Поверь в меня (гет)

Мальчик, всхлипывая, бежал среди серых этажек и полуразрушенных хибар. Ему было страшно. Он заблудился. Разозлился на братьев и сбежал. Даже не подумав взять с собой телефон. Хотел просто заставить их поволноваться, напугать. А теперь испугался сам… Сев в первый попавшийся поезд на станции около дома, он даже не посмотрел направление. И вот в итоге блуждал в надвигающихся сумерках по доя гай⁽¹⁾, или иначе известный как Санья. Обшарпанные дома, хмурые, оборванные люди, представленные в большинстве случаев мужским населением.

Мальчишка вызывал интерес. Слишком дорогая одежда для обитателя здешних мест. Опрятный. За спиной добротный яркий рюкзак. Даже его кроссовки, уже основательно выпачканные в пыли, вызывали алчные взгляды.

Он их чувствовал. Чувствовал, как они смотрят в затылок, провожают глазами бегущую худую фигуру. Ощущал кожей, как его оценивают. Видел в обречённых тусклых зрачках жажду. Жажду наживы. Он — лёгкая добыча, быстрые деньги. Весь целиком — от светлых спутанных волос необычного розоватого оттенка до длинных, по-юношески стройных тонких ног. Глупый детёныш, неосмотрительно забредший на опасную территорию, распалял аппетит облезлых голодных хищников своей чистотой и невинностью, аурой достатка и благополучия, которая, казалось, ощущалась на физическом уровне. Они пока не решались нападать. Озлобленные, словно демоны, сдерживаемые солнечным светом, они ждали. Но можно не сомневаться, что как только последние лучи небесного светила перестанут отражаться в грязных стёклах их жалких лачуг, он пропал. Его больше никогда не найдут. И только звёзды будут безмолвными свидетелями постигнувшей его страшной участи.

Споткнувшись о раскрошенный асфальт, он кубарем покатился по пустырю, заросшему сорной травой перед зданием заброшенного лет сорок назад общежития университета Такушоку. Мальчик попытался сразу же встать, резко вскочив с земли, но снова упал под треск тонкой ткани ветровки. Руку обожгло болью. Осмотрев место падения, он заметил торчащий из земли кусок арматуры и осколки битого стекла, сплошняком усеивающие пустырь. На чахлую траву упали несколько капель крови из рассечённого предплечья, как будто пытаясь привнести в эту безрадостную серость хоть немного ярких красок. С силой дёрнув рукав, ему удалось наконец-то отцепить куртку от коварной железки, окончательно вырвав клок ткани. А затем он снова бросился вперёд, как и прежде, не разбирая дороги. Подальше от зияющих провалов окон общежития, из которых веяло страхом, безысходностью и отчаяньем. Здание за спиной вызывало животный ужас.

Вдруг дорогу ему перебежал какой-то мелкий зверёк. Сначала он было решил, что это кошка. Животное шарахнулось от него с таким же ужасом, с каким он несколькими минутами ранее удирал от разваливающегося общежития, и замерло, испуганно прижавшись животом к земле.

Огромные уши, чёрные глаза-бусинки, песочного цвета шерсть и пушистый хвост… Оно выглядело настолько чужеродно в этом месте, что удивление вытеснило из груди страх.

— Ты же… — он чуть задумался, вспоминая название диковинного зверя. — Ты же… фе́нек? Верно? — Животное не шевелилось, но ему показалось, что в чёрных глазах, настороженно наблюдающих за ним, промелькнуло такое же озадаченное выражение. — Лисичка такая. Откуда ты тут взялся? Тоже потерялся?

Фе́нек сел, растопырив свои большие уши, и внимательно уставился на мальчика, чуть склонив голову набок.

— Кис-кис? — полувопросительно позвал мальчишка, ничего другого в голову просто не пришло, сделав аккуратный шаг в сторону лисы и медленно протянув руку. — Не бойся… Иди ко мне.

— Ты меня видишь? — спросил фе́нек, склонив ушастую голову на другой бок.

— Что за?! Ай! — Мальчик резко отшатнулся, отдёргивая руку, запнулся и упал назад, приземлившись прямо посреди пыльной дороги, не отрывая широко распахнутых глаз от зверька.

— Значит, ещё и понимаешь?! — Радостно вильнув пушистым хвостом, привстал фе́нек и сделал пару осторожных шагов к нему.

— Т-т-ты кто? — заикаясь, выдал он, так же осторожно отодвигаясь от животного подальше.

— Не знаю, — грустно ответил фе́нек, опуская уши. — Я только вчерашний день помню. — Но в следующее мгновение они снова встали торчком. — А у тебя есть что поесть?

— Н-н-нет. — Мальчик уже совершенно не понимал, что происходит.

— Жаль, — вздохнул зверёк. — А ты кто такой? И куда бежал?

— Я… — Он вдруг всхлипнул, вспоминая причину своего бедственного положения. — Я… заблудился. — В уголках глаз стали скапливаться слёзы.

— Печально. — Фе́нек привстал. — А дома? У тебя дома есть еда? — заинтересованно спросил он. Чёрный носик смешно задёргался.

— Да. Дома есть. — В карих глазах появился робкий огонёк надежды. — А ты сможешь найти мой дом?

— Э-э-э… Наверное, смогу, — не очень-то уверенно ответил он. — Но попробовать-то можно?

— А как? — резонно спросил мальчик.

— Ну… — Фе́нек опустил мордочку вниз. — По крови. Ты не бойся, мне всего капельку-то и нужно, — словно оправдываясь, сказал он. — Тогда я смогу учуять твоих кровных родственников. Или у тебя таких нет? — заволновался зверёк.

— Есть и много. Братья. — От воспоминаний о доме в глазах опять предательски защипало. И ведь сам же виноват. Он потерялся, а братья совершенно точно уже сбились с ног, разыскивая его и переживая. — А насчет крови — не проблема. — Он задрал разорванный рукав куртки вверх и расковырял свежий порез. — Так сойдёт?

— Ага. — Фе́нек подошёл, прижимая уши к голове и, осторожно вытянув шею, лизнул кровоточащую рану. На мгновение прикрыв глаза, он принюхался и, постояв так немного, развернулся. — Нам туда.

По улицам Токио со всех ног бежал мальчишка в порванной куртке и выпачканных в пыли штанах, что-то внимательно высматривая перед собой. Рюкзак больно ударялся о спину на каждом шагу, рука ныла, щёки раскраснелись и сбилось дыхание до рези в боку. Вот только он не замечал этой боли, не обращал внимание на дискомфорт, да и на удивлённые взгляды немногочисленных прохожих ему было плевать. Он всецело сконцентрировался на том, чтобы не упустить из виду пушистый хвост бегущего впереди фенека, который, не останавливаясь и ни на секунду не опуская острую мордочку, петлял среди городских зданий, уверенно двигаясь к дому мальчика. Сердце мальчишки радостно стучалось в груди. Этот район был ему знаком. Они почти добрались.

— Ватару! — Мальчик резко остановился и завертел головой. — Боги! Где ты был?! С тобой всё в порядке?! — К нему подбежал высокий мужчина, буквально падая на колени и сгребая в охапку. Руки стиснули с такой силой, что стало тяжело дышать. — Ты цел?! — Мужчина, не переставая, закидывал его вопросами, попутно пытаясь определить наличие повреждений.

— Маса-ни… — Он ткнулся в грудь брата и разревелся, глотая слёзы и пытаясь извиниться. — П-п-прости меня-я-я.

— Ну что ты? Тише… Всё хорошо, — не прекращая гладить его по голове, прошептал перепуганный мужчина, даже до конца не веря, что длившиеся несколько часов к ряду поиски, наконец, окончены. Что их самый младший брат нашёлся. — Ты дома. Не нужно плакать.

А рядом, свернувшись в пушистый комочек, жался в тени высокого забора маленький зверёк, наблюдая за воссоединением людей, но стараясь не попадаться на глаза.

