Великое путешествие котят (джен)

Пятнышко проснулся, когда промозглая туманная дымка просунула холодную лапу в его убежище. Сев, котёнок с унылой тоской поглядел на свою нежную пятнистую шёрстку, сплошь усыпанную мелкими капельками влаги.

«Эх, а ведь было время, когда меня окружали тепло и забота, — с тихой тоской подумал он, встряхиваясь, чтобы избавиться от воды. — Почему же всё осталось в прошлом? За что мне такие страдания?»

Пятнистому малышу было всего пять лун, и три из них он прожил на улице, всеми брошенный и забытый. Двуногие, переезжая в новое гнездо, не захотели брать котёнка-калеку и просто оставили его умирать от голода в холодном покинутом гнезде, которое уже никогда не станет его домом.

Но Пятнышко выжил. Выжил назло всем, кто сомневался в его силах. Разумеется, он не стал — да и никогда не сможет стать — самым сильным уличным бродягой, но он научился выслеживать добычу, полагаясь на терпение и выдержку, а не быстроту, и ловко избегать тех, кто желал ему зла. А таких, к сожалению, было предостаточно.

Но мы отвлеклись.

Пятнышко вылез из коробки, в которой ночевал, и размокшая от сырости картонка тут же медленно съехала к его мягким лапам. Котёнок поёжился от порывов холодного, пронизывающего насквозь ветра и с надеждой глянул на восточную часть небосклона.

Его ожидания не оправдались. Небо оставалось свинцово-серым и нелюдимым, и ничто не указывало на скорое приближение рассвета и солнца с его яркими лучами, способными согреть маленькое худое тельце, сиротливо жавшееся к земле.

Ещё одна груда коробок, тёмным пятном выделяющаяся в стылых сумерках, неожиданно зашевелилась, и в двух мышиных хвостах от съёжившегося в росистой траве Пятнышка промелькнула серебристая тень. Невысокая кошечка с выразительными зелёными глазами вылезла из убежища и сладко потянулась, разминая затёкшие за долгую ночь мышцы.

— Ты ещё здесь, котёнок? — зевнула она. — Что так рано встал?

— Холодно, Зелень, — тихо пискнул продрогший Пятнышко. — Пойду, поохочусь.

От природы являясь нелюдимой и холодной к обществу, Зелень, однако, никогда не проявляла особой агрессии к жалкому котёнку, забредшему на её территорию. Зато могла хорошо потрепать других бродяг — таких же сильных, как и она сама. Поэтому рядом с суровой кошкой Пятнышко мог считать себя в относительной безопасности.

— Будь осторожен, — кивнула Зелень и побрела куда-то вдоль залежей коробок, на прощание махнув кончиком хвоста.

Пятнышко развернулся и побрёл в противоположную сторону, неуклюже шлёпая мягкими лапками по лужам. Всё ещё было холодно, но котёнок знал, что этот холод связан не только с приближающимся сезоном Падающих Листьев — вот уже третий день, как он в последний раз ел. С приближением холодов и без того редкая дичь в окрестностях вообще почти пропала. А та, что осталась, стала намного осторожней и чуть что, сразу пряталась.

Когда Пятнышко дохромал до развилки трёх малых Гремящих троп, небо на востоке слегка порозовело. Ветер стих, и пятнистый котёнок, остановившись, пригладил взъерошенную шёрстку. Стало намного теплее. Приободрившись, малыш уже более весело пошлёпал дальше.

У ограды, опоясывавшей очередное гнездо Двуногих, Пятнышко остановился и старательно принюхался. Где-то в кустах аппетитно пахло мышкой. Котёнок полез на запах, стараясь создавать как можно меньше шума.

Однако в кустах добычи не оказалось. Малыш озадаченно пошевелил длинными ушами и внезапно услышал тоненький писк. Не понимая, откуда раздаётся звук, Пятнышко энергично закрутил головой.

В кроличьем прыжке от себя котёнок заметил дыру в ограде — достаточно широкую, чтобы в неё смог пролезть небольшой кот. Мышиный запах там был просто невыносимо свежим, и Пятнышко, забыв про осторожность, полез в дыру.

Когда ограда осталась позади, малыш снова принюхался. Запах уходил в сторону маленького ветхого гнезда, возвышающегося недалеко от более нового. Из разговоров бродяг Пятнышко знал, что это гнездо называется «сараем».

