Любимый мужчина (гет)

Война закончилась, и всем, кто считал себя выше других, вдруг стало очень неуютно в равноправном обществе. В числе тех, на кого посматривали враждебно, оказалось и семейство Малфоев. Многие участники войны помнили, что они служили Тёмному Лорду так же, как и Крэббы, Гойлы и многие другие чистокровные семьи. Если раньше Малфои смотрели на всех свысока, то теперь они ходили по Косому или Лютному переулку тихие и поникшие, встречаемые всюду взглядами, полными презрения. Не то чтобы не было тех, кто тоже оказался в таком же положении, но Малфоев, привыкшим к роскоши и уважению, отношение общества задевало по самому больному месту. Теперь ведь нельзя было швырнуть в лавке десяток монет и попросить незамедлительно дать товар. Приходилось стоять в очередях, выслушивать насмешливые вопросы, как им живётся, и доплачивать каждый кнат за разные ингредиенты, которые раньше можно было взять даром. Люциус Малфой, совсем отчаявшийся после Азкабана, где дементоры высосали его радость, оказался единственным, кто был готов мириться со всем этим, но Нарцисса не разделяла его взгляды.

— Драко, ты должен завоевать их уважение! — твердила она сыну. — Они не имеют права осуждать тебя за служение Тёмному Лорду. Они должны почитать тебя и бояться. Должны понимать, что у нас ещё хватает средств, чтобы повлиять на обстановку в мире. Тебе стоит занять пост в Визенгамоте, и тогда твоё мнение будет иметь большой вес. Ты ведь образованный и имеешь столько прекрасных качеств. Я уверена, с твоим умом ты далеко пойдёшь.

— Но, мама… — с хмурым видом возражал ей Драко: он и так с трудом выкупил лавку «Горбин и Бэрк» и рассчитывал скромно жить на её доходы. — Как ты себе это представляешь?

Нарцисса немного подумала и нахмурилась.

— Тебе стоит жениться на ком-то, кто не вызывает в обществе осуждения. Да, нам нужен кто-то… из героев войны, — поморщившись, заключила она и отмела возражения сына раньше, чем он их озвучил: — Настали такие времена, Драко, когда надо думать о благополучии, а не о чистоте крови. В конце концов, тебе пока не нужно заниматься продолжением рода. О наследнике будешь думать потом, когда встанешь на ноги. Ты всегда сможешь вычеркнуть с гобелена одну жену и обзавестись наследником от другой. Но это потом, сейчас не нужно смотреть так далеко.

— И что, по-твоему, я сейчас должен сделать? — удивлённо спросил Драко, нутром предчувствуя неладное. — Героев войны не так уж и много, не на Поттере же мне жениться? Он вроде не из этих… сама понимаешь каких.

— Разумеется, нет. Но у Поттера есть подружка, самая выгодная для тебя партия.

— Гряз?.. — Драко чуть не подавился, вспомнив о дотошной девчонке с буйной копной каштановых волос. — Грейнджер?

— А что тебя так удивляет? Её колдографии сейчас то и дело мелькают в газетах. Если ты на ней женишься, тебя тоже смогут причислить к героям войны.

В ближайшие несколько дней Драко работал в магазине и неоднократно думал об этом. Так-то Гермиона Грейнджер приятно изменилась внешне к совершеннолетию и претензий к ней, кроме того, что она магглорождённая и близкая подружка Уизли и Поттера, он не имел. Когда за стеклом мимо его лавки прошёл очередной волшебник, Драко немного подумал и решил, что соблазнить одну упрямую девчонку ему вполне по силам. Кто знает, может, за счёт неё он и впрямь улучшит своё положение.

* * *

Гермиона, как и всегда, вся погрязла в делах и заботах. Сразу же после войны она не стала размениваться по мелочам и устраивать себе отдых, а вместо этого распрощалась с друзьями и отправилась в Австралию за родителями. Возвращение Грейнджерам памяти далось очень нелегко. Что-то они вспомнили, а что-то так и не смогли.

— Ты не наша дочь, — качая головой, говорил отец. — Нет, не наша. Наша дочь никогда бы с нами так не поступила.

