Шкаф (джен)

Гром трижды прогремел за окном — недобрый знак. Но выхода у Драко Малфоя не было. Конечно, может, не стоило начинать тринадцатого, тем более, в пятницу, но это был первый вечер, когда он смог пробраться в Выручай-комнату незамеченным. И кому какое дело до этих примет, если твой отец в Азкабане, а дома ждёт Тёмный Лорд?

За подробный рассказ ему пришлось выложить Монтегю целых пять галлеонов, и ещё шесть — за тощую стопку книг.

— Пиши, если будет что непонятно. Помогу чем смогу, — знающе улыбнулся на прощание Монтегю. — Говорят, зарплату стажёрам в Отделе Тайн по чьей-то вине сильно срезали, а чтобы двигать науку вперёд, надо есть.

Драко прислушался: Крэбб и Гойл сторожили снаружи, и если что дадут ему знать, но пока было тихо. Так что он начал с того, что избавился от пыли у шкафа и, устроившись перед ним на полу, выбрал из стопки книжку потоньше с многообещающим названием «Четыре простых и понятных шага в настройке и использовании трансматериальных магоконструкций для начинающих».

Вот только ни простыми, ни понятным не был ни один из шагов, да и честно сказать, Драко так и смог уйти дальше первого, и спустя целую вечность попыток продраться сквозь текст, вынес одно: нужно начать с того, чтобы шкаф стоял ровно.

Он уже было потянулся за палочкой, когда понял, что Вингардиум Левиоса — не выход. Ветхий шкаф можно было доломать магией окончательно, так что Драко пришлось как следует попотеть, вытаскивая его на относительно ровный и свободный от хлама участок. Вот бы где пригодились ему Крэбб и Гойл, вместо того, чтобы околачиваться в коридоре.

По дороге от шкафа ничего даже не отвалилось, и Драко, отерев пот со лба, попытался теперь его выровнять, но проклятая рухлядь норовила завалиться то на одну ножку, то на другую, а то и на обе разом.

В конце концов, нужного результата удалось достичь, только прибегнув к чарам. Вернее, к домашней работе по ним, которую Драко, сложив втрое, с кряхтеньем подсунул под ножку, а затем, устало похрустев шеей, поплёлся спать, пусть это и было всё, чего он достиг за сегодня.

Было уже очень поздно, когда он, почти ничего не соображая, прихватив Крэбба с Гойлом, тащился вниз, в подземелья. И только когда Крэбб зацепил весами косяк в гостиной, Драко вдруг вспомнил, что Флитвик стоял у них первой парой, и застонал. Первокурсники испугано оглянулись, и он мрачно зыкнул в ответ.

К концу сентября Драко уже ненавидел четыре простых и понятных шага. Он обзавёлся дюжиной словарей, освоил уровень и отвес, и наконец, осознал, зачем дядя Руди стучал могучим кулаком по их немецкому колдорадио, и даже вспомнил кое-что из его тюремного лексикона... Зато теперь проклятущий шкаф стоял ровно, и его правую дверцу даже почти что не перекашивало.

Драко нетерпеливо пролистал сразу с пяток страниц ненавистной брошюры, решив перейти к шагу два. Он открыл дверцу, положил яблоко, закрыл, подождал, открыл…

Яблоко мирно лежало на прежнем месте.

Он закрыл дверцу снова и даже по ней постучал: сперва рукой, затем палочкой.

Яблоко издевалось над ним, не исчезнув и не сдвинувшись ни на дюйм.

Драко задумался. Что-то было явно не так.

Может, стоило очистить шкаф от паутины и изнутри: интуиция подсказывала ему, что эти кружева дают магические наводки. По крайней мере, с паутиной-то что делать он знал, но никто и нигде не писал, как конкретно чинить магические шкафы, и что именно в них там вообще не работает.

