Пайсано

#новости #а_он_меня_ссылками #вот_так_так

На всякий случай сообщаю, что подписаться на меня на фикбуке можно тут: https://ficbook.net/authors/2230985

А для любителей прогрессивного и эстетичного дизайна у меня теперь даже есть профиль на ао3: https://archiveofourown.org/users/Paisano/pseuds/Пайсано

С днем рождения)))

С днем рождения автора, обильного вам вдохновения, легкости в матане и всяческих прочих плюшек!
̶п̶у̶н̶к̶т̶ ̶п̶р̶о̶ ̶в̶д̶о̶х̶н̶о̶в̶е̶н̶и̶е̶ ̶а̶б̶с̶о̶л̶ю̶т̶н̶о̶ ̶ч̶и̶т̶а̶т̶е̶л̶ь̶с̶к̶и̶ ̶б̶е̶с̶к̶о̶р̶ы̶с̶т̶е̶н̶
̶ч̶е̶с̶т̶н̶о̶е̶ ̶д̶а̶р̶к̶э̶л̶ь̶д̶а̶р̶с̶к̶о̶е̶

С Днем Рождения чудесного автора!

С днем рождения!!!!

С днем рождения!

С днем рождения, автор!

С днем рождения))

С днём рождения!
Всяких вам благ, хорошего самочувствия и многая лета!
Тёплого дома и ласкового реала!

С днем рождения, Профессор! :)) Всего Вам самого наилучшего, исполнения желаний и неисчерпаемого вдохновения. Спасибо Вам.

#фантастические_звери_и_где_я_обитаю #старик_Пайсано_и_море #бесконечное_лето #отэл_калыфорния #байки_эсквайра_Пайсано #знаете_ли_вы_что

Здесь должен был быть пост про то, как я в первый раз занырнул в Тихий океан – но, собравшись его писать, я припомнил, что на Гавайях я уже бывал и знакомился с Тихим океаном как надо. А надо делать это так: приехать не слишком поздно в отель на Вайкики, заселиться в номер на втором этаже, где волны подкатывают прямо под балкон, и убалтывать жену, что мы еще не старенькие, что время еще детское и что ночное купание приличествует не только в 17 лет, надо бы освежить навыки.

Так что для этого поста придется поставить более скромную задачу и рассказать о том, как вчера, выбрав день для поездки к океану по воле великого рандома, я в первый раз занырнул в Тихий океан с материка, что требует некоторой решительности. Всего в шестистах километрах на север от нас находится город Монтерей, где Стейнбек, консервный завод и температура воды +15 круглый год. А туда же, широта Туниса и Крита.

В наших краях к сентябрю океан прогревается чуть поболе, но тем не менее первые несколько минут, идя по пологому дну по колено в воде, я чувствовал себя красноармейцем, форсирующим Сиваш. Для довершения сходства на мне была кумачовая плавательная фуфайка с длинным рукавом, добытая женой в целях сохранения моей ценной шкурки от солнца, которое на широте Касабланки, Дамаска и калифорнийского городка Хантингтон-Бич поджарит с корочкой любого, даже того, у кого мерзнут в холодной воде ноги.

В общем, брел я среди белой пены морской и убеждал себя, что водичка-то ничего, что в прошлом веке я купался в Карелии в конце августа и в Балтийском море в конце мая, что привычка к теплому флоридскому океану постыдно размягчает суровых северных мужчин – и, надо сказать, сам себя убедил. Достигнув потихоньку глубины, которую незабвенный старшина Васков описывал как «вам, девчата, по пояс будет», я в воде обвыкся, нашел ее приятной и слегка тепленькой и начал приглядываться к океанской поверхности – заметив, что прогноз для серферов не врал и волны идут с двух сторон: то прямо на берег, то справа под углом градусов в 30, - а некоторые небольшие волны, офигев от вседозволенности, даже гоняют вдоль полосы прибоя. Плавать я решил в такой ситуации и не пытаться, потому что прогноз для серферов обещал волны высотой в метр, и периодически метровые волны на меня накатывали – доски у меня никогда не было, так что я катался на волнах на пузе, оно-то у меня всегда при себе.

А когда я вылез и улегся на шезлонг, к берегу пришли дельфины и показали всем, как нужно плавать в волнах на самом деле. Волна вставала на весь обещанный метр, верхушка ее начинала уже закручиваться, а в ее прозрачной толще черным силуэтом плыл дельфин – и это производило впечатление куда большее, чем просто силуэт плывущего в воде дельфина.