Маленькая бурая мышка сидела на относительно сухом клочке земли и старательно умывалась. Котёнок сглотнул голодную слюну и, приняв стойку, стал подкрадываться у добыче. Он был так голоден, что не обращал внимание ни на росу, падающую с высокой травы на его пятнистую спину, ни на запах, который являлся вовсе не мышиным, но не менее знакомым...

Дикий кошачий визг распорол тишину двора, и мышка моментально скрылась с глаз. Пятнышко зашипел от досады, и тут же чья-то огромная когтистая лапа ударила его в бок, опрокинув в мокрую траву.

В поле зрения котёнка появился бурый кот. Он был лохматым и огромным, с острыми когтями и не менее острыми зубами, сияющими из раззявленной пасти.

— Лохмач, — выдохнул Пятнышко, чувствуя, как кровь застывает в жилах.

Бешено сияя глазами, Лохмач бросился на свою жертву. Котёнок ловко проскользнул между широко расставленных лап противника, изо всей силы ударив последнего когтями в мягкий живот. Лохмач взвизгнул, но этот визг почти сразу же перешёл в яростный рёв. Он отпрыгнул и скрылся в темноте утренних сумерек.

«Неужели отступил?» — подумал Пятнышко.

— Берегись! — прозвучал откуда-то сверху незнакомый звонкий голосок.

Пятнышко резко обернулся и присел. Как оказалось — вовремя: страшные когти Лохмача со свистом распороли воздух над самой макушкой котёнка.

— Эх, была не была! Меня мама в бою родила! — азартно воскликнул всё тот же незнакомец. Раздался шелест листвы, и на спину Лохмача приземлился пушистый котёнок.

Бурый бродяга взвыл, когда острые зубы впились в его блохастый загривок. Он резко встряхнулся всем телом, пытаясь сбросить цепкого противника. Однако незнакомец лишь сильнее сжал зубы и угрожающе заурчал. Пятнышко тоже не остался в стороне. Он подскочил к Лохмачу и глубоко вонзил клыки в заднюю лапу кота.

На этот раз удача отвернулась от взрослого бродяги. Осознав это, Лохмач вдруг тоненько, по-котёночьи, захныкал и, обмякнув, кулем рухнул на землю.

Пушистый котёнок ещё несколько раз прошёлся когтями по покрытой шрамами морде кота и лишь потом с победным воплем соскочил с поверженного противника.

— Убирайся отсюда, пожиратель падали! — заверещал он.

Лохмач так резко рванул вперёд, что только пятки засверкали. Пятнышко облегчённо вздохнул, расправил плечи и принялся вылизывать правую заднюю лапку, в которой ноющая боль сохранилась ещё со вчерашнего вечера.

Незнакомый котёнок подошёл ближе, с любопытством разглядывая малыша. Теперь Пятнышко смог разглядеть его получше.

Это был красивый тёмно-бурый и рыжий котик с белоснежной грудкой, мордочкой и носочками на передних лапках, розовым аккуратным носиком и необычайными синими глазами глубокого насыщенного оттенка. Его мягкая пушистая шерсть лохматилась в разные стороны, словно он ещё не вылизывался после сладкого сна.

— Ты заблудился, котёнок? — снисходительно мяукнул незнакомец, разобрав, что Пятнышко почти в два раза меньше его.

Пятнистый малыш насупился.

— Я тут живу, — буркнул он.

— Ну не прямо же здесь! Хочешь, доведу тебя до дома?

Пятнышко представил себе выражение морды Зелени, когда она увидит ещё одного приблудыша на своей территории, и энергично покачал головой.

— Не думаю, что это хорошая идея. Кошка, у которой я живу, этого не оценит.

— Как знаешь, — пожал плечами синеглазый и тут же подскочил. — Что это у тебя с лапой?!

— Да так, детская травма. — Пятнышку не хотелось вспоминать то, отчего он навеки стал калекой.

Незнакомый котёнок пристально таращился на него в течении нескольких секунд.

— Меня зовут Декабрик, — неожиданно произнёс он. — Давай я тебя хоть до развилки провожу, а то мало ли что.

Пятнышку совсем не хотелось оставаться одному, когда неподалёку разгуливают уличные коты, а лапа мешает не то что сражаться, а даже убежать, поэтому он с радостью принял предложение Декабрика и вместе со своим новым другом отправился в обратный путь.