Так что прежде, чем сдаться и писать проклятому Монтегю, Драко мог хотя бы попытаться вернуть этой рухляди более презентабельный вид. Папа всегда говорил, что если что-то неплохо выглядит — оно уже наполовину работает, и это можно даже кому-то продать. Вдруг шкаф почувствует себя лучше и оживёт? Потому что, сказать по правде, выглядел тот ужасно: лак облупился, доски рассохлись, к тому же шкаф пал жертвою древоточцев, и ещё, кажется, кто-то втыкал в его дверку ножи. Причём изнутри. А ещё скрёбся когтями… Драко злорадно подумал, что это мог быть Монтегю... но это было не важно — важно было заделать царапины.

Сперва он подумал было, что поможет волшебный скотч, но тут же отогнал эту мысль, с содроганием вспоминая Уизела с его палочкой на втором курсе. Зная то, что он теперь знает о сломанных артефактах, Драко лишь удивлялся, что тогда обошлось без жертв...

Его пробрал неприятный холод и метка заныла под рукавом.

Мама, подумал он, надо просто написать маме. Узнать как она, и ещё ему понадобится магическая шпатлёвка... а сверху сгодится и лак для метлы...

Пришлось повозиться. Когда даже петли были смазаны маслом, которое варил один умник на Рейвенкло для каких-то неясных целей, Драко вновь открыл дверцу, которую он так успешно отреставрировал всего лишь со второго раза, почти не наляпав нигде, положил яблоко, подождал, открыл — и завопил от восторга.

Проклятого яблока не было! Оно исчезло!

Исчезло — и не появилось.

Нигде.

Сколько бы он ни открывал и ни закрывал этот шкаф.

Вздохнув, Драко, ободрённый первой удачей, вновь осмотрел и буквально обнюхал со всех сторон шкаф, в очередной раз выровнял всё по уровню, подтянул проклятую дверцу — но результат оставался прежним: яблоки продолжали исчезать в никуда. А ведь он столько уже извёл, что Борджин мог бы ими уже начать торговать.

Выбора не было, филин улетел к Монтегю, сделав Драко ещё немного беднее. А вернулся, сбросив ему на стол посылку и приложенное к ней коротенькое письмо, в котором новоиспечённый невыразимец советовал заглянуть под шкаф.

Заглянуть под шкаф! Проще сказать, чем сделать. Хорошо хоть ножки у шкафа были достаточно высоко. Так что Драко лёг на спину, попробовал под него заползти, только потом сообразив, что палочку нужно было вынуть заранее.

Когда он, наконец, он смог рассмотреть пыльное деревянное дно, то увидел, что его покрывают странные символы: палочки, кружки и какие-то закорючки, от которых рябило в глазах, и он вдруг осознал, каким дураком он был, не подумав о том, что до каникул не увидит второго шкафа. Ведь можно было просто сравнить.

Но до Рождества ещё далеко, а пока нужно было продраться через книжку какого-то американца, которую ему прислал Монтегю, и понять, при чём тут шевроны, и куда их следует нашивать...

И не думать о том, что же он скажет Лорду, ведь в сутках было всего двадцать четыре часа, и Драко уже не знал, что проще — починить мордредов этот шкаф или убить Дамблдора. Вилкой. На завтраке.

И если бы только Лорду...

Не известно, что было хуже: то, как скверно вышло с Белл, которая отправилась прямо в Мунго, или последнее матушкино письмо, где она вскользь упомянула о векселе, с которым к ней приходил мистер Бёрк. Но не мог же Драко просто купить проклятое ожерелье тогда в магазине — пришлось выписать его позже совой!

Ладно, он признавал, что все его идеи оказывались дурацкими. В этом, как говорили, он пошёл весь в отца. Но вот надо же было, чтоб Уизел сейчас залетел к Помфри, и вообще, с чего вдруг он пил со Слагхорном по ночам медовуху?

Мир явно сошёл с ума, и Драко тоже сходил с ума с этим проклятым шкафом. Да ещё Поттер смотрел на него взглядом тёртого параноика. Недобрый знак. Драко каждый раз покрывался холодным и липким потом. Добром это не кончится, починит он шкаф или нет...

