Рождество в Малфой-Мэноре (гет)

Лили Луна Малфой, урожденная Поттер любила Рождество. Украшенная елка, яркие огни, домашний уют и вкусная еда — все это радовало ее. Однако было и то, что Лили ненавидела. А именно — походы по магазинам в поисках подарков. И именно сегодня ей предстояло сделать то, что она терпеть не могла и всегда откладывала. Праздник должен был наступить уже через три дня, и не для всех членов семьи были припасены дары. И потому, пришлось вытащить себя из дома.

Она отвела свое единственное чадо к родителям, а сама отправилась за покупками.

И хотя Косая аллея в предрождественской суете была прекрасна, но толпы покупателей, снующих везде, где только можно, утомляли ее. Очереди. Как она ненавидела очереди! Лили сто раз прокляла себя за то, что поленилась организовать свою охоту за подарками в более ранние сроки.

И когда все покупки были совершены, она вздохнула с облегчением. Положив все приобретенное в сумку с заклятием Незримого расширения, Лили решила заглянуть в одно уютное кафе, которое очень любила. Трансгрессировав на нужную улицу, она оказалась у любимого заведения.

Выпив чашку кофе и немного передохнув, Лили не стала задерживаться надолго. Она встала и устремилась к выходу. Подходя к двери, она внезапно наткнулась на знакомую фигуру у столика под большим окном, выходящим на оживленную улицу.

— Ори, привет! — изумленно воскликнула Лили. — Я слышала, что ты вернулась!

Ори подняла на нее глаза. Лили вздрогнула. Она никогда не видела сестру мужа в таком состоянии. Весь её образ выдавал крайнюю степень смятения и оторопи. Лицо было мокрым от слез. Лили не помнила её такой. Орион Малфой словно вобрала в себя саму эту жизнь, её энергию, силу и радость. Она была как волчок, который успевает везде и всюду. Потому, видеть её в подавленном состоянии было вдвойне странно.

— Что случилось? — тихо спросила Лили.

— Да ничего, это я так… В общем, не обращай внимание, все хорошо, — прерывающимся голосом объяснила та.

— Ладно, — неопределенно пожала плечами Лили, осознавая, что делиться с ней происходящим ее родственница не собирается.

Она вышла из кафе в смятении. Лили не торопилась трангрессировать, пытаясь осмыслить только что происшедшее. Неужели с Орион случилась беда? Что-то серьезное с ее здоровьем? Или с ее браком? И самое главное — стоит ли рассказать обо всем Скорпиусу? Лили ненавидела, когда кто-либо лез в ее жизнь. И потому, изо всех сил придерживалась правила — в жизнь других людей она не вмешивается. Никак. Но, с другой стороны, если у Ори проблем и она по каким-то причинам не может поделиться с родными, то ей нужна помощь.

Лили размышляла так, стоя рядом со зданием кафе, пока не поймала взглядом стрелку часов, что висели на здании напротив. Осознав, что она задержалась, Лили трансгрессировала в родительский дом.

Оказавшись в гостиной дома, где она выросла, Лили огляделась. Ни матери, ни отца поблизости не было. Сложив свою сумку и пальто на старой софе, она отправилась на поиски хотя бы кого-то из родителей.

Отец обнаружился в кухне. Он читал газету.

— Пап! — позвала она, привлекая к себе внимание.

— Здравствуй, милая! — ответил Гарри Поттер, поднимаясь со стула и обнимая дочь.

Его не было дома, когда несколькими часами ранее, Лили привела своего сына в родительский дом.

— А где мое неугомонное дитя? — спросила Лили.

— Спит наверху, — ответил Поттер. — А мама все еще собирает вещи.

— Все еще? — удивилась она. — Что мешало вам с матерью сделать это раньше?

— Ну, знаешь… — замялся Гарри.

Не признаваться же дочери, что причина сборов в последний момент — несобранность. Лили вздохнула, вспомнив свое детство и суматошные сборы братьев в Хогвартс, тоже, как правило, в последний момент.

— Но ужин-то в силе? — спросила она отца.

— Да-да, конечно! Во сколько закончит Скорпиус?