— Ты живёшь у Двуногих? — спросил он Декабрика, когда солнышко неохотно высунуло свою жёлтую мордашку из-за далёких гор и прогрело землю. Пятнышко тоже согрелся, и его потянуло на разговоры.

— Не совсем, — протянул Декабрик, разглядывая белые носочки на лапах. — Ну, то есть, живу-то я действительно у одной старой Двуногой, но она совсем за мной не ухаживает. Поэтому большую часть дня я провожу на улице.

— А меня выкинули, — грустно произнёс Пятнышко.

Декабрик понимающе кивнул, и в его глазах промелькнуло сочувствие.

— Двуногие жестоки. Так ты бродяга?

Малыш кивнул.

— Сколько тебе лун?

— Пять. А тебе?

— Почти семь... Великое Звёздное племя! — внезапно рявкнул Декабрик. Увлёкшись разговором, он не заметил колдобину в тропе и провалился в неё.

Пятнышко растерянно пошевелил ушами.

— Что ещё за Звёздное племя?

Декабрик кое-как выбрался на волю, отплёвываясь от вонючей воды, набравшейся в яме, и тут же встряхнулся, подняв веер брызг.

— Звёздное племя — это племя диких котов, которые погибли и живут на Серебряном поясе. Они приглядывают за своими потомками с небес и помогают им.

— Что за чушь! — фыркнул Пятнышко. — Как могут жить коты, которые уже погибли?! Это какой-то парадокс!

Декарбик пожал плечами.

— Не знаю. Но я верю, что звёзды на ночном небе — это души предков. Так я чувствую себя не таким одиноким.

— Откуда ты знаешь обо всём этом, если никогда не был в лесу? — задал вопрос Пятнышко, когда котята снова продолжили путь.

— Почему же не был? Несколько лун назад я бегал в лес!

— И там ты встретил дикого кота, который всё тебе рассказал?

— Да нет. Я попался в ловушку Двуногих.

Шерсть на боках Пятнышка зашевелилась от страха.

— Двуногие посадили меня в клетку и отнесли в небольшое гнездо. Оно было сплошь заставлено такими же клетками, и в каждой сидело по кошке, — продолжил Декабрик, старательно обходя очередную колдобину, наполненную стоялой водой. — Кроме меня там было ещё несколько домашних кисок, много-много бродяг и четверо диких котов. Вот там-то я и узнал о Звёздном племени из уст красивой серебристой кошки. Как её там звали? Ах да, Невидимка!

— И они верят в эту чушь? Вот мышеголовые!

— Надо уважать чужую веру, — наставительно произнёс Декабрик.

— А как вам удалось спастись? — Насколько Пятнышко знал, ещё ни одному коту не удалось вырваться из крепкой хватки Двуногих.

— Нас спасли другие дикие коты. Они пришли за своими товарищами, а заодно и остальных освободили... — Декабрик остановился.

За разговором котята не заметили, как подошли к развилке трёх Гремящих троп. По одной из них пронеслось Чудовище, и в морду Пятнышка дохнуло нестерпимо жарким воздухом.

Не успели котята даже подумать, как будут переходить тропу, по которой Чудовища носились, как бешеные псы в подворотне, как кусты на обочине зашуршали, и из них выскочила серебристая зеленоглазая кошка.

— А, вот ты где! — со вздохом произнесла она, разглядев маленькую фигурку Пятнышка, и пригладила взъерошенную шерсть.

— Зелень? — поразился котёнок. До сих пор бродяга интересовалась своим сожителем лишь в той мере, в какой можно было определить, не сдох ли он ещё. Да и вообще забота была Зелени не свойственна. В чём же тогда дело?

Тем временем Зелень заметила Декабрика, и её шерсть снова встала дыбом.

— А это кто? — она сверкнула глазами в сторону синеглазого котёнка.

— Это Декабик. Он помог мне отбиться от Лохмача, — пояснил Пятнышко.

— Домашняя киса победила сильнейшего бродягу? — Зелень с сомнением глянула на Декабрика. — Ну ладно, нам пора.

— До встречи, котёнок. Клянусь Звёздным племенем, нам суждено ещё встретиться. Пока! — и Декабрик скрылся в зарослях. Только едва слышный шелест — и будто никогда не существовало синеглазого котёнка с сердцем воителя.