После дельфинов мы с женой ждали прихода тумана: на берегу океана калифорнийское утро всегда начинается с тумана, потом наступает ясный солнечный день, а к вечеру с горизонта снова идут облака и туман, особенно когда в жарких пустынных местах в паре десятков километров от берега +40, как сейчас. Окрестности Санта-Барбары три недели назад тонули к вечеру в тумане почти все, и только сам город туман чудесным образом обходил стороной – мы и позавчера поглядывали в обе стороны на скрывающиеся в дымке два знакомых полукилометровых пирса и не ожидали на закате ничего хорошего. От заката на Западном побережье вообще ничего хорошего ожидать не приходится: ясным солнечным днем ты приезжаешь из жарких пустынь к прохладному океанскому бризу, гуляешь под приятным в прохладную погоду солнышком вдоль океана, присматриваешь место для того, чтобы полюбоваться закатом под стейк или под камчатские крабовые ноги – и вдруг за час до заката южная Калифорния превращается в туманный Альбион или канадский Галифакс, небо закрывают серые тучи, корабли на рейде пропадают в тумане, от моря тянет холодом, как будто кто-то открыл огромный холодильник, опытные калифорнийские люди надевают жилеты, набитые теплым гусиным пухом, а под крабов хочется накатить водки.

Но на этот раз, паче нашего чаяния, туман не пришел, и солнце красиво потонуло в море, как на Карибах. И только тогда вождь Верная Рука в моем лице прикинул расстояние поперек пляжа, метров в 150, посмотрел на уютные шезлонги, которые и в сложенном втрое виде метр на метр, и позавидовал беспечным дельфинам и лилиям полевым.

#щас_спою #дембель_в_маю #не_тужи_дорогой_и_не_ахай #жизнь_держи_как_коня_за_узду #horror_stories #ископаемый_я

Ну что, всех с днем принудительного получения знаний. Надо бы и вспомнить что-нибудь, леденящее кровь и будящее радость битвы. Так вот, началась вся история с моим пхд еще в прошлом веке, год был, кажется, 2000й, и я зашел в один старинный НИИ, послушать рассказ о небольшой чудесной магистратуре, из которой желающим открывается торный путь в большую западную науку. Перед нами выступал человек, то ли защитившийся в MIT, то ли прошедший предзащиту, рассказывал про казавшиеся тогда баснословными зарплаты в сотню килобаксов в год и убеждал красноармейцев переходить к ним: «На пхд-программах не мучают и не выгоняют, а обращаются с вами хорошо». Засланный небось был казачок :) Я год подумал, уезжать я никогда особо не хотел, но, когда в МГУ оставался последний курс, поступил и в чудесную магистратуру, последний курс все всегда учатся в полноги.

Дальше меня ожидали, понятное дело, чудеса: вместе со мной поступило много людей с мехмата и с физтеха, которым тоже хотелось вместо математических красот чечевичной похлебки погуще, и мы все вместе стали наперегонки рюхать математическую экономику и извращенный матстат, прозванный за растленность свою эконометрикой. Оказалось, что система в чудесной магистратуре такая, что торный путь в большую науку открывают согласно среднему баллу: первых пятерых специально ведут, чтобы поступили в аспирантуру получше, следующих десятерых поддерживают. А остальные не вписались в рынок, им надо напихать трояков в диплом, даже если на физтехе были одни пятерки. Нас было человек семьдесят, нам было весело, а я еще и был по первому образованию экономист – но оказалось, что «играть на скрипке» («Не знаю, не пробовал, думаю, что умею») и перерюхивать математиков в прикладную математику я вполне могу, хотя до этого, действительно, не пробовал. Так я и приобрел свое убеждение, что жизнь обязательно поддастся, если налечь плечом.

Один из наших семинаристов говорил, задолго до отправки нас на пхд-программы: «мы готовим экономический спецназ для работы на территории противника» :) А «экономический спецназ» должен уметь держать удар: были у нас и англоязычные учебники, почти все, на самом деле; были и экзамены каждые восемь недель без времени на подготовку, по экзамену каждый день, были и еженедельные домашки по каждому из четырех предметов, кто одну решит за вечер – тот далеко пойдет :) и средний балл по курсу был административно установлен ниже 4, чтобы никто не зазнавался. И интересно, что народ подобрался крепкий духом, сдавал без списывания и шпор, от битвы за рейтинг друг на друга не крысился, а от тройбана не впадал в депрессию. От тройбана в таких соревнованиях никто не застрахован, я тоже пару раз чуть не выхватил, еле вытянул в тех случаях на 4-, а это не то же самое, что 4+, плюсы и минусы в чудесной магистратуре вполне себе учитывались. А любимым анекдотом нашего курса был анекдот про летающих крокодильчиков, но его не пропустит матфильтр :)