Кое-как успокоив Ватару, Масаоми встал с колен и, подняв его на руки, понёс в сторону дома. Но мальчик вдруг забеспокоился и завозился, стараясь заглянуть ему за спину. Взгляд зацепился за пушистого фенека, жмущегося к забору одного из домов.

«Пойдём, — поймав взгляд зверька, сосредоточенно подумал он. — Я же обещал тебя покормить». Ватару не был уверен, что фе́нек, пусть и такой необычный, умеет читать мысли, поэтому незаметно кивнул головой, приглашая того следовать за ними. Зверёк неуверенно оторвался от забора и потрусил за братьями, держась на расстоянии и прижимая свои большие ушки к голове, отчего-то периодически нервно оглядываясь по сторонам.

Возле большого пятиэтажного особняка, где и проживало это немаленькое семейство, царила суматоха. Горели все фонари. По территории то и дело сновали обеспокоенные братья. Те из них, кто оставался дома на случай, если мальчик вернётся сам. Ватару снова почувствовал резкий укол вины и стыда. Он очень сожалел о своей необдуманной выходке. Ему было искренне жаль родных, которые из-за него теперь так волновались и были расстроены. А ещё он сильно переживал за своего нового знакомого… Может ли тот ходить сквозь стены или его нужно будет впустить в дом? Что едят невидимые говорящие фенеки? И не заметит ли его кто-нибудь из братьев?

Дома Ватару закрутила суета, развернувшаяся после сообщения, что он нашёлся. Всем, кто был на улице, разыскивая пропажу, позвонили, чтобы сообщить радостные известия. Его самого быстро раздели, осмотрели и ощупали, обработали порезы, отмыли и усадили ужинать. Никто даже не попытался ругать брата, слишком сильным был испуг и последовавшая за ним радость. Главное, что он жив, здоров и почти цел. Правда, Ватару не сомневался, что после того, как эмоции окружающих поулягутся, серьёзного разговора ему не избежать. А то, может быть, и не одного. Что, впрочем, совершенно не омрачало счастья вернувшегося в родной дом мальчишки. Единственным поводом для беспокойства до сих пор оставался его пушистый друг. Видимо, зверёк всё же не мог самостоятельно пробраться в дом, потому что, сколько не пытался Ватару рассмотреть где-нибудь в укромном уголке острую мордочку с двумя блестящими глазами, он так и не сумел заметить его. Но выйти на улицу сейчас не представлялось возможным. Братья не отпустят, да и будут задавать неудобные вопросы. Значит, придётся ждать, пока все разойдутся по своим спальням.

Когда ему удалось на цыпочках пробраться к двери, ведущей на улицу, за окнами была глубокая ночь. Старший из братьев — Масаоми настоял на том, чтобы сегодня младший ночевал с ним в его комнате, оправдывая своё желание тем, что хочет понаблюдать за его состоянием. Поэтому Ватару пришлось долго лежать на кровати с закрытыми глазами в ожидании момента, когда дыхание брата сравняется и он крепко заснёт. Задача осложнялась ещё и тем, что сам мальчик сильно устал за прошедший день. Страх, нервное напряжение и пробежка по городу вымотали его до предела. И только крайнее беспокойство за маленького фенека, оставшегося на улице ночью в одиночестве, не позволяло перегруженному впечатлениями сознанию провалиться в сон.

— Эй! — тихо позвал Ватару, всматриваясь во тьму, выскочив на крыльцо перед особняком. — Ты где? — Ночной ветер заставил поёжиться. Пижама не спасала от холода, а грудь сдавило от страха, что зверёк мог попросту не дождаться его и убежать. Такой маленький. Совсем один. Ещё и голодный. — Малыш, ты ещё здесь? — пытаясь докричаться до фенека, он вдруг понял, что даже имени его не знает.

Но тут, чуть в стороне от ступеней, в тени клумбы с тюльпанами, что-то шевельнулось. Ватару кинулся вниз. Из-под густых зарослей цветов сверкнули чёрные глаза, а следом в неровный свет фонаря вынырнула и острая мордочка.

— Тише, — шепотом попросил фе́нек. — А то другие услышат.