Не успел Пятнышко подумать о том, что охота провалилась и он в который раз останется голодным, как почувствовал жаркое зловонное дыхание Зелени возле своей головы. Сначала котёнок подумал, что она хочет что-то сказать, и поэтому удивился, когда кошка осторожно подхватила его за загривок и понесла куда-то вдоль каменных гнёзд Двуногих. Да уж, сегодня явно творилось что-то странное!

Когда Зелень опустила его на землю, пятнистый котёнок вскочил на ноги и огляделся. Они расположились в заброшенном карьере, который, будучи густо заросшим травой, представлял отличное укрытие. По бокам карьера, там, где земля круто уходила вверх, росло несколько берёз, в чьих кронах уже начали появляться жёлтые и бурые вестники приближающегося сезона Падающих Листьев.

Котёнок навострил уши и различил в радостной трели согретых солнцем пташек тихое журчание невидимого ручья. Что ж, по крайней мере водой они обделены не будут!

Зелень подошла к котёнку и кивнула на относительно ровный и сухой пятачок земли под старой берёзой, согнувшейся, словно пожилой Двуногий:

— Сегодня заночуем здесь.

Пятнышко кивнул. Он уже привык к тому, что осторожная кошка каждый день меняла укрытие. Вот только он не понимал, почему она поставила его в известность об своём новом ночлеге. И не просто поставила — она лично проследила, чтобы он нашёл её! Раньше Зелень никогда не задумывалась о судьбе прибившегося к ней котёнка. Живёт — пускай живёт! Не нашёл её новое укрытие — значит, такова судьба.

Тем временем Зелень юркнула в заросли и спустя мгновение выскочила обратно с зажатой в зубах мышкой. Добычу она тут же бросила на землю перед остолбеневшим Пятнышком.

— Ешь, — пропыхтела она, усаживаясь рядом и принимаясь за умывание.

Нет, земля и небо сегодня точно решили поменяться местами, иначе почему кошка проявляет о нём такую заботу?!

Пятнышко всё ещё обнюхивал мышку, когда желудок требовательно заурчал. Зелень оторвалась от умывания и с насмешкой глянула на котёнка.

— Ешь, ешь, калечный ты мой!

Пятнышко насупился, но от приглашения не отказался, в два куска уничтожив ещё тёплую добычу.

— Спасибо, Зелень, — проурчал он, последовав примеру кошки и принимаясь вылизываться.

— Твоим «спасибо» котов не накормишь! — фыркнула Зелень и прищурила яркие зелёные глаза. — Ну что, так никого и не поймал?

Пятнистый котёнок лишь вздохнул.

— Да уж, с твоей больной лапой за нашей редкой добычей много не побегаешь, — продолжала бродяга, и Пятнышку почему-то показалось, что она пытается подготовить его к внезапной новости.

— Что мне теперь, пойти утопиться из-за лапы-то?! — взорвался он.

— Не стоит заражаться моей сварливостью, — отрезала Зелень, угрожающе дёрнув хвостом. — Я всего-лишь хочу сказать, что ты не сможешь прокормить себя в сезон Падающих Листьев, о Голых Деревьях я вообще молчу.

Котёнок понимал, что она права. Калеке, не способному долго преследовать дичь, ни за что не выжить в суровые времена. Но с другой стороны — а что он может-то? Он же не виноват, что являлся этим самым калекой!

— И что ты предлагаешь? — устало спросил Пятнышко.

— Я долго думала над этим, — призналась Зелень, и Пятнышко снова изумлённо глянул на неё. — И нечего на меня так смотреть! Я ведь не бесчувственное бревно!

— Прости, — потупил взор Пятнышко.

Взгляд зелёных глаз несколько смягчился, и кошка продолжила:

— Лучшим, на мой взгляд, решением было бы поселить тебя у моего старого товарища. Он живёт в амбаре, где всегда полным-полно мышей. Несколько восходов назад я говорила с ним, и он согласен взять тебя под свою опеку.

Пятнышко молча таращился на Зелень, не веря своим ушам. Кошка, которую он считал равнодушной к его жизни, на самом деле всё это время следила за ним и позаботилась, чтобы к суровым временам у котёнка-калеки было тёплое убежище и еда!

— Решено. — Зелень встала и кивнула головой. — Завтра я отведу тебя к Ячменю.