И только остатки гордости не давали Драко взять и попросить помощи у декана. Помощи, которую тот навязчиво предложил. Остатки гордости, и ещё нежелание снова чувствовать себя беспомощным идиотом. Всё же он был Малфоем, а Малфои не жалуются. Даже маме. Особенно маме.

После Рождества дела пошли лучше, и Драко, вооружившись колдографиями загадочного подшкафья из лавки Борджина и обычным мелком, приступил к шагу три. Он обводил, закрашивал и дописывал символы на дне шкафа, радуясь, что в своё время всё-таки выбрал Руны: так у него оставалась иллюзия, что он делает что-то осмысленное, а не просто рисует значки, упорно напомнившие ему ехидных пляшущих человечков...

Заодно он разрисовал и заднюю стенку шкафа, и развернул его так, чтобы тот смотрел строго на север. Полюбовался, а затем открыл дверцу, положил яблоко, закрыл, подождал — яблока не было.

Он снова закрыл дверцу, поправил на сотые доли дюйма шкаф. Второй раз дверца немного скрипнула, нужно будет её снова смазать, но на дне шкафа снова лежало яблоко!

Драко схватил его, исполняя победный танец и кружа в поднятой им самим же пыли, плясавшей вместе с ним в лунном свете. Он с восторгом смотрел на начавший темнеть след укуса — и улыбка плавно сползала с его лица. Кто бы ни дежурил сейчас в лавке Борджина, у него никак не могло быть такого количества мелких треугольных зубов!

Драко с ужасом повернулся, и только реакция квиддичного ловца позволила ему успеть захлопнуть поплотней дверцу шкафа и держать её, пока нечто не перестало биться и скрестись изнутри...

Драко перестал вздрагивать при взгляде на яблоки спустя пару дней и, волевым решением пропустив ещё пару страниц, перешёл к опытам над живым — он же не собирался поставлять на дом фрукты. Для этого есть камин.

— Прости, безымянная канарейка, но тебе придётся рискнуть во имя моей семьи, — Драко погладил нервную пичугу по перьям, а затем сунул в клетку и закрыл за ней дверь. Подождал две минуты, снова открыл — и даже не успел закричать. А вот дверцу захлопнуть успел, увидев тварь, похожую на гигантского сиреневого кальмара с кучей щупалец, одно из которых он как раз прищемил.

— Диффиндо, — прохрипел он, чудом вытащив палочку, и когда щупальце шлёпнулось рядом с ним, прижал спиной дверь покрепче.

Щупальце дёрнулось, и Драко меланхолично отпихнул его подальше ногой. Два года УЗМС с этим их лесником подготовили его и не к такому. Может, Дамблдор что-то знал, раз решил назначить этого полувеликана учителем.

Отдышавшись, Драко твёрдо решил, что нужно всё-таки разобраться в проклятых значках и снова покрыть дверцу лаком... изнутри... И ещё на всякий случай заколдовать... Ещё хорошо бы добавить и баррикаду, благо, хлама вокруг полно... Запастись метлой и, может быть, расставить пару ловушек...

Судьба второй канарейки обещала быть не такой трагичной, если Драко не напутал в комбинации закорючек и рун. Канареек ему действительно было жалко, но магическая наука алкала жертв, а котов ему было жалко ещё сильнее — к тому же, у них обычно были не слишком приветливые хозяева... так что... птичкам не повезло, да.

Он почти недрогнувшею рукой открыл дверцу, закрыл и тихонечко по ней постучал. И когда он открыл её, на него даже никто не вылез — на Драко просто выпало благоухавшее нафталином тёплое барахло, две пары стареньких деревянных лыж и почему-то только три палки. Он с трудом запихнул всё назад, подбадривая себя лишь тем, что хотя бы не промахнулся с планетой. Ничего-ничего, у него ещё куча времени, чтобы нацелиться на тот шкаф, что должен был быть где-то в Лондоне. Не могло же быть там быть слишком много таких шкафов.

Ну, похоже, с Лондоном ему всё-таки повезло, решил он, когда тощий и абсолютно голый мужик шикнул на него со вполне себе столичным акцентом:

— Юноша, закройте дверь с другой стороны, и больше не открывайте!