— Кто? — нервно оглядываясь, чуть слышно уточнил Ватару.

— Другие, — упрямо повторил зверёк. — Они сильнее меня. Они могут меня поймать и съесть. Хотя, пожалуй, любой из тех, других, сильнее меня. — Он печально вздохнул. — Они водятся в воде. Такие, с синей кожей. Страшные. И в деревьях… Этим, в общем-то всё равно, но они тоже могут… навредить, если подойти слишком близко. А ещё в домах, в подворотнях, даже в предметах… Я не могу защититься… Я боюсь их. Мне страшно…

— А почему за мной не пошёл? Тебя же всё равно никто не видит больше. — Теперь уже и ему самому казалось, что за ними со всех сторон наблюдают. Волосы на затылке встали дыбом.

— Не могу… Не пускает что-то, — покачал головой фе́нек. — Как будто барьер какой-то перед входом.

— Может, тебя надо пригласить в дом? — задумчиво пробормотал Ватару. — Кажется, Канаме говорил, что некоторые… эм… сущности не могут войти в жилище человека без приглашения…

— Не знаю… Но давай попробуем? — Его уши дёрнулись, а он сам заинтересованно посмотрел на мальчика.

Ватару распахнул дверь и замер. А потом хлопнул себя ладонью по лбу, вспомнив об одной очень важной детали.

— А зовут-то тебя как? Меня, кстати, зовут Ватару. Мне одиннадцать лет.

— Зовут? — Фе́нек осел на задние лапы и потрясённо посмотрел на него. — А-а-а… Не помню… Меня ещё никто не звал…

— Как так? — удивился Ватару. — А ты хоть… эм… мальчик или девочка? — отчего-то немного покраснев, пробормотал он.

Отпустив дверь, чтобы не выстужать помещение, он присел на корточки перед фенеком, сосредоточенно обдумывающим его вопрос, но, похоже, и эта информация вызывала у него затруднения. «Ну вот и что делать в такой ситуации?» — растерянно подумал мальчик.

— Так, спокойно. — Ватару украдкой вздохнул, замечая, что его маленький друг совсем сник. — Сейчас разберёмся.

— Как? — настороженно уточнил фе́нек, чуть отступая к клумбе, в которой не так давно прятался.

— Ну… как тебе удобнее к себе обращаться? — чувствуя себя совершенно по-дурацки спросил Ватару. — Он или она?

— Эм… — Зверёк сел и почесал задней лапой за ухом. — Я об этом как-то не думала…

— Ну, вот и определились! — обрадованно хлопнул в ладоши мальчик. — Раз ты говоришь: «Не думала», значит, ты — девочка!

— Спасибо, — стушевалась она, не понимая, почему сразу не сообразила.

— Не за что, — отмахнулся он. — А насчёт имени… Ты не против, если тебе его я придумаю? Раз уж ты сама не помнишь. — Он отвёл глаза в сторону. Просьба показалась ему слишком личной, почти интимной.

— А ты можешь?! — Она подскочила на месте, радостно махнув хвостом. — Давай! Я только за!

— Могу. — Ватару застенчиво посмотрел в чёрные глаза. — Как тебе… Морико? Оно означает лесной ребёнок, — предложил он. — А коротко просто Мори.

— Морико… Мори, — словно пробуя имя на вкус, повторила она. — Мне нравится! — Лиса вытянула шею к ночному небу и тихонько тявкнула от переполнявших её эмоций, после чего, смешно прикусив кончик языка, снова села перед ним.

Ватару встал, ещё раз отворил дверь и торжественно произнёс:

— Морико-чан, я приглашаю тебя в свой дом. Входи и будь моей гостьей!

Она подошла и сунула свою мордочку в двери. Больше ей ничего не мешало, и она свободно вошла в прихожую, принюхиваясь и осматривая помещение.

Есть хочу, — жалобно напомнила ему фе́нек, когда Ватару закрыл двери и с облегчением вздохнул.

