Такая разная любовь (гет)

Примечания:

Рейтинг PG-13, приключения, элементы ангста, воспоминания и любимый хэд на немного меланхоличного (даже немножечко поломанного жизнью) полковника Жилина

Franz Gordon — A heart made of yarn для вдохновения

Полковник Жилин снова молился Сане, чтобы поскорее покинуть участок, но куда там! Казалось, что неугомонному Игорю Катамаранову были неведомы ни выходные, ни праздники. Более того, иногда рабочий прямо-таки нарывался на неприятности и ночь в камере. Куда же ему, безумному, деваться? Просто так сидеть дома и быть законопослушным гражданином скучно, видите ли.

А куда деваться Жилину? «Немного за тридцать», а все ходит бирюком. Вот когда у него последний раз была женщина? То-то же, и сбежала бы она явно не в последнюю очередь из-за работы полковника. Остались только бесконечные разборки с Катамарановым — то попытки его вразумить, то поймать, то посадить… Все не слава Сане с этим Игорем Натальевичем — одни проблемы. А что полковнику прикажете делать?

С каждым визитом домой Сергея не покидало стойкое ощущение, что старенькая родительская квартира стала чужой. Так, изредка прийти поспать пару часов, чтобы потом посидеть на кухне под кофе с сигаретой, а там опять — вся жизнь ведь в участке проходит. Жилин это понимал, но ничего сделать с собой не мог.

Эта ночь выдалась особенно сложной для полковника. В этот раз свои «пятнашечки» отсиживали уже трое — неизменный Игорь Натальевич и местная шайка, именованная «Багровым Фантомасом».

— Вот вас двое, а Фантомас один. Признавайтесь, голубчики, кого из вас оформлять как Фантомаса? — пробухтел Жилин, смерив взглядом музыкантов. — Молчишь, Шершанский? Ну и ладно. Какого лешего вы концерт на ночь глядя закатили, дурилы?

Яшка снова пытался отмолчаться, пока его патластый друг пытался выдать что-то вразумительное. Внимательно выслушав их сбивчивые оправдания, половину из которых составляли странные словечки, Жилин выдохнул и открыл слегка прикрытую дверь камеры.

— Так, все, свободны, голубчики. И чтобы больше никаких полночных концертов, а иначе я вас всех накажу, — затем поучительно добавил: — Очень.

В соседней камере кто-то недовольно шуршал. Как ни в чем не бывало, полковник сел за свой стол и принялся подшивать новый протокол к весомой папке. Под этих «фантомасовцев» пришлось даже отдельную папку заводить. Впрочем, Катамаранова им не переплюнуть.

Сколько было уничтожено заявлений, скошено сроков и штрафов. Все Игорю было с гуся вода. Что сказать, друг детства все-таки, одноклассник, через столько бед прошли…

Жилин снова молча поднялся со своего места и подошел к камере Катамаранова.

— Давай, Игорь, пора и тебе на выход. Ты свою пятнашечку уже пересидел, — полковник взглянул на наручные часы и добавил: — причем трижды, чем того требовалось. Давай-давай, хороший мой. Там тебя твой кот рыжий голодный ждет, а меня дома уютная кроватка, все.

Пребывая в своей сомнамбуле, Катамаранов поднялся с нар, отряхнулся, пролепетал что-то неразборчивое и, осторожно кренясь набок, кое-как покинул участок.

— Что ж, на этом мои полномочия все, — пожал плечами Жилин, выключил свет, затем покинул участок, лишь напоследок остановился и усмехнулся: — Спасибо этому дому, погребем к другому.

А на улице кружился май. Поздний вечер все еще не радовал теплом, впрочем, душу грело обильное цветение сирени. Сергею вспомнилось даже, как они с Игорем в далеком детстве лазили под пышным сиреневым кустом возле участка. Как потом, будучи уже повзрослее, Жилин нарвал целый букет для Лиды, на что она лишь разозлилась, и как потом Катамаранов отпаивал своего унывшего друга настойкой на все тех же цветках сирени. Только пятилепестковой, чтобы на удачу.

Да так что-то и не выгорело у Сергея. Только работа помогала забыться доблестному полковнику и от одиночества, и от обиды. Ведь коснись застарелый шрам, — снова заболит. Но в этот раз ни апрельский субботник, ни первомайская демонстрация не радовали, а ноги вовсе вели к пруду.

«В самом деле, хоть утопиться, — подумал Жилин и горько усмехнулся. — А там потом хоть конец всего правопорядка».

Тридцать три года, но никакой любви на радаре нет в помине. Хотя, почему нет, вот только была давно. Лидочка Румянцева из соседнего двора. Милая, красивая до дрожи в коленках.

Не дождалась. Уехала покорять столицу и забыла обо всем. И о сирени, и о серенадах под окном. Вспомнив последнее, Жилин слабо улыбнулся. Подумаешь, тоже, блин, кавалер.