Мама утирала слёзы, не хотела к ней подходить и больше не прижимала её к своей груди. Гермиона улетела из Австралии с глубокой раной на сердце. Обещала писать, но, сидя в самолёте, понимала, что вряд ли сможет это делать. Писать будет не о чем. Теперь она для родителей незнакомка, война её сильно изменила и прежней ей уже не быть. Не успела Гермиона оправиться по возвращении в Лондон от своего горя, как нашла в доме родителей письмо от Рона, где тот велел ей приходить в Мунго ради их общего друга. За время её отсутствия Гарри сделалось совсем худо. Он не мог спать по ночам, часто видел кошмары, срывался от недосыпа на всех и стал пить.

Когда Гермиона примчалась в Мунго, Гарри там уже не было. Целители утверждали, что сделали для него всё возможное и беспокоиться не о чём. Но Гермиона всё равно за него тревожилась. Гарри и Рон были ей как родные, она столько времени провела вместе с ними. Гермиона навещала Гарри на Гриммо и периодически пила вместе с ним чай.

— У меня всё хорошо, не волнуйся, — говорил ей Гарри, а она делала вид, будто не замечает, как трясутся его руки. — Лучше расскажи, как ты. Чем планируешь заняться?

— Ну…

Её внимательный взгляд, конечно же, коснулся всего, что было на кухне, и она сделала выводы. Пустых бутылок у Гарри не имелось, он был опрятно одет, и неприятного запаха от него тоже не исходило. Дрожь — это последствие его травмы.

— …я думала продолжить обучение в Хогвартсе. Может, ты тоже хочешь поехать со мной?

Гарри через силу улыбнулся, и у неё облилось кровью сердце. Он как будто постарел лет на десять за месяцы разлуки. Где же Джинни, хотелось ей спросить, почему она не ухаживает за ним? Почему Гарри в этом своём доме один, как в склепе?

— Думаю, я своё уже отучился, — заметил он, покрепче вцепившись дрожащими пальцами в чашку.

— Чем же ты займёшься теперь?

— Что-нибудь придумаю, ты не переживай за меня.

Гермиона выпила немного чая и не смогла ничего сказать. Гарри всегда такой, сильный и дикий, как котёнок, которого забывали гладить. Не любит, чтобы его жалели, и не привык жаловаться. На пятом курсе она силой схватила его за руку и окунула её в настойку растопырника, а то бы он и дальше терпел боль из-за наказания противной Амбридж. Но теперь Гарри уже далеко не тот упрямый мальчик, которому она могла что-нибудь доказать. Гермиона покидала его с печалью на сердце и рассчитывала, что Рон поможет ей привести лучшего друга в чувства. Но у Рона, как выяснилось, было и без Гарри немало хлопот. Джордж от потери брата-близнеца спился и частенько пьяным шатался по Косому переулку. Лаванда Браун, обезображенная оборотнем, неоднократно пыталась покончить с жизнью. Рон, сам того не желая, сделался спасателем для брата и бывшей девушки, с которой у него вновь начались отношения. Гермиона даже не смогла на него разозлиться и обвинить в предательстве.

— Так уж вышло, — хмуро сказал Рон, когда она застала его в «Норе», укрывающим Лаванду, спящую на диване, одеялом.

— Я… понимаю, — выдавила из себя Гермиона, — не объясняй, — и на этом ушла.

В мирной взрослой жизни, о которой они все когда-то мечтали, она осталась совершенно одна. В сентябре Гермиона стояла на перроне, печально посматривая на учеников, которых провожали родители.

— Гермиона…

Она инстинктивно вздрогнула, не услышав шаги за спиной, но обернулась и тут же улыбнулась, увидев перед собой Гарри.

— Прости, не хотел напугать, — сказал он, держа руки в карманах, вероятно, чтобы она не увидела их дрожь. — Хотел пожелать тебе удачи. Ты давай там… не расслабляйся, покажи всем достойный пример.

Гарри дружелюбно улыбнулся, как бывало и раньше, и на глаза Гермионы невольно навернулись слёзы. Ради друзей он никогда не щадил себя.

— Спасибо, Гарри.

Она подошла к нему и обвила руками шею. Гарри пришлось достать руки из карманов и обнять её в ответ. Гермиона уткнулась носом в его плечо, невольно подняла одну руку выше, к шелковистым тёмным волосам, неизменно растрёпанным и не поддающимся расчёске. Она ласково провела по ним пальчиками.

