Привязанности (гет)

Гарри задумчиво стоял, прислонившись к дверному косяку, все праздновали, но его сковал лютый холод и он, Гарри, не мог найти этому причины. Стоило бы радоваться за молодых, но что-то мешало, будто бы всё было неправильно. Он уже поздравил Билла и Флёр и пожелал им счастья в это неспокойное время, но сам он этого счастья не испытывал. Не было ничего, кроме пустоты и всепоглощающего чувства утраты, но что именно он потерял — понять не удавалось.

Посреди празднества возник патронус и голосом Кингсли оповестил о падении министерства и почти в тот же момент напали Пожиратели. Череда аппараций, поиски крестражей и гибель Добби — всё сложилось в одну сплошную круговерть событий, не дававшую времени на размышления.

Гарри вышел на улицу и тихо прислонился к стене дома. Почему-то его одолевало странное желание — очень хотелось увидеть Флёр, но на его вопрос Билл со странным, непонятным для Гарри раздражением, ответил что ей нездоровится, и теперь Гарри сидел у стены дома — его снова одолевало чувство странной пустоты и потери чего-то неизвестного, но безсомненно очень важного.

Сколько времени он так просидел на холодной земле, Гарри не знал, — из дрёмы его вырвал удар, чуть не снёсший с петель дверь и последовавшие за ним слова.

— Тварь, как найду — убью сволочь, сколько можно сопротивляться, третий ведь раз уже… — матерился Билл Уизли, быстрыми шагами уходя куда-то в ночь.

Наученный горьким опытом многомесячных скитаний Гарри ещё сильнее вжался в стену с палочкой наготове. «Что это было? Чем так раздосадован Билл то, что он не рад нашему присутствию, видно, хотя он и улыбается?», — риторически задал вопрос в воздух Гарри, однако быстро убедил себя, что это из-за того, что Флёр нездоровится, и Билл просто переживает.

Вот только некое смутное безпокойство не дало спокойно пойти в дом и, накинув служащую верой и правдой мантию предков, Гарри скрылся в ночи, пойдя в ту сторону, куда убежал Билл. К своему удивлению, Билла он заметил быстро — тот вовсе и не думал аппарировать, а весьма целеустремлённо двигался в сторону леса. Расстояние до него было довольно приличное, и пока Гарри старался одновременно не споткнуться на неровностях, скрытых в высокой траве, и удержать мантию-невидимку, тот скрылся за толстыми стволами вековых деревьев, быстрым шагом, преходящим на бег. «Куда это он на ночь глядя?» — удивился Гарри и постарался ускорить шаг.

Догнать Билла удалось только спустя примерно час, он явно неплохо ориентировался на местности, в отличие от Поттера, и если бы не хруст веток и чей-то надрывный вскрик, быстро стихший в ночи, Гарри бы его так и не нашёл. Гарри развернулся на голос, крадучись преодолел оставшееся расстояние, ориентируясь на звук, и оказался на краю неглубокой лощины. Его взору предстало то, что он меньше всего ожидал увидеть — Билл с яростью пинал что-то ногами и это что-то явно было живым и очень похожим на человека. Неверяще Гарри замер, и в этот момент Билл выхватил палочку и с оттяжкой ею взмахнул, словно плетью, тело у его ног дёрнулось, но не издало ни звука, а Билл повторил движение, злобно шипя.

— Когда же ты, моя дорогая, поймёшь, что это бесполезно! Ты будешь делать то, что я скажу, и тогда, когда я скажу. Я твой хозяин! — последовал ещё один удар и Гарри словно окатило ледяной водой, одно отработанное ещё на занятиях ОД движение и Билл ничком падает на прелую листву, ещё один взмах и его тело опутано верёвками. Осторожно, не убирая палочки, Гарри, всё также скрытый мантией предков, подошёл ближе. Каково же было его изумление, когда он понял, что на земле лежит девушка и она явно без сознания. Где-то в небесах расступились облака, открывая лунный диск, и Гарри с ужасом понял, что у его ног лежит бессознательная Флёр Делакур.