— Ну, завтра ведь сочельник, так что сегодня должен быть укороченный день, — ответила Лили. — Однако если принять во внимание, что большая часть министерских сотрудников были и остаются кретинами — то не знаю.

— Лили! — укоризненно воскликнул Гарри.

— Сказала, что думаю, пап, — пожала та плечами, давая понять в очередной раз, что будет говорить всякий раз, когда сочтет нужным и скажет то, что считает нужным.

Гарри оставалось лишь покачать головой. Пристрастие его дочери к крепким выражениям всегда поражали его. А она, напротив, как будто заявляла, таким образом, свой протест против традиционного понимания женственности.

Она была упрямой. И сильной. И если принимала решение, то уже не меняла его. Неуверенные в себе парни обходили ее стороной, считая стервой. Впрочем, Лили это было только на руку. Она не уважала неуверенность и никогда не была мягкой с теми, кто смотрел на нее, как на вещь. И если сама Лили любила себя такой, какая она есть, то Джинни порой вздыхала про себя и боялась, что ее дочь со стальным характером так и не выйдет замуж.

Какого же было ее удивление, когда из всех трех детей Поттеров, Лили обзавелась семьей первая, хотя была младшим ребенком. А ее избранник был самодостаточным и на редкость уверенным в себе молодым человеком. Гарри Поттер, впервые встретивший его еще ребенком, был поражен его спокойному достоинству и умению на равных беседовать с кем бы то ни было.

— Ты голодна? — спросил Гарри.

— Нет, но от чая не отказалась бы.

Когда чашка с дымящимся напитком оказалась перед Лили, Гарри нерешительно посмотрел на свою дочь, отмечая ее задумчивость и некую погруженность в себя. Внешне она была почти копией его матери, и Гарри часто думал о том, была ли его мать такой же твёрдой и сильной при жизни?

— Дорогая, что-то случилось?

— Нет, с чего ты взял? — отрицательно покачала она головой.

— У тебя задумчивый вид.

— Да нет, пап, все нормально.

Лили продолжила пить чай, размышляя, стоит ли поделиться с отцом своими мыслями. Нельзя сказать, что бы они были так уж близки, но сейчас ей хотелось рассказать о том, что произошло хоть кому-то.

— Пап… — нарушила тишину Лили.

Гарри Поттер вопросительно посмотрел на нее.

— У тебя была когда-нибудь ситуация, когда было необходимо нарушить свои принципы?

— Что ты имеешь ввиду?

— Я сегодня встретила девчонку, — со вздохом стала пояснять Лили, — с которой училась вместе в Хогвартсе. Мы немного дружили. Она плакала и была в таком раздрае. Я никогда ее раньше такой не видела. В смысле, я ни разу не замечала, чтобы она плакала. Но сегодня она была сама не своя. И я не знаю, что делать. Может, у нее серьезные проблемы с мужем и ей нужна помощь? Вдруг это случай домашнего насилия? Ты ведь знаешь, как это бывает? Во всех этих жутких историях про жестокие убийства женщин. Жертва молча мучается, и родные даже не подозревают, что у нее серьезные проблемы. А потом уже ничего не исправить. Может, мне стоит рассказать обо всем ее брату — его я тоже знаю.

— А ты не пробовала сама с ней поговорить? — задумчиво произнес Гарри Поттер.

— Пробовала. Я спрашивала, что с ней, но она не стала со мной разговаривать. Она была вообще не в себе, — грустно ответила Лили.

— Да, — задумчиво протянул Поттер. — Интересная задачка. Личные границы для тебя священны, и ты не хочешь их нарушать. Кроме того, если ты не права поднимется буря. Я прав?

— Да, ты прав. Если я ошибаюсь, это может не очень хорошо закончиться.

— Как хорошо ты знаешь эту семью?

— Ну, — замялась Лили. Не говорить же отцу, что семью ее плачущей «знакомой» она знала очень хорошо и даже сама была ее частью. — Я немного знаю ее брата. И знаю, что ему дорога его сестра. Он вообще-то не псих, но… кто его знает, как отреагирует. Я бы оторвала голову любому, кто посмел бы навредить дорогим мне людям.