— Ты тут тоже береги себя, ладно? Я буду тебе писать каждую неделю.

— Хорошо, я постараюсь, — мягко ответил Гарри, и сигнал поезда заставил их оторваться друг от друга.

Гермиона махала ему на прощание ладошкой, поднимаясь в вагон, а затем сидела в купе и видела друга за стеклом. Гарри стоял до последнего на перроне. Стоял и смотрел поезду вслед.

* * *

Гарри ненавидел слухи и не любил читать газеты. Вечно журналисты что-то «находили», перечисляли факты, а «очевидцы» горячо утверждали, что они это что-то видели своими глазами. Но одно дело собственная жизнь, на которую ему было всё равно, и совсем другое — жизни его друзей. Гарри помогал семье Уизли, сделав их семье щедрое пожертвование от неизвестного спонсора — от него бы они деньги точно не приняли. Гарри перечислил часть денег для восстановления Хогвартса на счёт, который указала растроганная до слёз его добротой МакГонагалл. Гарри помог Луне организовать собственный приют для необычных животных, а Невиллу отправил своего домовика, так как его бабушка стала совсем плоха и нуждалась в соответствующем уходе. Для друзей Гарри ничего не было жалко, и на их беды он реагировал остро.

Именно «бедой» показались ему слова Рона, зашедшего к нему в декабре.

— Ты слышал про Гермиону? — спросил тот с порога.

— Что? — не понял Гарри.

— Про неё и Драко, — хмуро подсказал Рон, получавший все самые «горячие» новости из школы от сестры. — Их не раз видели вместе, говорят, они, ну… встречаются.

Гарри замер и несколько раз моргнул. Гермиона учится в Хогвартсе, она регулярно отправляет ему письма о том, как идут её дела. Всякий раз он читает их с улыбкой, потому как в эти моменты ощущает, что она совсем близко, сидит в общей гостиной, как всегда собранная и напряжённая, и они вот-вот пойдут вместе на прогулку или на уроки. Как так могло вдруг выйти, чтобы она и Драко?.. Ему даже мысленно не удавалось закончить этот нелепый вопрос.

— Ты… в этом уверен? — спросил он Рона, и тот с жаром ему рассказал, что их лучшая подруга теперь часто садится на уроках за одну парту с Драко, получает от того подарки, ходит вместе в Хогсмид и в патрули. — Подожди, так они же старосты школы… Может, в этом всё дело? Ну, подумаешь, ходили пару раз вместе… кому сейчас приходится выбирать? — пожав плечами, предположил Гарри, сам с трудом веря в свои слова.

— Ладно, я тебе всё сказал. Поверить не могу, что она смогла клюнуть на этого… паршивца! Вот уж от кого, а от неё не ожидал!

На этом Рон ушёл, а Гарри остался в серьёзных раздумьях. Гермиона и Драко? Да нет, это бред. Полный бред. Гермиона же не дура, чтобы пожалеть трусливого хорька и польститься на его обманчивую красоту и добродушие. Гермиона бы с ним в одном поле не стала справлять нужду после всего, что происходило в школе. Гарри покачал головой и ушёл на кухню пить чай.

Однако недоброе предчувствие зародилось где-то глубоко в его душе и стало, словно червячок, тихонько грызть. Лучше самому во всём разобраться и больше не думать об этом. Гарри перечитал очередное письмо Гермионы и предложил ей встретиться на выходных в Хогсмиде. Посидеть по-дружески, поболтать.

Ещё одно письмо от Гермионы пришло совсем скоро. Судя по тому, как неровно выглядели строчки на пергаменте, она взволновалась, когда писала ответ. Гарри невольно улыбнулся — Гермиона писала, что будет только рада с ним встретиться и звала его посидеть в их излюбленный паб «Три метлы».

* * *

«Невеста» сама плыла к нему в руки. Нужно было только шире их раскинуть и заключить её в объятия. Драко пришлось вернуться в Хогвартс, чтобы якобы закончить своё прерванное войной обучение и получить диплом, который ему мог пригодиться разве что в туалете. Однако самое главное теперь было поблизости. Благодаря хорошим отметкам Драко назначили старостой школы. А кто ещё был таким же успешным, как и он сам? Верно, Гермиона Грейнджер. Она криво посматривала на него, когда директор МакГонагалл вызвала их к себе и дала золотые значки.

— Значит, теперь мы… кхм, должны жить в одной башне? — вежливо спросил Драко, помня, что вроде бы что-то такое предусматривается уставом школы.

— С чего бы это вдруг?! — резко откликнулась на его вопрос Гермиона. — Даже если такое где-то и прописано, я собираюсь жить в башне Гриффиндора, как и Перси, ибо для меня неприемлемо чем-то выделяться среди других учеников! — отрезала она и вышла из кабинета директора раньше, чем та смогла бы ей возразить.

Характерная у него будет жена, решил Драко, но ничего, это поправимо. Он ещё приучит её к порядку и уважению своей персоны. Главное сейчас укротить эту кобылку, а там она и сама не поймёт, как станет во всем его слушаться. Да, Драко решил превзойти самого себя и теперь был сама любезность. На уроках он выдвигал для Гермионы стул, а если она проходила мимо, то сам шёл за ней.

— Ты меня теперь что, преследуешь? Сейчас как дам Ступефаем в лоб! — угрожала она ему.

— Давай, я заслужил, — строя виноватую мину, говорил он и садился рядом.

Однако за прошедшие несколько месяцев она его ни разу не оглушила — для этого она была слишком доброй и, кажется, жалела его, а он не наглел так, чтобы сильно. Какой девочке не понравится, когда ей делают комплименты и ухаживают? Драко встречался с Гермионой в коридоре и непременно ей говорил, как замечательно она выглядит, например, что он заметил, какие у неё красивые шёлковые волосы или очень притягательные шоколадные глаза. Гермиона подозрительно на него посматривала и ворчливо благодарила, после чего они шли в патруль. Иногда он приносил ей яблоки или конфеты, Гермиона несколько раз от них отказывалась, но потом принимала и запихивала себе в сумку. Драко был уверен, что перед тем, как съесть или выбросить, она их тщательно проверяла на наличие каких-нибудь зелий или чар, а потом непременно хмыкала, не обнаружив таких.

За какие-то месяцы он добился того, что она перестала кривить свою мордашку при виде него, а значит, в их отношениях наметился сдвиг. К Рождеству Драко решил, что пора переходить на другой уровень. Да, он непременно наколдует омелу и поцелует под ней Гермиону. Пусть она узнает, как сильно он её любит. Пусть поймёт, что он даже готов измениться ради неё. Девушки ведь верят в такие вещи, а Грейнджер такая же, как и все.

Драко мечтательно улыбнулся, остановившись в коридоре, и засмотрелся в окно, за которым неторопливо падал снег. Ещё немного осталось, и Гермиона сама будет твердить всем, что Драко Малфой совсем не такой, каким она и её друзья считали его раньше. Она полюбит его — это бесспорно.

* * *

Мир Гермионы перевернулся после возвращения к учебе. Может, во всем была виновата война, а может, друзья, без участия и глупых выходок которых она сделалась крайне одинокой. Не прошло и месяца, как она побежала к директору с пособием для выбора будущей профессии и заявила, что хочет стать целителем.

— Мне бы удвоенный курс по травологии, по ней я немного отстаю, — едва дыша от охватившего её волнения, говорила она, — с зельеварением у меня и так всё неплохо, а остальное я подтяну самостоятельно.

Профессор МакГонагалл, конечно, удивилась её желанию, но помогла ей разобраться с учебной программой. Она не задавала вопросов, что вдруг так на Гермиону повлияло, и ей не пришлось объяснять. По правде говоря, Гермиона к этому времени прозрела и поняла, что домовым эльфам её помощь не нужна. Что толку пытаться освободить тех, кто не хочет быть свободным? С тем же успехом можно уговаривать жену пьяницы уйти от него, чтобы больше не терпеть унижений и побоев, а в итоге всё равно окажешься виноватым. Гермиона больше не могла тешить себя мыслью, что будет заниматься полезным для общества делом. Теперь она знала, что будет делать. Она будет лечить волшебников. Она поможет Гарри восстановить руки, поможет Лаванде справиться со стрессом, поможет многим другим, кто попал в беду. Им её помощь точно пригодится. Профессия целителя куда ценнее и нужнее этому миру, и там она сможет достичь большего, чем на какой-нибудь должности в Министерстве, где все будут криво на неё посматривать и говорить за спиной как о ненормальной.