Потом, когда «экономический спецназ» высадился на пхд-программах, оказалось, что там все то же самое, что было на Родине – еженедельные домашки, экзамены без подготовки и плюсы-минусы в оценках учитываются. А у меня на пхд-программе даже был отсев 75%, как у взрослых, потому что я пошел на финансы, а не на экономику, я среди ребят считался попавшим в настоящие боевые условия, достойные нашего десанта. Мы все уже играли в эту игру в России и тогда выиграли – потому на новом месте были всегда готовы крутнуть барабан еще раз. Правда, на пхд-программах после двух лет обучения, экзаменов и домашек, надо браться за ум и писать диссер, но наш десант был уверен, что и на этой скрипке мы сыграем – и это было несколько самонадеянно, потому что между научной новизной и сдачей экзаменов не так уж много общего. Мой выпуск был удачный, из нашего десанта защитились почти все, публикуются из защитившихся почти все, это результат заметно выше среднего по пхд-программам, предыдущие и следующие выпуски из нашей чудесной магистратуры далеко не все были такими. Правда, переход к преподаванию дался нам не очень легко: приносишь, бывало, местным студентам интересный набор задач, после которого 75% вряд ли останутся в живых, а они как закричат: «Не-не-не, Дэвид Блэйн! Остановись, демон!»

#аллаверды #музыкой_навеяло #хозяйке_на_заметку #фантастические_твари_которых_я_поедаю #колобок_я_тебя_съем

В блогах недавно был пост о том, как отъесть у теленка вкусные железы, именуемые sweetbreads, – сей пост пробудил у меня аппетит и воспоминания, и я даже привлек к тому и другому жену. Мы сидели за обеденным столом, облизывались, сыпали городами и названиями разных блюд, съели под сурдинку полфунта бурраты, четверть фунта пармской ветчины, побожились друг другу, что завтра мы жарим на гриле баранину и халуми. В общем, бойцы вспоминали минувшие дни и тех, кого съели в дороге они.

Раз начали с говядины, то ею и продолжим, не касаясь, впрочем, обширной темы стейков и видов вырезки. Главное для потребителя говядины – это не бояться есть у коровы части, вроде как для этого не предназначенные. И уж особенно уклоняться от поедания этих частей не следует, если их потушат (что в наших краях выражается словом braised). Так что если вам в ресторане предложили бычий хвост, не спешите обижаться и подозревать официанта в том, что он так ругается. Тушеный бычий хвост обычно не имеет костей и хрящей и представляет собой горочку мяска, которую можно и так съесть, и в макароны положить. Также исключительно годны к употреблению говяжьи щеки (о, эти щеки!), язык и почки. Вот вымя обычно жесткое, также, как и диафрагма (flank steak), а телячьи мозги как-то ни о чем, чуть похоже на яичный белок.

Зато из говядины делается отличное блюдо osso bucco, представляющее собой тушеную говядину на кости. Это блюдо отлично делают итальянские повара и моя жена, поэтому в мясном отделе я всегда ищу глазами стейки с круглой мозговой косточкой внутри, по приходе домой срезаю с кустов розмарина в саду несколько веток, и часа через полтора получается отличное душистое мясо в замечательном соусе. Видите, рецепт очень простой: нужно два куска сырого мяса с косточкой, несколько веток розмарина и хорошая жена. Холостым мужчинам я советую начинать с конца :)

Свинью мы пропустим, потому что свинья столь прекрасна и многообразна, что говорить о свинье можно часами, и перейдем к более экзотичному барану. Баран дает нам аналог osso bucco, именуемый lamb shank, то есть тушеную баранью ногу, размером от куска с человеческую ляжку и до небольших ножек, похожих на индюшачьи. Жена передает, что эти ноги надо класть в специальный целлофановый пакет, а пакет помещать в духовку. Это какая-то особая, кухонная магия, потому что из пакета потом выходит замечательное ароматное мясо, благоухающее разными травами. Кажется, от меня опять что-то скрывают :)

Местные гурманы уважают lamb chops, но того, кто при этом ожидает получить большой кусок мяса, похожий на pork chop, ожидает разочарование – к нему придут маленькие медальончики на конце ребер, и все вместе это будет напоминать нотную грамоту. Поэтому сей вкусный и изысканный продукт мы порекомендуем хрупким дамам, которых ужасает идея о поглощении полкило мяса в одно лицо – в lamb chops его обычно меньше раз в пять.

