Настанет ли покой (джен)

— С такой защитой как у вас, мистер Поттер, все пройдет отлично и уже через неделю можно будет покинуть это место, — адвокат, кривоватый старичок Маркус Линней, с натянутой улыбкой закивал головой, осматривая стены помещения, — ваши друзья волнуются и постоянно просят пустить их сюда, но Министерство Магии наложило запрет на посещение всех, кто находится в камерах предварительного заключения. Я могу передать им что-нибудь, если хотите.

— Просто скажите, что все в порядке, — Гарри обхватил резные черные прутья камеры озябшими пальцами. Холод обжигал до самых костей — не давал забыться и опустить руки, хотя бороться с таким желанием все равно, что отталкивать от себя кувшин с водой после забега на бесконечную дистанцию.

— Тогда, до четверга, мистер Поттер. Можете не волноваться, я все сделаю идеально, — Линней пытливо смотрит в глаза Гарри и наверняка считает секунды до своего коронного выступления в роли защитника Мальчика-Который-Выжил.

Охранник запирает за ним дверь и одиннадцатый уровень Министерства вновь окунается в свои привычные темные воды. Тодеус Веж — шустрый парень, коротающий от нечего делать время своей вахты в обнимку с "Ежедневным Пророком" — обходит все камеры, прежде чем эльфы принесут еду для заключенных.

По привычке, наработанной за две недели практики в Министерстве, он стучит по решетке старика Эйвери, заранее зная, что тот, впрочем, как и всегда, ковыряет в монолите стены ржавым гвоздем, который всякий раз появляется из ниоткуда. Тодеус каждый вечер подзывает к себе Эйвери, смердящего потом и прокисшим мясным бульоном, протягивает тому ладонь и — без каких-либо пререканий — на почерневшую от копоти кожу падает изогнутый и теплый гвоздь без шляпки. И так ежедневно. Как говорит сам Веж — "Пришло время рандеву с джентльменом без шляпки", только вот откуда постоянно берется этот "джентльмен" известно лишь самому Эйвери.

Мимо камеры Гарри новый надсмотрщик проходит без оглядки — дальше, к остальным заключенным. Тодеусу стыдно заглядывать за эту решетку. Потому что когда такие, как Мальсибер скребутся ногтями об стены, а копии Трэверсов-младших скулят и сыпят проклятьями в сторону Министерства и грязнокровок, Гарри спит на старом продырявленном матраце в самом темном углу камеры или просто сидит на сыром полу, прислонившись лбом к морозной стене.

— Сегодня тыква и картофель. Выглядит не очень аппетитно, но есть можно, — Тодеус заходит в его камеру с железным подносом, заслоняя проход эльфу-разносчику.

Из стены — благодаря взмаху палочки — вырастает деревянная притолока, которая все это время служит столом.

В первые дни нахождения в камере Гарри совсем ничего не ел — с минуты на минуту, как подсказывало шестое чувство, его должны были выпустить со словами "величайшее недоразумение, мистер Поттер", так что даже смотреть на то, что лежало в тарелке не было смысла. Не хотелось оставлять себе лишнюю частичку этого места в виде дрянного вкуса пресной каши или тыквенного рагу с застывшими крупинками жира на языке.

— Скитер пишет, что Малфоя старшего оставят под следствием еще как минимум на неделю, — Тодеус протягивает "Ежедневный Пророк" Гарри и ставит тарелку на столешницу.

— Что будет с его семьей?

Этот вопрос вертится в голове с тех пор, как в одном из номеров "Пророка" опубликовали список Пожирателей Смерти, которых поймали мракоборцы с момента окончания битвы за Хогвартс. Многие успели скрыться, но Малфоям не так повезло.

Веж поджимает губы и достает из кармана потрепанную пачку "Берти Боттс".

— Вот, возьми, — драже перекатываются внутри пакетика и трещат глазурью, — я не уверен, что это правда, но Джагглс — охранник с этажа Визенгамота — говорил об их семье как-то раз.

Синяя конфета оказалась со вкусом ежевики, отчего язык стало пощипывать из-за сладости — спустя двадцать дней на безвкусной еде чувствительность рецепторов повысилась и Гарри порой ощущал привкус собственной слюны, а временами казалось, что и сырой пол тоже имеет свой, если процедить воздух через зубы, лежа на матраце.

— Старшего собираются посадить в Азкабан пожизненно, а насчет жены и сына ничего не известно. Скорей всего, их тоже осудят. Лет так на...

— Выйдите из камеры заключенного, мистер Веж. Немедленно! — скрипучий голос заставляет Гарри буквально выплюнуть драже себе в руку, а Тодеуса дернуться в сторону решетки и поспешно захлопнуть ее снаружи.

Изнутри не было видно, кто зашел в зал, но этот скрипучий голос навсегда засел прямо в подкорках.

Фиона Булстроуд — смотрительница с этажа Визенгамота посещает одиннадцатый уровень не так уж и часто, но если приходит, то пиши-= пропало. Обычно вслед за ней заключенных забирают на судебные разбирательства и приходят они не в лучшем состоянии. Так уж пошло — после Магической войны многих работников Министерства не волнует участь очередной ослушавшейся закон крысы.

Каждый заключенный вскидывает голову, когда эта женщина цокает каблуками по блестящему скользкому полу, натертому до стадии зеркальной глади и внутри каждого — без исключения — зарождается страх того, что именно он станет следующим, кого потащит за ней охрана. Однажды Тодеус пошутил: "кажется, что все боятся не столько суда, сколько этой вздыбленной жены правосудия" и с тех пор Гарри вспоминает эту фразу, когда дверь в очередной раз открывается и в зал входит гарпия с идеальной прической.

— Разве никто не сказал вам, мистер Поттер, что отвлекать работников Министерства от выполнения обязанностей запрещено? — ее щеки будто лоснились от радости лишний раз попрекнуть кого-то. Самое время вспомнить слова Вежа и улыбнуться про себя. Но только про себя.

— К сожалению, у меня нет времени на разбирательства с вами, я пришла за мистером Эйвери, ему нужно срочно подняться в Визенгамот. А вас, мистер Веж, попрошу впредь не входить лишний раз в камеры заключенных, — Смотрительница подошла к железным прутьям соседнего отсека и легонько постучала по ним палочкой. Из темноты вышел старик Эйвери. Одежда сальными лохмотьями свисала с плеч и бедер — Гарри помнит, как в первую ночь на здешнем холодном полу он бил ногами решетку и рвал на себе тряпки в знак протеста. Как бы то ни было, его возраст не позволял рассчитывать на сильные руки или ноги и он не добился ни освобождения, ни сменной одежды.

— Я вернусь через некоторое время, — Фиона окликнула двоих охранников, стоявших за пределами видимости Гарри и те, открыв решетку, подхватили Эйвери подмышки, — он останется здесь еще как минимум на две недели, до слушания Торфинна Роули, — Булдстроуд удостоила Гарри своего коронного пренебрежительного взгляда, — До встречи, мистер Поттер.

Засеменив ногами — лишь бы не поскользнуться — она развернулась и пошла вслед за охранниками, тащившими сопротивляющегося старика по полу. На его багровом лице читалось, что будь он посильнее, то зарядил бы одному из охранников старым сапогом. Эйвери частенько рассуждал на эту тему сам с собой и сейчас готов был воплотить задумку в жизнь, но перспектива сидеть в отдельной камере всю последующую ночь, разделяя вечернюю трапезу с крысами — если таковая вообще будет — его не прельщала.

Дверь захлопнулась вслед за пятками грубых ботинок охранников и все заключенные кожей почувствовали облегчение.

— Тебе из-за меня попало, — Гарри посмотрел на свои ладони — буквально за половину минуты ежевичное драже успело растаять в руке и запачкать липкой синеватой глазурью пальцы.

— Это не из-за тебя, — Тодеус подошел обратно к камере и снизил голос, — она сейчас рвет и мечет, так что каждый, кто допускает малейшую ошибку, становится ее мишенью. Говорят, что положение нашей Фионы пошатнулось — Кингсли обвинил ее в некомпетентности. Но связи помогают всегда и везде, так что пока она остается здесь.

Веж отстранился от прутьев и сел на табурет возле противоположной стены.

— Ешь пока не остыло, скоро приведут Эйвери и он снова будет тут портить воздух. Мне-то ничего не будет, а тебе придется изрядно постараться не учуять его.

Гарри не стал мешкать и приступил к ужину. Обычно, если этот старик сидел за соседней решеткой, то поесть удавалось редко. И то — приходилось уходить в самую глубь камеры, где не было видно даже пальцев перед глазами — Эйвери был одним из самых дурно пахнущих заключенных. Тодеус пару раз просил у вышестоящих охранников пустить его на водные процедуры, но безрезультатно — к воде допускались немногие, а если и бывало такое, то это значило, что им дали небольшую частичку цивилизации перед въездом прямиком в Азкабан.