«Я помогу тебе, Гарри», — по ночам мысленно говорила Гермиона и, закрывая глаза, снова видела друга. Того самого хмурого взрослого парня, за которого она готова была умереть. Он отдал этому миру всё, что у него было, а взамен не получил ничего. Его прожевали, словно резинку, и выплюнули, когда она утратила вкус.

К Рождеству Гарри прислал ей письмо, выразив желание встретиться, и сердце Гермионы застучало чуть быстрее. Наконец-то Гарри стал выходить из дома. Захотел вот выглянуть и увидеть её. От такой приятной неожиданности у неё задрожали руки, а на щеках вспыхнул румянец. Гермиона написала, что будет только рада повидаться, и с улыбкой ждала выходных. Быстрей бы обнять Гарри и сказать, какой он молодец! Он даже сейчас, оставшись один, пытается справиться со своими трудностями и делает успехи.

* * *

Гарри занял столик у окна — за другими, как назло, уже кто-то сидел. Он пришёл намного раньше оговоренного времени, заказал сливочное пиво, орешки и конфеты. В груди защемило сердце, когда всё это оказалось на столе. Как будто и не было никакой войны, и Рон с Гермионой вот-вот усядутся по разные от него стороны за столом, и они дружно будут о чём-нибудь оживлённо болтать и смеяться.

— А ну немедленно убери деньги, вот ещё придумал! — сердито сказала ему мадам Розмерта, и Гарри убрал монеты в карман. — Если что-то нужно, подними руку. С героев войны я ещё денег не брала, — проворчала она и ушла обслуживать других посетителей.

За окном тем временем медленно падал снег, и Гарри засмотрелся на это прекрасное явление природы. Какие-то люди то и дело проходили мимо, но её он сразу же узнал, потому как его сердце тут же забилось быстрее. Подруга бодро шла к двери, её волнистые пышные волосы выбились из-под шапки и лежали на плечах. Гарри инстинктивно улыбнулся и вскинул руку, желая её поприветствовать, как замер. Следом за Гермионой шёл Драко, и ей вдруг пришлось остановиться, когда он её окликнул. Гарри не слышал, о чём они говорили — Гермиона повернула к нему спиной. А затем Драко вдруг взял её за руку, наклонился и поцеловал ладонь, прежде чем Гермиона её выдернула и двинулась к пабу.

Когда она вошла, Гарри не мог дышать. Кровь стучала у него в висках, а руки тряслись намного сильнее обычного. Неужели это правда и его верная подруга опустилась до того, что влюбилась в трусливого врага?

— Привет, Гарри! — с улыбкой сказала она, стянув с голову шапку, и стала расстёгивать куртку. — О, ты уже всё заказал! Как это мило с твоей стороны. Спасибо!

Гермиона его обняла, и Гарри понял, что не может даже поднять свои руки и приложить к её спине.

— Так это правда? — прямо спросил он, потому как больше его ничто не волновало.

— Что? Ты о чём? — спросила Гермиона и крайне обеспокоилась, взглянув в его лицо: — Гарри, что с тобой? Что случилось?

Ему пришлось сжать руки в кулаки, потому как дрожь сделалась такой сильной, что достигла плеч. Он столько дней видел Гермиону возле себя, столько дней мучительно думал, где он, потерянный человек, и где она, умница и красавица, достойная лучшего, а она взяла и побежала к врагу, из-за которого они чуть не погибли.

— Ты… и Малфой, — всё, что смог выдавить из себя Гарри, и продолжил смотреть ей в глаза.

— Так ты… ты… ты подумал, что я и он… вместе? — изумилась Гермиона. — Гарри, да я бы никогда!..

— Я вас только что видел на улице! — грубо оборвал он, сунув свои кулаки в карманы. — Ты… ты только что разбила мне сердце! Поверить не могу!

— Гарри…

Он больше не мог говорить, не мог спокойно дышать, как и слушать её. Гарри выскочил из паба и сразу же трансгрессировал домой. Ему хотелось снова скрыться от мира, хотелось взяться за бутылку и забыться хоть ненадолго. Что угодно, только бы навсегда вычеркнуть из своей памяти Гермиону и Драко, который целует ей руку. У него было такое мерзкое ощущение, как будто его облили помоями в этот момент.