Оленина у нас продается в виде фаршей, даже двух видов: venison (это просто дикий олешка, вероятно местный белохвостый, который на Юге все бегал у меня по газону) и elk (это благородный олень вапити). Вапити суховатый и душистый, и присутствует всегда в виде фарша, особенно канадцы любят замастырить с ним бургер. Если выбрать хорошую пивную, где вкусное пиво, блюдо с политическим названием poutine и вот этот самый вапити-бургер (elk burger), можно потом вспоминать с удовольствием любой затерянный в прериях канадский городок.

Venison более нежное мясо, тоже со вкусом дичи, оно отличается от вапити, но так на словах не расскажешь. Могу только сказать, что разные пафосные рестораны делают из него стейк, и это хороший, годный стейк - с мясным запахом, явно не говядина, если делать с кровью - жуется с удовольствием. Вот на утку похож, на ее хорошо сделанную сыроватую грудь, как ни смешно.

Переходя к птице - ешьте, ешьте, люди, уткогрудь, она попадается куда чаще оленины. Уткогрудь это не курогрудь, это отличная вещь, и прожаривать ее до состояния well done нужно запретить законодательно. Только medium и medium rare, только хардкор. К слову о хардкоре – девушка, старающаяся удержаться на диете и заказавшая уткогрудь, на диете не удержится, потому что ей принесут грамм 300 отличного мяса.

А вот если вас начнет соблазнять французское название duck confit – таки вы не соблазняйтесь, под этими словами скрывается сухая утиная нога. У утки, похоже, все наоборот по сравнению с курицей – от курицы, если уж делать нечего, я ем только ноги. Единственный рецепт с курогрудью, в котором она неожиданно становится съедобной, называется chicken marsala, и в нем опять три ингридиента: вино марсала, грибы шиитаке – ну и да, the secret ingredient is love ;)

Среди закусок почетное место занимает куропатка, птичка с кулачок. Смотреть на нее даже немного жалко, поэтому ее надо срочно есть, ибо хорошо копченая куропатка прекрасна. Некоторые повара галантно вынимают из нее кости, потому что иначе, поедая это маленькое существо, клиент ощущает себя шаловливым котом, слопавшим канарейку.

В несколько раз более крупная версия куропатки называется корнуолльский цыпленок (Cornish hen, я видел русский перевод «корнишон» и немного офигел). Эта курица не просто курица и пригодна к поеданию во всех мясистых местах. Мясо ее сочное, и при этом после применения особой, кухонной магии она распространяет аромат яблок или апельсинов из набивки, копченой паприки и укропчика, которыми натерта ее чуть хрустящая прозрачная кожица, и двух человек, приступивших к ее поеданию, трудно от нее оттащить, пока не останутся от корнуолльского цыпленка одни косточки.

На Юге любят порой съесть аллигатора, чаще всего упихав его мясо в острое томатное гамбо с рисом и окрой/бамией. Гамбо прекрасная вещь, но мне некоторое время было непонятно, за что так с аллигатором. Вот есть такое местное выражение про безвкусную в общем-то вещь: tastes like chicken. Вот и с аллигатором самим по себе та же фигня :(

А на Аляске очень любят колбаски из reindeer, северного оленя, это из тех, на которых Санта ездит. Колбаски эти острые, и есть они на Аляске абсолютно везде – в сушеном виде на кассе, в пицце, в кабаке с кислой капустой. Особо аромат мяса в них не почуешь, но, может, оно и не нужно. Суп-чили аляскинские люди делают тоже отличный, с таким же острым фаршем из северного оленя. Подают его и традиционно острят: "Не бойтесь, мы не зарезали Рудольфа! Вот Доннера и Блитцена, действительно, как-то давно не видно".

#щас_спою #хроники_профессора #кто_в_цари_последний? #не_только_лишь_все #что_нам_делать_с_пьяным_матросом #нет_на_нас_управы

Вот куда еще сворачивают люди с академической дорожки, так это в министерства, центробанк там всякий (Fed), минфин (Treasury) и вот это все. Когда я был второй раз на рынке, я туда ездил, и меня там агитировали, «красноармейцы, переходите к нам». Резоны представляли такие: например, у них там, как у надзорных инстанций, куча всяких данных про рынки и компании, которых даже в университетах нет (а данных в университетах дофига). На этом, говорят, можно писать уникальные статьи, публиковаться, иметь уважение, возвращаться в науку с повышением.

Или, говорят, во время работы в министерствах можно зазнакомиться с разными людьми, разобраться, как что работает, через несколько лет уйти в индастри уважаемым человеком, а не неизвестным пареньком, которого взяли в инвестбанк за одни мозги и присматриваются, выйдет из него что-то или так и держать его всю жизнь на технических ролях.

Собственно, эти резоны звучали убедительно, и правительственные люди мне даже предлагали деньги не сильно хуже, чем в академии, ну и стольный град Вашингтон, опять же. Приятный город, намного менее суетный, чем тот же Нью-Йорк, я много раз там с удовольствием до этого бывал (в Нью-Йорке тоже много раз бывал, но как-то без удовольствия :) ).

Но по ходу общения с людьми из правительственных организаций я понял одну вещь: наука там примерно как преподавание в университете. То есть они это делают, они называются исследовательским отделом, именно поэтому там и сидят пхд-люди, и меня туда поэтому приглашали. Некоторые там это делают очень хорошо, их в лучших журналах публикуют. Им все их правительственные коллеги говорят тогда «молодец» - но и все, карьера там все равно вся по управленческой линии, и основана она на том, насколько хорошо ты делаешь те задания, которые тебе спускают по работе, - пишешь там обоснования для новых законов или мер экономической политики. Ну как бы не удивительно, для этого все эти заведения и содержат на деньги налогоплательщиков. Хотя на науку там тоже время выделяется: чтобы работники не заскучали, не заржавели, чтобы иметь в коллективе дюжину признанных экспертов, чтобы приманить талантливую молодежь, ну и просто традиция. Кто говорит, половина рабочего времени там на науку выделяется в среднем, кто говорит, треть. Ну и по вечерам можно сидеть науку двигать, кто ж запретит – чем дольше сидишь, тем больше чувствуешь себя ученым.

Но вот я как получил от них официальное предложение, которое только подписать, как представил себе, что у меня будет начальник, который пусть даже половину времени будет говорить мне, что мне делать, у которого нужно будет отпрашиваться на конференции или просто так, который будет решать, продвигать ли меня по службе и повышать ли мне зарплату... Не, нафиг это, нафиг, я лучше в саду с ноутбуком посижу. А если нужно мне что продвинуть или повысить, пусть за меня раз в два-три года голосует синклит старших товарищей. Все же какая-то «защита от дурака» - если кому не понравится моя бородатая рожа, то кому другому, глядишь, и понравится. Ну и в целом все же голосуют у нас больше за список публикаций, чем за человека.

#цитата_дня #щас_спою #жизнь_научит #мальчик_луковка #по_причине_умножения_беззакония #твой_папа_был_прав #беспримерный_набросЪ

Пару веков назад был такой оригинальный философ Григорий Сковорода, он говорил: «Вещи нужные несложны, а сложные – не нужны». В каком-то смысле, это и есть христианская благая весть – мир устроен по-доброму, можно быть хорошим человеком, можно быть счастливым человеком, не будучи при этом умным и выдающимся. Дорога в рай открыта всем, «вещи нужные несложны».

Есть из этого и теплое простой домашней добротой следствие – ведущие нас к счастью и Благу вещи были всегда. Если мы хотим их найти мудростью, а не сердцем, нам ничего не надо выдумывать, надо просто посмотреть – что было всегда, в чем душа человека во все времена находила утешение, что ее возвышало, придавало ей сил и света? Это и есть вещи нужные, которые несложны: искренняя простодушная молитва, простая сельская песня, обычная семья, дети по лавкам, отдых после трудового дня, тихая красота природы.

А есть еще вещи сложные, которые не нужны, но, увы, очень популярны – например, последние века человечество кидает то в шат, то в полымя от идеи, что для счастья всех людей нужна победа то ли коммунизма, то ли феминизма, то ли либерализма, то ли дадаизма и ламаркизма. А пока нет этой победы, то и счастья нет – и не было, конечно же, во все прошлые века. Ну какое, смешно подумать, может быть счастье в патриархальном обществе, да без декларации прав человека, да без социальной защиты? Всю историю люди жили и мучились, да и у нас счастья пока еще нет, вся жизнь борьба.

И дело тут не в том, что счастье состояние субъективное – субъективное, да не совсем, описанный у Стругацких идеальный наркотик слег наполняет ужасом почти любую душу, душа отличает настоящее счастье от поддельного. Дело в том, что все эти трудные, тернистые и всегда новомодные пути к счастью лишают человечество его истории, объявляя ее торжеством лжи и мрака.