Словно разом лишившись всех сил, Гарри упал на колени рядом с сжавшейся в комок девушкой. Совершенно по-маггловски дрожащей рукой потянулся к шее, пытаясь нащупать пульс. Слабое, едва ощутимое биение, а пальцы словно коснулись огня. Поттер инстинктивно отдёрнул руку, но ожогов не было и до него дошло, что у девушки сильнейший жар. «Где-то под сорок, если не выше», — пронеслось в голове, а затем словно прорвало плотину, доселе удерживающую титанические объёмы воды. Гарри взвыл, как смертельно раненный зверь — перед глазами мелькали десятки образов и в каждом из них была она. Вот они на озере, сразу после второго испытания, стоят прижавшись друг к другу. Ещё секунда и они оказываются в библиотеке, Флёр беззаботно что-то объясняет, указывая в книгу. Смущённые, они прячутся в одной из ниш, а мимо столь знакомая поступь Снейпа. Воспоминания вспышками мелькали всё быстрее, будто затягивая в водоворот. Очнувшись, Гарри понял, что прижимает бессознательное тело к себе и последнее, что он помнит, — это Обливиэйт и мерцающие глаза за очками-половинками. «Так будет лучше для всех, тебе не нужны привязанности, мой мальчик…»

Теперь он вспомнил всё, и вместе с воспоминаниями о четвёртом курсе пришло понимание, что же беспокоило его на протяжении столь долгого времени. Он начал встречаться с Флёр и что ещё более забавно, его чувства были взаимны. Всё началось с благодарности за спасение Габриэль, а затем были встречи в библиотеке — Флёр была очень добра и терпелива, объясняя ему так сильно ненавидимые им зелья, да и по другим предметам помощь была неоценимой, а когда он задал ей вопрос, почему она это делает, девушка смущённо спряталась за книгой. Так и начались эти странные отношения, а за неделю до третьего тура Флёр попросила подойти в один из пустых классов. Когда Гарри зашёл, девушка сидела на одной из парт. На вопрос о выборе места встречи Гарри тогда получил лёгкое пожатие плечами. «Это наш с тобой секрет, обещай, что никому не расскажешь!»

И Гарри пообещал, Флёр достала из кармана мантии небольшой флакон с зельем и её уши предательски заалели. Затем было сбивчивое объяснение что, зачем и почему, но суть Гарри уловил. Флёр подозревала, что он, Гарри, не просто мальчик, на которого не действуют её чары. Она не была уверена в своих выводах, но многое указывало на то, что Гарри, возможно, её истинный партнёр, тот, кого избрала её магия. И что она просит его либо подтвердить, либо опровергнуть её предположение.

Для проверки требовалось поочерёдно положить в зелье сначала её волос, а затем, когда зелье станет ультрамариновым, что означает, что проверке подвергается носитель крови и магии вейлы, вложить волос предполагаемого суженого, встряхнуть шестнадцать раз и если зелье станет жемчужно-белым, то, как говорится, поздравляем молодых, ибо от выбора самой магии не сбежать. И хотя при отказе в случае вейлы страдать будет именно она, так как это её магия сделала выбор, притом не спросив избранника, но чаще всего чувства взаимны. Если же зелье станет синим — значит партнёр является просто устойчивым к магии вейл магом, но не более. И, конечно же, зелье стало жемчужным, Гарри Поттер не был бы Гарри Поттером, если бы этого не случилось.

Теперь Гарри ясно понимал, что за пустота и чувство утраты преследовали его. Их случай был как раз взаимным, и из объяснения Флёр следовало, что чем ярче сияет зелье, тем сильнее магический партнёр и, конечно же, именно их зелье сияло так, что не уступило бы и солнцу в зените. Это показывало, что связь обоюдная, а значит, Гарри не безразлична судьба девушки и это ещё мягко сказано. А затем был турнир, воскрешение змеемордого, лазарет и травля министерства, и Гарри понял, что уже сходя на перрон Кингсс-кросс он забыл о девушке, которую любил.

