Тёмная медсестра (гет)

Всякая эмансипация состоит в том, что она возвращает человеческий мир, человеческие отношения к самому человеку

К. Маркс. «К еврейскому вопросу» (1844)

Тодороки не мог поверить в то, что видел: этот отвратительный монстр по имени Ному сражался со Всемогущим на равных. Более того, он поглощал каждый его удар, отвечая своим собственным, не менее мощным выпадом. И ни Тодороки, ни Бакугоу, ни Киришима не могли пошевелиться, потому что битва сильнейшего человека в мире заворожила их; потому что отдача от ударов и чистое восхищение завладели их сознаниями. Возможно, такой монстр действительно сможет убить всеми любимого Героя с большой буквы. Ному… Действительно странное существо с сильным, накаченным телом, клювом, словно у птицы, и торчащим наружу мозгом. А повелевал им явно тот странный тип, лицо которого было скрыто рукой.

— Ну, как вам мой малыш? Правда, он прекрасен? — раздался приятный тягучий женский голос рядом с ухом Шото, и чья-то рука легла ему и Киришиме на плечи, приобнимая. Парни дёрнулись, и незнакомка их отпустила, легко и плавно, будто бы была невесомая, отступила назад. — Как ваши дела? Как думаете, мой малыш убьёт Всемогущего, или его ещё надо немного усилить?

Девушка, говорившая это, была примерно их возраста. Половина лица была скрыта чёрной маской с красным крестом на ней. В глаза бросались кудрявые, с отливом в синий, волосы, медицинская шапочка с фатой и хитрый прищур тёмных глаз с алым зрачком. Её костюм медсестры был не привычно белого цвета, а чёрно-красным и больше напоминал не халат, а пальто.

— Кто ты такая? — Киришима нахмурился, укрепляя кожу. Бакугоу, поддерживая одноклассника, устроил маленький взрыв, хотя Тодороки мог поклясться, что что-то особенно настораживало Кацуки в злодейке.

— Ну, мальчики, не стоит так себя вести. Ладно Кач-чан, он у нас с детства бомбит, но вы-то. Я думала, что вы сначала сто раз подумаете, а потом уже броситесь в бой: у вас-то мозги точно на месте. Кстати, — она бросила взгляд на Шото и опустила маску под подбородок, мило улыбнувшись, из-за чего теперь было видно всё лицо девушки, а в том числе и её веснушки. — А ты красивый, Тодороки Шото. Красивее, чем семь лет назад. Знаешь, ты мне ещё тогда понравился, когда я потерялась в парке, а ты меня успокоил и привёл к братику. Поэтому я заранее попросила его тебя не убивать, — Шото совершенно не понимал, о чём она говорит.

— Д-деку? — прохрипел Кацуки, мгновенно зверея. — Ах ты бесполезная мелочь! Какого хрена ты тут делаешь? Я думал, ты мертва! А ты, оказывается, решила в злодеи податься. Всегда знал, что тебе суждено стать отребьем общества.

— А я и умерла, — девушка перевела снисходительный взгляд на Кацуки, а по её щекам, что совсем не вязалось с насмешкой на устах, внезапно потекли слёзы. — Это ты меня убил.

Она сорвалась с места и в мгновение ока оказалась рядом с Бакугоу. Видимо, девушка хотела схватить его за лицо и хорошенько ударить затылком об землю, однако молниеносная реакция парня не позволила ей этого сделать. Он блокировал удар, и незнакомка, схватившись за его руку, другой прикоснулась к его лицу. А в следующую секунду его снёс взрыв.

— Ну как? Приятно? А мне было больно, — девушка усмехнулась. — Я больше не Деку. Теперь я Тёмная медсестра.

Внезапно позади неё появился Киришима, однако девушка перехватила его руку и перекинула через себя. Атака Тодороки, проведённая одновременно с атакой Эйджиро, не сработала: противница растопила лёд огнём, который тут же послала в сторону Шото. Парень отшатнулся, пытаясь по новой заморозить незнакомку, но та лишь отпрыгнула в сторону, уклоняясь от открытой атаки Бакугоу и сама атакуя его ногой в живот. Блондин согнулся и что-то прохрипел, но сдаваться был не намерен. Тогда злодейка приземлилась на корточки и приложила ладонь к полу. Тот мгновенно обледенел, сковывая учеников.

Кацуки взрывами уничтожил лёд, тем временем как Шото расплавил его огнём и принялся топить тот, который обездвижил Киришиму. Деку, видимо, была готова к этому, а потому без особых помех блокировала удар Кацуки и отбросила его куда-то в сторону пожаров. Потом, развернувшись на каблуках в сторону Киришимы, слегка пригнулась сначала вправо, потом влево, а затем, прогнувшись в спине, перехватила руку Эйджиро рядом с запястьем. То треснуло, верхний слой укрепления осыпался на землю, словно труха, а парень вскрикнул. Тёмная медсестра дёрнула его на себя, схватила за волосы и приложила челюстью об колено, а затем слегка оттолкнула в сторону, чтобы в следующую секунду ногой выбить его в зону землетрясений.

Теперь остались только она и Тодороки.

Шото вновь попытался атаковать льдом, но безуспешно. Девушка огнём расплавила весь лёд, а взрывом уничтожила ледяные осколки, брошенные в неё. Она смело приближалась к герою льда и огня, изредка бросая взгляды на союзников. Ному проигрывал, а потому пора было заканчивать этот концерт.

Деку топнула ногой, и вокруг неё и медленно отходящего Тодороки был создан круглый барьер, который уменьшался с каждым шагом девушки. Она как-то печально улыбалась. Шото ударился спиной о барьер и понял, что он в ловушке. Парень попробовал было воспользоваться причудой, но безуспешно: Тёмная медсестра как-то смогла её блокировать. Она подошла вплотную и подняла руку. Он осознал, что это конец. Сейчас его убьют.

Но девушка лишь приложила ладонь к лицу Тодороки и большим пальцем провела по ожогу.

— Красиво, — прошептала она, поднялась на носочки и поцеловала парня.

И если до этого сын Старателя знал, что умрёт, то теперь он не понимал ничего. Та, которую Бакугоу назвал «Деку», нежно целовала Тодороки, и он чувствовал, как силы возвращаются к нему, раны заживают, кровь перестаёт течь, а спокойствие и умиротворение расползаются по мышцам. Температура всего тела вернулась в норму, и теперь правая часть не была обмёрзшей и покрытой инеем.

Девушка отстранилась, как-то нежно взглянув прямо в гетерохромные глаза и мягко улыбнувшись.

— Всё будет хорошо, — прошептала она, а после повторила: — Всё будет хорошо. Я обещаю.

Незнакомка сделала несколько шагов назад, выходя из барьера. И в этот момент дверь в здание была снесена подоспевшими на помощь учителями. Тёмная медсестра оттолкнулась от места, на котором стояла, и плавно отлетела в сторону главного злодея, не сводя глаз с Тодороки, который был до сих пор в барьере.

Она надела маску и, прикрыв глаза, растворилась в портале, созданным Курогири вместе с главой Лиги Злодеев.

* * *

— Вы, блять, все там такие глухие? — взорвался Кацуки в буквальном смысле этого слова. — Повторяю ещё раз: эту засранку зовут Изуку Мидория. Я сосуществовал с ней по соседству с самого появления на этот грёбаный свет, не более. Эта задротка считается дохлой вот уже девять лет, и я нихрена не знаю, какого чёрта она забыла в этой дерьмо-лиге, полной отбросов и придурков.

Полицейский печально вздохнул и перевёл взгляд на Киришиму.

— Я её только сегодня встретил. — Он поднял вверх руки. — Но, судя по всему, она знакома с Тодороки.

— Не знаю. Я её совершенно не помню. Она… Она сказала, что я ей как-то помог в парке давным-давно, но я совершенно этого не помню. И не похоже, чтобы она пыталась меня убить: она сказала, что упросила какого-то братика оставить меня в живых.

— Братика? — усмехнулся Кацуки. — Да у этой дерьмо-Деку никогда не было брата. Да её родная мать, скорее всего, едва-едва терпела: дочка-то родилась без причуды и вечно говорила об одних героях.

— Без причуды? — полицейский тут же встрепенулся. — Но, судя по отчётам, она использовала сразу несколько причуд.

— Я не ебу, как она это сделала, — серьёзно заговорил Бакугоу. — Но родилась она самой обыкновенной слабачкой без капли потенциала.

— Ясно. — Мужчина поджал губы и закрыл блокнот. — Что-то ещё она странное сделала? Или сказала?

— Она меня поцеловала, — произнёс Шото, думая, что скрывать это смысла нет. — И после этого все мои раны исцелились, а силы вернулись.

— Хорошо. Идите. А мне ещё ко Всемогущему надо. Кстати, Тодороки-кун, будь осторожнее. Думаю, она что-то от тебя хочет, а потому твоя жизнь под угрозой. Я предупрежу Старателя.

— Не надо. Я сам справлюсь.

Все трое встали и покинули помещение. Стоило им только выйти оттуда, как Бакугоу разразился злобной тирадой, грозя взорвать тут всё к чёртовой бабушке и матерясь так сильно, так громко и так усердно, что находиться рядом с ним было противно. Киришима положил руку на плечо Кацуки и поспешил вывести его из полицейского участка, а Тодороки решил пойти домой: школьная сумка была при нём, а переоделся он сразу по приезде в Академию, откуда полицейский их уже и забрал.

По пути парень решил заглянуть в магазин и купить печенье — сестра с утра ныла о том, что оно закончилось. И вот, стоя у стеллажей и ища взглядом нужное, он внезапно почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо.

— Не подскажешь, какие кексы больше пройдут к чаю: со сгущёнкой или с клубничным джемом? А то с карамелью закончились. А жаль. Мы с братиком их просто обожаем.

Перед Шото стояла она, Мидория Изуку. Но теперь её костюм Тёмной медсестры сменился на белую футболку и тёмную пышную юбку. Светлые нежные руки не были скрыты за перчатками или рукавами, благодаря чему Тодороки смог разглядеть небольшую родинку рядом с локтевым сгибом. Теперь уже зелёные кудрявые волосы струились по спине, доходя середины талии. Глаза же у девушки были ярко-зелёными, а не чёрно-красными, как пару часов назад.

— Что ты тут забыла? — Тодороки нахмурился. Не похоже, чтобы Мидория собиралась нападать.

— Ваши учителя арестовали всех бесполезных пешек нашей Лиги Злодеев, Ному был побеждён, а нам с братиком пришлось бежать, и теперь братик расстроен. Учитель говорит, что в проигрыше нет ничего страшного. Тем более это была просто разминка. Ну, а я решила его приободрить и купить кексов, однако с карамельной начинкой больше не осталось. — Она печально вздохнула.

— Почему именно здесь? Ты меня преследуешь? Что тебе от меня надо?

— Ничего. Не поверишь, но совершенно ничего. Я просто хотела узнать, как ты. Я залечила тогда твои раны, но всё равно беспокоюсь о твоём состоянии. — Девушка хотела было коснуться лица Тодороки, однако одёрнула себя, и её рука замерла на уровне груди.

— Я позвоню в полицию.

— Я знаю. Просто беспокоилась за тебя. И хотела кое-что вернуть. — Изуку другой взяла его ладонь в руку и нежно провела по ней пальцами. Шото показалось, что он увидел молнию, вспышку! Однако в следующий момент Мидория отпустила его и развернулась на пятках. — Пожалуй, сама приготовлю кексы.

С этими словами она скрылась за стеллажами и вышла из супермаркета.

А Тодороки так и остался стоять, как вкопанный.

* * *

Он медленно брёл по парку, оглядывая зелёные деревья и со смешанным чувством зависти и грусти слушая отдалённые радостные крики детей, которые носились из стороны в сторону.

Шото было восемь лет, и он уже ненавидел этот мир и собственного отца, отправившего собственную жену в психушку и издевавшегося над младшим сыном как только можно. Сегодня, пожалуй, был один из тех немногих дней в его жизни, когда занятия в школе окончились пораньше и он мог спокойно прогуляться по парку по дороге домой, куда так сильно не хотелось идти. Старшие братья и сестра совершенно не понимали его, однако Тодороки этого от них и не требовал: он знал, что из всех них особенный только он. И это осознание приносило больше боли и страданий, нежели счастья. Хотелось навсегда застудить левую сторону, избавиться от этого чёртового огня!

Но это было невозможно.

Внезапно Тодороки увидел девочку, сидящую на бордюре уткнувшуюся в коленки. И, судя по редким всхлипам и дрожащим плечам, она плакала. Сначала Шото хотел было пройти мимо, однако никого вокруг не было, а потому никто не сможет помочь бедной девочке в ближайшее время, помимо его самого.

— Что-то случилось? — Он встал напротив неё и протянул ей руку.

Девочка подняла голову и взглянула на Тодороки. У неё оказались прекрасные, но заплаканные светло-зелёные глаза, милые веснушки и зелёные кудрявые волосы, собранные в неловкий хвостик.

«Милая», — подумал Шото, чуть покраснев.

— Я… Я потерялась. Я гуляла с братиком, но внезапно он куда-то делся, и я осталась одна. Я пыталась его найти, но не смогла. Меня зовут Мидория Изуку.

— Эээ… Мидория-чан, я помогу тебе найти твоего брата. — Мальчик улыбнулся. — Меня зовут Тодороки Шото.

— Правда? Ты такой добрый! А ещё очень красивый, Тодороки Шото. — Она в миг успокоилась и вскочила на ноги. От комплимента мальчик немного покраснел.

— Нет. Моя левая сторона уродлива.

— Думаешь? — Изуку чуть наклонилась вперёд, убирая руки за спину и вытягивая губы трубочкой. Она придирчивым взглядом оглядела нового знакомого. — А как по мне, ты всё равно красивый. И глаза у тебя красивые: такие яркие! У меня однажды был бирюзовый шарик, который я очень любила. Он, правда, был взорван, однако твой правый глаз такой же. А ещё ожог, — она ткнула на след, оставленный матерью Тодороки, — делает тебя очень мужественным. Ну что, идём искать братика?

Девочка схватила Шото за руку и пошла вперёд. Мальчик лишь едва поспевал за ней, пытаясь переварить только что сделанные комплименты. Всё же впервые в жизни кто-то сказал, что его левая сторона не уродливая, а… красивая. Шото всегда ненавидел всё, что связывало его с отцом. И никогда в своей жизни он не мог поверить в то, что кому-то это может понравиться.

Мидория радостно воскликнула и потащила его к какому-то парню, который выглядел на семнадцать-восемнадцать лет. Честно, Тодороки отчего-то сразу не понравился этот тип, но он покорно шёл за Мидорией, потому что видел: вокруг была куча людей, и незаметно его похитить не смогут.

— Изуку, вот ты где! А я тебя обыскался, — голос парня был дружелюбный. — А кто это вместе с тобой?

Тодороки вздрогнул: губы незнакомца были сухими и все истрескались, а под его глазами были мешки и куча морщин. Небрежная серебряная чёлка прикрывала алые глаза, пусть и не полностью.

Между этим парнем и маленькой Мидорией Изуку не было ничего, чем бы они были схожи. Сам «братик» был больше похож на какого-нибудь злодея, нежели обычного человека. Да и вообще, весь его вид не просто отталкивал, но и было в нём что-то такое, что пугало. Шестое чувство подсказывало Шото, что надо бежать.

— Это Шото-кун. Он меня проводил сюда. — Девочка улыбнулась, хотя эта была ложь: это она привела его сюда.

— Правда? Надеюсь, вы подружились, — парень кивнул, беря свою сестру за руку. — Нам уже пора, так что прощайся.

Изуку кивнула, отпустила брата и крепко-крепко обняла Тодороки, шепча ему на ухо слова прощания. А потом, вновь схватившись за брата, пошла с ним по аллее. Шото проводил их взглядом и, стоило Изуку перестать махать рукой и отвернуться, как последние десять минут напрочь стёрлись из головы юного Тодороки, и он пытался понять, как тут оказался.

Шото распахнул глаза и сел на футоне. Вот, значит, как?

Примечания:

Ребят, заметила такой баг, что эта глава не до конца высвечивается, ибо её конец удаляется. Если вы вдруг замели, что глава обрывается, то, пожалуйста, напишите мне