Собственно, такие приступы фанатизма мы наблюдали в истории не раз, когда ревностные не по разуму неофиты начинали разбивать старые статуи, разрушать старые храмы и пытались сбросить все, что подвернется под руку, с парохода современности. Для фанатиков, разбивающих статуи, равно как и для оголтелых строителей светлого будущего и до боли прогрессивных товарищей, в прошлом не было ничего ценного, ничего светлого, и душа наша возмущается этим презрением к старине, пусть даже и не знает, почему. А возмущается душа потому, что, отбрасывая целиком прошлое, мы лишаем себя возможности увидеть проходящую через все времена общность вещей нужных, что несложны. Разрывая с прошлым, мы закрываем себе дорогу в рай.

Многое еще можно понять, думая о словах оригинального философа Сковороды. Можно подумать об иллюзорности прогресса, который не касается вещей нужных, что несложны, а потому идея прогресса мягко подталкивает нас к тому, чтобы свысока смотреть на прошлое, обращать внимание на вещи сложные, которые не нужны, и постепенно отказываться от прошлого, убеждая себя, что «сапоги, во всяком случае, лучше Пушкина, потому что без Пушкина очень можно обойтись».

Можно подумать, вместе с философом Сковородой, что незачем бежать за красотой на край света – здесь она, клянусь Левитаном, в этих бедных селеньях и в этой скудной природе. Красота вещь нужная, а потому она несложна, и верный признак совершившейся встречи с ней то, что глаза твои, увидев красоту в величественном, начинают подмечать ее и в простом. Не затем во времена оны ездили художники в живописную Италию, чтобы, вернувшись, по ней тосковать, а затем, чтобы, вернувшись, взглянуть вокруг себя новыми глазами.

Но главным почему-то мне кажется то, что память о вещах нужных, что несложны, должна сохранить нас от того, чтобы поверить очередному агитатору с очередной новой идеей, грозящей осчастливить человечество. Таких агитаторов нужно ласково брать за лацканы и, заглянув им в глаза, спрашивать задушевно: «Как же, дорогой, люди столько веков прожили без твоего –изма?» И когда агитатор ответит, что без его прекрасной идеи люди прошлого жили, разумеется, плохо, то поступать с ним по завету Галича: «Не верьте ему! Гоните его! Он врет, он не знает, как надо!»

#щас_спою #хроники_профессора #не_только_лишь_все #что_нам_делать_с_пьяным_матросом #укрепить_его_якорным_тросом

Аспиранты и молодые профессора все же слишком взрослые, чтобы пугать их букой, поэтому их пугают тем, что сдадут в индастри. Будешь плохо публиковаться – пойдешь работать на дядю, дядя строгий, это тебе не университет, где академическая свобода и можно на работу почти не ходить, приходить на лекции, кафедральные семинары, собрания, а в остальное время просто иногда появляться. Если статьи у тебя хорошо пишутся и публикуются, когда ты сидишь с ноутбуком в своем саду – ну и сиди. Можешь даже залезть на дерево, вдруг осенит.

Иностранным студентам и профессорам дополнительно нравится то, что у академических людей нет проблем с визой. Например, рабочих виз на все Штаты выдают 65 тысяч в год, их расхватывают за один день (кажется, первого апреля, День дурака для этого самое то :) ). Я знал немало людей, которых высылали работать в какой Сингапур, где они ждали своей визы, играя фактически в лотерею. Некоторых даже высылали в российский филиал с двукратным понижением зарплаты. А вот работникам некоммерческих организаций, таких как университеты, рабочие визы дают в любой момент сколько хочешь.

Некоторым недостатком академической работы является то, что работать будешь не там, где хочешь, а куда пошлют. Например, даже в Бостоне или Нью-Йорке есть всего пяток университетов, в которых я бы хотел работать. Из них половина типа Гарварда, куда меня все равно не возьмут :) А на рынке у нас есть поверье, что если при поиске работы заслал документы в три университета, у тебя будет три интервью, если у тебя было три интервью – один из университетов пригласит тебя прилететь с докладом, а если слетал с докладом в три университета – то в один из них, в среднем, пригласят. С учетом этого, если я хочу переехать именно в Бостон, какие мои шансы это сделать? Примерно никаких. Походишь по рынку, получишь предложения из Огайо и Канзаса, вот и выбирай. Зато страну посмотришь, я уже в трех углах побывал, остался еще один угол и центр. Но если у кого работающий супруг или если кто хочет его найти, то этим людям ехать в Канзас несладко. В индастри проще в этом смысле, в одном Нью-Йорке работы дофига, хоть в консалтинге, хоть в инвестбанкинге.