И вот, стоя на коленях в засыпанной мокрой листвой лощине Гарри понимал, что весь его мир перевернулся. С ужасом он понял, что и Гермиона, и Рон прекрасно знали о их с Флёр романе, вспомнил, какими полными ненависти взглядами их провожала Джинни. И почему-то не было сомнений, что "друзья" знали о его встречах с Флёр и после турнира, знали и молчали, хотя прекрасно видели, что ему плохо. Теперь ему были понятны те взгляды, которые во время свадьбы бросала на него Джинни. Тогда он решил, что она опечалена его словами о том, что он расстаётся с ней, так как ему предстоит очень опасное путешествие, но теперь было ясно, что она переживала из-за того, что Гарри и Флёр находятся слишком близко и что, возможно, он вновь выберет француженку. Да и если подумать, а любил ли он когда-нибудь Джинни Уизли? Гарри отчётливо помнил, как в какой-то момент в нём словно вскипел ураган чувств по отношении к рыжей малявке и как Рон снисходительно кивнул, типа давая разрешение. «Вашу мать, дурак, идиот, так ведь только в сказках бывает. Четыре года не замечать в упор и вдруг на тебе любовь до гроба. Да конечно...» — осознание того, что его банально приворожили, больно ударило, но отрезвило начавшее мутиться от нахлынувшей информации сознание.

Под вопросом оставалось только то, как же так получилось, что Флёр забыла его и вышла за Билла, хотя учитывая то, что он видит здесь и сейчас и его воспоминание о Обливиэйте и привороте, этот вопрос можно снять с повестки дня, ибо даже тех скудных знаний о магии вейл, что имел Гарри хватало, чтобы понять, что по своей воле она не рассталась бы с ним.

Бережно прижав к себе любимую, Гарри всё глубже погружался в пучины отчаяния. Понимание того, что довериться ему некому и некуда идти, всё глубже затапливало его сознание, а на руках лихорадочным огнём пылало тело любимой, которой нужна помощь, а он, Гарри, так и не научился ни одному исцеляющему заклинанию, несмотря на то, что Гермиона показывала ему их и не раз. Они попросту не получались от слова совсем.

Гарри начал монотонно покачиваться, утопая в понимании своей беспомощности что-либо изменить. В голове билось только одно — желание защитить, уберечь любимую. Он совершенно не обратил внимания на то, как магия полыхнула антрацитовым всполохом, погружая мир в темноту. Очнулся юноша от того, что всё тело ломило от неприятных ощущений после сна в совершенно не приспособленной для оного позе, а именно стоя на коленях облокотившись на кровать.

Гарри осмотрелся по сторонам и констатировал, что понятия не имеет, где находится и как в этом неизвестном месте оказался. На большой резной кровати с пологом в синих тонах перед ним, сбившись в комок, лежала Флёр. Это немного отрезвило разум и Гарри, выхватив палочку, наложил заклинание определения присутствия. Ответом была пустота, на многие мили вокруг ни единого разумного, кроме лежащей перед ним Флёр. А ещё Гарри почему-то чувствовал себя здесь в безопасности, откуда-то изнутри разливалась необъяснимая уверенность в том, что здесь, в этом замке, его никто не найдёт.

На мгновение промелькнула мысль: «а почему именно замок, быть может это дом и главное чей он», но тут же пропала за ненадобностью. Ещё один взмах палочки и диагностические чары беспристрастно оповещают о том, что подвергнутый им объект находится под действием неизвестных ему зелий нескольких типов, а также что за прошедший год четырежды ломал кости обеих рук, и что правая стопа после перелома сращена неверно. И это не считая плохо залеченных побоев. И на закуску свежие переломы рёбер и ушиб внутренних органов. Плохо сращённая нога и неизвестные зелья прекрасно объясняли как неудавшуюся попытку побега, и судя по словам Билла, не первую, так и поведение Флёр в целом. И теперь вставал лишь один вопрос, что делать? Чтобы не впасть в очередной приступ паники, Гарри с силой ударил себя ладонью по лицу — вроде помогло.

