Вера (джен)

Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью.

Лев Толстой

Уже не скажешь, когда это началось. Казалось, так было всю жизнь.

Каждый вечер Северус Снейп очищает свое сознание перед сном; каждый вечер он отвергает сны и желает их; каждый вечер он надеется и верит.

Многое видел Пожиратель, многое совершил. Другой бы давно сломался, но он не из тех, кого ломает жизнь; маг научился справляться, отгораживаясь от кошмаров реальности. Заковал душу и сердце в панцирь, но всегда остаются вещи, от которых невозможно скрыться.

Это — сны. Сны, проникающие сквозь защиту легиллимента. Иногда ярко-алые, чёрные, страшные — сны о том, что он видел и делал. Иногда серые, душные, скудные — сны о том, что его может ждать там, после смерти.

А редко, очень редко — светлые и тёплые, наполненные умиротворением и добром.

Именно таких снов ждал Северус. Ждал, когда снова увидит своего ангела. Да, Северус Тобиас Снейп верил. В Судьбу, ангелов и демонов. В Судьбу потому, что только она знала, что будет, и только она зачастую спасала его. «Не судьба», как говорил мужчина. В демонов потому, что встречал их, а в ангелов… Потому что, раз есть демоны, ангелы просто обязаны существовать.

Однажды, когда маг был ещё совсем ребёнком, мама взяла его с собой в церковь. Небольшое ветхое здание, которое, казалось, выцвело на солнце, не привлекало юного Северуса. Как и Бог. Если бы Он был, разве позволил бы твориться такой несправедливости на земле? Если бы Он был, разве позволил бы мальчику тихо ненавидеть и проклинать отца, а его матери — плакать по ночам? Маленький волшебник, слишком взрослый для своих лет, так не считал. Но видел, что маме легче после этих воскресных походов, она возвращалась улыбающаяся, и в глазах её читалось умиротворение.

Всю службу Северус тихо продремал. Разве пустоте нужны молитвы? Когда голоса смолкли, и прихожане медленно потянулись к выходу, мама попросила сына подождать, пока она поговорит со священником. Северус решил выйти на улицу, но у самых дверей его привлёк боковой коридорчик, озаренный лишь светом из окна. Осмотревшись, мальчик осторожно завернул за угол.

Там, в маленьком зальчике, на постаменте, среди ярких огоньков свечей, стоял ангел. Небольшая статуэтка девушки в длинных одеждах. Белоснежные крылья за спиной, руки, сложенные в молитве, струящиеся волнами волосы, юное лицо и такие взрослые глаза, светящиеся мудростью и пониманием.

Даже сейчас, уже будучи взрослым, маг не мог сказать, что он действительно видел, а что дорисовал в своём воображении. Но тогда маленький волшебник замер, не сводя восхищённого взора с кажущейся живой девушки. Словно она вот-вот должна улыбнуться и сойти на землю, очнувшись от своего забытья.

Даже когда за Северусом зашла мама, и они отправились домой; даже когда забылась эта церковь; даже когда мальчик вырос, образ маленького ангела всё ещё оставался в памяти. И сейчас, совершив и увидев слишком многое для обычного человека, когда, казалось бы, верить уже не во что, мужчина помнил эту девушку, своего ангела. Когда силы уже были на исходе, когда отчаянье и безнадёжность серым промозглым туманом окутывали израненные душу и сердце, к нему приходила она.

Во сне, спускаясь с облака по воздушным ступеням, выходя из леса по травяному ковру, ангел брала Снейпа за руку и садилась рядом. Становилось так тепло и ясно, хорошо и умиротворённо, что все беды и проблемы забывались. Кудрявые волосы цвета осени с запутавшимися в них солнечными лучиками, длинное белое платье, такое простое и невинное… И ясные карие глаза, сияющие нежностью, мудростью и пониманием. Было так спокойно и правильно быть рядом с девушкой, которая приходила только к нему, что мужчина давно окрестил её своим ангелом-хранителем.

Просыпался маг всегда с ощущением внутреннего равновесия и чувства надежды. Надежды на еще один такой сон. Хотя Снейп ни разу не смог запомнить лица своей хранительницы, её незримое присутствие дарило уверенность в настоящем. И надежду, что скоро, очень скоро он увидит ангела вновь.

Под масками учителя, шпиона, убийцы, мученика, злодея, спасителя, где-то в самой глубине, за преградой сознания и бронёй, защищающей сердце и душу, этот мрачный и закрытый человек всё ещё оставался мальчиком, нашедшим своего ангела.