А так что вам рассказать про пхд-людей в индастри – они туда, конечно, идут. Если выпнут без степени, им приходится нелегко, хотя магистерскую степень в дорогу всегда таким людям дают, а некоторым в нашем виде спорта и МВА. Если уйдут уже со степенью, например, на первой работе ничего не опубликовав или первой работы не найдя – то уходят в уголки индастри, похожие на науку. Возятся с данными в каком-нибудь Амазоне, работают на знаменитых профессоров в litigation consulting – профессор выступает на суде экспертом, ему нужны толковые люди, чтобы посчитали для него что нужно. Люди в целом нормально живут, лучше, чем жили бы в науке, с которой у них не срослось, - с другой стороны, если бы у них срослось, им было бы лучше. Потому что карьера в индастри в принципе-то идет по управленческой линии, а не по тому, кто сколько нарюхал, и те, кто к жизни управленца склонен, в аспирантуру просто не идут. А идущие в аспирантуру люди, как правило, так себе управленцы, да еще и иностранцы, у них со всякими неформальными вещами типа нетворкинга трудности. Хотя бывают, конечно, исключения, и success stories тоже бывают, в индастри большая волатильность и много всего, там чего только не бывает.

#я_только_разместил_объяву #знаете_ли_вы_что #возможен_разрыв_шаблона #где_можно_только_языком

Аж прям захотелось запилить фейк "Федор Сологуб" и выложить в фандом "Русские народные сказки":



Такие-то вам коврижки, а не "Мелкий бес" с Передоновым :)

А вообще Федор Кузьмич был автор романтический и печальный, часто дофига символист и мистик. Если кому-то захочется правильно погрустить, роняя слезы в чарку или промокая их кружевным платочком, рекомендую зачесть у него "Помнишь, не забудешь".

#я_только_разместил_объяву #а_разнополых_я_бы_попросил #легкий_набросЪ #замышляю_только_шалость #я_слоупок

"В подростковом возрасте думаешь, что однажды встретишь "кого-то особенного".
Годам к тридцати понимаешь, что особенных до икса, а вот нормальных мало"

"На кухне стою, готовлю себе вкусняшку - перекусить до ужина, мимо проходит муж и говорит:
- Вот хорошо тебе, захотела перекусить, пошла и приготовила, а мне ждать приходится. Пока ты там из магазина придешь, пока продукты разложишь, пока приготовишь. А я все сиди и жди".

"Женщины любят только умных мужчин. Вот например, если у мужчины красивые руки, высокий рост, накачанное тело, густые кудрявые волосы, то он точно умный мужчина!"

"Мужик от бабы отличается выдержкой. Лежит баба, не выдержит - вскочит, суетится, что-то делает. Мужик лежит себе дальше, превозмогает".

"Жена мужу:
- У тебя на пиджаке совсем нет волос!
- И что?
- Кто она, эта лысая мразь?!"

там еще есть: https://jaerraeth.livejournal.com/674303.html
там вообще много вкусной копипасты

#аллаверды #музыкой_навеяло #байки_эсквайра_Пайсано #не_тужи_дорогой_и_не_ахай #жизнь_держи_как_коня_за_узду #horror_stories

Сегодня в общей ленте был пост про пожарную тревогу – ну тут я сразу понял, что каментом я ограничиться не сумею, потому что с пожарной тревогой мы познакомились почти сразу, как только прибыли в Америку и заселились в аспирантскую общагу на 12й этаж. Мы-то расчувствовались: панорамное окно во всю стену, за окном закат, купол университетской библиотеки и 30 чертовых градусов с почти стопроцентной влажностью. Сидим, помнится, в гостиной без света в неприличном виде – люстры и прочие светильники на потолке здесь арендодатели отрицают, а торшеры в каждый угол мы еще не закупили. И тут на стене у двери что-то начинает выть, дребезжать и звенеть.

Реагировать нам было откровенно лень, но жена сказала мне, что есть такое слово "надо": мы собрали документы, оделись, обнаружили неработающие лифты, спустились с 12ого этажа пешедралом. К дому подъехали три красивые пожарные машины, прибыла скорая, приехали менты. Повылезавшие из всех этих машин люди организованно вошли в здание, вышли, объявили, что тревога ложная. Лифты по-прежнему не работали, мы поднялись на 12й этаж пешедралом, когда притопали – вместе с нами приехал лифт.