— А, точно! Сейчас, — вскинулся он. — Пошли наверх. На кухню. А чем ты питаешься? — поинтересовался Ватару, направляясь к лестнице. Но, заметив, что она снова робко прижала уши к голове, отводя взгляд, понял: спрашивать бесполезно. — Ясно. Ну, тогда будем на месте разбираться, что тебе подходит и нравится.

Основательно перетряхнув холодильник, им удалось опытным путём определить, что лису можно накормить сырым мясом и яйцами. Как бы удивительно это не было, но набор продуктов оказался весьма тривиальным. Правда, больше всего ей понравился соевый творог тофу. Поэтому спустя пятнадцать минут Ватару с улыбкой наблюдал за тем, как фе́нек торопливо пыталась запихнуть в себя остатки угощения, категорически отказавшись оставить на тарелке хотя бы крошку. «Совсем оголодала», — подумал он, наливая себе молоко.

— Я сегодня у брата ночую, — сообщил Ватару, когда с поздним ужином было покончено. — Ты, наверное, спрячься где-нибудь на всякий случай. А завтра решим, как быть дальше.

— Ты меня выгонишь? — грустно спросила она.

— Ну что ты?! — он замотал головой, не желая, чтобы она расстраивалась. — Нет, конечно. Просто нужно узнать, может ли тебя ещё кто-нибудь видеть. Да и вообще, неплохо бы выяснить, что ты такое. — Ватару попытался погладить лису, но рука ощутила только слабое сопротивление воздуха там, где находилась её голова.

— Приятно, — доверительно поделилась ощущениями Мори. — У тебя тёплая аура.

— Вот как… — он улыбнулся. — Можешь пока спрятаться у меня в комнате. Найдёшь или проводить?

— Найду, — она широко зевнула и вразвалку направилась в сторону лестницы, смешно переваливаясь на тоненьких лапках из-за сильно округлившихся боков. — Доброй ночи. И… спасибо тебе, — оглянулась лисичка.

— Доброй ночи. И тебе спасибо, — тихо засмеялся Ватару. — До завтра.

Проскользнув в спальню брата, он быстро забрался под одеяло, натягивая его до самого подбородка. С губ не сходила глупая улыбка. Почему-то он был уверен, что они познакомились не просто так. А ещё он был очень рад, что Мори дождалась его, что не убежала одна в ночь, где, если верить словам призрачной лисы, ей грозила опасность. Душу грело осознание того, что он смог отплатить ей за помощь. Ведь кто знает, чем бы окончилась его прогулка по трущобам. Смог бы он сам выбраться оттуда или нет. Теперь он должен оберегать её и заботиться. Вот только понять бы ещё, как именно. Похоже, придется обратиться за помощью к одному из старших братьев — Канаме и аккуратно расспросить его о том, кем может быть призрачный фе́нек.

Придя к такому выводу, мальчик спокойно соскользнул в мир снов. Чем бы не обернулось для него это знакомство, думать над проблемами они будут завтра. И осознание того, что именно они, согревало его даже во сне.

Морико неспеша двигалась по коридору третьего этажа, уверенно следуя на сильный запах своего нового друга. Её, в отличие от мальчика, не волновали никакие посторонние вопросы. Жизнь казалась прекрасной и лёгкой, во всяком случае, в данный момент. Голод, терзающий её на протяжении двух последних дней, отступил. Всё тело наполняла приятная тяжесть, и единственное, чего хотела уставшая лиса, это найти мягкое местечко вдали от чужих глаз.

Лишь раз она немного заволновалась. Пробегая по лестнице мимо четвёртого этажа, Мори ощутила сильное давление, словно рядом был источник силы. Мощный, но, похоже, статичный. Она постаралась проскочить пролёт как можно скорее, чтобы ненароком не привлечь внимания обладателя этой силы, если он находится в доме. Когда давление ослабло, лиса расслабилась. Добравшись до комнаты мальчика, она толкнула лапкой дверь, интуитивно вкладывая в движение немного внутренних сил. Дверь открылась и, забравшись на чужую постель, она, свернувшись калачиком, моментально уснула, забывая все тревоги и переживания последних дней.

1) трущобы, место, где скрываются нелегалы и должники

Вернуться к тексту