Драко закрыл. Но закрыл, полный негодования. Нет, ну вы видели? Это был его шкаф и он в него никого не звал!

Потом ему повезло больше: на него ничего не упало, никто не полез, не шипел — он увидел ровные ряды шуб. Очень дорогих шуб, терявшихся в недрах шкафа, откуда тянуло свежим морозным воздухом. Нет, это точно была не лавка Борджина…

Когда в следующий раз, открыв шкаф, Драко едва не вывалился в чёрную, заполненную мерцающими холодными звёздами пустоту, и увидел плывущий вдали голубой, окутанный облаками шарик, надо бы было бросить всё и уйти. Но отступать было некуда, ради мамы, ради себя, ради всех, кем он дорожил, Драко должен был продолжать.

Но сейчас он ощущал себя настолько ничтожным, крохотным и жалким на фоне огромной и равнодушной космической пустоты, что в сердцах хлопнул дверцей, выскочил из Выручай-комнаты мимо хмурых набычившихся «девчушек» и побежал… куда-нибудь.

Прочь.

Он просто не мог сейчас оставаться наедине с Мордред его дери шкафом! Глаза противно щипало, и Драко нёсся вперёд, утирая нос рукавом — и снова пришёл в себя уже в туалете, где просто расплакался, глядя на самого себя в зеркало.

Когда появился Поттер, это был явно недобрый знак — и Драко очнулся уже в больничном крыле.

Было обидно — с другой стороны, Поттер в двенадцать прикончил мордредова василиска... и Драко утешал себя только тем, что смог починить грёбаный трансматериальный дуальный шкаф, которому место давно на свалке. Хорошо, почти починить, а вот от Поттера были одни разрушения и убытки, о чём он и написал Монтегю и тот даже сделал скидку.

Выйдя из Больничного крыла, Драко продолжил эксперименты, и вскоре канареек сменили прочие добровольцы, которых он сумел наловить. Сперва это были голуби, и ни один из них не вернулся с оливковой веткой в клюве. Затем в ход пошли даже крысы, пока мистер Борджин гневно не написал, что Драко устроил в его лавку библейское нашествие грызунов.

Странно, крыс и было-то всего полдесятка, и последняя упорно отказывалась исчезать, потому что Драко снова не смазал и не подтянул мордредову петлю.

Наверное, нужно добавить ещё рун, и покрепче закрепить шурупами ручку, решил Драко, и, в принципе, можно было начинать даже эксперименты на людях... возможно, они успеют закончить четвёртый шаг до экзаменов. К тому же, у него осталось в запасе три крысы, одна полевая мышь и парочка экзотических тараканов, которых он выменял на карточку с Дамблдором. А что, вполне символично...

Но реальность имела привычку преподносить сомнительные сюрпризы, и всего через пару ночей Розмерта прислала ему сигнал, которого он так ждал и боялся. Драко спал, когда это произошло — а дальше события полетели быстрей, чем Драко за снитчем.

Это было похоже на спортивную лихорадку, когда узнаёшь, что передвинули матч: первым делом он ткнул палочкой в Метку, послав, как его учили, условный сигнал. Затем он торопливо начал искать в своей тумбочке руку славы и порошок перуанской тьмы, не сразу спросонья сообразив, что давно уже отнёс их и припрятал рядом с проклятым шкафом.

Он кое-как накинул мантию, и застёгиваясь на ходу, понадеялся, что никто не заметит под ней пижамных штанов.

Добежав до картины с репетирующими фуэте троллями, Драко долго ходил вдоль стены, чувствуя себя дураком, покуда, наконец, не появилась дверь.

Руки предательски задрожали.

Он проверил шкаф по уровню и отвесу, и даже по компасу, подновил значки, и, положив яблоко, закрыл дверь, постучал трижды условным стуком и принялся нервно ждать.

...Несмотря на поздний час, в лавку Борджина набилось уже много народа.

