он сделает со мной, но труп Дамблдора, который пал первым, никто не может опознать. Кажется, Поттер использовал Трансмогрифианскую Пытку, о которой некогда упоминал самовлюблённый Локонс. Имя директора вырезано на его руке, которая лежала в клетке феникса. Что произошло с Фоуксом, мне неведомо, но могу вообразить, что сделает Гарри Поттер с птицей, ставшей символом Ордена – коалицией против него.

Думаю, мою смерть он оставил на сладкое. Предчувствую, что сознание никогда не вернётся ко мне, а скрыться невозможно. Он сам дьявол во плоти, сам дьявол!

От Гермионы он не оставил даже пыли! Только её предсмертная записка, где она описывает те ужасы, которым подверглась перед смертью. Гарри Поттер жестоко платит за предательство.

Но я слышу шаги. Я узнаю их. Шаги моей смерти. Знаю, что это последние звуки в моей жизни.

Если бы я был его врагом, он бы не тронул меня, но я был его другом. Перо сбивается, я чувствую тяжёлое дыхание за спиной – так он дышал после последнего Круциатуса… Да, именно так.

Я больше не могу писать, требовательные приказы Империуса уже звучат в моей голове. Он повторит своё убийство, но на этот раз умру я.

Меня охватывает ужасный холод и леденящий ужас. Видимо, дементоры обрели нового хозяина…