* * *

В кои-то веки Сережа тогда уговорил Игоря надеть выглаженную рубашку и настроить повидавшую жизнь отцовскую гитару. Сам-то Жилин ни бельмеса в гитаре не смыслил, разве что пел хорошо. Так вдвоем с Катамарановым, все такие красивые и отутюженные, пришли под окна к Лидочке петь.

А я одной тобой любуюсь,И сама не знаешь ты,Что красотой затмишь любуюКоролеву красоты.И я иду тебе навстречу,И я несу тебе цветыКак единственной на свете королеве красоты.

Потом кружилась над сережкиной любовью бесконечная весна. После школы ее домой провожал, в кино водил, на каждую дискотеку танцевать — только с Жилиным. Иногда, конечно, Игорь с ними ходил, да только все чувствовал себя лишним, пока Лида его не познакомила со своей одноклассницей — Зинкой Кашиной, а там и у Катамаранова завертелось.

Для Лидочки никого милее Сережки не было, словно свет в оконце, как и она для него.

И все бы сложилось хорошо, если бы не война.

— Миленький мой, куда же тебе, с твоей-то воспаленной справедливостью и характером? Останься, прошу тебя.

Лида плакала, все пыталась остепенить Жилина. Какая же война, когда он нужен здесь? Пусть звучало это эгоистично, но как жить дальше с тем, что ее любимый может не вернуться назад? Сколько тогда уже было таких ужасающих историй — и пустые гробы, и чужих сыновей привозили, и всего лишь части тел или вовсе песок и камни.

Но он все же уехал, а когда вернулся, та самая королева Сережки Жилина уехала из Катамарановска, ни словом никому не обмолвившись. Лишь через полгода маменька призналась, что с другим Лидуша уехала.

Словно не было ни того самого вечера с гитарой, ни сватовства, ни обещаний, ни сарафанчика ее с цветами — ничего.

* * *

Сергей смахнул дождинку со щеки и грустно ухмыльнулся. А на небе — ни облачка, только легкий ветерок налетел.

Из уважения к своей же любви, Жилин даже не пытался искать Лиду. Мало ли в стране Лидий и так ли искомая осталась Румянцевой?.. Раз уехала, уж тем более со своей любовищей, значит, так оно и было нужно. Лишь одно было интересно — вспомнит ли?

Крепкого плеча коснулась чья-то рука. Слишком осторожная для Катамаранова, слишком деликатная для Женерова и уж явно более манерная, чем для нарушителей порядка — уж они бы пырнули ножом или огрели по голове.

— Сережа, — послышался знакомый голос.

Словно эхо сквозь года, словно запутавшийся в ветках берез ветерок, восставшее из памяти воспоминание. Несбывшаяся мечта.

Спустя пару секунд, казавшихся мучительно долгими, Жилин обернулся. Он не ожидал увидеть кого-то — лишний раз убедиться в своей ошибке… Вот только на расстоянии вытянутой руки перед ним стояла Лида.

— Здравствуй, милый мой.

Почти такая же, как и в тот вечер. Даже те же карие глаза на мокром месте. Лидочка в один рывок преодолела расстояние между ними и прижалась к Жилину, а он все продолжал стоять, безучастно опустив руки.

— Зачем ты здесь? — голос Сергея упал до шепота, стал серым, бесцветным. — Уезжай обратно в свою жизнь.

— Без тебя больше никуда.

Только взглянув ближе, Жилин увидел, что роскошные русые косы подернулись сединой, а в уголках любимых глаз появились предательские морщинки и слезы.

— Ты же теперь чужая жена…

— Я всегда любила только тебя, а как узнала, что ты… — голос Лиды сорвался, но она продолжила: — что ты не вернулся, то бросила все и уехала. Так и не стала я ничьей женой.

Жилин взглянул в раскрасневшиеся глаза в поисках тени лжи, но так ничего и не заметил. Спросить с матери Сергей уже не мог, разве что сходить к ней на могилку.

— Десять лет считала, что ты погиб, все глаза выплакала.

Лида разразилась рыданиями, прижавшись к плечу полковника, но в этот раз он крепко прижал ее к себе, словно та могла убежать или исчезнуть.

— А мне десять лет назад сказали, что ты уехала с другим, — на губах Сергея расцвела теплая улыбка. — Ну-ну, что ж ты в самом деле. Пойдем лучше домой, чаем тебя отпаивать буду.

Только после того, как пара скрылась из виду, в кустах зашуршал нечаянный свидетель.

— Вот ви-шь, р-рыжий, все у Сер-реги хор-р-шо бу-ит! — Игорь усмехнулся и пригладил кота. — Ну ч-во, п-шли домой. Ск-х-ипидару тебе н-лью.