— Ситуация не из простых, — продолжил, между тем, Гарри. — За ее мужем когда-нибудь что-нибудь было? Если сообщишь мне его имя, я попробую расспросить бывших коллег.

— Пап, я не могу сказать тебе, кто она и кто ее брат.

— Почему?

— Потому что. Не допрашивай, ладно. Но спасибо, возможно, мне понадобятся твои связи. Держи пока наш разговор в секрете.

— Да без проблем, — пожал плечами Гарри.

Пока Лили делилась своими тревогами с отцом, ей пришла в голову мысль узнать все самой. Может быть, если расспросить Орион в более спокойной обстановке, она что-то и скажет. Или понаблюдать за ней. Пока же не стоит ничего говорить Скорпиусу или кому-то еще.

— Я купила подарки всем, кому хотела, — сказала Лили через некоторое время. — Одолжишь мне свое перо и сов?

— Конечно, идем, — ответил Гарри, вставая со стула.

— Сначала я загляну к Сигнусу.

Они поднялись на второй этаж в маленькую спальню, принадлежавшую когда-то самой Лили. В постели спал ребенок четырех лет. Подойдя к кровати, Лили нежно улыбнулась спящему сыну. Мальчик был так похож на отца и просто копия дедушки Драко. И если бы не черный цвет волос — их детские фотографии вообще можно было бы спутать. А в остальном: те же черты лица, та же бледная кожа и знаменитый греческий нос — неизменная черта, свойственная всем урожденным Малфоям. Лили нежно прикоснулась губами к макушке сына, затем встала и, поманив отца, вышла из спальни.

Пока она подписывала поздравления почти всем своим родственникам и крепила их к сверткам, в гостиную вошла ее мать.

— О, дорогая, ты уже вернулась? — спросила Джинни.

— Полчаса назад, мам, — ответила Лили.

— Кому вначале отправишь подарок? — спросила Джинни.

— Как всегда.

— Милая, ты всегда первым отправляешь подарки семьям дяди Чарли и дяди Билла.

— Да мам, они мои два любимых дяди. Я даже Флер отправляю подарок, хотя до сих пор не понимаю — зачем? Они с дядей Биллом уже давно не женаты.

Джинни вздохнула.

— И я все-таки до сих пор не понимаю, как они вообще поженились. Они же, черт возьми, такие разные. Дядя Билл — прикольный умница, а Флер — глупая, — говорила Лили, подписывая сверток для Андромеды Тонкс. — Вот Эми — крутая. Смотришь на них и понимаешь, что эти двое просто созданы друг для друга.

— Ты все еще обижаешься на Флер? — с сожалением в голосе спросила Джинни.

— Какие обиды? Нет! — ответила Лили. — Просто она всегда была высокомерной засранкой.

Гарри усмехнулся.

— Ой, не надо, пап! Я знаю о чем ты сейчас подумал. Снобизм некоторых Малфоев в сравнении не идет со снобизмом Флер, хотя бы даже потому, что от ее снобизма так и несет глупостью. А малфоевский снобизм… он… — Лили задумалась. — Изящный, что ли.

— Давайте закончим неприятную тему, — встрял Гарри. — Я тоже никогда не был восторге от Флер, но скоро Рождество, так что, может, о чем-нибудь приятном поговорим.

— Милая, а Нарциссе вы уже отправили подарок? — тут же спросила Джинни.

— Еще позавчера, до Франции ведь дольше лететь и…

Лили не закончила, так как в гостиную неожиданно вбежал маленький Сигнус.

— Мама, ты вернулась! — восторженно воскликнул ребенок.

— Солнышко мое! — тепло ответила ему Лили, быстро поднимаясь и заключая его в объятия.

Лили усадила малыша на софу между собой и Джинни.

— Хочешь увидеть, как совы понесут подарки нашим родственникам? — спросила она.

— Хочу, — ответил мальчик.

Джинни погладила внука по голове.

— У него такие мягкие шелковистые волосы, — восхищенно проговорила она. — Совсем не как у Гарри.

— Такие же, как у его отца, — ласково ответила Лили. — Разве что цвет другой.

— Неужели у всех Малфоев они такие? — спросила Джинни.

