Семья (джен)

Верхушки многовековых дубов и буков с коричневыми, чуть позолоченными стволами уходили в далекую голубую высь, откуда лился утренний солнечный свет. Шелест их прекрасных ярко-зеленых листьев приносил умиротворение и покой. У самого подножья деревьев, где расположилась Келебриан, внезапно расцвели эланор, постепенно покрывая и остальное пространство среди трав Имладриса. Она провела рукой по золотым соцветиям и прикрыла глаза, наслаждаясь уединением.

— Ты сегодня далеко пошла гулять, — послышался голос Элронда и она почувствовала, что он присел рядом, а его пальцы легонько провели по ее. Келебриан переплела их пальцы, открывая глаза. Элронд сидел и мягко улыбался, смотря в ее искрящиеся голубые глаза, свободной рукой он провел по распущенным длинным серебряным волосам, сверху убранным легкой диадемой — больше украшений на супруге не было. Сегодня она оделась по-простому: белое платье, расшитое серебром по краям в форме узких листьев. Взгляд Элронда зацепился за открывавший всю длинную шею ворот с неглубоким, на грани дозволенного, вырезом. Он мягко усмехнулся, потому что знал, что она так делает специально для него одного, поэтому наклонился и нежно поцеловал в ключицу. Келебриан тихо рассмеялась, подставляя шею под бархатные ласки губ супруга. Они были женаты так давно, вырастили троих детей, а нежность нисколько не ушла из их отношений. Келебриан очень любила вот такие спокойные дни с тихой лаской и долгими разговорами обо всем. Он был здесь, а остальное не важно...

Она провела обеими руками по волосам мужа. Он остановился, поднял голову и тут же прилег на ее колени, не отрывая теплого взгляда от нее:

— Какая ты красивая... — он вновь переплел свои пальцы с ее, уложив руки на свой живот. — Так бы на тебя и смотрел... — она вопросительно изогнула бровь, улыбнувшись легко-легко. — Но нам пора... Скоро здесь будут твои родители и нам надо успеть вернуться к их приезду.

— Так скоро?

— Их видели на границе.

Келебриан задумалась. Неужели родители поссорились? Мама всегда так делала — приезжала погостить, когда с отцом не ладилось. Она была почти уверена в этом, благодаря распустившемуся эланору, ведь цветы сообщали раньше всех о намерениях владычицы Лориэна.

Они в молчании вернулись обратно. Келебриан оставалась задумчивой, Элронд не спрашивал ее ни о чем, хотя временами ей казалось, что он догадывался, держа ее за руку и тем самым оказывая поддержку.

Когда ее родители ступили на порог дома, а Келебриан вместе с Элрондом ожидали их в каминном зале, то первой ее мыслью было уйти, сославшись на занятость. Она посмотрела на мужа, тот ободряюще улыбнулся ей:

— Они не будут долго гостить.

— Сомневаюсь, они захотят проведать внуков.

— Элладан, Элроир и Арвен вернутся через три недели.

— В том-то и дело, а еще... — она не успела договорить, потому что в дверях показались ее статные родители, так похожие друг на друга и одновременно такие разные. От них веяло силой и мудростью, даже неким величием, если бы не мягкие улыбки и радостные взгляды, направленные на дочь и зятя. Мама, как всегда, была одета в легкие, богато украшенные белые одежды, золотистые волосы струились водопадом по округлым, неожиданно открытым плечам. На пальце блеснуло холодным блеском кольцо Нэнья и тут же исчезло. Отец шел, чуть отставая, тоже одетый в свои обыкновенные серебристые одежды.

— Дорогие мои... — обратилась к ним Галадриэль и, подошедши, поцеловала в щеку каждого. Келеборн обнял дочь и зятя.

— Какими судьбами? — спросила Келебриан, когда они расположились у огня. Родители сели рядом, но никто из них не коснулся другого, они держали расстояние. Элронд поймал обеспокоенный взгляд супруги.

— Решили проведать вас, повидаться, — ответила мать. Отец молчал. — Где внуки?

— Уехали к Трандуилу.

— О... — разочарованно произнесла Галадриэль. Келеборн угрюмо молчал, даже не пытаясь, в отличие от нее, держать лицо. — Они скоро вернутся?

— Через три недели.

— Подождем.