Бережно развернув девушку так, чтобы она оказалась на спине, несколько очищающих позволили разглядеть осунувшееся лицо и залёгшие под глазами тёмные круги, к горлу опять подступила, пожирая в своём огне, ярость и Гарри глухо зарычал, задавливая поднимающуюся волну магии, понимая, что своей истерикой и гневом он Флёр точно не поможет. Где-то на задворках сознания возникла и укрепилась мысль, что месть — это блюдо, которое подают очень холодным. Детальный осмотр девушки представил довольно удручающую картину. Гарри трансфигурировал небольшую миску совершенно не задумываясь, что создал её просто из воздуха и даже не напрягся. Ещё одно заклинание — и миска полна прохладной чистой воды. Новый взмах и в руках оказалось пушистое махровое полотенце. Пара секо и несколько вполне годных лоскутов под рукой. Свернув первый Гарри смочил его в воде положил на лоб девушки, надеясь этим хоть немного облегчить всё также наличествующий жар.

Затем бережно стал снимать с девушки одежду, коей, надо сказать, было немного, а белья и вовсе не оказалось, но сейчас юноша меньше всего думал о подобном. Чудовищные налившиеся багровым синяки и следы от заклинания плети — вот что занимало его разум. Бережно стирая грязь, а иногда и кровь, Гарри шептал, что всё будет хорошо, стараясь отогнать от себя панические мысли, причиной которых была его полная неспособность сотворить даже простейшее заживляющее.

Внимание юноши привлекли странные следы на руках, на опознание которых Гарри потратил около минуты, а когда понял вновь глухо зарычал. Услужливо всплыл на поверхность урок в магловской школе. Это был урок, посвящённый наркотическим средствам и тому, почему это плохо. Приглашённый из клиники для лечения наркозависимых практикующий врач лет сорока, стоя в белом халате, накинутом поверх пиджака, у классной доски в красках расписывал симптомы так называемой ломки и многое другое, дабы отвратить юные умы даже от мыслей о наркотиках. Тогда Гарри проникся и очень испугался, а когда пришёл домой дядя, он схватил Гарри за руку и с пристрастием начал изучать, явно давая понять, что именно он ищет на руках племянника. Искомого он естественно не нашёл и велел убираться в чулан. Было очень обидно и Гарри тогда впервые за долгое время тихо плакал в подушку, упорно повторяя «я не плохой».

Вынырнув из детских воспоминаний, Гарри машинально поправил очки и уже в который раз мысленно проклял себя за тупость и неспособность выучить хотя бы простейшие чары исцеления. Как же ему сейчас не хватало его вещей, ведь коттедж "Ракушка" он покинул в одной лишь мантии. К своему изумлению, собственный рюкзак он обнаружил рядом с тем местом где проснулся; тот словно только и ждал, чтобы о нём вспомнили.

Гарри лихорадочно бросился перерывать небогатое содержимое. Сменная одежда полетела на пол и наконец на свет были извлечены не сказать что богатые запасы зелий. Заживляющее, кроветворное, противоожоговое, успокоительное и простой укрепляющий состав — вот и всё, чем оказался богат преданный всеми, кому он верил, герой. Ещё с минуту парень колебался, наконец, отложив в сторону всё, кроме заживляющего и в очередной раз прокляв Снейпа и свою тупость, начал обрабатывать поверхностные раны, искренне надеясь, что применение зелья не навредит, а что как оно вступит в конфликт с тем букетом, что по сути заменяет замученной девушке кровь.

Словно в насмешку в памяти всплыла перечёркнутая крестом страница учебника и надпись: «суй в глотку безоар». Уже не в первой приложившись головой о собственный кулак, Гарри ещё раз перерыл пожитки и наконец извлёк небольшой свёрток, в котором обнаружилось сразу два безоара. Похвалив себя, что хотя бы это додумался раздобыть, он бережно, насколько это вообще возможно заставил девушку приоткрыть рот и проглотить безоар. Теперь оставалось только надеяться, что это хоть немного поможет.