— Гарри!

Гермиона трансгрессировала следом за ним.

— Гарри, пожалуйста, выслушай меня!

— Пошла вон! Уходи к своему новому «другу»!

Он хлопнул дверью и тяжело двинулся на кухню, но подруга снесла его дверь с петель одним взмахом палочки и направилась за ним. Она дёрнула его за плечо, и Гарри повернулся к ней. Он открыл рот и собирался грубо ей сказать, что он думает по поводу её поведения и нового кавалера, но тут его раскрытых губ коснулись её губы и он невольно замер.

— Для меня важен только ты, — сказала Гермиона и приложила к его щекам ладони. — Только ты один.

Она потянулась к нему снова, и напряжение в теле Гарри стало постепенно стихать, как будто под властью неведомой ему силы. Он ответил на её поцелуй и обнял за талию. Губы Гермионы оказались такими мягкими и тёплыми, что он не сразу от них оторвался. Его рука поднялась выше, и пальцы зарылись в шёлковые волосы. Гермиона охнула, когда их языки познакомились, и позволила ему углубить поцелуй. Гарри властно прижал её к стенке и стал покрывать поцелуями её лицо. Она стояла с закрытыми глазами и с улыбкой на губах, ощущая, как он согревает своим дыханием её лоб, висок, веки, носик и подбородок. Гарри хотелось зацеловать её всю, не выпускать из своих рук, и он снова вернулся к её восхитительным сладостным губам.

Когда Гермиона открыла сияющие глаза и посмотрела на него, Гарри мог бы встать на колени, испить из её рук яд, отнести её в спальню или даже броситься с мечом Гриффиндора на врага, если бы она этого только попросила.

— А может, заварим у тебя на кухне чай и поговорим обо всём? — предложила она, и он тут же кивнул.

Через какие-то минуты Гермиона сидела у него на коленях, обвив его шею рукой, а Гарри обнимал её за талию. Она рассказывала ему о своих школьных буднях, а он старался не отвлекаться на её нежную шею, которая была прямо перед его носом — жутко хотелось покрыть её поцелуями.

— Такое чувство, будто Драко что-то задумал… Так странно себя ведёт ещё с начала учебного года, — говорила Гермиона. — Делает мне комплименты, дарит угощения, всё время вежливо интересуется моими делами…

— Так чего ты его не пошлёшь как можно дальше? — спросил Гарри и, не удержавшись, поцеловал её в шею. — Сдалось вот тебе доброту к нему проявлять.

— Да я его посылала, даже как-то угрожала оглушить, а он... Ты не поверишь, он согласен на всё. Говорит, что вёл себя раньше со мной по-свински и ему очень стыдно. Говорит, что всё, чего он хочет — это исправиться. Не знаю, мне не по себе от его слов. Даже неудобно его бить, когда он так себя ведёт. Может, он и впрямь решил исправиться? — нахмурившись, спросила она и приложила ладонь к губам Гарри, а то он сильно увлёкся её шеей.

— Хм… — Гарри поцеловал её пальчики на своих губах и поднял к ней глаза. — Хорёк и исправился? Знаешь, это звучит как-то странно, я бы даже сказал, дико.

— Ну не знаю, у меня больше нет других предположений.

— Зато у меня есть. Кстати, может, ты задержишься у меня ненадолго? — предложил он и невольно усмехнулся, когда она вскинула брови. — Да нет же, я не в этом смысле. Давай посидим ещё немного, а потом я тебя сам провожу из Хогсмида в Хогвартс.

— Интересно, и чем же мы ещё тогда займёмся? — прищурившись, спросила она.

— Что-нибудь сварим и поедим. Что я за парень такой буду, если отпущу тебя со свидания голодной? Позор!

* * *

У Поттера вряд ли были шансы с Грейнджер. Он и в школьные времена не делал больших успехов с дамами. Достаточно вспомнить, как быстро его кинула та милая когтевранка или как скоро он расстался с Джинни Уизли, которая от него всегда была без ума. Поговаривали, она и после войны прибежала к нему, а через пару месяцев бросила. Кому, в сущности, нужен этот слабовольный герой в очках, которым по жизни кто-нибудь помыкал?

