Лучше, чем в аду (гет)

Из всей людской массы Красному были симпатичны разве что дети, в силу возраста ещё не успевшие впитать пороки и лживость окружающего мира. На человечество же в целом Красному было плевать. Право слово, смешно любить существ, которые в большинстве своём трусливы, но готовы убить всего лишь за экзотичную внешность. Для выходца из ада это попахивало бы откровенным маразмом.

Но ради нескольких разумных особей — ибо не все они являлись людьми, но считали Землю своим домом — он был готов стереть в порошок любую враждебную цивилизацию или просто могущественных нахалов, возомнивших о себе слишком много и решивших, что им позволено абсолютно всё. Таких Красный давил с удовольствием. Роль стража ему нравилась и наполняла жизнь смыслом. Он был счастлив. Ну, почти.

Скучал ли он по родине? Сложно сказать. По её обитателям — безусловно нет. Будучи ещё маленьким и, как бы парадоксально это ни звучало, невинным демонёнком, Красный хорошо запомнил безумную жажду крови своих соплеменников. Совершенно незнакомые бесы желали разорвать малыша на куски, лишь бы поглотить его силу. Да что там говорить, родной папаша ставил над ним эксперименты! В этом был весь ад. Злобный, кровавый, возведший на пьедестал жестокость и личное могущество. Красный и сам был не подарок, но с сородичами ему было явно не по пути.

И хоть он давно привык к земной жизни, родное измерение всё же оставило свой отпечаток. Порою слякотными, холодными вечерами, глядя на играющий в камине огонь, Красный с ностальгией вспоминал живительный жар адского мира, проникающий, казалось, в каждую клетку тела, наполняя бодростью и магией. Еще в эти мгновения Красному грезился огненный дождь, под которым он любил когда-то бегать, а потом радостно шлёпать по лужам, разбрызгивая горячие капли...

Красный был уверен, что подобные ощущения ему больше не доступны. Так что лучше смириться и забыть. Синий, например, вообще в аквариуме живет, читает умные книжки и не страдает. А ведь ему гораздо хуже: в люди может выходить только в спецкостюме с кучей трубок, и то ненадолго.

Лишь с появлением в Бюро Искорки Лиз Красный понял, что ошибался. Он, толком не осознавая, начал тянуться к её огню, когда она была ещё испуганным подростком. Правда, набожная Лиз всей душой ненавидела и пыталась избавиться от своего, как она считала, проклятья. Много раз Красный пытался втолковать, что её дар особенный, что его надо принять, а не подавлять, и тогда пламя подчинится воле хозяйки и станет послушным, словно верный пёс. Тщетно. Церкви, клиники, монастыри. Где только Искорка Лиз не побывала.

Когда она уходила, Красный тосковал и временами становился совершенно невыносим для окружающих. Даже приёмный отец, давно смирившийся со скверным характером сына, в такие моменты сочувственно качал головой, украдкой его крестил и старался лишний раз не трогать. А коллеги вообще притворялись пустым местом. Что поделать, они были всего лишь смертными, прекрасно знающими, на что Красный способен в гневе.

Но стоило Лиз вернуться обратно в Бюро, Красный тут же успокаивался, с каждым разом всё отчётливее осознавая, насколько прочно эта хрупкая, ранимая и в то же время сильная женщина вошла в его жизнь.

Уверенный, что он для Лиз только хороший друг и напарник, Красный не стремился признаваться в своих чувствах. Банально испытывал робость, опасаясь отказа. Да, именно так. Могучий демон робел перед земной девочкой, если уж сравнивать их возраст. Неизвестно, сколько бы ещё он страдал от неразделённой любви, но последние события избавили его от выбора.

Убогий колдун, который когда-то поспособствовал появлению маленького красного демона среди людей, вдруг возродился, посмел погубить любимую женщину и посчитал, что имеет право ставить условия! Ему, принцу ада!

— Я глуп и слеп! — бесновался Красный, прижимая к себе бездыханное тело Лиз.

Именно тогда Красный узнал, что его чувство взаимно. Но было поздно.

Нет, не поздно! Он — Анунг Ун Рама, сын падшего ангела Аззаэля! И вернёт то, что ему принадлежит!

В конечном итоге колдуна поглотила бездна, а Красному пришлось принять пылающую корону, чтобы потом её отбросить — ему не нужна власть в аду, ему нужна Искорка Лиз. И он ей, как оказалось, тоже.

— Я люблю тебя, Лиз. Ты для меня всё.

— И я тебя, Красный... Во тьме я слышала твой голос. Что ты говорил?

— Я сказал: «Эй, ты, на той стороне. Отпусти её, потому что ради неё я перейду грань, и ты пожалеешь...»

...Упиваясь поцелуем и утопая в пламени, которое в порыве чувств сотворила Лиз, Красный точно знал, что больше не будет сожалеть о красотах бывшей родины, потому что теперь Искорка Лиз — его дом. Его огонь.

Его адское наслаждение...