— Гермиона говорит, что да.

— Ну, надо же! Вот же природа наградила, — пробормотала Джинни, на что ее дочь только хмыкнула.

— Во сколько вы собираетесь в поместье Малфоев? — продолжала Джинни расспрашивать дочь.

— Ближе к вечеру, с пяти до шести, — ответила Лили и задумалась.

Ей всегда нравилось наблюдать за родителями мужа. Смотреть как руки Драко и Гермионы будто магнитом тянуться друг к другу. Или как кто-то из них невзначай погладит плечо другого. И эти взгляды: теплые и нежные или такие, какими переглядываются люди, у которых одна тайна на двоих.

Лили помнила старших Малфоев более молодыми, когда тем было около сорока.

Они были великолепными. Именно так Лили и охарактеризовала Драко и Гермиону, когда ей впервые довелось с ними познакомиться. Но больше всего ее поразило тогда их взаимное притяжение, которое ощущалось во всем. А ведь они на тот момент прожили вместе больше двадцати лет.

Сейчас же, спустя все эти годы, отношения Гермионы и Драко не претерпели никаких изменений. И хотя Лили не завидовала им, однако наблюдать за родителями Скорпиуса до сих пор было для нее особенным удовольствием.

— Мама, мама! Мы пойдем выпускать птичек? — вырвал ее из раздумий детский голосок сына.

— Да, милый, конечно, — произнесла она, привязывая сверток для Билла и его семьи к большой сильной сове.

— Идем! — восторженно взвыл малыш.

Пока его дочь и внук открывали окно, выпуская сов одну за другой, Гарри Поттер снова скосил взгляд на подарки для родственников, отмечая про себя наличие подарков для семьи Перси, семьи Джорджа, Андромеды, Теда Люпина, Розы Уизли. Сверток, кричащий нарочито неровными словами: «Это, чтобы твоя задница стала еще больше», безусловно, был предназначен для Чарли Уизли. А рядом находились подарки для его жены и сына.

Когда все свертки были отправлены, Лили зевнула, ощутив усталость и желание прилечь.

— Пап, вы с мамой сможете занять чем-нибудь Сигнуса? Хочу немного полежать, пока Скорп не пришел.

— Да, конечно, дорогая, — ответил ей Гарри.

Лили зевнула еще раз и, поднявшись, направилась в свою бывшую спальню. Там она блаженно растянулась на кровати, которая уже не хранила тепло человеческого тела, но была на редкость удобной. Сомкнув веки, Лили провалилась в сон.

Гарри и Джинни оставались с внуком в гостиной все время, пока камин не затрещал и из него не вышел Скорпиус Малфой. Сигнус, заметив его, восторженно крикнул: «Папа!» и тут же бросился отцу в объятия.

— Добрый вечер! — произнес Скорпиус, опуская на пол своего сына, после того, как тот с разбега запрыгнул на него.

Он выглядел утомленным.

— Рады тебя видеть, Скорпиус, — радушно сказала Джинни. — Пожалуй, мы с Гарри начнем накрывать на стол.

— А где?..

— Наверху, — улыбнулась Джинни. — Спит, наверное.

— Должно быть, устала, — пробормотал Скорпиус.

— Поднимайся наверх, третья дверь по коридору, — проинструктировала Джинни, прежде чем уйти в кухню.

Скорпиус пожал плечами и поднялся наверх.

Его улыбка сама собой появилась на лице, когда он вошел в маленькую спальную и увидел мирно спящую жену. Он присел на край кровати, осторожно провел своей ладонью вдоль ее руки. Лили потянулась, что-то промычала и неохотно открыла глаза.

— Привет, — улыбнулся Скорпиус, быстро целуя ее в губы.

— Привет, — сонным голосом промурлыкала Лили.

— Прости, что пришлось разбудить, но там внизу скоро начнется ужин.

— Знаю, — потянулась она, блаженно смежив веки. — Ненавижу походы по магазинам. Ладно, придется вставать, — недовольно протянула Лили, поднимаясь с кровати.

Когда они спустились вниз, стол уже был накрыт. Джинни пригласила всех присесть за него и, ужин начался.