↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
...Где я был, я сам, я весь, я настоящий? ...
...когда Джули фыркала кошкой мне в лицо, и все вытягивала желтую и жилистую, как петушья нога, шею, и с ее персиковых щек крошилась и сыпалась штукатурка...
... когда Джеймс смотрел на меня и сквозь меня своими отшлифованными, неживыми, словно стеклянные пуговицы на его жилете, глазами, и что-то твердил мне разгневанно голосом с жирной хрипотцой...
...когда я распрямлял ладонью сгибы пожелтевшего признания, что было ненамного меня старше — и как от бумаги повеяло фиалками, кипарисом, ладаном и табаком — и как буквы отклеились от листа, и взвились назойливым роем, и легли клеймом мне на взмокший лоб, и как крошки сургуча расписали руки мои струпьями цвета бычьей крови...
...и лучше бы просесть балкам над головой моей, проломиться бы полу — чем читать мне такое, и язык мой сделался тяжел, сух и неповоротлив, и прильпе к гортани, а в груди, в голове неудержимо нарастал, вскипал, пенился горький хохот, а зубы сами собой сцепились, стиснулись до ломоты под скулами — нельзя, нельзя смеяться, Джули меня заклюет, она и так уже раздавила, изувечила душу мою...
...а только ли она?...
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |