Бродяга и Зимородок (джен)

май 1977 года

Особняк Лестрейнджей, построенный в самой глуши Вистманс-Вуд, напоминал неприступный форт, со стен которого можно было обозреть почти весь лес. Тем контрастнее смотрелся парк вокруг дома: он купался в пионовом цвету — розовые головы неумолимо клонились к земле.

С двенадцати лет Регулус часто бывал здесь. Не сосчитать, сколько раз они с Рабастаном устраивали в особняке и парке экспедиции в поисках тайников, секретных дверей и скрытых комнат. Парочку даже нашли, спугнув не одно местное привидение. Чего-чего, а призраков в окрестностях летало в избытке. Некоторые забредали на территорию поместья из леса, просачиваясь через ограду, и бывали тотчас облаяны сворой гончих Рудольфуса — здоровенных синеглазых тварей, воющих в вольерах так, что кровь стыла в жилах.

Регулус не испугался, когда снаружи раздался вой, а вот миссис Элси Стреттон — маленькая, пухленькая женщина, приходившаяся Регулусу троюродной тёткой — опрокинула на себя шампанское.

— Нет, это просто неслыханно! Пятый раз за вечер. Эти твари издают такие звуки, будто во дворе разверзлась преисподняя.

— Поэтому у нас в доме нет животных, с ними одни хлопоты, — сказала Вальбурга и протянула руку для поцелуя подошедшему к ней Бернарду Эйвери.

— Бен не надышится на тебя с четвёртого курса, — прошептала миссис Стреттон, когда тот удалился.

Мама засветилась от самодовольства.

— Это далеко не новость. В юности Орион вызывал его на магическую дуэль.

— Вот как? Я требую подробностей!

— Это было так давно, Элси… — на её языке это означало, что подруге нужно упрашивать настойчивее.

— Вэл, я вот-вот усну, составив компанию старику Нотту на диванчике у окна… Утоли моё любопытство.

Регулус, невольный свидетель очередной порции сплетен, бросил мимолётный взгляд на упомянутого «старика», который был старше тётки всего на год.

— Что ж, раз ты просишь… Дуэль назначили у Зала наград. Ночью. В три часа и пятнадцать минут. Когда мне сообщили о дуэли, я выскочила из гостиной в одной ночнушке. Я захватила палочку и решила, что прокляну Эйвери до седьмого колена, если с головы Ориона упадёт хотя бы один волосок. Ты же знаешь, Элси, Блэки слов на ветер не бросают!

— Что же дальше?

— Ой, ничего интересного, — отмахнулась Вальбурга. — Бен грохнулся с движущейся лестницы, запутавшись в собственной мантии ещё на подходе к назначенному месту. Техническое поражение.

— Как на него похоже. Он недавно овдовел. Бедняжка Сельма. Она так рано нас покинула.

— К концу года эпидемия драконьей оспы сойдёт на нет. Мы бережём себя и ежедневно применяем все рекомендованные заклинания, но Сириус… — мама поджала губы и выдержала драматичную паузу, дабы собеседница прочувствовала горечь, которую испытывала миссис Блэк, когда речь заходила о старшем сыне. — Он якшается с такими людьми, которым едва ли знакомы элементарные дезинфицирующие чары: с магглокровками, мародёрами, шулерами, предателями крови. Неизвестно, кто из них хуже.

Элси часто захлопала глазами, жадно прихлёбывая шампанское, практически не вылезая из бокала носом. Падкая до сплетен, она ждала продолжения бурной тирады и была вознаграждена. Миссис Блэк вошла в раж. Кубок с розовым пуншем стал ей в этом верным союзником.

— Я надеялась, что он образумится после смерти Альфарда, но куда там! Тот тоже ни о чём не думал, жил одним днём. Он оставил Сириусу приличную сумму в наследство. Думаешь, мальчишка это оценил? Он тут же одну половину продул во взрывные карты, а оставшиеся деньги назло мне перевёл в фонд поддержки сквибов.

— Так Сириус нищенствует? — ахнула Элси. — Ему негде жить?

— Что ты такое говоришь? Чтобы кто-то из Блэков остался голодранцем?! Кроме денег, Альфард отписал ему квартиру недалеко от гоблинского банка. Центр города. Кричер убирается там, когда Сириус шляется в тех местах, где приличные волшебники не появляются без Оборотки. Не удивлюсь, если он искренне считает, что даже грязь в квартире волшебная, раз исчезает без его участия, посуда сама ныряет в раковину, а одежду стирают докси. Что уж говорить о заначке в «бездонном» носке со снитчами? Если бы Кричер по моему приказу не подкладывал туда сикли, она бы давно закончилась.

Регулус изумлённо воззрился на мать. Он впервые об этом слышал. Вальбурга замолчала и озадаченно посмотрела на кубок в руке.

— Странно, что я об этом рассказала.

— А что же Поттеры? — напирала тётя Элси.

— А что с ними?

— Флимонт недавно скончался от драконьей оспы. Я слышала, Юфимия тоже плоха. Они что-нибудь оставят твоему сыну, раз уж считают его чуть ли не родным братом своему драгоценному Джеймсу?

Регулус давно привык к подобному стервятничеству: чистокровные семьи, связанные узами крови, то и дело делили имущество и коршунами отслеживали побуревшие ветки на фамильных гобеленах. И всё же он досадливо поморщился.

— Надеюсь, нет, — заявила мама.

— Полагаешь, тогда он вернётся в отчий дом?

— Мой сын? Если он объявится на пороге, я буду разочарована. Во-первых, Юфимия может поправиться. Она всегда присматривала за Сириусом, а мне ли не знать, какая это изнуряющая миссия. Во-вторых, ему пора бы найти себе дело, — Вальбурга сделала ещё один глоток, не заметив подошедшего со спины супруга. — Нужно спросить у Руди рецепт да поменьше чесать языком. И вообще…

Орион выудил из пальцев Вальбурги кубок, заставив её вздрогнуть.

— И вообще, сегодня ты невероятно разговорчива, Вэл, — он поцеловал её в висок. — Я тебя не узнаю. Неужели подействовал дух весны, царящий в воздухе? — Орион улыбнулся сыну, передав тому кубок и одними губами сказав: — Уничтожь.

— Там алкоголь? — спросил Регулус.

— Если бы, — проворчала мама.

— Похоже на сильно разбавленную Сыворотку правды, — спокойно сказал Орион. — Кто-то решил поразвлечься.

Регулус взмахом палочки заставил кубок вместе с оставшимся в нём напитком исчезнуть.

— Друэлла и Сигнус опаздывают. Твой друг Эван сейчас с ними. Перед выходом Сигнуса укусила муховёртка, и он ненадолго потерял связь с землёй. Временное зависание — так бывает. К первому блюду все трое должны быть здесь.

Тётя вздохнула, ухватившись за последние слова Ориона:

— Ах, скоро нас позовут к столу? В мире так много мест, где я бы трижды успела поужинать. И праздник никак не начнётся. Когда уже?

— Ровно в полночь, Элси, — буркнула Вальбурга. — А то ты не знаешь…

До двенадцати оставалось два часа. В парке всё давно было готово для разжигания волшебного костра. Традицию не так давно возобновили. Регулус никогда не забудет шок на лицах гостей, когда в прошлом году его старший брат сиганул через костёр. Увидев прыжок, тётя Друэлла, основательница фонда пострадавших от рук магглов волшебниц имени Жанны д’Арк, упала без чувств в руки мужа. Сегодня Лестрейнджи всё предусмотрели: огородили место для разведения огня невидимым барьером. Хотя едва ли найдётся второй такой сумасшедший, как Сириус Блэк, способный с гиканьем одним прыжком сквозь пламя отправить к чёрту всю церемониальность.

Взгляд Регулуса бездумно заскользил по гостям. Почти все были одеты в зелёное, как и полагалось в Вальпургиеву ночь. Гости хаотично перемещались по залу, как кусочки брюссельской капусты в бульоне, где варились человеческие судьбы.

Обычно новости, которыми всласть делились на подобных суаре, были до зубовного скрежета неинтересными. Все темы известны наперёд. Немного разбавила скуку эпопея со скульптурной композицией в центре Атриума — кто-то заподозрил скульптора в приглашении магглорождённой натурщицы для статуи пышногрудой чародейки.

— Не мог найти чистокровку, — ворчал Нотт.

— Да наши-то обмельчали, — смеялся Селвин.

Уже в сторонке обсуждали похождения всё того же любвеобильного Селвина… Общеизвестным гуру в вопросах романтических похождений знакомых являлась откровенно глупая миссис Гойл. Зато её супруг, нарочно косящий под жирного олуха, шевелил мозгами получше многих. Дафния Снайд хихикала и жеманничала, разыгрывала роль молоденькой пустоголовой чародейки. Недавно Регулус узнал, что она училась в одно время с его дедом, просто госпожа Снайд балуется зельями омоложения и отлично соображает. В этом клубке приглашённых нельзя быть уверенным в том, какие змеи опасны.

Регулус оправдывал полнейшее безразличие к светским беседам напряжённым ожиданием Волдеморта. Рабастан заверил, что волшебник, о котором трубили во всех газетах, появится на празднике.

Личность Волдеморта представляла несомненный интерес. Человек-загадка. О нём ходила тьма слухов, причём одна половина противоречила другой, так что Регулус не удивился бы, окажись Волдеморт женщиной. Кузина была без ума от него. Торгаши в Косом переулке уступали ей в красноречии, когда речь заходила о Волдеморте. Регулус был заинтригован гремучей смесью уважения и ужаса, которая загоралась в глазах Люциуса или старшего брата Рабастана, если кто-то упоминал это странное имя. В чём Волдеморту точно не откажешь, так это в умении поражать воображение. Авансом.

Вот и сейчас Регулус, оказавшись на веранде неподалёку от Алавеса Гиббона, полвечера обхаживающего Нарциссу, и уловив знакомое имя, сразу же прислушался.

— Волдеморт не такой, как все политики. Не сравнивай его с остальными, — Алавес понизил голос до заискивающего шёпота.

Он сидел на скамье возле Нарциссы. Регулус узнал кузину со спины по заколке в виде большого серебряного махаона, словно случайно присевшего на волосы.

— Величайший маг современности! Он открыл мне глаза, и я последую за ним. Когда он рядом, ты ощущаешь себя так, будто можешь всё, даже поменять полюса и прибить луну к небосводу, изменить мир…

Регулус словно снова слышал Поллукса Блэка, правда, тот подобным образом восхвалял другого волшебника — Геллерта Гриндевальда.

— Кажется, нет ничего невозможного! Он способен раздуть огненный шторм из крохотной искры! И только твоё ледяное сердце, Цисси, не растопит и тысяча солнц.

— Зачем тебе я, если ты сражён Волдемортом? — безучастно ответила Нарцисса, высматривая кого-то и всё больше и больше хмурясь. — Говоришь о мужчине, словно влюблён в него по уши.

— Тебе прекрасно известно, в кого я влюблён.

Регулус тихо застонал. Не хватало только стать свидетелем излияния любовных соплей.

— Ты скучен, Алви. В тебе нет изюминки.

— А в ком же она есть?

— Да в ком угодно! — резко повернувшись, откликнулась Нарцисса. — Кто угодно интереснее тебя. Взять хотя бы Люциуса Малфоя.

— Малфоя?! Этого павлина? И что ты в нём нашла? В любом случае, эту птицу скоро окольцуют. Не сегодня завтра объявят о его помолвке с племянницей Трэверса. Абраксас давно мечтал запустить руки в их ячейку в «Гринготтсе», теперь это сделает Люциус.

— Дело только в золоте? — встрепенулась Нарцисса, пристально посмотрев на Алавеса. — Но это же полное безумие!

— Не только, — разомлев от её внимания, промурлыкал тот. — У Трэверсов налажены связи в отделе магического правопорядка. Ещё с тех самых пор, когда Торкуил Трэверс был главой отдела в тридцатых годах. Его до сих пор там помнят и чуть что обращаются к нему за советом, а меж тем старому хрычу идёт вторая сотня. Полезная родня, не находишь? Люциус подчинится воле отца. Тут и гадать нечего.

Пока Нарцисса о чём-то задумалась, взгляд Гиббона бесстыдно нырнул в её декольте. Регулус закипел от возмущения. Пора бы порадовать маму, раз та оказалась любительницей дуэлей с кровопусканием. С волшебной палочкой в руке он уже было шагнул к Алавесу, как вдруг кузина взвилась на ноги, услышав из зала:

— Люциус! Наконец-то! Мы не могли начать без тебя.

Малфой вышел из камина в сопровождении загорелого волшебника с тяжёлым подбородком и длинным носом, переходящим в лоб практически без переносицы.

— Извини меня, Алви, — пробормотала Нарцисса, высвободив ладонь из пальцев Гиббона, который цеплялся за неё до последнего. — Мне нужно срочно разыскать… кузена.

— Цисси, побудь со мной.

Он попытался удержать её, но Нарцисса рывком повернулась и приставила палочку к шее Гиббона, зашипев:

— Если я сказала, что мне нужно уйти, то это не обсуждается.

Регулус не стал больше ждать и вышел из переплетения теней.

— Я повсюду искал тебя, Цисси.

Она немного растерялась, но, выпрямившись, мигом спрятала палочку в складках мантии. Регулус протянул кузине руку. Она вложила свою ладонь в его, не обращая внимания на потрясённый взгляд Алавеса, потирающего горло. Нарцисса как ни в чём не бывало прелестно улыбнулась.

— Надеюсь, сегодня мне не придётся играть на рояле. Быть всеобщей любимицей так утомительно.

— Если ты не хочешь играть, я спалю рояль, — Регулус положил её руку на сгиб своего локтя. Через минуту они уже стояли друг напротив друга в безлюдном коридоре с вереницей тускло горевших свечей под потолком. Эхо приносило то смех гостей, то грохот кастрюль из недр кухни. Кузина долго молчала, затем шумно выдохнула и сказала:

— Паршивый вечер. Ты спас меня.

— Скорее уж твоего воздыхателя. Ещё немного, и ты бы совершила убийство. Лестрейнджам не привыкать. Слышала, что они испокон веков травили и калечили друг друга в этих стенах? Столько призраков бродит по округе… Басти намекнул, что розовые пионы не просто так цветут буйным цветом, и под ними лучше не копать… Хочешь, я превращу его в слизняка? — спросил Регулус, напряжённо всматриваясь в лицо Цисси.

— Кого? Алви? Люциуса? Трэверса?

— Всех! Будешь заводчицей слизней.

— Королева слизняков. Как мило.

— А если появится кто-то ещё, — Регулус приблизился к ней и убрал выбившиеся из причёски пряди обратно под лапки серебряной заколки-бабочки, — мы и с ним поступим так же, — прошептал он на грани слышимости. — Со всеми, кто тебе не понравится.

— Звучит заманчиво, — Нарцисса прикрыла глаза.

— Но?..

Она горько улыбнулась.

— Проблема в том, что Малфой мне как раз нравится, мантикора его подери! И он ничего мне не сказал про свою помолвку! Люциус любит меня, я знаю. Любит! Ты не думай! Но он такой трус, когда имеет дело с кем-то сильнее его, даже не пытается спорить. Он во всём подчиняется отцу. И Белле он не нравится. Хотя о чём это я? Блэки презирают всех Малфоев.

Регулус не представлял, как можно убиваться по кому-то столько времени. Это так глупо. Сестра всегда смотрела Люциусу в рот, а тот… Где он сейчас, этот слизень? Выторговывал лучшие условия по поставке шерсти златорунных баранов. А бедняга Эйвери? Годами сохнуть по женщине… Слишком долго, даже если учесть, что объект воздыхания — Вальбурга Блэк. Да, красота не имеет возраста, и мама — наглядное тому подтверждение, но всё же…

— Скажи, кого бы ты выбрал, — огорошила Нарцисса, — меня или Торкуила Трэверса?

Регулус рассмеялся.

— Прости, но вы оба вне моих романтических интересов.

Она ущипнула его за запястье.

— Ты понял!

Он обхватил её горячие щёки ладонями:

— Ты прекрасна, Цисси, а Малфой — осёл. Если он тебе так нужен, я применю Империус и заставлю его при всех просить твоей руки. Хочешь? Он будет ползать перед тобой на коленях и клясться в любви до последнего вздоха.

Цисси прижалась к нему, спрятав лицо на груди. Иногда, чтобы спасти кого-то, нужно просто его обнять, и Регулус обнял её крепко-крепко.

— Но потом, уж не обессудь, тебе придётся каждый вторник приносить мне шоколадный фондан, фисташки, ломтики чеддера и форель в хрустящем кляре в мою камеру в Азкабане. Не уверен, что дементоры хорошо готовят. У них все руки в струпьях. Брр… Антисанитария чистой воды! А ещё эти вечные домогательства. Очень любвеобильные твари, так и лезут целоваться.

Цисси рассмеялась — достижение.

— Я бы вышла за тебя замуж.

Регулус приподнял брови.

— Что в моей последней речи настолько тебя соблазнило? Мы оба знаем, что ты предпочитаешь блондинов. Глупых блондинов с куриными мозгами. И потом, прости, Цисси, но ты для меня старовата.

В полутьме коридора раздалось признание, тише шёпота:

— Хочу сбежать. Как Меда. Сбежать от всех.

Регулус нахмурился. Это что ещё за новости?

— Не говори так. Малфой ни за что не пойдёт на это. Он не сбежит — слишком любит перину и золотые унитазы мэнора.

— Знаю. Я люблю труса. Какая жалость, верно?

— И не говори.

* * *

— Что случилось? — спросила Вальбурга, когда Регулус вернулся в зал и отыскал в зелёном море мантий своих родителей. — Что с лицом? Только не говори, что на праздник заявился твой брат! Он здесь? Снаружи? Сириус решил сделать прыжки через костёр ежегодной традицией?

— Лучше бы дело было в нём, чем в Люциусе. Впрочем, его тоже можно бросить в огонь.

— Ты говоришь о младшем Малфое? — искренне удивилась мама. — А с ним что не так, кроме малокровия?

— Полагаю, любовная трагедия, — Орион проводил озадаченным взглядом прошмыгнувшую мимо племянницу.

Регулус коротко рассказал о том, что узнал о Малфоях от Гиббона. Отец нахмурился, а мама зашипела проклятья в адрес Абраксаса, который счёл, что на планете есть более подходящая партия, чем девица Блэк.

— Кого он там наметил в невесты?

— Младшую Трэверс.

— Эту замухрышку? Невероятно! А бесхребетный змеёныш, его белобрысый сынок, настолько безропотен? — Вальбурга всегда отличалась феноменальным талантом к сквернословию. Однако она внезапно замолчала и воззрилась на Ориона. — Хотя при определённых обстоятельствах это довольно приятное качество. Малфои — выгодная партия, не так ли?

— Более чем. Но, Вэл, они те ещё мерзавцы.

— Мерзавцы, живущие в роскоши, — веско сказала мама. — Конечно, по сравнению с нами это захудалый родок, но в последние годы дела у Малфоев пошли в гору. Между прочим, в кабинете Абраксаса висит астрономическая карта Абэ-Но-Сэймэя⁽¹⁾!

— У нас две его карты.

— Обе крохотные.

— Вполне нормальные, — поддержал отца Регулус.

— И «Книга Предсказаний» его авторства, — не унималась мама. — Такая редкость! Мы обязаны со временем прибрать её к рукам, Орион. Пока Абраксас коптит воздух, это, конечно, невозможно, но ничего, я ещё сживу его со свету, — сказала она и повернулась к Регулусу. — Друэлла ещё не пришла? Нет? Видимо, Сигнус высоко взлетел после укуса муховёртки. Ему полезно подышать свежим воздухом. Значит, Цисси хочет выйти за Люциуса?

— Увы, — заключил Регулус.

— И Люциус от неё без ума?

— Похоже на то, но он никогда не признается.

— У тебя есть соображения, Вэл? — обречённо спросил Орион.

Вальбурга коварно улыбнулась. Абраксас Малфой давно сидел у неё костью в горле. Возможность насолить ему мама ни за что не упустит.

— О-о, не просто соображения, а целый грязный план.

— Ты же понимаешь… — предпринял последнюю попытку образумить супругу Орион, — …что с Малфоями породнится не только твой брат Сигнус, но и мы. Каждый день тебе придётся лицезреть физиономию Люциуса на фамильном гобелене.

— Досадно, но как-нибудь переживу. А если она мне окончательно опостылеет, я выжгу её, как делали наши предки. Милый, — она погладила Регулуса по щеке, — я переговорю с Нарциссой, а ты загляни на кухню. Если в пунше Сыворотка правды, то там наверняка осталось ещё. Хочу угостить будущего родственника.

Многие гости испытали полнейшее недоумение, когда пять минут спустя Люциус Малфой начал пылко признаваться Нарциссе в чувствах у всех на глазах. Он даже кубок с пуншем не выпустил из рук, стоя на коленях перед обворожительной мисс Блэк. После такого представления объявление о помолвке не заставит себя ждать.

— Отец, — обратился Регулус, стоило умилительным вздохам сойти на нет. — У нас есть поводы для беспокойства?

— Пока богомол ловил цикаду, его подстерегла иволга⁽²⁾. К слову, иволга — чудесное создание, пока не начнёт кричать. Как и твоя мама.

Регулус смутился. Орион насмешливо взглянул на него.

— Абраксас Малфой может доставить нам проблемы?

— Мысли шире, Регулус. Дело не в его реакции на нашу выходку, а в том, для чего ему понадобилось срочно заручиться поддержкой в отделе правопорядка. Он упустил шанс породниться с нужным человеком и обзавестись полезными знакомствами. Это стоит обдумать. Что-то грядёт.

Регулус хотел было спросить, что тревожит отца, но домовик Лестрейнджей любезно протянул поднос, доверху наполненный корзиночками из песочного теста. Кенни слишком хорошо знал вкусы Регулуса — частого гостя в доме.

— Абрикосовый джем, — доложил Кенни. — Лимонная цедра для пикантности.

Регулус всерьёз размышлял над тем, сколько тарталеток можно съесть и не нарушить приличия, когда непринуждённый щебет гостей резко смолк.

В зале появился мужчина, затянутый в тёмно-зелёный мундир, поверх которого на плечи была накинута чёрная мантия с серебристой подкладкой. Его шею под острым подбородком украшал изумрудного цвета пластрон с брошью в виде маленькой белой змейки. Так вот он какой, Волдеморт, человек, которым восхищались Лестрейнджи, их гости, друзья, чистокровки из старых семей. Господин Противоречие. На протяжении нескольких месяцев Регулус воображал себе эту встречу. Волдеморт был как-то нечеловечески красив — и вместе с тем было в нём нечто отталкивающее.

— Он — сама магия, — с придыханием произнесла взявшаяся из ниоткуда Беллатриса. Её глаза сверкали. Она нехотя оторвала взгляд от Волдеморта и посмотрела на Регулуса. — Ты тоже это чувствуешь? Его силу. Запах власти. Разумеется. Он наследник Салазара Слизерина, величайшего из Основателей. Потомок первых волшебников на территории Британии. Тёмный Лорд — воплощение магии, протянувшейся к нам через века, он проводник, он учитель.

Отец свёл брови к переносице, услышав фанатичный шёпот племянницы.

— Как ты его назвала? Тёмный Лорд?

Беллатриса вызывающе вскинула голову, тряхнув гривой тёмных волос.

— Я заслужила это право, дядя.

Отец схватил Беллу за руку выше локтя — там, где заканчивалась перчатка. Беллатриса только шире улыбнулась и высвободилась, чтобы поспешить навстречу гостю.

Волшебники пришли в движение. Всем не терпелось рассмотреть пожаловавшего на праздничный вечер Волдеморта. Шанс изучить его представился за столом. Ровно в полночь всех пригласили в столовую, где появились угощения. Регулус ощущал скованность, ему кусок в горло не лез от волнения. Он жаждал произвести впечатление на Волдеморта, но не представлял, как это устроить. После ужина гости высыпали в парк, чтобы полюбоваться на зажжение колдовского пламени. Когда все выстроились вокруг костра, и даже привидения, похожие на дымку, потянулись к свету из-за сотен веток, Рудольфус вышел вперёд.

— Рад, что вы пришли, друзья! Мне повезло: я могу приветствовать вас в своём доме — здоровых, весёлых и как никогда искренних. Какое счастливое событие украсило вечер!

Он открытой ладонью указал на Люциуса и Нарциссу. Регулус улыбнулся, глядя на довольную кузину. От красноносой плаксы не осталось и следа. Цисси сияла, как звёздочка. И как она позарилась на эту бледную малфоевскую поганку?

— Час настал! Давайте вместе выпустим на волю волшебный огонь, живущий в наших сердцах! — громко сказал Рудольфус. — Все вместе мы вновь зажжём пламя! На счёт три… Постойте, постойте! Только совершеннолетние, и Мэдди, Мэдди Мальсибер, прошу тебя, дорогая, в этот раз целиться палочкой в полено, а не в моё колено. Раз, два…

— Три! — за взрывом смеха со всех сторон грянуло мощнейшее Инфламаре.

Регулус стоял в первом ряду и резко отшатнулся, когда жар ударил в лицо. Искры пламени с треском взвились в небо — разноцветные, в форме бабочек. Рыжеватые волосы старшего Лестрейнджа вспыхнули ещё ярче.

Раздались аплодисменты.

— Браво, Руди! — Гойл похлопал Лестрейнджа по плечу, когда тот отошёл назад. — Организация выше всех похвал! Каждый год в начале мая ты готовишь для нас что-то новенькое.

— Сюрпризы на этом не закончатся, — пообещал Рудольфус и слегка качнул головой в сторону стоявшего чуть в отдалении от празднующих Волдеморта.

— Вот оно что, — пробормотал Гойл, уловив намёк, который Регулус, к глубочайшему разочарованию, не понял. — Да-а, — он пощипал бородку. — Ты уверен?

— Жребий брошен.

— Полагаюсь на твоё чутьё, Руди. Оно не подводило тебя раньше, надеюсь, не подведёт и впредь.

Затем слово взял мистер Фоули, которому недавно исполнилось сто девяносто три года. Старик вещал о традициях, об их важности для наследия. Фоули трепетал всем дряблым телом, произнося речь. Регулусу оставалось только удивляться, как человек, который во время ужина не мог удержать в руке вилку, находил в себе силы зычно костерить Министерство Магии.

— Сегодня министр призывает волшебников вступать в связи с магглами, заключать браки, налаживать контакты, открывать двери перед их порождениями, волей случая наделёнными магической силой. Если мы дадим пришлым наводить свои порядки, то нас, истинных хранителей магии, постигнет разложение.

Гости согласно загудели. Ободрённый мистер Фоули задрожал ещё сильнее, как будто не мог уместить в себе слова, а те бились о его вставные зубы:

— Магия давно утратила приоритет под сводами Атриума. Мы стерпели появление уродливых красных будок, которые спускаются с потолка…

— Таксофонов, — подсказал Гиббон вполголоса.

— …смирились с воздухом, отравленным выхлопами машин на улицах городов, нам приходится делить с магглами небо и прятать дома под чарами невидимости, потому что магглы научились следить за нами даже из космоса.

Регулус непроизвольно задрал голову к небу — туда, где мерцающие звёзды беспрестанно кололи чернильное полотно; то же самое проделали ещё несколько человек.

— Вы согласны со мной, господин Волдеморт? — с надрывом вопросил Фоули. — Вы объездили весь мир, видели, как обстоят дела у волшебников в других странах.

Волдеморт улыбнулся.

— С вами сложно не согласиться, мистер Фоули, — с лёгким поклоном произнёс он. — Вы вправе опасаться. Вы вправе злиться. Нашу высокоразвитую и проверенную веками культуру повсеместно пытаются задавить другой, удобной и неприхотливой — маггловской.

— Ох, — прошептала миссис Гойл. — Это так ужасно, так ужасно!

— Министр называет подобное скрещивание миров цивилизацией, прогрессом, а я — бездушием и деградацией. Цивилизация убивает культуру — так говорили ещё древние. Вспомните античность. Тогда волшебников считали богами, а магглы знали своё место…

После услышанного мистер Фоули промокнул морщинистые веки платком. Ещё немного, и из глаз старика польются слёзы.

— Вы магглоненавистник! Преступник! — внезапно выкрикнул Макмиллан, указав палочкой на Волдеморта. — Как можно слушать того, кто искоренил целый волшебный народ в Албании? Как можно приглашать на праздник?

Миссис Снайд театрально ахнула за веером, которым прикрывала нижнюю часть лица.

— Ах да, — вздохнул Волдеморт. — Поселение стригоев. Если кто-то из присутствующих не в курсе, это низшие вампиры в Албанских хребтах. Они нападали на местных жителей, уводили скот… Я уничтожил их всех.

Повисла тишина.

— Я стёр стригоев с лица земли, избавив людей от кровопийц, терроризирующих их веками. Спас магглов, которых, по-вашему, мистер… не знаю вашего имени, ненавижу. Стыжусь ли я этого поступка? Нет.

— Спасли, говорите? А как же убитые вашими сторонниками крестьяне-албанцы?

Беллатриса буравила Макмиллана глазами. Если бы взглядом можно было убивать, то от несчастного не осталось бы и пепла. Её голос хлестнул точно кнут:

— Как вы смеете бросаться обвинениями?!

— Ничего, — Волдеморт остался спокоен. — Это мелочи, Беллатриса. За неудобную правду меня клеймят глупцом, опасным психопатом с волшебной палочкой, главой банды. Кем я только ни был, если верить прессе. Записать меня в радикальные ненавистники — что проще? Кто-то должен играть роль пугала.

— В моём доме каждый может говорить всё, что думает, — вмешался Рудольфус. — Вероятно, в эмоциональном всплеске мистера Макмиллана есть моя вина. Некоторые напитки на торжестве имели необычную добавку, благодаря которой мы можем ясно видеть то, что обычно скрывается за благочестивыми улыбками.

Разъярённый Макмиллан, растолкав толпу, двинулся на выход. Волдеморт кивнул Лестрейнджу.

— Раз так, то мне есть что добавить. У меня нет ненависти к магглам. Они весьма изобретательны. Я отдаю им должное. Изобретательны и опасны. Чтобы понять, что несут с собой магглы, достаточно заглянуть в учебник их истории. Магглам нельзя доверять, с ними нельзя договариваться. Они разобщены. Войны, геноцид… За последнее столетие магглы дважды топили Европу в крови. Они убивают друг друга за непохожесть, за иную веру, цвет кожи, язык… Что будет, когда магглы массово узнают о нас? Сколько волшебников погибнет из-за этих дикарей?

В отблесках костра глаза Волдеморта запылали. Он стал похож на языческое божество, призванное из пламени, чтобы покарать неверных. Он говорил, говорил, говорил… Многим пастырям следовало бы у него поучиться.

— Нужно отбросить притворство и трезво взглянуть на вещи. Мы обязаны усилить контроль за магглокровками. Они опасны. Оставим в стороне тех, у кого один из родителей волшебник, так называемых полукровок. У них хотя бы есть шансы стать полноправными членами нашего общества. Поговорим о грязнокровках. Ах, простите, теперь у них есть элегантное название. Магглорождённые. Нет больше грязнокровок. Форма оторвана от слова. Нет, их кровь не стала чище, что вы. Просто нехорошо подчёркивать их связь с дикарями. Однако, попав в наш мир, они ведут себя, как варвары. Они не хотят уважать наши правила, они будут переписывать их под себя. Они привыкли к грязи и вони рабочих кварталов. Несмотря на полученное волшебное образование, у них остаются повадки магглов. Они скрещивают магию с маггловскими изобретениями, уродуют её суть, ведь так проще и быстрее. Зачем учить заклинание, если всё сделает машина, фабрика? Нам говорят, что всё это — естественный ход вещей. Нам лгут. Это приведёт к тому, что наши дети, беря дурной пример, станут пользоваться техникой и позабудут о волшебстве, если оно сложнее, чем чары мытья посуды. Впрочем, посудомоечные аппараты сейчас обрели популярность в Западной Европе. Магия умирает. Нас хотят превратить в безропотных баранов, забывших о магических корнях, под видом сказки о всеобщем равенстве. Я же отвергаю равенство как идеал! Его не существует. О чём вы? Почему талантливый волшебник должен сдерживать свой потенциал, чтобы на его фоне бездари и глупцы, грязнокровки и сквибы не считали себя ущемлёнными? Уравнивание всегда выгодно слабым, но не выгодно сильным.

— Верно, верно, — забормотали гости.

— Магглорождённым не сравниться с теми, кто с младенчества рос среди других магов. Лишь единицам дано добиться успехов в искусстве колдовства, пока остальные будут полагаться на технику, механику, пар и электричество. За их спинами не стоят поколения волшебников, чья память заложена в крови. Они недоволшебники, второй сорт, и так будет всегда. Бескомпромиссная многолетняя адаптация магглорождённых, дифференциация социума — единственный ключ к спасению. Я ищу единомышленников на этом пути — на пути спасения Магической Британии!

— И вы будете услышаны! Пусть эта ночь, эта праздничная ночь, священная для каждого истинного хранители магии, станет особенной! — сказал Рудольфус, запустив в небо луч заклинания, превратившийся высоко-высоко в огненный цветок.

— Великолепен, — прошептала Беллатриса. Регулус был уверен, что кузина имела в виду вовсе не мужа.

После громких речей у костра греческий торговец — тот самый колдун, которого сопровождал Люциус — распорядился доставить на веранду массивные клетки. Полог, скрывавший их содержимое, был снят, и вместе с ним спало заклинание немоты. Территорию поместья наполнили рык и скулёж. Им вторили гончие Рудольфуса, запертые в псарне на окраине парка.

— Церберы! — воскликнула Алекто Кэрроу, протиснувшись к клеткам. — Настоящие!

— Пока ещё щенки, — снисходительно сказал грек. — Эти звери вырастают величиной с дом. Каждая голова размером с карету. Отличные охранники. Хотите посмотреть поближе? Я открою клетки. Не бойтесь, это безопасно, звери прикованы зачарованными кандалами.

Волшебники потянулись к необычным тварям. Однако некоторые, как заметил Регулус, быстро утолили вежливый интерес и теперь возвращались в особняк, чтобы продолжить беседу. Среди них были Малфои в компании хозяина дома, оба Эйвери, супруги Снайды и Нотт. Миссис Гойл вцепилась в поднос с корзиночками, а её супруг ушёл в дом. Что-то затевалось: Регулус был в состоянии сложить два и два.

И отец! Он тоже покидал сад. Регулус нагнал его, но наткнулся на лаконичное:

— Останься здесь.

Остаться? Серьёзно? Как он мог просить об этом? Неужели хотел, чтобы его сын скончался от любопытства? Регулус насупился, глядя на удаляющиеся спины.

— И ты не у дел? — Басти оказался тут как тут. — Руди тоже не взял меня, сказал, чтобы я присмотрелся к щенкам. Трёхглавых собак у нас ещё не было.

— Церберы — это, конечно, интересно, но не так, как секретное собрание.

Костёр в саду переливался оттенками красного. Многие гости разбрелись по территории, но Блэки — Вальбурга и опоздавшие Сигнус и Друэлла — громко пререкались под сенью цветущих вишен. Вернее, пререкалась только женская часть семьи. Дядя Сигнус крепко держался за ближайшую ветку, чтобы опять не взлететь.

— Тётя Друэлла узнала о том, что вы провернули в её отсутствие, — весело сообщил Эван Розье, выйдя навстречу друзьям. — Слышал, Люциус захлёбывался восторгами в адрес кузины Цисси у всех на глазах. Как неприлично, — Эван улыбался. Улыбка не сходила с его лица, что бы ни происходило вокруг: праздник, экзамены, похороны. — Блэки решили породниться с Малфоями? Вы не перестаёте меня удивлять.

— Когда вы прибыли? — спросил Регулус.

— Только что. Дядя Сигнус никак не желал держаться на земле. Мне с эльфами пришлось притягивать его волшебным лассо, когда ветер понёс его к шпилям особняка.

Глаза Эвана сузились до двух хитро блестящих щёлок. Голос упал до интригующего шёпота, когда он уголком рта тихонько поинтересовался:

— Волдеморт. Он здесь? Что скажете?

— Скажу, что я заинтригован, — ответил Регулус.

— Похоже, Волдеморт вышел на такой уровень владения волшебством, что нам и не снилось, — добавил Басти и пересказал Эвану о том, что случилось после зажжения костра.

— Как думаешь, что он сделал со стригоями?

— Сказано же — стёр с лица земли.

— Это понятно. А как именно?

— Заавадил?

— Вряд ли. Они же вампиры. Вампиры уже мертвецы.

— Угостил чесночным супом? — пожал плечами Басти. — Не знаю.

Регулус слушал весёлый вздор друзей, неотрывно наблюдая за пляской пламени волшебного костра. Ночная бабочка подлетела к огню и на глазах превратилась в ничто. Какая глупая смерть. Что же ей не сиделось в душистых пионах?

— Он сжёг их, — произнёс Регулус.

Эван и Басти замолчали и проследили за его взглядом. Пламя сыто облизывалось.

— Стригоев, — пояснил Регулус. — Все вампиры боятся огня.

— Так и есть.

Все трое одновременно вздрогнули. Волдеморт приблизился к ним в сопровождении Беллатрисы. Сколько он слышал?

— Я обездвижил их и применил заклинание солнечного света, — сказал Волдеморт совершенно спокойно, словно говорил о погоде, а не об истреблении волшебного народа. Его глаза, наряд и волосы отливали цветом пламени, и невозможно было определить, сколько ему сейчас лет — двадцать, сорок или все девяносто. — От стригоев не осталось ничего, — он сдул невидимую соринку с рукава. — Не считая праха и пепла.

— Повелитель, — промурлыкала Беллатриса. — Позволь представить этих юношей. Рабастан Лестрейндж, Регулус Блэк и Эван Розье. Простите их, они мелют чепуху.

Волдеморт снисходительно улыбнулся.

— Розье? Никогда не слышал эту фамилию.

— Наш родственник из Парижа. Он приехал сюда учиться, — услужливо откликнулась Белла.

— Похвально. Шармбатон проигрывает Хогвартсу во многом, не так ли?

— Не вижу разницы, — с апломбом заявил Эван. — По мне, дельный волшебник может научиться всему сам. Хотя на уроках профессора Слизнорта, нашего декана, бывает очень весело. Кто-нибудь непременно напортачит и отправит котёл в полёт, а если нет, то я с радостью в этом помогу. Люблю суматоху.

Белла звонко расхохоталась.

— Бойкий юноша, — произнёс Волдеморт.

— И неприлично талантливый, — бесстыдно добавил Розье, и его волосы тут же изменили цвет.

1) Абэ-но Сэймэй — полулегендарный японский мистик, практиковавший древнеяпонскую эзотерическую космологию.

Вернуться к тексту

2) Китайская пословица о людях, которые плетут интриги против других, не замечая того, что за ними кто-то тоже наблюдает.

Вернуться к тексту