Спустя минут десять дыхание девушки стало спокойнее и Гарри позволил себе провалиться в забытьё, приткнувшись с краю поистине титанической кровати. «Навскидку не менее трёх метров в поперечнике» — промелькнуло в угасающем сознании. Очнулся Гарри от того, что кто-то произнёс его имя. Осмотревшись и догадавшись, что он находится всё в той же комнате в неизвестном и совершенно пустом замке, Гарри попытался понять, что стало причиной его пробуждения. «Ведь если Флёр очнулась, пока я неизвестно сколько времени дрых...»—пронеслось в голове, но девушка всё ещё была в явном полузабытьи и горячечном бреду. Немного подумав, Гарри вложил ей в рот оставшийся безоар в надежде, что это хоть немного облегчит её состояние.

Увы, первый безоар прекрасно справился со своей задачей, вот только он не мог снять синдром отмены всей той дряни, что абсорбировал из организма, и теперь девушку лихорадило от самой банальной наркотической ломки и Гарри с ужасом понял, что, первое: он совершенно не знает, есть ли зелья, способные облегчить подобное состояние, и второе: можно ли, если так вообще можно выражаться, магам принимать магловские наркотики? Какое воздействие они оказывают на организм мага? Как на это реагирует магия, а тут ещё и кровь волшебного существа замешана... Одни сплошные вопросы и полное отсутствие мало-мальски вменяемой информации.

Гарри чётко помнил из той самой лекции, что человек, лишённый очередной дозы, испытывает сильнейшую боль — ломота при гриппе покажется раем. Там вроде ещё перепады температуры с озноба на жар и резкие перепады настроения были, и всё это ещё усугубляется на фоне магии и крови вейлы в жилах девушки.

Вейлы сами по себе очень темпераментны, — лихорадочно начал вспоминать Гарри всё, что рассказывала ему Флёр, и по всему выходило, что это гремучая смесь. Осознание сего факта заставило сдавленно застонать и, поднявшись, он постарался хоть немного облегчить вновь начавшийся жар компрессом. Ему даже показалось, что на несколько секунд девушка вынырнула из забытья, снова произнеся его имя, как всегда проглотив первую букву. Но, увы, то был лишь краткий миг, сменившийся едва живым, полным боли и безысходности стоном. Сердце разрывалось на части от полной неспособности хоть что-то сделать, пришло отчётливое понимание, что синдром отмены нельзя лечить другими зельями, организм должен сам избавиться от последствий. «Как там говорил тот врач — наркотик заменяет вещества, необходимые для нормальной работы нервной системы, вследствие чего их выработка непосредственно организмом становится недостаточной или полностью прекращается и единственное, что делают при синдроме отмены — это детоксикация и введение витамино-минеральных комплексов для поддержания метаболизма ещё вроде обильное питьё, так как при ломке быстро наступает сильное обезвоживание».

Как поступить, Гарри не знал, с одной стороны — хочется обнять, укрыть от всего мира, а с другой острое понимание, что так будет только хуже. «Если бы я только знал как, я бы с радостью забрал себе всё, что тебе приходится выносить» — металось в сознании, практически затопленном единственным желанием защитить и избавить от боли самое дорогое, что есть в его жизни.

Парень даже не осознал, как начал сплетать совершенно неизвестное заклинание, его будто вёл тот трепещущий огонёк, что едва держался в порывах ледяного ветра и только одно желание, которому и подчинилась магия юноши — защитить, забрать всю эту боль. Всё тело сковало судорогой и рот наполнился чем-то тёплым и солоновато-металлическим на вкус, но от дикой, всепоглощающей боли, юноша этого не заметил. Всё закончилось спустя минуту и тонущее в пустоте небытия сознание зафиксировало окончание действия чар.