Драко уходил из Хогсмида с улыбкой. Он ведь догнал Грейнджер, когда она двигалась к своему другу, догнал и заговорил о ерунде.

— Драко, мне некогда, у меня встреча с Гарри! — отрезала она, но тут он выхватил её руку и поцеловал.

— Прости, хорошо тебе провести время! — торжественно пожелал ей, а потом развернулся и подумал, что Поттер там, в пабе, наверное, взорвался, как петарда в небе, когда увидел их вместе.

Ничего, он ещё не знает, что впереди. Когда Гермиона наконец-то станет ему, Драко, доверять, Поттеру придётся впустить его в свой дом. Хотя бы из уважения к подруге. В таких вот мечтах Драко находился весь вечер, а затем отправился в патруль. Наконец-то он увидит Гермиону, поговорит с ней о её друге, поддержит, если нужно, глядишь, она оценит его участие и станет куда откровеннее. Может, даже расскажет, как её знаменитый дружок сидит себе дома и льёт слёзы.

На восьмом этаже как раз кто-то набезобразничал, как доложил один первокурсник, надо было сходить и разобраться с этим. Гермионы там ещё пока не было, а значит, можно было напустить на себя самый серьёзный вид и приготовиться взяться с ней за одно дело.

— Привет, хорёк!

Драко вздрогнул, потому как голос прозвучал за его спиной. Он едва успел развернуться, как прямо в его лицо угодил крепкий кулак. От удара Драко пошатнулся и не успел достать волшебную палочку. Зато подлый Поттер, возникший прямо перед ним, успел схватить за его волосы.

— Пойдём по-мужски поболтаем! — объявил он и потащил Драко в ближайший класс.

— Нет! Ты что задумал?! Это беспре!.. А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Напрочь лишённый мозгов Поттер выбросил его из окна и придержал в воздухе при помощи взмаха волшебной палочки.

— Ещё раз ты, говнюк, появишься рядом с Гермионой, я твои мозги по земле размажу! — грозно сказал он и вторым взмахом палочки сделал так, что Драко влетел обратно в класс и ударился лбом о парту. — Только попробуй у меня приблизиться к ней и протянуть свои вонючие лапы с подарками!

* * *

Лучше Рождества у неё не было в жизни. Гарри буквально украл её из школы, заглянув из Хогсмида по потайному ходу. Друг умудрился поставить на Гриммо пышную ель и неуверенно предложил её нарядить. Как вскоре выяснилось, игрушек у него было совсем немного и Гермиона решила взять всё в свои руки. Они вместе отправились в магазин, и ближайшие полтора часа, как малые дети, разглядывали всё, что попадалось им на глаза, и веселились. Гермиона надевала на голову Гарри оленьи рога и давала алый мешок в руки, а он накидывал на её шею мишуру и притягивал к себе. Они целовались в зале под милые рождественские мелодии, целовались возле кассы под оживлённые разговоры других покупателей, а перед самой дверью тщетно помогали друг другу убрать с волос посыпавшиеся с веток искусственных ёлок блёстки. В итоге вышли на свежий воздух счастливые и немного блестящие.

— А ужин ты приготовил? — с улыбкой спросила Гермиона. — Или мне снова нужно тебе помочь?

— Обижаешь! — ответил ей Гарри и мягче прибавил: — Но вот за десертом лучше куда-нибудь зайти...

В кондитерской он кормил её с рук небольшими кусочками сладких пирожных, выставленных на общественный суд.

— М-м, какая прелесть, вот эти! Мы, определённо, берём вот эти! — восхищённо объявила Гермиона после дегустации.

А потом они наконец-то вернулись на Гриммо и занялись делом. Руки Гарри заметно подрагивали, когда он подавал ей украшения и игрушки, но Гермиона старалась не обращать на это внимание. Ель преобразилась после нехитрых манипуляций, и как только на ней зажглись гирлянды, она наполнила своим теплом всю гостиную, как будто впервые ожившую от долгого сна.

— Знаешь, у меня для тебя тоже есть подарок, — стоя рядом, тихо сказал Гарри.

Как вскоре выяснилось, его руки дрожали не только из-за травмы, но и от волнения. Он вытащил из кармана маленькую коробочку и встал перед Гермионой на одно колено.

— Скажи, ты выйдешь за меня?

