Квиты (гет)

С какой стороны ни посмотри, а ехать на ночь глядя домой к Саре было глупой затеей. Вернуться в пансион в такое время практически невозможно, а вот риск проторчать под её окнами всю ночь, так ничего и не добившись, находился на запредельно высоком уровне. Зато Август мог похвастаться тем, что с утра не принял ни одной таблетки. Повод для гордости так себе, сердце вот колотилось как бешеное, а уж если вспомнить остальные проблемы, кроме лекарств…

Во-первых, обвинение против него всё-таки выдвинули, и целый день Август провёл в полиции. Вряд ли можно было представить нечто более изматывающее, чем допрос, однако тяжёлый и насквозь пропитанный неодобрением взгляд нанятого королевской семьёй адвоката мог с ним посоревноваться. От участия Александра пришлось отказаться — защитник быстро и доходчиво объяснил, что попытка свалить всё на подставное лицо ни к чему хорошему не приведёт, а только ещё больше усложнит ситуацию. Август спорить не стал: после ознакомления с делом он вмиг достиг состояния того же глубокого отчаяния, что и в начале года, и решил просто плыть по течению.

Во-вторых, Сара. Количество непрочитанных сообщений в их диалоге приближалось к тридцати, числу, которое Августу совершенно не нравилось. То, что она уже второй день сидит дома, не возвращается в школу и, по слухам, собралась переводиться из Хиллареска, тоже было не слишком радостно. И, наконец, в-третьих: ближе к вечеру вернулся Россо, оставшийся теперь чуть ли не сиротой, и в его умных глазах Август отчётливо видел одиночество. Или он всего лишь проецировал собственные чувства на бедное животное?

Одно радовало: Вилле и Симон уехали. Разумеется, после произошедшего на юбилее королевский двор обязан был выступить с официальным заявлением. Если бы Август не находился в глубокой заднице из-за стычек с этой сладкой парочкой, точно бы придумал пару злых шуток в их адрес и, конечно, оставил бы их при себе, только вот чувство юмора давно куда-то испарилось.

Найти дом семьи Эрикссон не составило труда. А вот постучать в дверь оказалось задачкой посложнее: Августа не покидало стойкое ощущение, что на порог его никто не пустит, а мысль, что, возможно, оно и к лучшему, крепчала. Он пришёл лишь за тем, чтобы нормально, спокойно, по-человечески поговорить. В последнее время всё, за что бы он ни брался, заканчивалось полным провалом. Но здесь и сейчас хотелось, чтобы всё прошло хорошо.

Нормально, спокойно, по-человечески. Собравшись с духом, Август позвонил в дверь. Рука тряслась, сердце быстро и тяжело билось. Казалось, ещё немного, и он свалится с инфарктом прямо на крылечке.

Но этого не произошло. Дверь открылась, и из-за неё показалась Сара. Растрёпанная, хмурая и с опухшими глазами.

— Что ты здесь делаешь? — её голос звучал безжизненно и как-то обречённо. Стало немного стыдно. Совсем чуть-чуть.

— Хочу поговорить.

— Уходи, — она собралась было захлопнуть дверь перед его носом, но Август оказался быстрее и успел подставить в щёлку руку. Ничего умнее в голову не пришло. Естественно, руку придавило. Зашипев и на мгновение задержав от боли дыхание, он вцепился в дверь пальцами и пообещал себе сделать всё, чтобы жертва не оказалась напрасной.

— Прошу, давай поговорим, пожалуйста, — на лице Сары, вернее, на той его части, которую он видел, с левым глазом, промелькнуло сомнение, но очень быстро угасло. Тогда Август решил пойти другим путём. — Я ведь всё равно никуда не уйду и буду торчать здесь всю ночь, — после этих слов он посмотрел на неё с видом «ты же знаешь, что именно так я и поступлю, вот, даже тёплую куртку надел на всякий случай», и она, закатив глаза, сдалась.

— Ладно, заходи.

Дом изнутри был симпатичным, уютным... маленьким. Решив, что сейчас не время осматривать обстановку, Август быстро снял куртку и повесил на крючок под суровым взглядом Сары, однако, несмотря на недовольство, возражать она не стала и молча проводила его в гостиную.

— Что ты хотел сказать? — безразлично спросила она, когда они оба уселись на диван.

— Вернись в Хиллареска, — выпалил он, не отрывая взгляда от её сцепленных в замок рук, лежавших на коленях. — Россо приехал, обживает своё прежнее стойло.

— Пытаешься манипулировать мной с помощью Россо?

Немного. В благих же целях. Коню действительно нужен хозяин, желательно, тот, кто знает, как о нём заботиться, а не тот, кто будет навещать его вместо психотерапевта, а из ухода сможет разве что по носу погладить.

— Нет, просто говорю как есть.