Обычно в камерах стояло затхлое зловоние. Запах кислого пота не давал вздохнуть и приходилось либо уживаться с разъедающим ноздри ароматом немытых тел, либо сидеть возле стены или пола, от которых хоть и пахло, но терпимо. Во всяком случае, твердил себе Гарри, сырость будет получше тошнотворных паров. Часто перед приходом работников с других уровней Министерства или посетителей, заключенным разрешались водные процедуры путем заклинаний, частая смена одежды и в редких случаях пара — тройка освежающих заклятий. Но начиная с прошлой недели, когда в одиннадцатый уровень валом начали свозить всех опасных для общества преступников, коих после Магической войны стало втрое больше, даже простейшая гигиена стала необязательной, хоть заключенные и должны были выглядеть презентабельно перед работниками Министерства и своими родными.

Гарри тоже не мешало бы помыться — двадцать дней в заключении не прошли просто так и теперь он будто стал братом вонючке Эйвери. Несколько дней подряд казалось, что последний прижимается к стене так близко, что запах доносится даже вглубь камеры, но потом стало очевидно, что пахло совсем не от него. Два дня после осознания, Гарри пытался выпросить разрешение на водные процедуры у охраны, но даже Тодеус был тут бессилен, а его коллеги — толстосум Ричард Велий и еще парочка работавших с ним посменно, с улыбкой рассказали, что все работники Министерства подвергаются заклинанию, блокирующему обоняние, так что будь тут даже сотни фунтов гнилых продуктов, утыканных личинками мух, никто бы и не заметил.

Гарри подобрал улетевший с матраца на пол выпуск "Пророка", с облегчением подумав, что Фортуна на этот раз хоть немного повернулась к нему, оставив смотрительницу в неведении, иначе бы Тодеус лишился работы, а сам Гарри душевного спокойствия на оставшуюся неделю до суда. Так или иначе, теперь есть несколько минут на чтение новостей.

Приходилось морщиться от напряжения и рези в глазах — прессу читать доводилось не так часто, как обычно. А если точнее, то три раза в неделю. Два из них приходились на смену Тодеуса, который был сам рад поделиться тем, что творится за пределами одиннадцатого уровня Министерства. А третий раз он подбирал ее с пола возле своей камеры в смену Ричарда Велия, который по своей невнимательности и лени засыпал на посту, откинув ноги на стол, из-за чего все бумаги летели на пол и скатывались по зеркально начищенному полу. Оставалось лишь протянуть руку и издание оказывалось там, где было нужнее всего, Гарри необходимо было знать — пусть даже ложные — новости о себе. После прочтения можно было просто подкинуть ее обратно на пол, пока Велий смотрит девятый сон, почесывая пузо.

В остальное время "Пророк" был недоступен — другие охранники не читали на рабочем месте, а если бы и так, то отдать газету кому-то из заключенных было для них самым последним делом.

Кричащий заголовок от Скитер на первой полосе — нашумевшая тема до сих пор не сходит со страниц.

"Гарри Поттер — Мальчик-Который-Убил"

"Суд над девятнадцатилетним Гарри Поттером по делу об убийстве семерых магглов и аврора при исполнении состоится 18 ноября"

Дальше и читать не нужно было — эту историю перепечатывают не первый раз и, пожалуй, если бы кто-нибудь разбудил Гарри поздней ночью, то от него можно было бы услышать дословный пересказ основной части всех статей:

"29 октября рядовой аврор с мракоборцем-практикантом преследовал сбежавшего из-под следствия Антонина Долохова. После задержания Упивающегося Смертью, по неизвестной причине, Гарри Поттер убил своего напарника на глазах сторонника Волан-Де-Морта и проходящей мимо семьи магглов. Долохов сумел скрыться"

И никого, кроме близких и друзей не волнуют опровергающие клевету доказательства. "Пророку" верят — слепо и беспрекословно, как и всегда.

"До сих пор неизвестен мотив убийства мракоборца, а также причина умерщвления всей семьи магглов, оказавшихся свидетелями столь жестокой расправы. Визенгамот настроен решительно и во что бы то ни стало разберется в этом деле, волнующем народ"

На самом деле, Гарри тоже хотел в этом разобраться, ведь весь октябрь он провел с семьей Уизли в Румынии, куда за ним и пришли люди из Министерства.