Мрачные люди в масках и чёрных плащах, не выспавшиеся и не слишком довольные тем, что их оторвали от приятных домашних дел. И лишь некоторые из них горели этим вечером жаждой крови: Фенрир Грейбек, которого тут особо никто не ждал, в предвкушении скалился, а Беллатрикс Лестрейндж едва не подпрыгивала от нетерпения. Однако ей сегодня предстояло дежурить на всякий случай в лавке — Тёмный Лорд был неумолим в этом решении, так что ей оставалось лишь вымещать своё нетерпение на остальных.

Роули, несколько скептически оглядев шкаф, спросил:

— Кто-то уже им пользовался до нас?

— Крысы, — не слишком довольный Борджин с трудом подавил зевок. Ему было открываться с утра, и он хотел поскорее со всем закончить и выпроводить гостей.

— Ничего не хочу сказать о твоём племяннике, Белла, — Роули с сомнением сложил руки на могучей груди, — но, не стоило ли отправить вперёд Петтигрю?

— Да будет тебе, повелитель никогда не рискнул бы своим любимым питомцем, если у него есть такие идиоты, как мы, — Гиббон недовольно почесал нос.

— Хватит болтать! — отрезала Беллатрикс. — Полезайте в шкаф и избавьтесь от Дамблдора! Сделайте всё как надо. Цисса слишком избаловала мальчишку — и я не уверена, что он справится сам!

— Да я сюда разве влезу, — заворчал Роули, открывая дверь. — Просто по плечам не пройду!

— Помочь? — язвительно осведомилась Беллатрикс, но тот лишь буркнул в ответ:

— Обойдусь, — и едва не стукнулся головой.

Кое-как они в шкаф всё же забрались. Внутри тот был больше и вместил всех: впереди Роули, за ним — оба Кэрроу, Фенрир и, наконец, Гиббон.

Белла закрыла за ними дверь и тихонечко постучала. Звук в безбрежной и беспросветной тьме прозвучал очень странно.

— А где свет? Там в конце тоннеля должен быть свет… — в голосе Амикуса Кэрроу звучала неуверенная нервозность.

— Да, да, где тут выход уже? — в тон ему подхватила сестра.

— Надо подождать, — буркнул Роули, бывший сегодня за командира. — Нормально всё. Прислушайтесь: даже голос Беллатрикс из лавки ещё слышно!

…Драко нервно переминался возле шкафа, вслушиваясь в тишину внутри него. Наконец, он не выдержал и постучал — но никто изнутри не отозвался. Время шло... и шло… и шло… и напряжение начало отпускать, сменившись апатией. Драко, зевая, опёрся на шкаф — тот слегка скребнул ножкой по камню. Драко, вздрогнув, тут же проверил по уровню — и выдохнул. Нет, нормально. И даже дверь не перекосилась… На всякий случай Драко подышал на неё и протёр рукавом мантии... как и не было ничего. Всё отлично…

…Пятеро бредущих среди пугающей черноты людей услышали впереди какой-то скрежет — а затем стало очень тихо.

— А так и должно быть? — нервно спросил Гиббон.

— Сплюнь и постучи по дереву! — не менее нервно ответил ему Амикус. — Тут вокруг много.

Раздался стук, и Роули с облегчением выдохнул:

— Кажется, я нашёл дверь!

Он толкнул её, открыл — и споткнулся, выбираясь, едва не упав.

— Дурной знак, — прошептала Алекто, пробираясь следом.

— Да, — тихо отозвался даже не попытавшийся ей помочь Роули уже снаружи. — И место странное…

Они все стояли на каком-то каменистом нагорье и смотрели в бархатное чёрное небо с бесчисленными огоньками ночных светил.

— А что, — после долгой паузы сказал Роули, — хорошо. Смотрите, луна какая.

— Две луны, — нервно рыкнул Грейбек.

— И звёзды не наши, — Роули почесал голову, не находя знакомых созвездий.

Амикус Керроу панически дёргал оставшуюся за их спинами синюю дверь, вот только та и не думала открываться, и вот это точно следовало считать дурным знаком.