— Ты его купил, ты и хозяин, — Сара равнодушно пожала плечами, совсем неравнодушно натягивая рукава толстовки на кисти рук. Не то чтобы Августу нужно было следить за её реакцией, чтобы знать, насколько сильно её интересует судьба Россо.

— Ну уж нет, я купил его для тебя, значит, ты его хозяйка. Мне что, дарственную написать?

— Не трудись, я не приму от тебя такой подарок, — в её словах не было злобы или обиды, но было что-то другое. Сожаление? Стыд? Раскаяние? Или ему просто хотелось в это верить?

— Россо пожалей. У меня рыбки в аквариуме дольше недели не прожили, — Август позволил себе небольшую улыбку, увидев которую Сара тут же отвернулась и с ещё большим интересом, чем прежде, уставилась на уже успевшие скрыться в рукавах ладони.

— С лошадьми легче, чем с рыбками.

— Наверное, я должен быть польщён тем, что ты доверяешь мне заботу о своём любимом коне, — не получив в ответ никакой реакции, он перешёл к основной части, из-за которой и пришёл. — Прости меня.

— Это всё? — Сара слегка повернула голову в его сторону, продолжая смотреть вниз, куда-то между их ногами.

— Нет, не всё, — немного более нервно, чем хотелось, произнёс Август. Сердце уже перестало отплясывать чечётку, но вот голова начинала болеть: давали знать часы, проведённые в полиции, да и нынешняя гнетущая атмосфера не располагала к спокойствию. Не выдержав, он сел боком и накрыл своей больной ладонью, судя по ощущениям, запястье Сары. Руку она не отдёрнула, только посмотрела на него исподлобья. Хороший знак. — Слушай, я знаю, что поступил жестоко по отношению к Вилле и Симону, и я правда сожалею. Когда я сказал, что хочу сам признаться в том, что выложил то видео, я не врал. Я был в отчаянии, не знал, что делать. Моя жизнь рушилась на глазах, мне казалось, что хуже уже быть не может. А потом всё вдруг стало налаживаться: королева приблизила меня к трону, я и мечтать о таком не мог, а ещё появилась ты — единственный человек, которому было на меня не плевать, с кем я мог быть самим собой. И да, я струсил. Не смог отказаться от лучшей жизни, поверил, что смогу получить всё и сразу. Но у меня и в мыслях не было тебя во всё это втягивать. Извини, что подставил, извини, что...

— Это я сообщила в полицию о том, что видео снял ты, — Сара перебила его на полуслове, что было к лучшему, поскольку заранее подготовленная, но, видит бог, правдивая речь подходила к завершению, а дальше пришлось бы прибегать к импровизации, от которой всё могло бы стать ещё хуже. Зажмурившись, так, будто боялась увидеть его реакцию, она сидела рядом с ним и слабо пыталась вытащить свою руку из-под его. — Поначалу Симон собирался подать заявление, но после случившегося в тире он не стал бы. Поэтому я решила поступить так, как нужно было сделать ещё в прошлом семестре, чтобы раз и навсегда с этим покончить.

— Я уже видел дело и знал, что это ты. Но спасибо за откровенность.

Августу казалось, что от её признания станет хоть чуточку легче. Но сейчас он не чувствовал ничего. Может, успел примириться с этой мыслью, пока адвокат ознакомлялся с делом, пока снова и снова прокручивал в голове, что лучше сказать, пока добирался до её дома. Изначальные злость и ощущение покинутости уступили место обречённому пониманию: она всего лишь выбрала сторону брата. Не он ли сам постоянно твердил, что сделает всё, чтобы защитить королевскую семью? Вот и она так же, сначала совершила ошибку, связавшись с ним, затем попыталась всё исправить. К сожалению, боль от этого слабее не становилось. И всё же он надеялся на её признание, ждал его, боялся. Раз призналась, значит, стыдно. Раз стыдно, значит, любит. Раз любит, значит, не всё потеряно. А что, собственно, не потеряно? Отношения, которым всего несколько месяцев, а они уже успели повидать и ссоры, и обманы, и предательства? За такое вообще стоило бороться? Почему-то казалось, что стоило. Эти несколько месяцев были лучшими за последние пару лет, а, может, и за всю жизнь.

Словно избавившись от тяготившего её груза, Сара тихонько откинулась на спинку дивана. Из рукавов толстовки показались её пальцы, которые Август сразу сжал в ладони.

— И что дальше? — её голос звучал устало, почти безразлично, как если бы она не спала несколько дней. Грустно улыбнувшись, он покачал головой и едва заметно пожал плечами.

— Я обманул твоё доверие, ты меня сдала полиции. От тебя отвернулись друзья, а я потерял шанс сесть на трон, зато могу сесть в тюрьму. Наверное, мы квиты.