Келебриан взглянула на отца, который молча кивнул в такт словам матери. Они даже не смотрели друг на друга. Келебриан поежилась внутри, ведь от мамы действительно исходил холод, хотя она казалась приветливой и искренне спрашивала обо всем. Элронд молча понял супругу и, чтобы разрядить обстановку, вступил в разговор:

— У нас сегодня планируется пир в честь Наступления лета. Вы присоединитесь? Для нас будет честью принять Владык Лориэна.

— Мы присоединимся к празднованию, — отозвался Келеборн, глядя на дочь и зятя, и улыбнулся. На душе Келебриан чуть потеплело. В ее голове возник план: она знала, как любили танцевать ее родители, и захотела попробовать через танцы помирить их, хотя ее сердце уже стало предчувствовать крах...

В летних сумерках Имладрис заиграл другими красками: освещенный факелами дворец стал намного уютней, эльфы, переодевшиеся в праздничные богатые одежды, поздравляли друг друга, пили вино, вкушали яства, танцевали и пели своими красивыми хрустальными голосами старинные песни, посвященные началу первого месяца лета. В воздухе сгустились сладкое безудержное веселье, запах летней ночи с пьянящем ароматом цветов и трав.

Келебриан стояла в стороне и издалека наблюдала за родителями, которые сначала вдвоем покружили среди приглашенных, принимая многочисленные приветствия и поздравления, потом разъединились после того, как Келеборн попытался втянуть Галадриэль в танец, в ответ на что она резко вырвала руку и отошла в круг певцов, больше не глядя на него. Отец подошел к Келебриан и молча встал рядом. Ее план рассыпался прямо на глазах.

— Пап, что ты натворил? — тихо поинтересовалась она.

— Будто ты не знаешь свою мать, — зло ответил отец. — Она горда до безумия.

— И?

— Своенравна.

— И? Ты не говоришь причины.

— Ей скучно.

— Что?

— Ей скучно со мной, — отец посмотрел прямо в глаза дочери. — Ты этого пока не понимаешь, — и ушел в толпу, оставив дочь в легком недоумении. Келебриан тотчас поймала взгляд мужа, который ободряюще ей улыбнулся, вызвав ответную улыбку на ее красивом лице.

Праздник удался на славу, и ей было бы почти радостно, если бы не тяготившие мысли о ссоре родителей. Она покружилась в паре танцев с мужем, пропела пару песен с лучшими певцами Имладриса, все не сводя глаз с отца с матерью. Они стояли поодиночке и весело болтали каждый в своих кружках. Один эльф, участвовавший в общей беседе вместе с мамой, пару раз коснулся талии Галадриэль, на что она каждый раз отвечала обворожительной улыбкой. Отец делал вид, что не замечает этого, или действительно не хотел замечать, сам оказывая знаки внимания одной эльфийке. Келебриан передернуло, не того ей хотелось видеть на своем празднике; в этот момент руки мужа обняли ее за плечи и привлекли к себе, его тихий голос произнес у самого уха:

— Переживаешь? Я тоже заприметил это все.

— Зачем они это делают? — она положила свою руку на пояс Элронда, ей нужно было ощущать его физически, земля уходила из-под ног от поведения родителей. Келебриан, конечно, прожила немало лет, но вот видеть, как флиртуют родители с чужими, ей не доводилось. Она не понимала, как такое возможно в их долгом и крепком браке.

— В отместку друг другу, я полагаю.

— Что?

— Я не хотел огорчать тебя, но придется. Твой отец, отчасти из-за характера Галадриэль, изменял ей с другими женщинами. Разумеется, твоя гордая мать простить такое не смогла.

— Надо прекратить эту глупость!

— Это не глупость, это часть отношений, — мудро заметил Элронд. Их взгляды пересеклись. — Пусть они разберутся сами.

— Уверен? — Келебриан впервые не знала, что думать и что делать. Вся ее эльфийская мудрость разбилась об обыкновенный быт жизни. Даже стало страшно на секунду, куда могут привести их с Элрондом отношения через много-много лет супружества.

— Да, — супруг крепче обнял ее. — И не думай об этом.

Келебриан честно попыталась, но виток мыслей был запущен. Ей просто было необходимо обдумать все касательно их семей, чтобы в будущем не допустить подобного раскола внутри, ведь это она сама отдалилась от матери, когда та стала холодна совсем по другим причинам, как сейчас поняла Келебриан, ведь это она не стала расспрашивать отца, когда увидела его грустным много лет назад под сенью деревьев Имладриса в их последний приезд.

И как же хорошо, что они с Элрондом всегда разговаривали друг с другом обо всем.