От неожиданности она охнула и прикрыла ладонью губы. На глаза вдруг сами собой навернулись слёзы, и к горлу подобрался комок. Она знала, что дорога Гарри, но ведь он был так немногословен. Скорее, его смелые поступки и долгий взгляд этих притягательных ярко-зелёных глаз выражали куда больше, чем он произносил вслух. А уж что говорить про его удивительные объятия, такие, словно для него нет ничего дороже на свете, когда она в его руках.

— Д-да... — всё, что смогла выдавить из себя Гермиона, и Гарри надел ей колечко на безымянный палец.

После этого они снова целовались, а потом отправились на кухню, где находился накрытый к празднику стол — лёгкие согревающие чары поддерживали температуру золотистой картошки и румяной курочки, запечённой в духовке, рядом с которыми находились три вазочки с салатами. У Гермионы снова защипало в глазах.

— Ты... Ты сам всё это приготовил? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Ну да, — всего лишь ответил Гарри, как будто не совершил ничего особенного, и повёл её за руку за собой.

Если бы он прямо сейчас предложил ей отправиться с ним путешествие, полное опасных приключений, она бы без раздумий согласилась. После отменного ужина Гермиона уселась к нему на колени и обвила руками шею. Ей хотелось снова оказаться в его крепких объятиях, таких, что кажется, будто ты как за каменной стеной. Ей хотелось чувствовать его губы на своих губах, когда они нежно или властно ведут за собой, хотелось зарыться пальцами в лохматые мягкие волосы и поглаживать его до бесконечности. Он заслуживал столько любви и тепла, что ей не хватило бы слов, чтобы это передать.

— А я определилась, чем займусь после школы, — после череды поцелуев поделилась она.

— Устроишься в Министерство и станешь защищать права домовых эльфов? — предположил Гарри, не сводя с неё глаз.

— Нет, займусь целительством, — возразила Гермиона, поглаживая его пальчиками по щеке. — По-моему, это не менее важное и полезное дело.

— М-м, здорово. Знаешь, по-моему, одну душу ты уже исцелила, какие планы дальше?

В тот вечер он хотел проводить её до замка по тому же потайному ходу, но Гермиона была так тронута его действиями и возбуждена, что захотела продолжения. Она прошептала ему на ухо, как сильно его любит, и Гарри отнёс её в спальню. Она отдала ему всю себя. Без остатка.

Вспоминая на следующий день этот вечер, Гермиона вновь и вновь улыбалась. Гарри был такой заботливый и нежный. Она все ещё ощущала его ласковые прикосновения к себе, чувствовала на своём лице и теле его горячие поцелуи, и её сердце снова заходилось в частом стуке. Когда Гарри дарил ей свою ласку и любовь, его руки совсем не тряслись. Выходит, всё поправимо. У него просто какая-то психологическая травма, которую нужно проработать. Может, не за месяц, а за год или два, но если ответственно подойти, с ней точно можно справиться. Да, кивая самой себе, думала Гермиона, когда она закончит обучение и они станут жить вместе, она с травмой Гарри обязательно разберётся.

— Да как он мог кинуть меня посреди учебного года?! Ходил зато, говорил, что хочет исправиться! Вот гад, а! Так и знала, что от него нельзя ждать ничего хорошего!

Профессор МакГонагалл вызвала Гермиону к себе после Рождества, чтобы сообщить, что Малфой внезапно прервал своё обучение и вернулся домой.

— Кажется, что-то случилось с его лавкой... То ли грабёж, то ли поджог... Честно говоря, я не поняла. Он явился ко мне с синяком под глазом, а объяснять ничего не захотел. Не переживайте, мисс Грейнджер, я в течение этого месяца найду ему замену. В стенах этой школы вы точно не будете одна.

Гермиона вышла из кабинета директора, нахмурившись, немного постояла на месте и взглянула на свою левую руку, на пальце которой сверкало помолвочное колечко. В тот же миг её лицо озарила улыбка, и она забыла о Малфое и обо всём остальном, как о досадном недоразумении. А чего, собственно, ей переживать? Она и так не одна. У неё же есть Гарри. Человек, который любит её больше всего на свете и никогда не бросит в беде. Человек, которому она отдала своё сердце и готова связать всю оставшуюся жизнь. Любимый мужчина.