В следующий раз мы учли свои ошибки, разлеглись на газоне в свете сирен, посмотрели на пожарных, входящих и выходящих, посмотрели на хлынувших в умолкшее здание китайцев, подождали, когда заработают лифты, приехали домой на лифте. В третий раз, случившийся в пределах первого полугода, мы приняли пожарную тревогу за приглашение сходить в магазин и вернулись через полчасика с мукой, молочком и курятиной. В четвертый мы решили ликвидировать не только пеший подъем после тревоги, но и пеший спуск, и остались дома – с тех пор пожарные тревоги повторялись раз в 2-3 месяца, вид пожарных мигалок примелькался, и одну из тревог мы даже проспали.

Примерно за год до отъезда сирена не унималась довольно долго, и через минут 15 нам в дверь постучали кувалдой.
- Как вы задолбали, - сказал я, открывая дверь.
- Как вы задолбали, - ответил мне пожарный, которому я открыл. – Горит седьмой этаж.
Из открытой двери празднично пахло костерком, и мы-таки нашли свои документы, почти как в первый раз, оделись и спустились сквозь дым, на лестнице с девятого по шестой он был весьма плотный.

Можно было бы подумать, что из этой истории следует обычная мораль про мальчика, кричавшего "волки!" – но по себе я сделал другие выводы, а именно что постоянные пожарные тревоги в общежитиях закаляют юношество и приучают его к мысли, что в любой момент судьба может наслать на нас чуму, суму, тюрьму и собачку Муму – и относиться к этому нужно со спокойным фатализмом.

Когда мы покинули аспирантскую общагу и переехали на американский Юг, нас стали преследовать смс-уведомления о торнадо и красочные телевизионные программы про идущие из Карибского бассейна ураганы. Я выяснил, что торнадо – явления очень локальные, которые могут сравнять с землей один дом и почти не тронуть рядом стоящий, и уведомления на телефоне отключил.

В Калифорнии торнадо и ураганов нет, но дом периодически потряхивает землетрясениями, а на фоне гор встают столбы дыма от степных пожаров – как оказалось, местные автобаны, пересекающие пустынную местность, используются пожарными как рубеж обороны. Проехать по ним тогда нелегко, если возможно вообще, но если карта говорит, что ты от степного пожара за двумя автобанами, можно созерцать столбы дыма на горизонте отстраненно и даже находить в них некоторую красоту.

Степной пожар, не отделенный от нас автобанами, был пока один раз – я тогда почуял запах костра уже не в саду, а прямо дома в фойе, прочитал в новостях, что у нас в городе горит русло реки, и показал жене новостной ролик, в котором жители нашего города поливают из шлангов для полива сада стены домов и стволы пальм, чтобы в случае чего пальмы и стены подольше не занялись. Жена в ответ на это прошла наверх, собрала целый чемодан важных вещей и зачем-то набрала полное джакузи холодной воды – видно, ей вспомнилось, как сразу после нашего переезда в Штаты половина Восточного побережья осталась без света и в многоэтажной аспирантской общаге отключилась еще и вода, в связи с остановкой местного насоса. Я же тем временем заварил тематический чай, с дымком, и рассказал спустившейся жене историю о том, как один профессор переселялся из туманного Лондона в оклахомские степи.

Переселяющийся на степные просторы профессор не был закален постоянными пожарными тревогами, и известие о том, что по степям гуляют торнадо, его обеспокоило, так что он даже спросил страхового оценщика, пришедшего осматривать его дом, как спастись от этой напасти.
- А, это просто, - спокойно ответил оценщик. – Если увидите, что на вас идет торнадо, спускайтесь в подвальный этаж. Кстати, у вас красивая лестница.
- А если дом не выдержит и рухнет прямо на нас? – ответил обеспокоенный профессор.
- Ну, значит, пришло ваше время (your number is up).
Такой ответ фаталиста моего коллегу почему-то сильно расстроил, и он даже позвонил своему страховому агенту.
- Ваши оценщики это нечто, - недовольно сказал профессор. – Тот, который приходил только что, сказал мне, что убежище от торнадо – это подвальный этаж, а когда я спросил его, выстоит ли подвальный этаж, если торнадо разрушит дом...
- Если торнадо придется на ваш дом и действительно сметет оба верхних этажа, - начал неторопливо размышлять страховой агент, - то это значит только одно: убежище убежищем, а пришло ваше время.